***
Сяо забежал в дом с бокового входа, чтобы не встретится с приезжей. И вот, третий этаж, высокая деревянная дверь и парень заходит в кабинет к отцу… — Пап, там… — Он замолк, лишь подняв глаза и увидев её. Женщина, лет тридцати пяти. Белокурые светлые волосы, землистого цвета глаза, короткое белое платье и лилия в волосах… Она сидела на коленях у Тартальи, пока мужчина целовал её шею. Сяо несколько секунд смотрел на это представление, и тут парень засмеялся. Он просто заливался смехом схватившись за живот. — Сяо, это… — Младший лишь замахал рукой и кое-как ответил, в перерывах между смешками: — Пап, ты конечно просто… — Он вытер рукавом глаза от слёз. — И это ты привёз на Новый Год? — Она будет моей жен… — Это вызвало новую истерику у Сяо. — Ооох, я весьма извиняюсь, но, господин Ясуда, у вас уже есть жена. Которая, уже здесь. Глаза мужчины округлились, а Люмин сидела, ничего не понимая и лишь хлопая ресничками. — Она приедет?… — Ооо неееет, дорогой мой она уже тут. — Тарталья сглотнул, и вот в коридоре послышались шаги, а Сяо отошёл к окну уступая дорогу, и так сказать, готовя попкорн к шоу. Невысокая женщина на вид лет тридцати. Тёмно-тёмно синие длинные волосы, спадали на плечи и доходили ниже пояса. Нежно-голубые глаза, в перемешку с фиолетовыми крапинками, осматривали коридор. На ней было тёмно-фиолетовая футболка, изданная в единственном экземпляре по заказу у «Louis Vuitton», чёрные брюки-клёш со стрелками, и кремовые кроссовки на высокой подошве. Буквально всё, в этой женщине, кричало о деньгах. От самых брендовых вещей, до звука ударяющихся друг о друга браслетов с бриллиантами, на её запястье. Также, её можно было описать словом креативная. Ведь, даже огромная фиолетовая шляпа со звездочками, выглядела пусть и смешно отдельно, но на ней сидела просто идеально. Лишь подчеркивая её индивидуальность. Да и как можно было, вообще смеяться со шляпы, стоящей несколько десятков тысяч долларов?! И вот, она дошла до кабинета, и лишь увидев эту сцену… — Мона, я хотел тебе… — Ну и тварь же ты, Ясуда… — Женщина начинала угрожающе подходить к нему. — Что это за ещё одна мымра, и что она делает в моём доме?! — Это мой дом. — Нет, тут и мои деньги! Это наш дом! Но это не отменяет вопроса, об этой курице! — Она не курица! Блять, если бы ты хоть раз попыталась меня услышать… — Ооо, дорогой мой, если бы ты, хоть раз, не цеплялся за каждую проходящую мимо юбку… — Не устраивай истерики, будто ты ревнуешь! У Моны отвисла челюсть. — Такого ушлёпка, как ты?! Упаси Господи! Я больше ревную гребанный милион долларов, который я заплатила, чтобы отвертеться от журналистов, из-за твоей шлындры! — Тогда, какого хера ты вообще, до сих пор, со мной?! — Ооо, если твой паскудный мозг не может сообразить, то я подскажу: у нас подписан контракт и я должна терпеть тебя, ещё как минимум два года! У мужчины уже начал дёргаться глаз, и он, сделав глубокий вдох, сказал: — Слушай, Мона, во-первых: я не цеплялся за «каждую проходящую мимо юбку», а если тебя по поводу нашей раздельной жизни трогали журналисты, я не виноват. А во-вторых, мы вроде договорились, что не будем влезать в жизнь друг друга, и просто. Спокойно. Доживем. Контракт. — Какая сладкая речь! Но знаешь ли, у нас есть сын. И я, его законная мать, имею полное право, его поздравить с Новым годом. — От этого заявления Тарталья поморщился, на что лицо женщины удлинилось. — Нет, не говори что ты… — Мона, он тоже… — Эта сводная мразь меня совершенно не интересует, понятно?! — Огрызнулась она. — Он подкидыш и пусть живет где хочет… — Мона, он мой сын. — Голос прозвучал настолько жёстко и властно, заставив женщину, наконец, замолкнуть и лишь фыркнув, повернуть голову. — Ты не смог дать ему ни семьи, ничего-то ещё! И даже, когда я хотела подарить ему, хоть один нормальный праздник… — У меня не было времени… — Пф, ну конечно! Ведь страна была намного, блять, важнее! Короче, всё! Сиди тут, с этой мымрой, хоть всю жизнь, но запомни, тварь, даже пальцем не смей трогать моего сына. — Прошипела она. — Он живет со мной, по решению суда, и это и мой ребёнок. Но девушка лишь помахала ему рукой вслед, уходя и параллельно ищя своё дитя. Дитя же закрывая рот рукой, каталось со смеху по полу на чердаке, ну если это так можно было назвать. Ведь это было действительно смешно, и даже, привычно.***
— Сяо! Сяо, блять, ты где?! — Мона шла по всему дому, разыскивая своего сына. — Скоро Новый Год! Хоть раз в жизни, ты можешь отметить его со мной?!***
Когда Сяо убежал, Панамка сначала хотел было броситься за ним, но парень понял, что вряд ли его касаются семейные дела… И, поэтому, просто побрел в дом. И вот, через время, парень понял, что заблудился… Нет, он слышал звуки ссоры Тартальи и Моны (которые заставили парня слегка покраснеть, ведь он сомневался, что должен был это слышать), но все голоса шли откуда-то сбоку, и сверху… И бедный парень, метался по всему коридору, пытаясь понять где же он, всё-таки, блять, находится! Нет, построить дворец с сорока восемью комнатами лишь в этом здании, было замечательной идеей, но как ему теперь отсюда выбраться?! Лягушка уже совсем было отчаялся, и вот, он услышал приглушённый смех откуда-то сверху. — Сяо?… Парень сначала испугался, раздавшегося из ниоткуда голоса, но вот, отъехал потолок и показалась голова Темноволосого. — Венти? Напугал! Подымайся, давай! — Голубоглазый хотел было спросить, как, но вот выехала лестница и он, ошеломлённый такими технологиями, поднялся, а за ним сразу захлопнулся вход. — Что это за… — Начал было он, но увидев всю красоту, инстинктивно замолчал. Светлые стены, подсвечивающиеся по периметру приятно розоватым цветом. Просто огромная плазма на всю стену. Диван бежеватого оттенка, яркие плакаты по стенам и огромное окно, вернее даже стеклянные. Кусок крыши прямо над кроватью… Всё самое лучшее, в комнате для Сяо. — Это?… — Моя комната. Отец о ней не знает. Глаза Венти округлились. — Как?… — Сяо лишь пожал плечами. — Папа никогда не интересовался всеми комнатами, деньги он тоже не считал. У Панамки всё равно в голове не совсем это укладывалось, но он решил не продолжать разговор о семье и подошёл к окну. Темноволосый тяжело вздохнул и подошёл к нему, открыв окно и впуская в комнату холодный воздух. — Прости меня за них… — Сяо прошептал это с такой грустью, стыдобой и скрытой ненавистью к родителям… И тут, он почувствовал мягкие, тонкие руки у себя в районе талии, и прижимающуюся голову к его плечу. — Всё правда хорошо. — Янтарноглазый инстинктивно прильнул к нему, обнимая в ответ. Дыхания смешались, воздух стал общим, и каждый вдох давался с лёгкостью. Тела прижилась друг к другу создавая общее тепло, это было так приятно, так хорошо и… Они оторвались друг от друга, голубые и янтарные глаза смотрели друг в друга, и вот, сзади раздались салюты. Огромные, красивые, разноцветные, лучшие в стране салюты. Они отражались в глазах яркими вспышками, но каждый смотрел не в окно, а на прекрасное зеркало стоящее перед ним: голубые и янтарные глаза, самое дорогое, и… — Я… — Оба парня замолкли. — Говори ты. — Нет, ты… — Нет, Сяо, говори ты! — Парень поморщился и секунды три быстро придумывал оправдание. — Эм… Куда бы ты хотел поехать? — Быстро выпалил Сяо, а голубые глаза сразу потемнели в ответ… Но, спустя мгновение, он улыбнулся. — Я…? Ну, наверное в Финляндию. Я всегда хотел увидеть северное сияние… — Хорошо! — Сяо не дал тому договорить, и лишь захватив маленькую сумку с дивана, сорвался с места, тащя за руку Венти.