WS 2.0

- Что. Это. Блядь. Такое? - с трудом сдерживая эмоции, а от того до последнего звука чеканя каждое слово. - Джеймс, - укоризненное. - Хель, даже не говори мне ничего. Гельмут обидчиво дёрнул плечом, и всё же в его глазах скользнули искорки веселья. А ради них Джеймс был готов вытерпеть почти что угодно. ... Да кого он обманывает, прости Господи. Выдох-выдох-выдох. Вдох. Всё не так плохо. - Итак, ещё раз. Что это? Ну вот, держимся, держимся, голос почти нормально звучит, вон Осень уже не так настороженно смотрит. Иногда Баки казалось, что они с Хелем завели ребёнка. Уже взрослого, нечеловечески умного, но ничего не понимающего. Маугли, блин. - Он сам меня нашёл. Ага, Акелла, ха-ха. - Осень, - раздалось ласковое. Хель подошёл к ним поближе, внимательно рассматривая прижавшихся друг к другу зверей. Одного на двух лапах, другого на четырёх. - Это ведь волк, да? Где ты его взял? Волки сами двери не открывают и в окно тоже не пролезут. Волк был худющим, с драными подживающими боками и холодными синими глазами. Очень синими, такого цвета у зверей не бывает. И очень разумными, которые с холодным расчётом рассматривали двоих вошедших. Джеймс по движению зрачков мог предсказать, какие расчёты производит зверь. Сможет ли победить и с какими потерями. Осень, несмотря на то, как крепко вцепился в шерсть, не помощник в драке, просто потому что в жизни не сможет пойти против Зимних, что бы они ни сделали. Желание побиться головой прогрессирует невероятно. - Так, ладно. Ты, который на двух ногах, присматривай за своей Синеглазкой, чтоб не гадил, не метил и не выл по ночам, иначе оба будете спать... не знаю где, но точно не в этом доме, я вас предупредил. Ты, мохнатый, ещё раз оскалишь зубы, залью тебе пасть монтажным клеем. Укусишь хоть кого-то, сделаю из твоей шкуры даже не коврик, стельки для ботинок. А теперь я спать, Хель, ты как хочешь. Но Гельмут вышел следом, всё ещё немного посмеиваясь. - Ты такой заботливый отец, Джеймс. - Пошёл ты. Волк оказался действительно умным. Настолько, что отказался есть дорогущий собачий корм, а вместо этого зубами стянул со стола тарелку Джеймса, где был не особо аккуратно порезан стейк. Паршивец. Хель смеялся и предлагал просто готовить на одного больше. Джеймс ворчал, но становился у плиты - Земо терпеть не мог смотреть на мясо в сыром виде, а потому эта часть готовки всегда оставалась на Барнсе. Осень пока слабо ориентировался в этом деле, в основном от него стоило ожидать только каких-то понятных, механических действий - почисть картошку, помой посуду. Волк от Осени отходил разве что когда кому-то из них нужно было в туалет. Ели, спали, ходили на пробежку они вместе. Хель пытался поиграть с ним как с собакой, но удостоился до того возмущённого взгляда, что весь день ходил в хорошем настроении. Как-то раз к ним забредала какая-то странная группа подростков, настойчиво выспрашивая про кого-то, кого они искали. Джеймс морщился и кривил лицо, пока Хель плёл словесные кружева и изящно посылал визитёров на знакомые три буквы. Один только парнишка показался милым, с живыми, горящими глазами. - Чуваки, реально извините, что мы так нагрянули, просто задолбались искать его, у нас тоже всякая дичь, бывает, творится. Ну если наш знакомец ВДРУГ НЕ НАЙДЁТСЯ, мы не сильно расстроимся, главное, чтоб он никого не сожрал, - и рассмеялся, когда Джеймс громко щёлкнул зубами. - Пока, был рад встретиться. Зимние и Осенние солдаты супер! ... Где мальчишка достал их данные? - Вот бы его завербовать, - мечтательно протянул Гельмут. Джеймс почти застонал в голос. - Ну давай, превратим наш дом в детский сад. - Не говори, что ты не счастлив. - Я счастлив, - притянул и чмокнул в макушку. Осень наконец-то вышел из-за двери и боязливо подлез под руку. С появлением их четвёртого жильца парень и сам стал как-то оживать. А голоса в голове, слава богу их жуткие опасения по поводу психического расстройства не оправдались, оказались отголосками кошмаров и чем-то похожим на воспоминания и угрызения совести. Джеймс в такие моменты сжимал челюсть и тянулся погладить и обнять всех, кто находился рядом - никто из них не хотел становиться убийцами, тем, что люди видят последним перед смертью. Волк тоже оживал на глазах, зарастали раны с поразительной скоростью, на костях нарастало мясо. А однажды, чёрт возьми, Джеймс проснулся от аппетитного запаха и с недоумением поднял голову на Гельмута, которому сопел в подмышку. - Не ты. - Не я. - И не Осень. - Мы бы скорее другим амбре наслаждались. На кухне оказался красивый лощёный мужик в свитере с даже для женщин неприличным вырезом, который ему удивительно шёл. Его глаза были голубыми, а вся внешность несмотря на лоск источала силу и уверенность в себе. Осень тут же вбежал в кухню и влетел в мужчину с такой силой, что любого другого впечатал в стену. Но тот устоял, даже не покачнулся. Грациозно переложил лопатку из правой руки в левую и продолжил помешивать аппетитно пахнущее варево, другой рукой обнимая Осень. Тот шумно сопел и будто что-то вынюхивал на чужой коже. - Питер Хейл, очень приятно, - сверкнул синевой мужчина, доставая тарелки. Гельмут отмер первый, а вот не любящий перемены Джеймс с усилием ворочал мозгами, пытаясь понять, что происходит. - И не смей меня больше кормить собачьим кормом, сам будешь есть. А. Ну теперь всё встало на свои места. Поздравь себя, Джеймс, твоя жизнь настолько сюр, что ты разучился удивляться. Ну подумаешь мужик в волка превращается. То же мне проблема. Зато готовит хорошо, и Осени нравится. Питер за руку отвёл Осень в их комнату (о переезде хотя бы в соседний дом они поговорят гораздо, гораздо позже, даже если его слух каждый раз страдает, когда приходится слушать чужие стоны) и усадил на кровать. Глубокие серые глаза, кажется, смотрят в самую душу волка. - Теперь ты уйдёшь? Вот не этого вопроса он ожидал, честно. - Что ты, нет конечно, я не планирую покидать это уютное во всех отношениях местечко. Но Осень не понимает шуток, и приходится пояснять, взяв за руки и не отрывая взгляда. - Я не хочу уходить, мой зверь привёл меня к тебе, разве ты сам не чувствуешь это? Мне проще себе глотку перегрызть, чем держаться от тебя подальше. Осень странный. У него нет нормального имени, ему снится столько кошмаров, сколько не снилось Питеру никогда. Он очень сильный, но периодически абсолютно безвольный, неспособный даже от котёнка отбиться без дозволяющего на то приказа. Из него вышел бы хороший бета. Послушный, зависимый, но... Питер так много раз ошибался, что не хочет повторить это ещё раз. Он обязательно добудет силу Альфы и предложит своей паре укус, но не сейчас, не сегодня и совсем-совсем не в ближайшее время. Однажды, когда они оба будут достаточно живы для этого шага. Когда в Осени будет достаточно самого себя, чтобы можно было добавить ещё кого-то. А пока притянуть к себе, уткнуться носом и греть, греть так, будто от этого зависит жизнь. Они лежат так весь день, и Осень не оглядывается, когда дверь приоткрывается, и Гельмут заглядывает к ним. - Мы на задание, ты за старшего? - Разумеется, - Питер всегда за старшего. - Привезти что-нибудь? Вообще-то у Хейла есть приличный счёт в банке, непостоянная, но прибыльная работа... - Хочу кофемашину, - и улыбается, слыша, как ругается Барнс. О том, кто именно он такой, как здесь оказался и всё прочее, они обсудят позже. Пока достаточно, что ему доверяют Осень и позволяют оставаться здесь. - Осень, - слышится через стенку. Серые глаза распахиваются в попытке найти точно такие же. - Ты тоже присматривай за ним, я всё ещё чувствую горечь крови. Осень кивает и бодает Питера в грудь, совсем рядом с ещё не до конца затянувшейся раной. - Бинты? - Нет, сладкий, так заживёт. - Больно? - Поцелуй, и пройдёт. "Проклятье", - думает Питер секунду спустя, когда на нём задирают хенли и принимаются расцеловывать все не до конца поджившие ранки, ожоги и ласково-болезненно проходятся по не заросшим кожей местам. Он вздыхает и поглаживает Осень по волосам.