Ход Эвансов 1. E2-E4

Наутро на улице белел свежий снег, но никто не радовался этому событию, потому что снега навалило по колено, и дорога до теплиц была очень трудной – кто-нибудь из учеников оскальзывался и падал в сугроб, а иногда и прихватывал с собой парочку друзей. Единственным, кто испытывал некоторое мрачное удовлетворение от произошедшего, был Гарольд. Эванс поднялся спозаранку и, выбежав во двор, успел увидеть, как прекращает свой танец последняя оставшаяся Метелица. Количество энергии в печати было гораздо меньшим, чем на кургане, поэтому у феечки не начались серьезные переходные трансформации, просто дух слегка увеличился в размерах и теперь каждый взмах тоненьких ледяных крылышек порождал новые порции снега. За ночь Гарольд получил нового младшего духа, а множество низших, подпитавшихся его энергией, с большей охотой ответят на его призыв. Это был очередной шаг к летнему турниру. В ближайшее время нужно заключить контракты с одним-двумя духами, а оставшееся время выделить на тренировки. В Турнире одной Звезды сражение проводилось не между духами, а между Призывателями, которые могли использовать различные тактические уловки и ловушки с помощью призванных духов. На фоне подготовки к турниру Гарольд почти перестал уделять время остальным вещам. Школьную программу на этот год он знает почти назубок, по Охоте все пути упирались в Темного Лорда, который как бы не до конца умер, а Рон и Гермиона потихоньку сменили компанию на Невила, начав по какой-то причине подозревать в попытках выкрасть философский камень (и когда такое случилось?) злобного профессора зельеварения. Такая замечательная мысль пришла в голову Рону на третий день нового семестра. Во сне, что самое важное. Эту идею Уизли доложил Лонгботтому, и вдвоем они обратились к самой рассудительной ведьме курса. Гермиона, что примечательно, некоторое время сомневалась, но в итоге её вера в преподавателей была повержена «железными» доказательствами в виде злобствований профессора по отношению к Невилу и жуткого психологического давления, от которого у мальчика ингредиенты прямо из рук падают. Трио юных детективов продолжало свои происки, не обратив внимания на заявление Гарольда, что Снейпа директор на каникулы отправил по важному делу то ли в Болгарию, то ли в Албанию. Сам же Эванс слишком углубился в свои дела, заключающиеся в тренировке очередного низшего духа ветра – Пылевика. Этот дух представлял собой маленький вихрь, состоящий из частиц пыли и ею же питающийся. Обычно таких духов использовали для уборки. Гарольд отходить от канона не стал, и гонял духа по всему замку. Филч не мог понять, почему в неиспользуемых классах стало так чисто, а Пылевик рос и подпитывался щедро раздаваемой Призывателем энергией. И вот в один прекрасный день, когда количество, наконец, перешло в качество, и дух из низшего стал младшим, Гарольд решил для полного счастья совершить оставшиеся запланированные дела, а именно: привязать к роду цербера и прикарманить камень. Для того чтобы незаметно добраться до коридора на третьем этаже, не понадобилась даже мантия-невидимка. Единственное, что сделал Эванс – оставил слепок ауры в спальне, а сам прикрылся щитом, на случай, если директор может отслеживать перемещения студентов. Дверь к Пушку открылась без скрипа, видимо Хагрид частенько приходит повидать питомца. Спящий в комнате цербер завозился, поднимаясь, пока волшебник накладывал на дверь заглушающие и скрывающие чары, но не успел страж напасть, как вторженец затянул сложное заклинание, составленное частично на древнегреческом, частично на уже мертвом языке Атлантиды. От звуков заклинания цербер становился все более вялым, а через пять минут он уже снова лежал на полу, погруженный в транс. Не прерывая речитатив заклинания Гарольд надрезал ладонь серебряным кинжалом и, делая положенные ритуалом паузы, окропил морды Пушка кровью. По капле в каждый глаз, чтобы охранник различал хозяев, по капле в каждое ухо, чтобы слушался и только приказов хозяев, по капле на носы и языки, чтобы ощущал магию принявшего его рода. К концу ритуала цербер изменился. Шерсть, ранее серая и свалявшаяся, стала темно-алой, лоснящейся и блестящей. Сама химера слегка уменьшилась в размерах, но было заметно, что под шкурой перекатываются мощные мышцы. – Вот так, малыш, – Эванс ласково погладил ткнувшуюся ему в плечо среднюю голову. – Теперь у тебя есть хозяин. Ты рад? – цербер лишь сильнее стал ластиться к человеку. – Теперь слушай мой приказ. Пока я забрать тебя не смогу, поэтому тебе придется пока побыть тут. К тебе будет приходить большой человек. Он друг, на него нападать нельзя. Если будут приходить другие люди, несущие в руках музыку, ты должен изображать сон. Понял меня? – химера радостно завиляла своим пока еще собачьим хвостом. – Молодец. Когда я заберу тебя домой, ты получишь имя. А пока можешь отзываться на старое прозвище. Через пару минут, когда Пушок перестал бурно выражать радость, Гарольд смог, наконец, подойти к люку и нырнуть в темноту. Внизу его ждали радостные объятия Дьявольских Силков. В учебниках Травологии было написано, что растение боится огня, но почему-то не было указано, что холода оно боится еще сильнее. Как, впрочем, и большинство полуразумных растений. Миновав темную комнату, в которой растение-людоед в ужасе жалось подальше от морозной ауры волшебника, Эванс оказался в огромном зале, наполненном монотонным жужжанием. Под потолком летали ключи, один из которых, теоретически, должен подойти к запертой двери. Если бы Гарольда попросили сделать ловушку в этой комнате, то он бы сделал наиболее реалистичный фантом двери и ни в коем случае не поместил бы сюда ключ, который откроет проход дальше. Поэтому с помощью нескольких модификаций чар земли, мальчик определил направление движения и просочился через каменную кладку в следующий зал. Огромная шахматная доска. Даже не смешно. Как истинный ведьмак, впитавший науку обходить ловушки самым эффективным образом с потом, кровью и осколками собственных костей, Гарольд прошел до следующей двери по воздуху. Если использовать чары левитации только в момент опоры, то энергии тратится не так уж и много. Тролля в следующей комнатушке Эванс оглушил выскочившим из стены валуном, пока охранник не успел отреагировать. А вот за троллем оказалась ловушка Снейпа. Несложная логическая задачка, но зачем оставлять вору возможность пройти вперед и уж тем более вернуться и сбежать из ловушки? Наверняка во всех колбах яд, просто в некоторых он замаскирован под другие напитки. И ловушка могла быть опасной, если бы фамилиар Гарольда не мог переноситься сквозь пламя. Искра перенесла хозяина на другую сторону огненной стены, перекрывающей проход, и вернулась в пламя - ловить низших духов. И вот последний зал. А в зале – Большое зеркало Морганы. Как же здорово, что зал по строению напоминает амфитеатр, и зеркало стоит внизу. Хоть оно и направлено на входящего, но заглянуть в него сразу невозможно. Окутавшись защитой, Эванс начал обходить зал в поисках тайников, но его поиски не увенчались успехом, а значит, либо камня здесь никогда не было (что весьма удручающе для Гарольда) и это прекрасная ловушка для вора, либо… В Академии как-то упоминалось, что поле одного артефакта можно перебить другим артефактом, а значит, тайник может быть рядом с зеркалом. С учетом того, что ищущий хоть раз взглянет внутрь и попадет во власть духа, такое хранилище было очень эффективным. Но рядом с зеркалом никакого артефакта не было. В ходе поиска Гарольд оперся левой рукой о раму, и рука, соскользнув, провалилась в черноту. Подавив желание выдернуть руку и чувствуя, как потрескивает не прижившаяся до конца защита, мальчик начал шарить рукой внутри зеркала. В момент, когда защита уже почти отказала, он, наконец, нащупал камень и быстро вытащил находку. От рукава мантии ничего не осталось, а на коже чернели перегруженные защитные руны. От руки шел дымок. В порыве гнева юный волшебник воткнул в темноту трость и подал максимум энергии в руну изгнания. По зеркалу прошла волна, будто по водной глади, и аура артефакта пропала. Опомнившийся мальчик решил устроить страшную месть директору и, обойдя зеркало, провел ритуал вселения духа. Дух был сильным, установка была на одержимость, а скрепы печати были одноразовыми. Следующий взглянувший в это зеркало получил бы вселившегося в тело духа, с которым пришлось бы серьезно побороться за пристанище. Закончив с ритуалом, Гарольд аккуратно обогнул зеркало и направился в обратный путь. В этот раз он решил не проходить всю полосу, а просто перенестись в камин гостиной. Крадясь к постели, мальчик размышлял, как бы проверить «настоящесть» камня, ведь полную свою силу артефакт проявляет только в руках создателя, ну и частично выполняет свои свойства в руках кровных родственников создателя. Значит, к Фламелю придется отправляться с возможной пустышкой. Как жаль.