Ход Эвансов 1. E2-E4

После вечернего разговора в кабинете директора, Гарольд вновь окунулся в рутину учебы. На уроках профессор МакГонагалл хвалила его за мастерство трансфигурации, а профессор Флитвик за быстрое освоение чар. Профессор Синистра пыталась пробудить в знаменитом мальчике любовь к астрономии, но юный Эванс пользовался только необходимым для зелий и ритуалов минимумом. На уроках травологии профессор Стебль удивлялась некоторым специфическим познаниям Гарри при полном его незнании самых основ. А на уроках Мастера зелий случилась курьезная ситуация. Впервые за все годы преподавания профессора Снейпа, ученик Гриффиндора ни разу не потерял баллов. Гарольд не давал ни одного повода лишить себя баллов, но, также, ничем не выделялся из группы «хорошистов», поэтому не получал баллов дополнительно. Чем больше времени проходило, тем больше различных слухов ходило по школе. Самому Гарольду понравилась идея близнецов Уизли, что он решил поставить рекорд и окончить год (а может и школу) на неизменном нулевом балансе у зельевара. А по вечерам мальчик сидел в библиотеке, читая учебники по новейшей истории магии, подробно описывающей последнюю войну в Британии. Конечно, он понимал, что история эта однобока, полна преувеличений и неточностей, но сейчас ему нужны были только имена. Имена всех пойманных Пожирателей Смерти. Что самое удивительное, в список людей, «действующих под заклятием подчинения», попали почти все нынешние главы древних родов. Эти люди и сейчас с помощью денег пытаются продавить поправки к законам, направленные против маглорожденных чародеев, с помощью взяток и политического давления. К слову о представителях древних родов. Еще в первую неделю учебы Драко Люциус Малфой во время обеда подошел к столу Гриффиндора и попытался залиться речью о недопустимости нахождения истинно благородных волшебников рядом с грязнокровками. Но был быстро прерван Гарольдом, который отшил молодого зазнайку. – Мистер Малфой, позвольте уточнить, кто обучал вас этикету и истории рода? – Эванс-Поттер отложил вилку и взглянул на беловолосого слизеринца. – А какое вам до этого дело, мистер Поттер? – Малфой начал еще сильнее растягивать гласные, пытаясь показать, что ему лень разговаривать с Гарольдом, но этикет не позволяет уйти. – Эванс-Поттер, если позволите. Вы нарушили правило этикета о разговорах во время трапезы, – заявил гриффиндорец, промокнув губы салфеткой. – К тому же, вам явно не объясняли, что «древние и благородные рода, к коим относятся Малфои», не появляются из воздуха. Скажите, кем был основатель вашего рода, и почему вы при всем своем желании не можете и его назвать грязной кровью? Кто вам, в конце концов, объяснял значение выражения «грязная кровь»? Белое как мел лицо Малфоя покрылось красными пятнами, но он сдержался и, резко развернувшись, покинул зал. С тех пор он начал холодную слизеринскую войну с Гарольдом. А пока «слизеринский хорек», как его начали называть за глаза, пытался настроить свой факультет против национального героя, тот стал неофициальным лидером первого курса Гриффиндора. И дело было даже не в той славе, которая сопровождала мальчика-который-выжил, а в том, что полтергейст Пивз, постоянно пристающий к первокурсникам и, реже, остальным ученикам, избегал владельца больно жалящей черной палки. Поначалу призрак пытался бороться – сбрасывал мусор на головы учеников, зависнув под потолком, атаковал из пола и стен, – но за любой подобный проступок маленькая черная молния (а часто и не одна) била в Пивза из трости Эванса. А по прошествии месяца, было объявлено о начале уроков полетов. *** – Сейчас мы начнем ваш первый урок полетов, – заявила мадам Хуч, преподающая данную дисциплину у первокурсников и являющаяся судьей межфакультетских квиддичных матчей. – Каждый встает рядом с одной из метел, – дети заняли свои места. – Поднимите вверх правую руку и скажите «Вверх». Раздался нестройный хор голосов, и несколько метел влетели в руки ученикам. У большинства же, в которое входил и Гарольд, ничего не получалось. И если остальные дети пытались перебороть внутреннюю боязнь полетов, то Эванс пытался понять, зачем это нужно. Ни в одном из доступных мальчику зрительных диапазонов метла не выглядела надежным летательным артефактом. В конце концов, мальчик, подобно Невилу и еще паре первокурсников, поднял метлу с земли и с независимым видом занял на ней положение, которое им показала преподаватель. Мадам Хуч несколько раз прошлась вдоль рядов первокурсников, тщательно проверяя правильность хватки и посадки, раскритиковала Малфоя, который до этого хвастался, что великолепно летает, и, наконец, удовлетворилась осмотром. – А теперь на счет «три» – не раньше и не позже, – вы поднимитесь в воздух. Метла легко управляется, поэтому вы должны будете подняться на высоту двух метров, а затем плавно опуститься вниз. И раз, и два, и… Невил, жутко нервничавший все занятие, сильно сжав древко, оттолкнулся от земли до команды. Из-за смещенного центра тяжести, он сделал три сальто и врезался головой в землю. – Мистер Лонгботтом! – к мальчику подбежала мадам Хуч и начала диагностировать его состояние. – Так, сотрясение и потеря сознания, – и обратилась к ученикам. – Мне нужна пара сильных добровольцев, – и, ткнув пальцем в Крэбба и Гойла, произнесла. – Вы двое, понесете его в больничное крыло. Остальные – не вздумайте подниматься в воздух, иначе вылетите из школы быстрее, чем скажите слово «квиддич»! После того, как процессия скрылась за углом, начались обсуждения произошедшего. Слизеринцы потешались над неуклюжим гриффиндорцем, а маглорожденные первокурсники еще сильнее испугались летного артефакта. Как мог, Гарольд их успокаивал. Говорил, что Невил перенервничал и слишком сильно перенес вес вперед, что для исключения подобных случаев им показали верную позу. И в первую очередь он упирал на то, что освобождения от урока получить нельзя, и каждому из присутствующих придется пролететь не один круг вокруг квиддичного поля. Вроде бы успокоил. Зато отошедшие от происшествия слизеринцы начали цепляться к представителям других факультетов. И запевалой был Малфой. – Послушай, Поттер, а ты точно из благородного рода? – белобрысый добрался до Гарольда, не участвующего в перепалке. – Тебя ведь метла не слушается! Это же позор! Слизеринцы поддержали его смехом, а гриффиндорцы попытались завязать драку, но были остановлены Эвансом. – Раз уж мы перешли к почти что панибратству, то я отвечу тебе, Малфой, – мальчик оперся о свою трость. – Как ты можешь видеть, в моих руках находится трость. Эта трость находится в моих руках ежедневно, и ты не раз мог бы заметить ее, если бы взгляд твой не был вечно направлен в потолок. Я могу тебе сказать одну вещь – с тростью очень неудобно сидеть на метле. Но мне проще не летать, чем отложить семейную реликвию в сторону. Считай это блажью наследника благородного рода. – Ну-ка дай взглянуть, – Малфой попытался вырвать из рук Гарольда черную палку, но резко отпрыгнул и с воем стал кататься по траве, прижимая к себе обмороженные ладони. – Тебя хоть чему-то дома учили? – Эванс скептически взглянул на катающегося по траве слизеринца. – Кровные артефакты и семейные реликвии чужим людям можно только с разрешения хозяев. Радуйся, что я не среагировал на твою выходку, иначе ты бы не отделался простым недовольством артефакта. А так твои шрамы даже должны затянуться. Правда это случится нескоро. Слизеринцы отнесли Малфоя в больничное крыло, а Гарольду пришлось выслушивать нотации от МакГонагалл. Но беда не приходит одна, и после выписки оскорбленный наследник древнего рода Малфоев вызвал Гарольда на дуэль.