* * *
Марии сделала глубокий вдох. — Тсаро… — она приоткрыла глаза, — Кажется, прошло. Тот зашевелился и расслабил руки. Они лежали на полу и, видимо, ненадолго задремали. — Уверена? — Тсаро отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо. Марии кивнула и, убирая за ухо мешающую прядь волос, села. — Прости…– начала она, но Тсаро вскинул руку и приложил к её губам указательный палец. — Никакие « Прости » не принимаются. Только слова благодарности. — поглядев в её лицо ещё несколько секунд, он наконец привстал, потирая затёкшую спину. У Марии вырвался громкий смешок. — Ох уж это эхо. — улыбаясь произнёс Тсаро, когда Марии торопливо прикрыла рот руками, и посмотрел на костёр: огонь в нём погас, но угли были ещё тёплыми. Он сложил еду из лиственных свёртков на подходящий « горячий» островок и принялся ждать. Марии за это время успела привести в порядок волосы. При этом она пыталась понять, почему тишина в хижине казалась ей такой странной. И вдруг её осенило: — А Эк’эй здесь? Он в деревне? Тсаро пожал плечами. — Он вышел. Думаю, скоро вернётся. Марии посмотрела на выход из хижины — в прорезь в большом куске ткани, откуда должен был появится Эк’эй. –… Или, может, под утро. — Тсаро проверил мясо и пару нужных кусочков перевернул, — Наверное ему нужно проветриться. Слишком много впечатлений для юного подростка. У меня самого до сих пор в ушах стоит звон этих броненосцев с пушками. — А что ты думаешь… по поводу меня? — чуть погодя поинтересовалась Марии, глядя на мужа исподтишка. Тсаро помолчал немного, потом чуть наклонился вперёд, проверяя кусочки овощей. — Я видел тебя, Марии. Как и в первый день. — произнёс он, не оборачиваясь, — Я видел только тебя. Время вокруг них замерло. Последний огонёк костра потух и хижина погрузилась во мрак. Волшебные наросты на каменном своде засветились сильнее прежнего. Загорелись созвездия на телах на’ви.Глава 6. Ночное сияние
16 февраля 2023 г. в 00:00
— Марии, что такое? — Тсаро подхватил её под руки и, когда её голова откинулась назад, увидел, как по её щекам хлынули слезы, — Марии…
Они переступили порог хижины и прошли внутрь, в самую большую комнату, где как раз вокруг костра суетились маленькие дети.
— Мы дальше сами, ребята. Спасибо за помощь. — похолодевшим голосом обратился Эк’эй к ним, озираясь на Марии. Дети аккуратно сложили рядом с костром свёртки с едой и удалились, не проронив ни слова. Тсаро, всё придерживая Марии, подвёл её к костру, усадил на плетёный ковёр и пристроился рядом. Опустив голову, Марии тут же ухватилась за его руку. Мужчина почувствовал, как всю её бьёт мелкая дрожь.
— Тсаро, мне страшно… — прошептала она почти беззвучно и закрыла лицо свободной рукой. Он придвинулся к ней.
— Мы здесь, Марии. — Тсаро успокаивающе погладил её по спине.
— Я хочу их видеть… Я хочу видеть сыновей. Мне страшно… После всего увиденного мне теперь кажется, что всё это сон. Что всё это скоро исчезнет, Тсаро… — Марии опустила голову.
— Это не сон, уверяю тебя. — Тсаро приложил руку к ещё щеке, заботливо провёл большим пальцем под её нижним веком, — Моя дорогая Марии, не бойся. Всё увиденное нами сегодня осталось в прошлом. Ничто не угрожает тебе. Поверь, тебе нечего бояться.
Видеть Марии столь измученной и расстроенной ему было не по себе. За всё прожитое вместе время она ещё ни разу так не плакала, не опускала вот так головы. Может быть, Эйва не хотела показывать ей прошлое, чтобы не сломать её? Не потушить тот огонёк радости от новой жизни, который загорелся в ней тогда, при их первой встрече? Тсаро не мог сказать наверняка. Он покачал головой, прижал к себе любимую Марии, которая тут же обвила руками его шею и горько заплакала.
— Маленькая моя Марии… — прошептал он и вздохнул, — Я с тобой, я рядом. — хрипло повторил он и прижался щекой к её голове, — Выпусти всё, что накопилось на душе, не бойся. Он провёл рукой по её волосам. — Выплакай все горести.
Марии сжалась. Уткнувшись в плечо Тсаро она продолжала ронять слёзы — пережитое оставило на её душе невыносимо тяжёлый груз, а в памяти то и дело проносились лица друзей. Лица тех, что уже было не вернуть. И она плакала, потому что ей было жалко их и неловко за то, что они погибли по её вине или потому, что она не смогла им вовремя помочь.
Никто не говорил, что тсахик должен быть бесчувственным на’ви. Никто не говорил, что легенды не роняют слёз.
Марии держалась за Тсаро, как утопающий держится за спасительный круг. И его тепло, слегка заметный на фоне горящих в костре веток запах, его нежные объятия и знакомый, хрипловатый голос с тёплыми нотками — все они потихоньку начали успокаивать её. И дрожь постепенно отступала.
Эк’эйя в этот момент в хижине уже не было. Слившись с тенями, он выскользнул на каменную площадку хижины и заторопился по крутой каменной лестнице к выходу. В несколько быстрых и тихих шагов охотника он вышел в слабый свет Полифема и подставил разгорячённое лицо свежему горному ветру. Тишина.
« Прости, Марии. Побудь с Тсаро. Так надо. Так будет правильнее. » — подумал он, услышав её плачь. Ему было её жалко, но… Что он мог сделать? Стоять и наблюдать за ними? Сидеть рядом и говорить слова поддержки? — нет, это совершенно неуместно. В кои то веки им нужно было остаться наедине. Поэтому он ушёл. А не потому, что почувствовал себя лишним, ненужным.
Глядя на огромный, сверкающий в небе Полифем, Эк’эй стоял неподвижно, сосредоточенно втягивая носом холодный воздух. Лицо его продолжало пылать, но он уже приходил в себя — в хмурого, трезвомыслящего и непроницаемого Эк’эйя, которого знают все.
« Как она всё это перетерпела? » — думал он, глядя на звёзды, на чернеющий горный хребет впереди, в свою очередь вспоминая пережитые воспоминания Марии. Вместо ответа, с новым порывом ветра он услышал лишь стрекотание цикад. Он безумно любил такую тишину. Только сейчас ему хотелось идти: бездумно, куда глаза глядят, лишь бы не стоять на месте. Он свернул с тропы и зашагал по влажным от тумана и лёгкой мороси плитам и корням деревьев вверх по склону. Знакомая лесная чаща окружила его стрекотанием и криками ночных птиц.
« Она была небесным человеком… Да, она говорила нам об этом, но это казалось такой выдумкой. А теперь… Сама Эйва показала её настоящую. — Эк’эй забрался на дерево, с него на скалу и остановился, глядя в небо — Разлюбил ли я её после увиденного? Скорее, ещё больше привязался. Она стала для меня как Турук Макто — живой легендой. »
Он снова поднял голову и уставился на небо.
— Не ожидала увидеть тебя здесь.
Эк’эй оглянулся.
— Кто вы?
— Мы виделись с тобой на обеде, и на обряде твоей матери. — из-за большого валуна вышла Марали. Вместо яркой одежды на ней был незатейливый наряд из плетёных зелёных нитей и красных бусин, а собранные в тугой пучок волосы распущены. Парню показалось, что она стала гораздо ниже с их последней встречи. И правда: плечи её были опущены и сама Марали сильно горбилась. В руках она держала вытянутую корзину с белоснежными цветами, поблескивающими в полумраке желтыми огоньками. Эк’эй коснулся пальцами лба.
— Не стоит, — Марали наклонила голову на бок, — Вижу, ты оставил своих родителей.
— Не хочу им мешать. Обряд забрал у Марии много сил.– при этих словах его кулаки сжались. Марали заметила это.
— Ты не похож ни на отца, ни на мать. В тебе есть что-то непоколебимое и острое, рвущееся вперёд, за пределы того, что они могли бы тебе дать. — сказала женщина, ставя корзину у своих ног, словно она вдруг стала для неё слишком тяжёлой. Эк’эй сделал шаг в сторону.
— Я им не родной сын, приёмный.
Марали ничуть не изменилась в лице: всё внимательно смотрела на него.
— Может и так. Но тебе дорога́ их забота, любовь.
Эк’эй кивнул.
— Это хорошо. Береги эти чувства… — наконец, Марали посмотрела на свои руки. В её тонких пальцах извивался стебель синего цветка с ядовито-красной сердцевиной. –… ведь именно с них начнётся твоя история.
— Почему вы так в этом уверены?
Марали поднесла цветок к носу и загадочно улыбнулась.
— Просто догадываюсь, мальчик.