Три икрана кружили вокруг разрушенной крыши Дома. Мо’ту выбежал на улицу и взволнованно стал следить за их полётом в уже темневшем небе. Последние лучи солнца касались их спин. Следом за мальчишкой появились Джейк, Нейтири, Ло’ак и остальные ребята. Кхамун и ещё один на’ви издали ответные сигналы, и икраны опустились на землю. Поочередно стали спускаться со своих сёдел всадники. Мо’ту не мог больше стоять на месте. Вопреки предостережениям своих друзей, он зашагал к темным силуэтам, закутанным в походные мантии и пончо. Он шёл так быстро и так внимательно вглядывался в морды икранов, что случайно врезался в кого-то. А отшатнувшись назад и задрав голову он увидел свою маму. Измученную и уставшую от дороги маму! И сердце его встрепенулось, глаза наполнились слезами радости.
— Мама! — вскрикнул он. Марии не успела и глазом моргнуть, как её талию обхватили маленькие сильные руки.
— Мо’ту… — она склонилась к нему. — Сынок…
— Где же вы были всё это время? — простонал Мо’ту, утыкаясь лицом в её накидку. Марии присела на корточки и коснулась его щёк.
— Я вижу тебя, сынок… — надреснутым голосом сказала она и поцеловала его в лоб, в щёки, а потом прижала к себе. Мо’ту обнял её за шею.
— Я так волновался… Так скучал, мама! — прошептал он, стараясь не заплакать.» Истинные воины и охотники не плачут! » как-то сказал Ло’ак, когда они в очередной раз дурачились. Может быть это была очередная глупость, шутка, но Мо’ту воспринял её всерьез. Он пообещал себе, что никогда в жизни не уронит ни одной слезы. Но мама… Это ведь совсем иное…
— Я знаю. — она провела рукой по его растрёпанным волосам, — Я никогда больше так не поступлю, Мо’ту. Никогда.
Мо’ту кивнул и ещё сильнее прижался к ней.
— Марии! — к ним подошли Джейк и Нейтири. Детей они оставили у веранды (на всякий случай). Оба выглядеди очень возбуждёнными.
— Я вижу вас.
Когда Мо’ту отпустил её, она выпрямилась и приняла их объятия.
— Слава Эйве, слава Великой матери… Вы вернулись!
— Да, моя дорогая Нейтири. Теперь мы никуда от вас не денемся!
Лица на’ви озарила улыбка.
— С возвращением домой. — Джейк положил руку на плечо Марии, — Как я рад, что все наши опасения оказались предрассудками.
— Я тоже. — Марии взяла Мо’ту за руку, — Я обязательно расскажу обо всем, что с нами приключилось. Только пусть мои мужчины передохнут.
— Конечно, Марии. — Джейк не мог отрвать от нее радостных глаз.
К ним подошёл Эк’эй.
— Вождь, что происходит? Что с нашим домом?
Марии тоже настороженно посмотрела в сторону дома, но решила подождать ответа Джейка.
— Вестник дал нам знак. — ответил тот с сожалением в голосе, — Завтра утром мы собираемся перебраться в лес.
— Вот как… — подошёл Тсаро, — Помочь со сборами?
Джейк покачал головой.
— Мы уже практически закончили. Лучше пойдёмте в зал. Там уже должен быть готов ужин.
Тсаро кивнул. Поздоровавшись с Кхамуном, он вернулся к икранам и принялся разбирать вещи, отвязывать тяжёлые походные сумки и мешки.
— Мо’ту, — обратилась Марии к сыну, когда они пошли за вождём к ещё целой веранде, — А где Юзэ?
* * *
Тихое море впереди — океаны позади.
Лес впереди — острова позади.
Тайны, что были внутри — навсегда
стали открыты вечной памяти.
Дом был пуст, если не брать во внимание Сатрари и Хитрами, которые трудились над приготовлением ужина. Всё комнаты были разобраны вплоть до стен и потолка. Осталась только сердцевина Дома — главный зал с костром, на котором, собственно, и готовился ужин.
Путешественников посадили у самого огня и принялись угощать остатками былой роскоши — нанизанным на тонкие прутья крабовым мясом и овощами. Ели все молча, иногда поглядывая друг на друга, чтобы лишний раз удостовериться в том, что все на месте. И лишь разлив горячий чай по глубоким деревянным блюдам, они оживились: дети сели вокруг взрослых и вместе с ними приготовились слушать рассказ Марии.
— Да, вы совершенно правы. Пора мне начать свой рассказ о путешествии в клан Воителей и о Путешествии в Прошлое. Мои дорогие, приготовьтесь…
Сделав пару глотков живительной воды и смочив губы, Марии сделала глубокий вдох, и из её уст полилась длинная история. Она поведала своим слушателям, самым близким на свете на’ви о том, какой путь ждал их, какие затейливые маршруты ожидали их за пределами родного края, какая встреча с Бейда’амо ждала их, и как выглядела деревня Дин Да’ало, их пристанище. А сделав ещё один глоток, она принялась за самое главное — за рассказ об обряде, о своей встрече с Хаймейей, с прошлой собой. Всё это время ни дети, ни взрослые не издавали ни единого звука, а от каждого услышанного от нее слова их лица становились всё задумчивее и мечтательнее.
Тихое море впереди — океаны позади.
Лес впереди — острова позади.
Тайны, что были внутри — навсегда стали открыты вечной памяти.
Сердце, что было одиноко — обрело заветный покой…
* * *
И вновь сгустилась ночь, окутав истощенный Дом Оматикайя тишиной. Костёр был потушен, дым от углей тянулся к окнам и к звёздам. Но Марии ещё не спала. Она сидела рядом со своими сыновьями, которые решили эту ночь провести лёжа на полу и, положив головы на мягкие подушки. Она осторожно, чтобы не разбудить, гладила их по голове, следила за тем, как вздымаются и опускаются их плечи, как, замедляясь, покачиваются их хвосты и как сияют маленькие белые точки. Глядя на них она говорила себе: « Всё закончилось. Теперь я снова с ними. Я никуда не уйду, не улечу и не исчезну…» и чем дольше она думала об этом, тем легче становилось ей на душе. Она оживала. Она становилась собой.
— Мамочка… — Юзэ во сне коснулся её ноги. Почувствовав её тепло, он расслабился и довольно засопел носом.
