Д в а м е с я ц а и в о с е м ь д н е й н а з а д
Час назад они с Евой вернулись из «замечательной» прогулки. К ним в Подмосковье приехали друзья парня: Настя и Федя, притащили с собой плёночный фотоаппарат и корзинку для пикника. Увидев их, а потом ещё и услышав идею «как провести время» — Шатохин чуть не блеванул. Он и хотел, в голове всё сложилось эффектно, отличный был бы кадр. Но он стерпел. Недалеко от места, где они остановились (старый дом бабушки Евы), была небольшая поляна и озеро, что укуталась в уютную сосновую посадку. Кажется, любой смог бы оценить красоту этого места — отвлечься от городской суеты, просто выдохнуть и наслаждаться пением птиц, запахом сосновых деревьев, мягкой зелёной травкой, гладью чистейшей озёрной воды. Это всё раздражало Артёма, заставляло чувствовать себя неуютно. Всё: начиная от друзей и девушки, заканчивая этим идеальным местом и свежим воздухом. Было ощущение, что он на реабилитации и его мир — это «Шоу Трумена», он видит лишь постановку и всё вокруг — картонные муляжи, а люди вокруг — наёмные актёры. Это паранойя? А может они на это и рассчитывают? Артём нашел выход: забрав у Насти фотоаппарат, он делал вид, что ищет хорошие кадры, заставлял их позировать, отходил подальше и все такое. Сосредоточившись на этом занятии, он серьезно увлёкся и вроде бы, настроение стало стабильно нормальным, а параноидальные мысли на какое-то время покинули его и без того нездоровую голову. Он улыбался, делился соображениями по поводу будущей работы, которая предстоит через пару месяцев, рассказывал, как Ева держит его в узде и подшучивал над ней. Она же искренне смеялась, брала его за руку, переплетая пальцы, нежно касалась к впалой щеке губами. Ей показалось, что это — чудо. Несколько дней наедине с пустым Депо были невыносимо тяжелыми. Девчонка ещё слишком молода, чтобы вывезти всю эту хрень, что с ним творится без наркотиков: его ломку, перепады настроения, физическую слабость, отказ от еды… это очень трудно, и молча лежав сегодня ночью возле трясущегося Тёмы, она думала о том, чтобы сбежать от него, уехать в Москву с концами, или вообще в другую страну. Это невыносимо. Чуть меньше года назад, Ева Кроншт думала, что нашла свою истинную любовь — чувства с такой силой её накрывали, что она не всегда могла их сдержать и выразить правильно. Когда они долго не виделись, ей хотелось скулить, выть и звать на помощь. Первый месяц они не расставались более чем на пару часов, и этот сукин сын вызвал у неё зависимость. Ева чувствовала себя неполноценной во время его отсутствия. Тогда ещё он не был в её глазах слабым и не умеющим себя контролировать пацаном. Он был греческим богом: таинственным, красивым, интересным, сильным, властным. Позже эти качества сменились на агрессию и ядовитость. А красивым он оставался всегда. К концу вечера Шатохин снова умолк и ушёл в себя. Курил одну за одной, смотря куда-то мимо. На самом деле он не видел ничего, кроме пелены, застилающей глаза. Он очень устал. Он хочет лечь. Абсолютную темноту и тишину. Ева лежала у него на коленях. Артём перебирал её волосы, выжидая момента, когда уже можно будет уйти. Нервный тик дал о себе знать: колено дрожало само собой, как бы он не пытался его остановить. — Всё нормально, Тём? — Нет. Давай уйдём пожалуйста, я хочу домой, — наклонившись к девушке, выдохнул Депо. Ева быстро смекнула как всё организовать. Предложила ребятам остаться, но они отказались, мотивируя тем, что оставили собаку под присмотром друга и пообещали сегодня вернуться. На самом деле, Кроншт была уверена — они боялись стать свидетелем чего-то, к чему не готовы, того, что они не хотели бы видеть. Их полное право. Поэтому, ссылаясь на позднее время и дорогу обратно в Москву, ребята обоюдно решили расходится. Закрыв двери дома, Ева обернулась, только успев открыть рот. Шатохин сходу помчался в ванную, это стало понятно по шуму текущей воды, открытой на всю. Ну что ж… Девушка обреченно поплелась готовить постель ко сну. Каждая минута с таким Артёмом сводила её с ума. Они ничего не может сделать. Может это не любовь и вовсе?.. Распахнув окно и вдохнув во всю грудь свежий воздух, она почувствовала, как потихоньку успокаивается. Сегодня он себя вёл отлично. Ему немного лучше. Если бы было плохо — она знает, как бы он себя вёл. Насилуя сигарету до самого фильтра, Ева выпустила последнюю струйку голубого дыма в ночь. «Всё будет нормально», — сама себя убеждала девочка. Артём тихо зашёл в спальную комнату, и почти бесшумно лёг на кровать, свернувшись калачиком. Ева приземлилась рядом, поглаживая его спину, плечи, шею, зарываясь тонкими пальцами в мокрые каштановые волосы. Молочная кожа в сочетании с тонкими и аккуратными чернильными линиями сводила её с ума. Его запах дурманил, и никакой одеколон, гель или подобное дерьмо не могло его перебить. Он пахнет терпко, сладко, опьяняюще. По-особенному. И Ева готова спорить, этот запах чувствует так только она. Вылавливая каждую ноту, вдыхая в себя и умирая каждой клеткой от этого дурмана. «Нет, всё же люблю», — очевидно. Шатохина снова накрыло. Пот стекал прямо на веки, глаза жгло от естественной соли. Всё тело было липким, мокрым, мерзким. Артём чувствовал себя очень грязным и противным, хотя вышел из душа час назад. — Милый, как ты? Так тяжело дышишь, тебе плохо? Болит что-то? Он продолжал лежать молча и не двигаясь. Говорят, если тебе очень жарко и нет возможности выйти или раздеться: нужно максимально зафиксироваться в одном положении и расслабиться. Но расслабиться Депо не мог. Ева принесла влажное полотенце и стакан с водой, в котором шипело обезболивающее. Аккуратно протирая лоб от испарины, она прикоснулась к нему губами. Ледяной. Протянув стакан с вожделенной таблеткой, Артём резко выхватил его и выпил одним глотком. Затем он сам взял из её рук полотенце, протёр шею и ключицы. — Ложись, принцесса, всё нормально. Сейчас попустит, — почти шёпотом сказал Шатохин, подтянув за руку девушку, чтобы та умостилась рядом. Крепко прижав её к себе, он тоже кое-что понял. «Пора заканчивать», — и закрыл глаза. Утром, когда Ева проснулась, его уже не было. Железная тетка в телефоне упорно повторяла: «Номер не существует».***
Д е в я т ь м е с я ц е в н а з а д
Город окутала метель. Тёплый свет из окон домов сжирала серость, оставляя от них только желтоватые пятна вокруг. Машины медленно тянулись в пробках, мигая красными лампочками. Новый год уже прошёл и забылся, а ведь так хотелось бы почувствовать праздник… забежать в уютную квартирку, точить мандарины и смотреть «Иронию судьбы» в тысячный раз. Находится на улице невозможно — передвигаться трудно, тело сковывает холод, видимость ужасная. Ева едва добралась к дому с работы. Грела одна мысль — дома её ждёт Артём, с которым они не виделись почти месяц. Весь день её коробила мысль, как он срывает с неё одежду, прикасается к так скучавшему по нему телу, его мягкие губы с горьковатым привкусом только что скуренной сигареты. Подходя к парадному, она заметила свет на кухне. Он точно здесь. Как можно быстрее, Ева выбежала на этаж, на ходу струшивая с себя снег, влетела прямо в свои двери. В поисках ключей, она уже начала материться и проклинать саму себя, что никогда не кладёт их «сверху», но тут дверь распахнулась. — А вот и ты, — тихо произнёс Артём. — Тём… Она кинулась на него, совсем забыв, что куртка мокрая от снега, что сумка стоит за дверями, и всё о чём она думала ранее — напрочь вылетело из головы. Ухватив руками худое лицо, она принялась целовать каждый миллиметр: худые щеки, острые скулы, носик картошкой, тонкие веки… — Ты сейчас меня скушаешь, а потом на ужин места не останется, — сдавленно сказал Артём сквозь поцелуи. Он нежно отстранил девушку, взяв её за плечи. Расстегнул куртку, повесил её на вешалку, забрал сумку из коридора, закрыл дверь на два оборота. Затем опустился на корточки и развязал ей шнурки. — Возьми меня за плечо и подними ножку, — после того, как Ева выполнила эту просьбу, он снял её тяжелый ботинок. Затем и второй. Она оторопело смотрела на Шатохина и не понимала: что не так? Он изменился. Не только внешне, но и отношением. Артём не был обходительным парнем и никогда не отрицал этого. Он не любил нежности, не любил навязчивость и главное для него в отношениях — это не чувствовать себя обязанным делать те вещи, которые обычно делают все пары. Для него отношения — это скорее дружба с приятными бонусами в виде секса. То есть, происходящее сейчас никак не вписывалось в картину «Артём Шатохин обыкновенный». Момент до смешного мелкий, но всё же он показался Еве столь интимным, что она не сразу смогла себя собрать. Что дальше? Цветы? Завтрак в постель? — Ев, что с тобой? Парень с интересом заглядывал мне в лицо с этой своей вопросительной улыбкой. Господи, как она скучала. — Не могу поверить, что ты дома. Это был очень длинный месяц. — Да. Я тоже скучал, — обхватывая талию девушки, тихо сказал Депо. — Но пойдём уже. Я ужасно голоден и не мог дождаться, когда ты уже придёшь. Нет, ну это невозможно. На подоконнике красноречиво стоял горшок с орхидеей. Теперь Ева выпучив глаза, остановилась посреди комнаты. Смотрела то на вазон, то на парня, который уже успел налить свой любимый совиньон в бокалы. Обратив внимание на девушку, Тёма немного помялся на месте, несколько раз открывая рот, но так ничего и не сказал. Он просто протянул руку и подтянул обалдевшую Еву к себе. Она же прильнула к нему со всеми чувствами, которые собирала этот месяц его отсутствия. Всё простила. Уже давно. И давным-давно забыла о том, почему они последний раз рассорились. Поужинав, они ещё долго болтали о поездке Артёма. Он наконец-то съездил в города, где его очень ждали. Постепенно переместившись на диван, Ева закинула ноги на сидящего парня, который крутил блант на столике для ноутбука. — Я много думал в дороге. У меня было время, представь себе… плохо спал всё это время, удавалось уснуть сразу, только если был совсем объебанный. А менеджер просил не убиваться в усмерть, поскольку эти концерты были важными и последними перед следующим туром, понимаешь? Ева всё слушала внимательно, кивая время от времени. Он редко так много говорил сам, тем более про себя. Обычно, из него вытягиваешь по слову. — И я пытался. Было очень скучно, потому перебирал в голове много разных ситуаций. И то, как я ушёл последний раз. Честно, я вечность об этом думал. Я даже рассказал Даше, чтобы понять, как же оно со стороны было. Он выдохнул и посмотрел на меня, будто ожидая чего-то. Мои глаза округлились до невозможных размеров. Его что, закодировали? — Я ещё никогда так сильно не чувствовал. Не что-то отдельное, а вообще всё. Конечно, мне не удалось за три недели понять весь мир и выгнать всех тараканов, но… я хочу завязать со всей наркотой. Кроме травы. Сама того не понимая, Ева пырснула. Блять. Это было необязательно. Нужно было исправлять ситуацию. — Извини, что ты хочешь сделать? — Я же сказал, Ев. Никаких наркотиков, кроме травки. Надеюсь на твоё одобрение и помощь, как бы. Недоверчиво изогнув брови, она пыталась переварить поступившую информацию. Решив не говорить, всё что думает, она лишь протянула руку за косяком. Огонь. Затяг. Выдох. Наблюдая, как дым плывёт под потолок, они оба затихли. — Так-с. Давай теперь ещё раз, — задумчиво повела Ева. — Хочешь бросить? Вот так просто и всё? — Да. И мне кажется, это будет гораздо проще при наличии поддержки. — Э-э-э, — делая очередную затяжку, девчонка понимала, что сама себя подвела под гильотину. — Веришь, я немного другой реакции от тебя ожидал, — прошипел он, а задумчивое лицо быстро сменилось на раздражённое. — Не злись. Просто немного неожиданно. Думала, что тебе нравится такой образ жизни, и ты не собираешься его менять. Ну, говорил, что не собирался, когда я тебя об этом просила, — протараторила Ева и спустя минуту пожалела об этом. Протянув косой закипающему Депо, она решила сесть рядом и попытаться сказать что-то менее раздражающее. — Послушай, я не хотела тебя обидеть или что-то вроде того. Просто… это так внезапно… и конечно, я поддержу, если нужно. Все окей, ладно? Пару раз затянувшийся Артём чуть расслабился. Ева бездумно вертела его кольцо на левой руке. — Да не нервничай ты, не я стану больше громить твою квартиру, — пробубнил он. «Конечно… ещё как станешь», — подумала Ева, но промолчала, а вместо этого потянулась за поцелуем. «Хорошо, что это сатива», — пронеслось у неё в голове. Все, как и представляла. Горьковатый привкус губ, сперва неторопливые прикосновения, которые с каждой секундой сменялись на более настойчивые. Ева не успела заметить, как Депо оказался сверху, повалив её на спину, и как пресловутая нежность сменилась тем, чего они оба на самом деле хотели. Вино и убойная трава дали о себе знать. Слои одежды сменились голым телом. Ева извивалась в агонии и желании получить в себя Артёма. Тихий скулёж, его упирающийся таз между её ног; там, где были поцелуи — завтра будут кровоподтёки; внизу живота горит пламенем, будто это их первый раз. Раз и в омут: Артём прервал прелюдию и вошёл в Еву резким толчком. Алый рот её раскрылся в робком: «Ох». Обвивая влажное тело руками, она притягивала его к себе ещё ближе, до боли. Резко сменив положение, девчонка уселась на него, обхватив Шатохина ногами. Грубо насаживаясь в бешеном темпе, она понимала — осталось не долго, было уже слишком влажно, уже слишком на пике. То ли рык, то ли стон вырывался из уст Артёма, он на пределе — кадык ходит туда-сюда, дыхание превратилось в один сплошной хрип, а пальцы с такой силой впились в бёдра девушки, что она прямо-таки чувствовала, как там в эту минуту возникают синяки. — Я скучал, я скучал, я скучал, — на выдохе повторял он прямо в раскрытый ротик. Тело натянулось как струна, и сильный оргазм прошиб сначала его, а потом догнал и Еву. Фонари давно потухли. Ночь накрывала спящий под белым пуховым одеялом город. В такие часы уже не видно даже звёзд. И во всём мире тихо. Время останавливается. Даже снег не спешит падать, а ждёт своего часа. Двое лежат, едва дыша. И кто-то из них точно хочет застрять в этом моменте навечно.