Номер 6

- Никакой я тебе не милый, - почти по-змеиному в трубку шипит Антон, - если собираешься и дальше ломать комедию, то я кладу трубку. -Вовсе нет, я просто дико соскучилась и смертельно устала обивать пороги квартир в поисках тебя, - Ира отвечает обиженно, Антон даже может представить как выглядит её насмешливое лицо в этот момент, - Антон, я тут узнала, что ты уехал в отпуск, какая жалость, что не со мной, но я приготовила для тебя подарок! -Это ещё что? - Антон слушает и ушам поверить не может, во что превратились их отношения и как давно это началось, что заметил он это только сейчас? Вспомнить не дано. На звук голоса из комнаты действительно выходит озябший и взъерошенный Арсений, но Антон ловко блокирует экран смартфон и бросает на диван экраном вниз. -Ты чего, из-за грома проснулся? - Попов поджимает пальцы на ногах от стелящейся по полу прохлады и невинно улыбается. -Да, грохочет что-то, - Антон чувствует, что в актеры его бы не взяли, потому что голос напряжен после разговора и ломать комедию достаточно убедительно нисколько не получается,-как полетим обратно даже не знаю, может, придётся задержаться. -Может, к завтрашнему утру все уляжется, - Арс вздыхает, садится на диван и не выдерживает, спрашивает прямо, - Антон, что случилось? -Заметил все таки. -Естественно. Антон молчит, а потом занимает руки кружками, готовит кофе в кофемашине, потому что в турке у него не получается, сколько бы не было предпринято попыток. Тишина не звенит, скорее готовит почву для предстоящего разговора. Первый стакан наполняется долго, под жужжание машины и шум воды. Арсений любит кофемашины, но знает, что Антону нравится кофе, сваренный в турке. Кофейная шапка ловко поднимается и опускается три раза, все по правилам. Кухня маленькая, так что можно стоять рядом, уютно прижавшись тёплым боком друг к другу, аргументируя это нехваткой пространства, нечаянно касаться предплечий и молчать об этом. Гостиная заполняется ароматами крепкого кофе и дождя. Так пахнет на летней кухне. Арсений закусывает губу и выдает: -Спасибо -А? За что? - Шаст отхлебывает ароматный кофе и переводит взгляд на друга. -Мне стало гораздо лучше благодаря тебе, - продолжает на грани слышимости,-не знаю, где бы я сейчас был, а может и не был вовсе. -Не говори такие страшные вещи, - Антону не нравилось, когда Арсений заговаривал о самоубийстве, это звучало слишком правдоподобно-страшно, чтобы не беспокоиться, - я рад, что ты сейчас здесь со мной. Арсений думает, что не заслуживает любви, но Антон почему-то заботится и нем все это время и не оставляет одного. Товарищеские чувства, безусловно имеют вес, но Попов все ещё помнит тот случай в баре и его слова. /// -Ты что творишь, Антон!?-Арс отталкивает от себя пьяненького Шастуна, на что тот только непонимающе-жалобно смотрит блестящими глазами, касаясь кончиками пальцев губ. -Целую тебя,-отвечает так, будто объясняет два плюс два на пальцах. -Какого хрена?! Я не из этих!-Арсений психует так, что градусы из голов выветриваются моментально. -А я из этих, и ты на самом деле тоже. /// Арсений не питал никаких чувств к геям и прочим представителям Лгбт сообщества, но тот поцелуй ему почему-то запомнился. Роли в импровизации сами привели его к тому, что шуточки стали сыпаться и из его рта тоже. Теперь Арсений залипает на кудряшки. Кто знал, что Антон за пределами работы совершенно другой человек. Долгие перелёты и жизнь в одном отеле во время туров не сравнятся с этим отпуском. Антон оказался мягким, добрым и удивительно красивым, особенно по утрам. В свете восходящего солнца его глаза кажутся янтарем из волшебного леса, в котором на веки застряли тёплые искорки. Арсению нравилось сидеть под боком Шастуна и заглядывать изредка через плечо, чтобы рассмотреть очередную новую горстку веснушек, то и дело высыпающих на носу и груди Антона после жаркого Сочинского солнца. Арсений понимал, куда все это дело идёт. Арсений стал чуть более смелым после психотерапии и может себе позволить об этом подумать. Арсений обсудил это с психологом и кажется, наконец-то разобрался. И вот сейчас говорит, глядя в янтарный лес напротив, без стеснений и сомнений в сердце, почему-то приспичило именно сейчас, чувство, будто лучше момента не будет. Арсений наконец себя принял, после стольких лет. -Антон, я люблю тебя. Шастун смотрит широко раскрытыми глазами, зависает на долгие десять секунд, пока медленно приходит, преодолевая преграды из гор опилок, понимание, а после несмело приближается, заглядывая в глаза напротив. -Что ты сказал? -Ничего,-Арс смущается и сам с себя смеётся в мыслях, девочка в пубертате, ей богу. Но Антону все более чем нравится, так нравится, что тут же из головы улетучиваются мысли о предстоящем перелёте и плохой погоде, а заодно еще о тысяче вещей сразу, как только Попов открывает рот. Шастун улыбается лучиками-морщинками и смотрит хитро-хитро: -А я все слышал. *** Антон слышит, как в груди стучит тревожно и рвано сердце, как бесконечной чередой мчатся сумбурные путаные мысли в страхе перед предстоящим разговором. Антон крутит в руках белоснежную чашку, стучит по столу, трёт руками лицо и этим портит остатки былой причёски. Ему предстоит многое рассказать, то, что сам себе объяснить был не в силах. Когда знакомая фигура мелькает у парковки ресторана, сердце опускается вниз и грохает со звуком пустого алюминиевого ведра о бетон. Нет, совсем не страшно.Ира улыбается своей странной улыбкой и садится напротив без приглашения, знает-получит отказ. А на это она точно не согласна. Слова не лезут из глотки. Что можно сказать человеку, ставшему в один момент ещё более чужим, чем любой инопланетянин. Когда к столику подходит официант, Антон удваивает порцию коньяка в кофе, на что Ира хмыкает и заказывает сразу 300 грамм, нисколько не реагируя на подскочившие брови паренька, принимавшего заказ. -Неплохое начало, не так ли? *** Рейс, как и ожидалось, перенесли на день позже, благодаря чему удалось провести на денёк дольше под крышей прекрасного сочинского неба. Арсений успел собрать все вещи, разбросанные по дому так, будто они живут здесь уже несколько месяцев, а не какие-то жалкие несколько дней. Антон успел вытянуть из Арсения пару приятных, но жутко смущающих, по словам Арса, признаний и найти наиболее удобную позу для совместного валяния. Самолёт поднялся в ясное небо рано утром, распорол носом несколько мягких перистых облаков. -Даже жаль, что отпуск закончился, - Арсений кутается в плед, уютно прижавшись бочком к Антону. -А я даже рад, - Шастун нежно улыбается, глядя на чужие, выскочившие после яркого солнца, веснушки,-это был лучший отпуск в моей жизни. -Да иди ты! - Попов хихикает и играючи толкает Шастуна в бок, в ответ на недвусмысленные танцы чужой мимики. Москва встретила своим фирменным ветром. Арсений с Антоном добрались до квартиры к вечеру. Счастливые, приятно-уставшие, помятые от сумбурных объятий и поцелуев на лестничных пролётах. Попов звенит ключами у обшарпанной двери, улыбается, попутно пуская искрометные шуточки, но через мгновение резко отскакивает, широко распахивая голубые глаза: -Это ещё что такое?-жёлтый свет лампы бликует на дверной ручке каплями алой крови, Арсений заторможенно вертит ладонью, распоротой посередине. -Арс?! Откуда кровь?! - Антон тут же реагирует, внимательно присматривается к двери, опуская ищущий взгляд на коврик под дверью и тут же все понимает. -Откуда это здесь?-Арсений тоже замечает блеск знакомого тонкого лезвия sputnik. Дверная ручка оказалась облеплена несколькими незаметными осколками, держащиеся на двустороннем скотче кусочки отрывались от малейшего касания и ранили. -Кажется, я знаю откуда это... - так вот про какой ты подарок, пронеслось в голове. *** -Как же я ненавижу тебя, паскуда,-Ира смотрит прямо в глаза, вызывающе дёргает бровью и тяжело дышит, восстанавливая дыхание для новых фраз, каждое слово все равно что плевок, вот только непонятно в чью душу,-если бы ты знал, чего стоила мне эта любовь к тебе! - Ира... -Антон, заткнись! - Кузнецова мечется по их квартире раненной птицей, едва не разбиваясь о дверные косяки с самого момента, как они переместились из бара в более комфортную обстановку , - Я имею право на эти чувства! Даже больше, чем ты! Ира вдруг обрушивается на стол, смахивая с него стеклянные кружки, те со страшным грохотом разбиваются о кафель, раня тонкие женские руки, когда Кузнецова оседает на пол под грузом собственной боли и болезненной любви. Она знала на что шла, знала, что будет сложно, но совершенно не подозревала, что на столько. Они познакомились совершенно случайно. Просто в один прекрасный день на набережной заговорили о мороженом, в тот же день свернули в кино, а вечером долго прощались у подъезда. По-киношному и даже чуточку не реалистично правильно начали отношения, съехались без особых проблем и жили душа в душу, но в любом, даже самом романтичном фильме бывают надрывные моменты, меняющие нить повествования раз и навсегда. Впервые угроза разрыва пришла извне, когда многомиллионная аудитория ненормальных фанатов завалила спамом все соцсети Иры, когда пожелания смерти заменили пожелания доброго утра, а домашний адрес превратил в легкую мишень жизнь девушки и её близких. Нельзя передать весь ужас, который испытала Кузнецова в этот период своей жизни, сколько грязи вылилось на её голову разом и со всех сторон. И все бы ничего, все может пережить, кроме, разве что, найденной в телефоне любимого переписке с неизвестным номером, имеющей весьма понятный подтекст. Так Кузнецова узнала о бисексуальности своего парня, а заодно и о изменах с идентичным полом, происходивших параллельно почти половину времени их отношений. Ира молчала. Ира терпела и не задавала лишних вопросов. Ира все понимала. Ира давилась слезами в одиночестве на пустой кровати, держась за голову, глядя пустыми от боли и страха глазами на часы, в ожидании возвращения Антона домой, она кричала, безмолвно распахивая рот, не в силах выдавить из себя ни звука. Ира все прощала. Ира оказалась не той. -Ты такая тварь, Антон,-девушка плачет, слезы катятся по раскрасневшимся щекам и капают на руки, неприятно щиплет ранки на ладонях, - неужели, я делала недостаточно? -Антон! - Кузнецова задыхается, глядя на некогда родное лицо, на сведенные брови и плавающий взгляд, из сведенного судорогой слез горла рвётся наружу надрывный крик, - Неужели я недостаточно любила тебя!? Антон смотрит, как когда-то любимый человек, корчится от слез и не находит в себе ничего, кроме щемящей жалости. Шастун берет девушку на руки, гладит по голове как маленькую девочку, хлопает большими ладонями по узким лопаткам и говорит: -Мне жаль. Прости, что лгал столько лет. Но я устал. Не хочу больше выдавать желаемое за действительное. Нельзя было назвать иначе последние годы жизни Антона. Хорошая девушка. Сложившаяся карьера. Приближающаяся свадьба. В противовес-одноразовые встречи, алкоголь в мутных компаниях и постоянная ложь. Ложь самому себе. На тарелочку, говорю, ложь. -Милая, все началось куда раньше, чем мы заметили это. Гораздо раньше, ещё в момент, когда... - когда я увидел его голубые глаза, но об этом ей знать не обязательно, думает Шастун, но не решается продолжить. -Всё дело в нем, ведь так? - Ира хлюпает носом на плече Антона и плачет, -Любви с первого взгляда не существует. -С первого-нет, со второго-да. -Иди к черту. *** Арсений недовольно морщит морду и натягивает на раненную руку резиновую перчатку, никогда не любил мыть посуду в перчатках, но без них больно. Попов крутит мысленную карусель и приходит в выводу, что не знает точно, что чувствовать к этой ситуации и как себя вести. Ему безумно жаль Иру, как девушку, как человека. У них есть несколько общих черт, которые невозможно игнорировать. Их заменили. Заменили самые любимые, самые важные люди. Арсений отмирает, когда телефон на столешнице разражается режущей уши, громкой мелодией. Он специально подбирал именно этот звук для абонента. Наскоро вытерев руки о домашние треники Арс хватает телефон, глубоко вдыхает и принимает вызов.