Meine kleine Schwäche

      Летний ветерок приятно обдувал лицо Теодоры, принося порцию свежести в это жаркое время суток. Девушка сидела вместе с Фридрихом на том поле, с которого юноша и сорвал цветы в тот самый день. Эйвери уже начала думать, что это сон, но все же немец, как и обещал, зашел за ней вечером следующего дня. Теперь же молодые люди сидели и держались за руки, разговаривая обо всём на свете. И Фридрих, и Теодора были чертовски рады такого стечению обстоятельств: любимый человек ответил взаимностью, и все идёт просто прекрасно. Но всему хорошему суждено когда-нибудь закончиться.       Блумхаген, приобняв американку за одно плечо, потянулся за нежным и долгожданным поцелуем, прошептав лишь "Meine Liebe..", но их прервал крик одного из местных мальчишек. Паренёк, которого Теодора видела раньше в городе, бежал прямиком к ней, держа в руке какой-то клочок бумаги.       — Госпожа Эйвери! Госпожа Эйвери! — Достигнув своей цели, мальчишка остановился и протянул девушке белый конверт. — Господин Баркли сказал, что вы можете быть тут. Мне передали, что это очень важное поручение и надо доставить срочно. — Удостоверившись, что он хорошо выполнил задачу, парень быстро побежал в обратную сторону, помахав паре на прощание.       Теодора же не стала медлить и сразу открыла письмо, внимательно вчитываясь в каждое слово. Фридрих решил не задавать лишних вопросов в этот момент, наблюдая за эмоциями девушки. Но всё было очень сложно: радость, затем страх и отчаяние, а потом полное опустошение. Забеспокоившись, юноша протянул руку к Теодоре, чтобы снова слегка её приобнять и наконец выяснить что происходит. Но не успел он даже докоснуться до неё, как тут же раздался хриплый голос Эйвери:       — Меня посылают на место военных действий журналистку. В самое пекло. Отправление завтра в шесть утра. — Когда американка подняла глаза на Блумхагена, то сразу было заметно, как она боится. — Фридрих, а если я вас больше не увижу? Если что-нибудь случится?       — Не говорите так. Я уверен, что всё б-будет в порядке. В-Вы вернётесь целой и невредимой. — Юноше наконец удалось обхватить Теодору, прижимая её ближе к себе. — Что бы ни случилось, я буду ждать в-вас здесь. Даже если придётся п-противостоять Нойманну. Обещаю вам.       Хоть эти слова и звучали как попытка приободрить и вселить надежду, девушка слышала точно такое же отчаяние в голове Фридриха. Он боялся за неё больше, чем за себя, ибо готов был даже дать отпор Альберту, не думая о своей дальнейшей судьбе. Эйвери, положив руки на плечи немцу, наконец смогла его поцеловать. Но поцелуй был не таким, за которым они тянулись друг к другу пару минут назад. Этот был наполнен ужасом, тревогой. Ужасное чувство безысходности.       — Фридрих. Прошу, вернитесь на пост. Если Нойманн узнает, то вам будет очень плохо. Понимаю, что вы вчера пообещали мне. — Теодора стояла в коридоре гостиницы, держа за руку Блумхагена. Юноша пришёл проводить девушку, несмотря на наказ Нойманна никуда не уходить. — Фридрих, пожалуйста.       — Не желаю н-ничего слушать. Я обязан был п-прийти, чтобы увидеть вас. Я не мог найти себе м-места от переживания. — Слегка сжав элегантную руку журналистки, юноша провёл большим пальцем по её ладони, запоминая каждый изгиб.       Лоуренс вызвался помочь отнести Теодоре вещи, поэтому, проходя мимо с чемоданом, он сразу догадался что к чему. Отдав водителю груз, мужчина вернулся к парочке, натянув на лицо свою фирменную ухмылку.       — Что вы тут раскисли? Тео сильная, она справится! Не вешать нос, мои дорогие друзья! — Смеясь, Баркли подхватил Эйвери и Блумхагена под руку, чем вызвал у них улыбки. Казалось, что в данный момент Теодоре никуда не надо было ехать, Фридриху можно не волноваться по поводу поста, а самому Лоуренсу можно было отдохнуть от многочисленных военных новостей. Но радостное время недолговечно, поэтому эту счастливую атмосферу разрушил гудок автомобиля, оповещающий о срочном отъезде.       — Ну, ни пуха ни пера, госпожа Эйвери. — Отпустив ребят, Баркли отступил назад и исчез в дверях на улицу, дав им возможность наконец попрощаться.       Оставшись наедине, Теодора взяла инициативу в свои руки и почти невесомо поцеловала Фридриха, стараясь запечатлеть в своём сердце всё его тепло. Немец, крепко обняв девушку напоследок, отпустил её к автомобилю. Только когда журналистка с машине отъехала достаточно далеко, юноша вышел из гостиницы.