***
Тем же вечером после отбоя они, как и всегда, практиковали беспалочковую магию. Это было единственное безопасное время для тренировки: можно было спрятаться с головой под одеяло и колдовать, пока не сморит сон. Гарри перенял от Малфоя паранойю по поводу слежки, и тоже старался не заниматься ничем запретным при свете дня. А сейчас он закрылся с головой и пытался произвести на свет какой-никакой хилый беспалочковый Люмос. Ничего не выходило, кроме весьма скромных искр. У Малфоя, видимо, получалось лучше: он так ерзал по нижней шконке, тренируя, должно быть, весьма сложное заклятие из раздела "Средний уровень", что нервный от натуги Гарри никак не мог сосредоточиться. Люмос не выходил, очищающее тоже. Кое-как мыться Гарри приходилось при помощи мыла и ледяной воды из раковины, но можно было назвать соблюдением правил гигиены только очень условно. Догола раздеваться при Малфое Гарри особо не хотел, да и стражей опасался. Голым полагалось быть только в душе. А душа все не было. Вполне возможно, что начальство Азкабана просто придумало новое изощренное издевательство для обитателей тюрьмы. Малфой что-то особенно сильно заерзал и даже вроде как постанывал. Он что, случайно оторвал сам себе палец, тренируя заковыристое заклинание или как?.. И тут Гарри пронзило понимание. Он почувствовал, как густо краснеет до кончиков волос и замер. Ну, конечно. Они молодые парни. Природе не прикажешь. Впрочем, вполне возможно, что Малфой специально вгоняет его в краску. Демонстрирует ему: я главный в этой камере. Я буду делать, что заблагорассудится, а ты молчи в тряпочку. Что ж, он ждал попыток буллинга или установления иерархии, но Малфой был относительно мил с ним все это время. И вот теперь решил заявить о том, что ему наплевать на присутствие Гарри вот таким способом?... А Драко просто дрочил. Он успокаивал себя тем, что слабак-Поттер уже давно спит, как младенец или у него уши заложило от потуг произвести хотя бы самое легкое из беспалочковых заклинаний. Что-нибудь типа того. Только бы он не слышал, как тут Драко сходит с ума, занимаясь сладостным рукоблудием. А то вдруг у Поттера закрадется мысль про то, о ком он тут думает, немилосердно двигая рукой у себя в штанах? Ну а что ему было делать? Воля к жизни постепенно вернулась к Драко, проснулся аппетит, а затем и сексуальное влечение. А тут гребаный Поттер в лунном свете, как в дешевых романах в мягких обложках, что попадались иногда в тюремной стопке книг. Вечером, когда проревел "ОТБОЙ!" они оба принимались переодеваться в "пижаму" — в свои старые робы, чтоб чувствовать себя людьми и не спать в том же, в чем ходили днем. Поттер и при свете дня-то видел крайне плохо, а в темноте вообще только и делал, что беспрестанно бился об углы нар и стульев. Вот и, медленно переодеваясь, он, должно быть, совершенно не видел Драко, который разоблачался в двух шагах от него, и потому воображал, что и его не видно тоже. Иначе разве тот был бы так бесстыден? Но было полнолуние и луна крайне выгодно очерчивала перед глазами Драко медлительного Поттера, лениво натягивавшего на ногу робу, стоя в одних трусах. Поттер не был таким худым, как сам Драко. Он и всегда был поплотнее, так что даже скинув в тюрьме пару-тройку килограммов, выглядел здоровым и ладным. Кожа юноши была безупречно фарфоровой и даже как будто сияла в лунном свете. Не слишком мускулистые, но очень сильные руки Поттера так нежно сжимали идиотскую тюремную одежду...Так и хотелось огладить эти руки и плечи, положить ладони на талию Поттера, а потом медленно, затаив дыхание, переместить руки на... Что за ебаное безумие?! Вот так и получилось, что в постель Драко лег с грандиозным болезненным стояком в штанах. Который спадать совершенно не думал, сколько ни пытался молодой человек с этой проблемой справиться, представляя себе Филча голышом. Вздохнув от сложности ситуации, Драко притих и выжидал, когда Поттер, наконец, уснет. Придурок никогда не храпел, так что отследить его отключку было крайне сложно. Драко дал ему время на тренировку чар, затем на медленное засыпание... И не мог больше ждать. Член саднило, а в голове проносились образы, один более захватывающий, чем другой. Это был далеко не первый раз, когда Драко дрочил на Поттера. Поставив когнитивный блок на этот удивительный факт, чтобы он никак не влиял на него в реальной жизни, юноша занимался подобным в Хогвартсе не один раз. Да что там, его самая первая осмысленная дрочка была именно вдохновлена мыслями о Поттере -- вот они, летят метла к метле, и тянутся за снитчем, Драко сзади, Поттер спереди, напряжен, задница отклячилась... Хватило его тогда от силы на полминуты. Да, Гарри Поттер, Мальчик-с-шикарной-задницей, регулярно являлся героем его влажных мечтаний. И что с того? Телу не прикажешь. Это же не то чтобы он влюбился в Поттера или вроде того? Нет, конечно. Просто хотел его оттрахать. Но сейчас, здесь, в богом забытой тюремной камере все было как будто по-другому. Поттер был прямо здесь, вот он, только руку протяни. И переодевался он как будто специально для одного Драко (конечно, нет!) Интимность и соблазнительность ситуации зашкаливала. Драко кончил, изо всех сил пытаясь не шуметь, и затих. Наложил на себя Очищающее и лежал на спине без сна. Налицо была грандиозная проблема. Драко девятнадцать лет. Не пятнадцать, конечно, но если влечение с таким триумфом вернулось, влияние гормонов непредсказуемо. У него что теперь может вот так внезапно встать, стоит только Поттеру нагнуться, чтобы поднять что-то с пола? Хорошо, роба — довольно просторная одежда. Идиот ничего и не заметит. Однако вполне вероятно, что придется осваивать беспалочковое Успокаивающее, чтобы не мучиться, если нежеланная эрекция настигнет Драко посреди бела дня. Тут он немного успокоился и подумал, может, он зря так разволновался? Может, и не будет никаких внезапных неприятных ситуаций? Может, это только сегодня так случилось? Просто потому что тело было так радо снова ожить. И вообще, Поттер тоже человек, молодой мужчина в расцвете сил, а ну как ему приснится его рыжая баба, тогда с утра пораньше и у него случится нежданчик. Как-то придется двум мужчинам жить в одной тесной камере, учитывая телесные потребности друг друга. В туалет же они друг при друге ходят, а стенки сортира -- весьма условное понятие, если ты проживаешь в отеле "Азкабан". Успокоенный, Драко провалился в сон и до мерзкого крика "ПОДЪЕМ" успел отлично выспаться.***
Прямо с утра Драко обнаружил, что Поттер держит себя с ним как-то странно и избегает смотреть в глаза. Блядь! Он точно все слышал и понял. Ну и хер с ним. Что я должен был делать, разрешения спросить? Или помереть от спермотоксикоза? Ну уж нет, Драко теперь будет заботлив по отношению к себе и своему телу. К тому же чертов придурок никогда, никогда-никогда, никогда-никогда-никогда не догадается, кого Драко представлял, мастурбируя. Беспалочковая легилименция — это такой высший пилотаж, что Поттеру ни в жизнь ею не овладеть. Да, лучше обставить дело так, будто Драко просто наплевать на чувства сокамерника, и он не собирается соблюдать личных границ. К тому же, что, гриффиндорцы никогда не дрочили в общей спальне, спрятавшись за балдахинами?! Да, там можно было наложить палочкой чары, и никто бы ничего не услышал, но по факту все ведь все понимали, так? Впрочем, кто этих гриффиндорцев знает... Но про себя Драко понял, какое еще невербальное заклинание ему лучше всего выучить в ближайшее время. На всякий случай. Гарри с утра было немного не по себе. Даже очень не по себе. С одной стороны, чего еще ждать от Малфоя, как не подобных выходок. С другой стороны, Гарри мог его понять. Они — молодые парни, даже тюрьма с ее стрессом, плохим питанием и короткими прогулками не могли слишком уж понизить либидо. Тут Гарри было нечего сказать: приспичило, значит приспичило, ведь уединиться Малфой не мог никаким образом, даже если бы очень захотел. Так что его смущал скорее не тот факт, что при нем мастурбировали, а то, кто это делал. Малфой. Сны о полуголом или совсем голом слизеринце, вжимающем его в стену, бросающим его на кровать частенько являлись причиной болезненного утреннего стояка и абсолютно мокрых от пота простыней, когда Гарри жил в Хогвартсе, на Гриммо и даже в лесной палатке. После пробуждения наваливался стыд, отвращение (к себе? к человеку из сна?) и чувство вины. Он же не хочет Малфоя на самом деле? Это ведь неправильно — ощущать подобное к своему врагу, к Пожирателю, к ненавидящему магглорожденных зазнайке? Это как-то... греховно? Ему, конечно, приходила на ум мысль, что ночные мечты ночными мечтами, а жизнь жизнью, и что это очень разные вещи. Но чувство стыда все равно глодало его. Однако были во влажных подростковых снах и плюсы. Грезы о Малфое означали, что Гарри не приснится крик его матери или уродливое безносое лицо Волдеморта. От кошмаров просыпаться было все же куда неприятнее, чем от эротических снов со школьным врагом в главной роли. И не из-за этих ли снов Гарри понял, что он бисексуал (или пансексуал?) Реального опыта-то понабраться негде было, он был занят войной и спасением мира, а не сексуальными экспериментами с парнями, девушками и небинарными персонами, какие могли бы попасться на его пути, не будь его жизнь доверху полна крестражами. Даже с Джинни особенно ничего у них не успело случиться до тех пор как парень и девушка осознали, что они все же хорошие друзья, а не любовники. Гарри только собирался начать наслаждаться жизнью и молодостью, как загремел в Азкабан. Да, сексуальный опыт почти девятнадцатилетнего Гарри блистал своим отсутствием. И сны про Малфоя были едва ли не самым ярким эротическим переживанием в жизни молодого волшебника. И тут этот самый актер гарриных личных порнофильмов стонет в глубокой ночи с нижней полки. Очень неловко и очень... захватывающе. Вот почему Гарри никак не мог начать вести себя как обычно. Он боялся, что Малфой увидит в его глазах интерес к тому, что происходило вчера под малфоевским одеялом. Но день шел за днем, больше Гарри по ночам ничего такого не слышал. Пару раз неудобная ситуация под названием эрекция случалась по утрам с самим Гарри. Господь благослови тюремные робы, просторные и складчатые в определенных местах, хотя Гарри и приходилось оставаться на весь день в "пижаме", ведь переодевались они обычно друг напротив друга при ярком свете ненавистных маггловских ламп. Безрадостная, но не настолько уж невыносимая тюремная жизнь шла своим чередом. Отношения между Гарри и Малфоем не были, конечно, дружескими или даже приятельскими. Но их с удивлением можно было бы назвать уважительными. Они с истинным джентельменством терпели друг друга и не создавали друг другу лишних проблем. Держа дистанцию и позволяя жить другому — так можно было бы и годы протянуть. К тому же, на двоих они получали в два раза больше книг из тюремной библиотеки. Малфой давал Гарри подсказки по поводу невербального колдовства, а Гарри научил Малфоя всему, что сам знал о штопке одежды. Прохладная гармония царила в камере заключенного М-22 и Г-22 — и Г-22 был за это благодарен. То же самое чувствовал и М-22.