Антихроника

С е й ч а с Артём лежал поперек кровати, безразлично втыкая в потолок. Прошла неделя, с того времени как он последний раз выходил из дома. Ходил в душ три дня назад. Улыбка на его лице пробежала быстрой тенью позавчера. Евы не было уже сутки. Дверь заперта на ключ с обратной стороны. Депо чуть не выбил себе плечо, пытаясь вынести её к чертям. А тогда прозвучала трель телефонного звонка. Голос из трубки звучал бодро, с ноткой издёвки: — Ну что, удачно? — О чём ты вообще? — в голосе Артёма слышна отдышка. — Мне тут звонят соседи в начале второго и говорят о том, что у Артёмки, наверное, квартиру грабят. Я так понимаю, ты там разгромил всё к хуям? В ответ только резкие и шумные выдохи. — Тём? — Пластмассовый мир победил. Хотя, скорее металлический. С чего у меня там двери? Тихий смешок. — Ты шутишь. Это хорошо, — утвердительно сказала Ева. — Я приеду через час. Жди меня, пожалуйста, — тихо добавила девушка. Гудки. Шатохин откинулся на стенку позади себя. Осталось 59 минут. Эта неделя сложная. Каждая ночь была варфоломеевской. Ева взяла 5 дней отпуска, чтобы побыть с Артёмом в самые трудные моменты. И вчера ей пришлось улететь на деловую встречу в другой город. Шатохин чувствовал себя вампиром. Днём — вялый, молчаливый, отлеживался в постели. Ночью — беспокойный, подвижный, а главное — голодный. А рядом неизменно был его укротитель — такой себе Ван Хельсинг в женском обличии. Его человеческое подобие, то, что от него осталось — искренне пыталось сделать всё, как нужно. Изо всех сил сдерживать то, что рвалось наружу. За эти пять ночей он похудел на 6 килограмм. Тело стало похоже на обтянутый кожей скелет. Ева заботливо пыталась кормить Артёма чем только можно, иногда даже из ложки. Иногда и силком. Если ему удавалось поесть — чаще всего в скором всё времени рвалось наружу. Она не хотела уезжать — боялась за него и не без причины. Депо уговорил девушку поехать. Не без пользы для себя. На это время она оставила ему пятку, которую он бездумно скурил целиком, как только за Евой закрылась дверь. «Идиот», — думал Артём про себя. Но нет худо без добра… впервые за неделю он поспал 4 часа без кошмаров, не просыпаясь. Ему понравилось. Как только Депо не пытался найти заначки. Сначала спокойно, вспоминая всё, что он когда-либо прятал в этой квартире. Даже сделал список из возможных мест! Хотя… это изначально было обречено на провал. Они вынесли всё до единой крошки, как только Артём дал слово не употреблять. Идея позвонить другу пришла не сразу. Но только по ходу разговора, он понял, что не сможет открыть чёртову дверь. Восьмой этаж. Нет, Айсик не полезет к нему через окно. Часы. 51 минута. Хорошо. Изначально, он подумал, что её присутствие тоже играет свою накаляющую роль. Ева никак не могла избавиться от своего «сочувственного» взгляда, за которым скрывалось скорее: «А я же говорила». Ему больно. Он устал. Когда же все события пошли своим чередом, а именно: дверь захлопнута, трава скурена, Айсик в отказе, Евы нет 12 часов — всё пошло по пизде. Оказывается, не так уж и плохо, когда о тебе заботятся. Его жизнь пошла под откос и единственной ниточкой, которая связывала его с прошлым — была эта девчонка. Изначально он думал, что она его в могилу сведёт. Сейчас всё двигается в диаметрально противоположном направлении. Как справляться с этим дерьмом не знал никто, но Ева все же решила попробовать авторскую практику. Она знала, что примерно чувствует Депо и какой должен быть результат. Неизвестные для уравнения пришлось подбирать на ходу. Утонув в размышлениях, парень даже забыл о боли. Он бездумно водил руками по телу, лицу, думая одновременно обо всём и ни о чём. В какой-то из моментов пришло спокойствие. Или смирение? Что-то в этом роде. Артём чувствовал себя как на безлюдном шаттле в далёком и холодном космосе. Ключ заскрипел в скважине и это вывело его обратно в питерскую квартиру. К слову, тоже холодную. В темноте все чувства обостряются и шорохи в коридоре слышно отчётливее обычного. Хотелось вскочить и бежать навстречу, как верный пёс. Это, наверное, было бы слишком. — Привет, разбойник, — кинула Ева, заглядывая в комнату. — Всё хорошо? — встревоженно добавила она. — Да. Иди ко мне. Целые сутки хотел тебя обнять.

***

В о с е м ь м е с я ц е в н а з а д

Друг Артёма открывал выставку картин в одном из современных арт-пространств города и позвал Шатохина с +1. Для Евы это было удивительно, весьма и весьма. Ведь за это время Депо ни разу не обмолвился о своих друзьях и всегда уклончиво отвечал на вопросы о них, хотя на тот момент, девушка с пылу и жару уже успела познакомить парня со своим самым близким человеком — сестрой. Мандраж присутствовал. Какие они? Такие же непринуждённые как и он? Или питерская богема? Трудно сформировать единый образ. Собираясь наспех, Ева десять раз возвращалась в квартиру: то за сигаретами, то за наушниками, то за проездным… и каждый раз заглядывая в зеркало, думала: «Лишь бы всё хорошо прошло, лишь бы хорошо прошло». В общей сложности — так и было. Выставка оказалась далеко не светским раутом и ребята только то и делали, что обменивались шутками, бегали курить и закидывались шампанским. Ева чувствовала себя комфортно, разговаривая то с художником, которого зовут Никита, о его картинах и о современных направлениях в живописи, то с двумя щебетухами, имена которых она не запомнила с первого раза. Только знала, что одна встречается с лучшим другом Шатохина — Федяем. — Что? Погоди, ты хочешь сказать, что у него, — повела Ева, махнув рукой в сторону, где предположительно был Депо. — У этого-то? Есть лучший друг? Мы про одного и того же зануду говорим? — Да, я думаю у всех есть… а что, Тёмыч в очередной раз зарекомендовал себя как циника жизнь видавшего? Какой же он любитель построить из себя «эдакого» перед девчонками! Еве стало неприятно. Слова эхом отбились в охмелевшей голове. Она сразу почувствовала себя лишней на этом празднике жизни и сейчас её снимает скрытая камера. Поздравляем, пранк вышел из-под контроля и вам пришлось быть вместе 4 месяца. Шампанское тоже виновато в таком восприятии происходящего, но всё внутри так сжалось, а воспалённый мозг начал выдавать картинки, как Шатохин на каждое мероприятие приводит новую девку и все они такие: «Да, у нас всё серьезно, мы живём вместе!». А ребята каждый раз: «Да-да, ты что, с ним такое впервые, следующая». Улыбка, отбросив последнюю тень, покинула раскрасневшееся лицо. Голова автоматом повернулась, а глаза начали искать небольшую фигурку и красный капюшон его худи. Девочки обратили на это внимание. — Что-то не так, Ев? Я сказала лишнего? — Нет-нет, всё хорошо, я… просто думаю, что пора домой, Тёма обещал сегодня не задерживаться, мне завтра в командировку. — Э-э-э, погоди, — блондинка схватила меня за плечи. — Ну что мы в самом деле… извини, я не хотела болтать направо и налево, не подумала, что… — Ты никогда не думаешь, о чём языком ляпаешь, — резко прервала вторая щебетуха, категорично сменив тон. — Ева, давай хоть по стаканчику, подойдём к Никите ещё, покурим и вы поедете? Девушка слабо кивнула, пытаясь отогнать от себя дурацкие мысли о том, что её касаться не должно в принципе. Ведь то, что там было раньше — это прошлое. Да и ревновать — это совсем не её. Это ударило глубже. По самолюбию. Подчеркнуло её собственную неисключительность. Болтливые девчонки быстро её отвлекли. Вот они идут в сторону курилки. Вот они заливаются хохотом, всё оборачиваясь друг к дружке. Вот они натыкаются на небольшую фигурку в красном капюшоне, которая нежно обвивает тело ещё меньше, чем он сам, ваяя по нему руками. Ева услышала сквозь сердце, которое билось в ушах, пронзительный свист. Интуитивно оборачиваясь на источник звука, она увидела того самого лучшего друга — высоченного Федю, который судя по всему и свиснул. Картина в слоу мо и какой заезженный плот твист — всё у них было заебись, но он то востребованный мальчик. Он не может с одной. Девочки тянут её на курилку, одна вставляет сигарету в рот, другая подкуривает. Ева, взяв в себя в руки, и сама в состоянии держать сигарету. Все ещё немного медля в движениях, девушка выудила телефон из сумки и вызвала такси. Отменила. Вызвала к Лизе. Отменила. Снова вызвала. Она хочет домой. Шатохин не вышел ни сразу, ни через 10 минут, когда девчонки уже скурили по две сигареты, да и машина успела приехать. Нежно поблагодарив их за вечер, она наконец села в машину. Пришло облегчение — будто если она уедет отсюда, то картинка из памяти исчезнет. А может, зря психанула? Подумаешь, по бёдрам гладил… глаза налились кровью. Как же всё-таки хорошо, что она не водит авто. Сейчас бы устроить на дороге краш-тест… Этот день закончится через 23 минуты. Какое облегчение.