Научи её доверять

После мы какое-то время пролежали, болтая и прикалываясь. Поднявшись на ноги, мы не спеша переоделись и вернулись в отель. Когда мы заходили в него в первый раз, я оглядела здание лишь мельком, но теперь у меня есть возможность всё обсмотреть. Внешнее величие отеля плавно переходило вовнутрь: высокие потолки, белоснежные колонны, большие двери. Я вдохнула полной грудью. Здесь было настолько просторно, что постоянными обитателями могли быть великаны. Улыбчивый персонал вежливо с нами поздоровался. Невольно я про себя отметила, что не смогла бы так практически двадцать четыре на семь поддерживать форму в должном виде, ухаживать за собой и, при том, постоянно всем улыбаться и вежливостью отвечать на грубость и надменность. Привыкши работать в непростых условиях, я хорошо понимаю персонал. Но не будем о плохом. Мы с девочками вошли в комнату. Она была столь же шикарной, что и отель в целом. Интересно, у Павла Игоревича такая же? Тёмный вечер уже давно накрыл большой город своим полотном. Мне удалось исполнить одну из своих маленьких хотелок и, пока Аня была в душе, а Даша «добывала» нам еду со шведского стола, я сидела на широком подоконнике и просто смотрела на огни Москвы, подтянув к себе ноги. Под пение Журавлёвой возникло ощущение, что из-за ветра из большого окна, кончики моих волос танцевали вальс. Рассматривать большой город – очень интересно. Не сдержав своего мечтательного порыва, я почти наполовину высунулась из окна (Не повторять! Выполнено профессиональным мечтателем!) и ещё более завороженно рассматривала высокие здания, огромные парки, большие гипермаркеты и совсем маленькие магазинчики. И всё светилось! Я всегда хотела посетить большой город. Но я и представить не могла, что это так захватывающе! - Эй, куда?! – Я лишь успела услышать, как открылась дверь номера, и тут же оказалась в крепких руках, которые оттащили меня в центр комнаты. Повернувшись, увидела тяжело дышавшего Павла Игоревича и не спеша положила руки на сцепленные вокруг моего туловища мужские руки. - Ты чего? - Я – чего?! Ты только что чуть не сорвалась! - Ты не так всё понял, - тихо и даже немного виновато проговорила я и, предвосхищая его дальнейшие недовольные восклицания, добавила, - я всего лишь смотрела на город. Прости, вероятно, я повела себя не совсем осторожно. Спасибо за заботу. - Сумасшедшая, - нервно прыснул он, прижавшись лбом к моему затылку, зарывшись носом мне в волосы. Я услышала шаги в ванной и сладко шепнула: «Сейчас Аня выйдет и подумает не то». Преподаватель резко от меня отпрянул. Вовремя. Журавлёва, выжимая волосы полотенцем, вошла в комнату. - О, Павел Игоревич, здравствуйте. Какими судьбами? - Здравствуй, Журавлёва, проверяю, чтоб на столе были только безалкогольные напитки. Кстати, а где еда? Вы что, на диете? - Нет, конечно, мы ждём Дашку, она принесёт нам вкусняшек со шведского стола, - улыбнулась я, тут же подумав о еде, - а вы почему не на ужине? - Не хочу играть из себя петуха и выкаблучиваться. Я вот пришёл в домашних трениках, набрал еды и спокойно ем у себя в комнате. Я улыбнулась, подумав, насколько мы похожи. Внезапно по телу пробежал холодок, а внутренние органы будто бы скрутили – я вспомнила о завтрашней защите своей конкурсной работы. Заметив мою перемену в лице, молодой человек забеспокоился. - Что случилось? - Завтра же защита… - Не волнуйся. Я в тебе полностью уверен. Ты знаешь свой материал на «обалденно», как говорит молодёжь. - Вы уверены? - Конечно! Элька, не грусти! Да ты ваще из нашей группы самая умная! Да ты их всех порвёшь! – воскликнула девчонка и накинулась на меня с объятиями. Я даже расчувствовалась и пустила парочку слёз. В этот момент зашла Даша, она держала во рту за уголок бутерброд, так как были заняты контейнерами и стаканчиками. Эта картина тут же меня рассмешила. Дашка мигом поставила свою «обузу» на стол и подлетела ко мне. - Ты почему плачешь? – Теперь настала очередь быть заключённой в объятия Казанцевой. Невольно отметила, что за эти полчаса успела пообниматься со всеми в этой комнате. Ну, после такого-то наплыва заботы, поддержки и положительных эмоций я не могла больше и думать о волнении. Павел Игоревич благополучно ушёл, позволив нам отдохнуть и «не париться от присутствия препода». Мы очень вкусно поели, конечно же, поблагодарив за транспортировку этих прекрасных блюд от ресторана до нашего небольшого круглого столика Дарью Сергеевну. Трапезу мы, естественно, провели за разговорами и просмотром фильмов. Засиживаться до поздна мы не решились. Девочки понимали меня, потому даже и вопроса не стояло о плавном перетекании вечера в не менее интересную ночь. Перед сном я, наверное, в сотый раз повторила свои слова для защиты и уснула под мирное сопение Дашки. Аня долго вертелась во сне, не давая мне уснуть. На завтрак я всё же заставила себя пойти, и не чтоб посмотреть на людей, а дабы рассмотреть столовую. Зал был довольно крупным, внутри так же стояли колонны, на небольшом расстоянии друг от друга уместились столы. Всё в этом отеле выполнено в одном стиле! На каждом столе стояло по одному подсвечнику. Похожие на них висели на стенах. Я оглядела себя на соответствие своего образа данному помещению. Удовлетворенно кивнув, я пошла к столу, который заняла нам Даша у окна, как я люблю. Оно было широким – примерно метра полтора. В высоту – так сразу не скажу, но выше меня точно. Я засмотрелась. За окном ввысь устремлялись берёзы, а небо - голубое-голубое. - Ты есть будешь? – Поинтересовалась Даша; я даже видела, как её ручонки тянулись к моей порции. В ответ я быстро села на своё место и подтянула к себе тарелки и кружку. Трапезничали мы под наш собственный смех. Ожидая у двери, когда меня позовут, моя персона всё больше нервничала. Напротив меня стоял Павел Игоревич. Я кивнула ему и сказала на языке жестов, что мне приятна его поддержка. Как иногда удобно его знать. Историк улыбнулся и кивнул. Он неожиданно отпрянул спиной от стены и пошёл по коридору, оставив меня с такими же конкурсантами и громкими мечущимися мыслями.       Я ждала прихода Павла Игоревича, но он не вернулся. С какой-то стороны так даже лучше, потому что мне было проще успокоится самостоятельно, чем тихонько просить помощи у молодого человека. Я сильно привыкла к помощи Павла Игоревича, вообще к самому историку. Теперь он будто бы был частью меня. Даже не хочу думать, что будет со мной, если лишусь его. Звучит чертовски эгоистично и так, будто бы я совершенно не самостоятельная. Надеюсь, это не так. Серьёзно, такая близость и привязанность меня пугает. Вроде и хотелось бы отстраниться от этого, перейти на сугубо деловые, но… я хочу хоть раз почувствовать, каково это… быть счастливой. Неужели я этого не заслуживаю? Даже если ненадолго… Очередь дошла до меня. Я зашла в не большую, по сравнению с остальным зданием, комнату. Даже это давило. Но лицо только что зашедшего члена комиссии излучало радость. Это могло говорить о том, что ничего страшного со мной не произойдёт, и они не настроены меня тушить. Или нет? В любом случае, мне стало спокойнее, и уже после того, как я представилась, на заинтересованных щах защищала свою работу. Им это нравилось. Весельчак что-то прошептал остальным членам комиссии, и от меня не укрылось, как они расслабились. А по окончании моей непродолжительной речи они не стали задавать сложных вопросов. Задали всего два, один из которых: «Интересует ли тебя саму эта тема?» После такого помещение казалось мне не давящим, а по - скромному маленьким, а люди больше не выглядели предвзято. И вот я подхожу к двери, открываю и встречаюсь с абсолютно спокойным Павлом Игоревичем. На мой непонимающий взгляд он с улыбкой кивнул и увёл к выходу, предварительно пригласив зайти следующего. - Почему тот человек из комиссии был так весел? - Да я с ним в коридоре встретился и сказал тебя не напрягать, а сам типо пойду пиваса хлебну и ему принесу. Кстати, сейчас за ним и сходим. Приятный мужичок. Пока мучились остальные, мы решили прогуляться по городу. Ммм, обожаю рассматривать природу и архитектуру. Вот только этот город совсем не такой, какие мне удавалось повидать. Здесь все живут в быстром ритме, даже строения высокие, резкие, холодные. И многие люди такие же. Это даже пугает. Но рядом со мной шагают три солнышка, потому что окружающая серость окрашивается красками, и даже начавшийся дождь – не помеха веселью. Девчонки подняли сумки над головами и побежали по аллее пустого парка, смеясь и нарочно толкая друг друга. А мы не спеша шли за ними. Я сняла свой пиджак и накинула на голову, а затем, немного подумав, потянула за плечо Павла Игоревича вниз, укрыла и его. Посмотрела на преподавателя с усмешкой, блаженно прикрыв глаза. Когда я открыла их, обнаружила лицо молодого человека в опасной близости к моему. Готова поклясться, что я превратилась в помидорку. Не хотелось думать о приятном тянущем ощущении внизу живота. А Павел Игоревич и бровью не повел, только победно ухмыльнулся. Одновременно хотелось стереть это наглое выражение лица и, в то же время, продлить это мгновение. - Может, отойдёшь? – смущённо проговорила я. - Ты против? - Вовсе нет, но… чего ты добиваешься? – Заинтересованно спросила я – Может, уже тогда поцелуешь? Приятная реакция организма на действия историка сводили меня с ума, из-за этого те слова сорвались с моих губ, которые тут же были накрыты чужими. Тепло разливалось по телу, которое сводило от нежности молодого человека. Это было простое касание губами, и при том мощная сила, что смогла пустить трещину в стене, которую мы долго выстраивали. Оторвавшись от его губ, я даже не была уверена, что смогу стоять. Весь окружающий мир будто бы сжался до нас двоих.       Но уже через несколько секунд, когда капля дождя упала на мою горячую щеку, я словно вышла из транса и оказалась в реальности, где дела не решаются по мановению палочки, даже по поводу взаимоотношений с любимым человеком нужно разговаривать, искать компромиссы. - Совсем стыд потеряла, Анисимова? Кто тебе позволил целовать преподавателя? – Наигранно серьёзным тоном проговорил Павел Игоревич, но блеск в глазах сдавал его с потрохами. - Кто тебе позволил целовать студентку, Нижельский? – усмехнулась я, но вмиг посерьёзнела, - Мне кажется, всё слишком быстро и резко. Тем более, нас могут увидеть. - Я слишком долго этого ждал. Тем более, - передразнил он меня, - кому какое дело. Следующий поцелуй был столь же нежным, но жар во мне всё полыхал. Низ живота сводило сладкой негой. Всё тяжелее держать себя в руках. И не представляю, сколь тяжело сдерживаться ему. Или нет? Не знаю, мне всегда казалось, что мужчины раскрепощённее. Да и откуда мне это знать – общаюсь-то я лишь с ним, с Аней и Дашей. Все эти мысли мелькают в голове, но неужели я не могу меньше думать, даже когда он рядом. Мм, его запах. Одной рукой придерживаю пиджак, а другую кладу на его гладко выбритую щёку. Кожа такая приятная. Немного дёргаюсь от крепкой руки на своей талии. - Ты какая-то задумчивая. Волнуешься из-за конкурса? – поинтересовалась Даша, присаживаясь рядом на подоконник. - Нет, тут кое-что поважнее, - ответила я честно, наконец отведя восхищённый взгляд от неба и посмотрев на Казанцеву. - Тебе всегда не хватало такого воодушевления. Не буду расспрашивать, кто он: расскажешь, когда будешь готова. Но не забывай о делах, - строго наказала Дарья Сергеевна, напоминая, - скоро церемония награждения. - Надо будет места занять, - задумчиво дополнила я. - Ты серьёзно? Я взглянула на девушку, не понимая, о чём она. - Только о местах думаешь? А надо о победе. - Да ладно, - отмахнулась, - кому нужен какой-то приз, когда получаешь нечто более важное. И я даже не о сертификате, - пошутила я, дабы не делать свои слова заумными, - я об исправлении тяжёлой ошибки, которую сразу даже и не заметила. - Я знаю. - Что?