***
Утром Мобэй никак не хотел просыпаться. Все произошедшее казалось сном, приятным и нереальным. Не хотелось с ним расставаться. Но его ласково гладили по щеке, шее и плечам, и рядом разливался приятный запах специй и Мобэй разлепил глаза, лениво потягиваясь, и увидел над собой Цинхуа. Уже в брюках, но без рубашки. Его шее не хватало метки. Или меток. Мобэй знал, что это неправильно, но омега в нем хотела пометить альфу, и чем скорее, тем лучше. Как хорошо, что грядет свадьба, можно будет поговорить об этом. — Просыпайся скорее. Проспишь завтрак, а надо ещё умыться и ехать. Сегодня встреча, не стоит на нее опаздывать, верно? — Цинхуа говорил с улыбкой и Мобэй не верил своим глазам, но это было правдой — альфа нежно будил его, не давая сделать это будильнику, и говорил с ним так ласково, словно он самый любимый омега на свете… Такой контраст рядом с его вечной суетливостью и некоторым раболепием. Пришлось вставать и ползти в ванну. На часах и правда было много времени, поэтому Мобэй поторопился принять душ, умыться, переодеться и пойти на кухню, где Цинхуа по-прежнему сидел топлес. Он завтракал или так, или в футболках, чтобы не портить рубашки как в первый день, Мобэй это уже запомнил. — Не стоило, я сам бы приготовил. — в конце концов, это омежье дело — стоять у плиты. Хотя было приятно, когда для него готовили. Это был почти завтрак в постель. Хотя, наверно и был бы, если бы им не надо было на работу. — Ты вчера устал, я не хотел тебя будить. Ты и так много делаешь для меня, я лишь стараюсь платить тем же, мой король. В конце концов, я даже живу за твой счет. — Шан Цинхуа немного нервно посмеялся, и Мобэй поднял на него голову, отложив только взятую вилку. — Тебя это напрягает? — Цинхуа не впервые об этом говорил, что-то подобное он упоминал и в своих жалобах Шэнь Юаню, но тогда он не придал этому значения, обратив внимание на другие проблемы. А потом забыл про это и видимо зря. А Цинхуа несколько замялся, словно не зная, ответить ли ему на чужие слова или промолчать и Мобэй встревожился из-за этого. — Немного. Мне приятно твое внимание, но я не чувствую себя достойным этого. Скорее обязанным тебе всем, что есть сейчас, от уважения на работе до в целом финансового благополучия. — Цинхуа словно растерял ту уверенность, с которой будил Мобэя утром и омега был этому совсем не рад, но ему _нужно_ это услышать. Понять, в чем он был не прав. — Ты мне очень важен. Я хочу, чтобы ты ни в чем не нуждался. — сказал глухо Мобэй, пытаясь придумать, как разрешить эту проблему, но идей не было и он ощущал себя ничтожным. Ужасным омегой, который не справился со своей работой. — Давай все-таки разделим какие-то материальные обязанности? Мы живем вместе уже почти год, а я до сих пор не знаю, кто убирается в квартире, сколько уходит на оплату коммунальных услуг, услуг швейцара… Это кажется неправильным. Если мы собираемся пожениться не значит ли это, что мы должны вместе делать все? — Цинхуа говорил все более и более робко и Мобэю это не нравилось. Очень не нравилось. С этим надо что-то делать. — Хорошо, Цинхуа. Обсудим все вечером, хорошо? Я тоже многим тебе обязан. — Мобэй не врал. Если бы не Цинхуа он был бы сейчас замужем за тем боровом и носил бы второго, а то и третьего ребенка, служа простым инкубатором для него! Но из-за того, что Цинхуа когда-то будучи заведомо слабее решился защитить того, кто был ещё слабее чем он сам. Он показал, что это не главное, как его учили. Слова отца и учителей о том, что если не уверен в успехе — не стоит и лезть, тратить ресурсы — не истина в последней инстанции, как и о том, что если потери больше, чем приобретение, то игра не стоит свеч. Цинхуа отвлек тех ребят, чтобы дать ему убежать и заплатил за это своим здоровьем. Конечно с точки зрения любого здравомыслящего человека это не равноценный обмен, они оба не были знакомы и Цинхуа даже не помнил его, не узнавал, но тем не менее, Мобэй не мог этого забыть и сейчас ни о чем не жалел. Тот случай был толчком пойти против консервативности отца и дяди, который привёл его на место генерального директора компании. Именно благодаря этому он мог дать Цинхуа все то, что давал сейчас. Поэтому он не считал, что содержит мужчину, скорее дает ему то, что принадлежит ему по праву. Однако рассказывать об этом не хотелось. Тот момент в его жизни один из самых постыдных, момент его слабости, уязвимости… Мобэй не был готов к таким откровениям. — Хорошо. Спасибо, мой король. Я пойду скорее оденусь. — сказал альфа и убрав тарелки в посудомоечную машину покинул кухню, а Мобэй поторопился доесть завтрак. Сырники с вареньем были очень вкусными и пропадали с тарелки мгновенно, и Мобэй подумал, что стоит приготовить такие же и самому. Но в другой раз. А может, Цинхуа сам это сделает. На самом деле омега и правда был безумно рад возможности поспать подольше и просто получить готовенькое, а не стоять за плитой и жариться в процессе готовки. Но разве тогда Цинхуа захочет оставаться с ним? Это работа омеги — заботится о доме. Но предаваться таким мыслям было некогда и Мобэй поторопился в гардеробную переодеться в офисную одежду. В этот раз он предпочел надеть водолазку, а не рубашку. Она свободнее и удобнее рубашки, ее было легче поправить в дороге и за столом, в отличии от рубашки. Хотя пара лёгких следов на шее так и манили выставить себя на показ. Чтобы все знали, что он принадлежит Цинхуа. Взгляд метнулся к кольцу на безымянном пальце. Оно сидело на пальце как влитое и Мобэй сам собой вспоминал их романтический ужин и последующий секс. Хотелось повторения, но, пожалуй, не сегодня. Однако теперь он будет чуть смелее в общении с любимым и возможно получит такого ещё, и не раз. Цинхуа так гордо и довольно рычал, вбиваясь в него… Мобэю казалось, что и альфа получил то, чего очень сильно и долго хотел. Неужели и правда дело было только в том, что Мобэй не сказал словами, что хочет быть взят любовником? Какая глупость! В этот раз они снова поехали на Порше и Мобэй стал смотреть в окно двери, замечая в боковом зеркале какой-то неестественный, непривычный ему блеск в глазах. Настроение было хорошим, и Мобэй вспомнил, что в книгах говорят, мол «сияет изнутри от радости». Может, с ним сейчас такое же? Это было даже приятно. А Цинхуа заметит это? Хотя сейчас он пристально следил за дорогой, везя их иногда дворами, чтобы они не опоздали, застряв в пробках. Мобэй всегда удивлялся такому знанию города. И таким маниакальным желанием сэкономить десять-пятнадцать минут в дороге — ехать то им тут совсем не далеко. Мобэй был удивлён, когда Цинхуа открыл ему дверь, очень быстро перебежав от водительского места к пассажирскому. Омега не понимал этого, неужели у него у самого рук нет? Но потом Цинхуа предложил ему свой локоть, и Мобэй совсем обомлел. Альфа был смущен, судя по румянцу, и гордая осанка с каждым мгновением промедления Мобэя превращалась в привычную мужчине закрытую зажатую позу и омега поспешил принять локоть, придерживая его как учили в детстве для разных приемов, во время которых он должен был бы сопровождать мужа-главу компании. И это несмотря на то, что Мобэй был сильно выше и выглядело это довольно необычно. Но так уж вышло. К тому же, так они привлекали даже больше внимания, и Мобэй «ненароком» положил руку с кольцом так, чтобы оно было видно каждому. С учетом его должности ни у кого не оставалось сомнений в том, что бриллианты настоящие. Мобэй был рад этому, даже закрытые засосы уже не были огорчением. В кабинете Цинхуа проводил его до рабочего места, устроил за столом в кресле и поцеловал омегу, застенчиво посмотрев ему в глаза на прощание. — Хорошего дня, мой король. До обеда. — сказал Цинхуа ему в губы и омега в Мобэе вопила от такого внимания от обычно зажатого партнера, поэтому когда Цинхуа вышел из кабинета Мобэй закрыл лицо и подавил крик восторга. Ему не пристало так радоваться чужому вниманию. Цинхуа сам говорит, что он… Ну, не сопливая омежка из любовных романов. Да и… Не очень хотелось терять лицо. В конце концов ведь так и должно быть? Взаимное внимание? Ласки с двух сторон? По крайней мере, по мнению тех же самых романов, а не обучавших его учителей. И отца, к которому им предстоит приехать и предупредить о помолвке. Стоит ли подавать новость в газеты, или нет? Цинхуа мог бы захотеть такого. Наверно. Он такой неуверенный в их отношениях, наверняка он захочет показать всем, что они пара. Мобэй бы хотел. Хотел, чтобы все знали, что этот человек его пара. Надо поговорить об этом за обедом. Обязательно. Помимо этого несчастного разделения денежных трат. И чего они так сдались Цинхуа? Почему он так хочет платить за себя? Он что, хочет подготовить его к уходу? Мобэй был категорически против! Надо сказать об этом. Ну, разу уж Цинхуа его совсем не понимает без слов. Заставить себя работать было очень тяжело, но он справился. Особенно когда Цинхуа принес его любимый чай. Но в этом не было ничего неожиданного — он был секретарем и это была его работа с первого же дня. Цинхуа вообще был прекрасным секретарем и помимо основной работы делал ещё сверху огромную работу, и Мобэй видел у него ещё что-то свое, хотя альфа не видел, что он это заметил. Цинхуа, кажется, прятал это. Кажется, это был какой-то план. Но чего — Мобэй не понял. Кажется работы отделов логистики. Хотя их компания занималась логистикой в целом, поэтому возможно Цинхуа делал за кого-то отчет. Мобэй слышал, что Цинхуа очень многим помогал с годовыми отчетами и это убеждало Мобэя, что Цинхуа станет прекрасным генеральным директором. Он понимал _все_, а не только какую бумажку, когда надо подписать или как сформировать его расписание. Он был слишком хорош. Но сам этого не видел. Мобэю казалось, что не будь он уже влюблен в Цинхуа после того случая из подросткового возраста он влюбился бы в Цинхуа сейчас, видя как он много ест, как он утыкается в компьютер и что-то активно печатает, потягивая чай или кофе через металлическую трубочку, или слушая как он бормочет что-то фоном, или когда Цинхуа подчинялся ему в постели, или когда он тянул на выдохе _мой король_, когда Мобэй особенно глубоко входил в него, или из-за того, что Цинхуа был скромным гением, способным на невозможное с неясной Мобэю мотивацией, ведь он даже не ради премий работал, у него хватало денег! Мобэй мог представить, сколько стоит кольцо, сколько стоили часы ручной работы, он сам знал, какая заработная плата у Цинхуа, и не было заметно, чтобы Цинхуа тратил деньги на что-то в огромных количествах. За обедом Мобэй подумал, что хочется сладкого. Он себя в нем сильно ограничивал, чтобы не растолстеть, поэтому в качестве сладкого взял батончик из ящика у Цинхуа. Закупки встали на поток и были одной из обязательных трат омеги. И об этих обязательных тратах предстояло рассказать Цинхуа. По крайней мере, Мобэй предполагал, что придётся сказать, и не ошибся — Цинхуа прямо попросил-приказал рассказать о них. Омега попробовал отговориться перечнем. Коммунальные услуги, заправка авто, швейцар, средние траты на еду… Но Цинхуа потребовал суммы, и Мобэй очень недовольно перечислил, к своему неудовольствию видя, как расширяются глаза Цинхуа от таких новостей. Ну и зачем было просить о таком? Мобэй ведь специально не говорил, видя, что Цинхуа тяжело подарки принимать, не то что понимать сколько на них уходит. — Все что касается дома и машин оплачиваем вместе. За Порше я буду полностью платить сам, включая все страховки и техническое обслуживание. С едой так же. Так будет честно. — Мобэй кисло скривился и кивнул. Но он всё равно не понимал, почему только так честно. У Мобэя доход выше, наоборот, честно если он будет платить. — Почему ты так к этому привязан? — спросил омега, хмуро посмотрев на Цинхуа, а тот посмотрел на него уверенно в ответ и отпил чаю. — Потому что пока ты платишь за меня я чувствую себя проституткой, которую могут в любой момент выдворить на улицу. Сейчас мы помолвлены и мне кажется, что такое восприятие надо искоренять. Или я всего лишь замена того мужчины? — Цинхуа говорил на удивление строго, и Мобэй ужаснулся от таких мыслей в голове любовника. Проститутка? Выдворить? Мобэй никогда не выгонит Цинхуа! И он не считает его мальчиком по вызову, он любит его! — Если так, то хорошо. — сказал мужчина и тоже приступил к чаю, стараясь отогнать от себя мрачные мысли, но это никак не удавалось, и Мобэй рискнул подсесть к Цинхуа и опустить голову на его колени. Альфа не был против и зарылся в его волосы рукой, расплетая хвост-колосок. Омега заурчал от такой ласки и был безмерно ей рад. Рука Цинхуа дрогнула, но потом продолжила перебирать пряди, массируя кожу головы. Ну разве желающий уйти будет так нежить? Нет, конечно. — Завтра надо будет заехать к одному человеку. — добавил Мобэй чуть позже, вспомнив, что ещё не говорил про это. А просто взять Цинхуа и повезти к отцу может быть плохой идеей, это очевидно. — Завтра? Не в воскресенье? — Цинхуа слегка нахмурился и Мобэй попытался понять, в чем разница между этими двумя выходными днями, особенно для Цинхуа и вспомнил, про их пятничный секс. Суббота была главным днем отдыха для Цинхуа, конечно. Всегда ли так очевидно чужое поведение? Мобэй понял, что нет, но его радовало, что хоть сейчас он понял причину. Ведь понял? — Лучше в воскресенье отдохнуть. — Мобэй очень утомлялся после разговоров с отцом. Все-таки они скорее в нейтрально-хороших отношениях, нежели даже приятельских. Мобэй приезжал к нему редко, и тот отвечал взаимностью. Как правило они виделись три раза в год — в честь его дня рождения, на Праздник Фонарей и день рождения отца. И все-таки, он хотел знать, почему отец подписал тот документ, и рассказать ему о помолвке. Пока он не заключил ее за его спиной в заботе о сыне и компании. С него станется. А потом мучайся с расторжением. — О. — Цинхуа немного растерялся и кивнул, потом поправил немного волосы и опустил голову на профиль Мобэя, от чего на щеках омеги выступил предательский румянец, как бы он не держал лицо. Кажется, Цинхуа его заметил, потому что он начал улыбаться и отвел глупо взгляд. Мобэй немного расстроился и проклинал свое смущение. — Мне стоит готовиться? — Нет. — Мобэй не подумал о том, что альфа может быть взволнован встречей с его родителем, просто решил, что Цинхуа это не так сильно касается и ему будет достаточно просто показаться. Разумеется, это было ошибочно, но с другой стороны таким образом Цинхуа не нервничал перед встречей. Только когда Мобэй выехал за город и остановился у особняка с большим садом от спокойствия Цинхуа осталось только название. Он едва не подрагивал и Мобэй взял его за руку, стараясь успокоить. Что с ним такое? Разве он все ещё не привык к богатой жизни? Или его напугало что-то конкретное? Мобэй не знал, и ему это не нравилось. — Успокойся. Все хорошо. — сказал омега и сам не зная зачем добавил: — Я рядом. Пока я рядом тебе нечего бояться. Альфа дергано посмотрел на него и сжал его руку в своей, от чего бриллианты впились в руку и Цинхуа немного успокоился, погладив их. Омега сделал себе пометку о том, что это успокаивает любовника, а значит есть смысл чаще давать ему это делать. А лучше — поговорить по поводу метки. Но пока они шли в сторону особняка и пройдя через анфилады комнат оказались в прохладном помещении, где сидел отец Мобэя, читающий что-то на большом планшете, который он сразу отложил в сторону, услышав шаги. Омега поздоровался кивком головы и устроился с Цинхуа на диванчике рядом с мужчиной, пока тот с любопытством рассматривал его любовника. — Отец, это мой жених. — он сжал ладонь любовника, надеясь, что кольцо видно и родителю. Мобэй переживал по поводу того, как отец отреагирует на альфу, он ведь совсем не похож на выгодную партию, но другой омега не примет. Никогда. — Ну наконец-то. Я уже устал ждать. — фыркнул мужчина и откинулся с некоторой гордостью на спинку своего кресла, окинув взглядом растерявшегося сына и нервничающего альфу. — Мобэй, сходи на кухню, попроси закусок. Я хочу поговорить с Шан Цинхуа. Наедине, без тебя. — омега хотел вскинуться, возмутиться, но тут его одернул уже альфа. Просто сжал ладонь и слегка дёрнул ее на себя и Мобэй послушался. На отношения с отцом плевать, а вот злить Цинхуа не хотелось. — Мой король, сделаете глинтвейн? Или кофе? — Мобэй поймал на себе словно бы уговаривающий взгляд Цинхуа и сдержанно кивнул, встал, но не удержался от поцелуя в уголок губ своего альфы. Так не хотелось оставлять его здесь одного, не зная даже того, о чем будет идти речь! Но пришлось идти. Ну, отец хотя бы не делал из кухни просто надуманного повода, сразу сказав, для чего отсылает его. В конце концов, он омега и должен заниматься домом, в частности кухней. Отец сам его этому учил. Кухни были на самых нижних этажах, с прямым выходом к погребу с вином и другими крепкими напитками. И, разумеется, с собственным подъездом для машины, чтобы не нести продукты через весь дом. Там уже работала их горничная, явно предупрежденная о гостях. Даже закуски уже ждали Мобэя на столе. Их спокойно мог принести любой слуга, но нет, это должен был сделать именно он. Просто потому, что природа наделила его маткой. Отвратительно. Он не желал прислуживать отцу! Только Цинхуа мог ему приказывать! — Мне нужны кагор, турка и кофемолка. — бросил он женщине и та понятливо пошла в погреб и кладовые за вышеназванным, а Мобэй собрал с полок нужные специи и выбрал интересующий его сорт кофе подходящей обжарки. Цинхуа любил кофе, но не с корицей, с большим количеством молока и кофейной пенки. Глинтвейн он не очень любил, но его любил Мобэй и в этой просьбе омега видел уже заботу о его интересах. Поэтому он просто сделает и то, и другое, чтобы ненароком не расстроить альфу. Хотя долгая задержка давала отцу больше времени на разговор неизвестного рода. А если он будет отговаривать Цинхуа от брака? И он согласиться? Что тогда? Как ему, Мобэю, тогда быть? Наконец женщина принесла все требуемое и омега отвлекся от дум, сосредоточившись на пропорциях. Кофе не должен горчить, а глинтвейн быть слишком пряным. И пенка, обязательно должна быть пенка из молока! Пока за всем уследишь времени на размышления о том, что там делают отец и Цинхуа не оставалось. И когда Мобэй нес большой поднос с закусками, чей список значительно пополнился тем, что любил Цинхуа, и напитками, мысли были сосредоточены на том, чтобы не пролить ни капли жидкости, колыхающейся в чашках. Особенно рисунок из корицы. Мобэй не удержался и вырезав на салфетке сердце сделал такой рисунок на поверхности пенки. Коричный, но в самом кофе не было корицы. Поэтому пахло в основном глинтвейном с имбирем и медом и ванилью. Дверь открылась прямо перед Мобэем, и он хотел посмотреть, кто из слуг это сделал, но то оказался Цинхуа, смотрящий на него с некоторым напряжением, очень быстро перешедшим к омеге. Что такое произошло, пока его не было? — Ты ждал меня и искал больше десяти лет? Это правда? — Мобэй дрогнул от этих слов и чуть не уронил поднос — Шан Цинхуа бросился к нему и помог его удержать, хотя напитки слегка разлились. Но это было не так критично.***
Шан Цинхуа был растерян, слыша, что с ним хотят поговорить. Но, по крайней мере, теперь он знал, что за мужчина подарил те часы любовнику на день рождения. Ревновать не было смысла. А вот Мобэй, кажется, собирался поругаться с отцом, и этого допускать было определено нельзя. Цинхуа не хотел становиться причиной чужих ссор и помня, что, оказывается, омега его слушается и делает все, что он потребует, попросил приготовить их любимые напитки. Он поговорит. Ему не сложно. Даже если сердце колотится как сумасшедшее и паникует — он не должен этого показывать и без того нервному Мобэю, чтобы не усугубить. Достаточно того, что он трясется от ужаса все остальное время. Раз Мобэй хочет быть нежной омегой — он даст ему быть этой нежной омегой. Хотя и не будет забывать о том, что они делают перед выходными. Цинхуа все ещё имел специфические вкусы в постели, он не просто так оказался в том баре! Мобэй и правда послушался, и Цинхуа остался один на один с господином Ваном. Предыдущим главой «Северной пустыни». И, как недавно узнал Цинхуа (за что он сам себя ругал, ведь не выяснил раньше) — владелец компании. Мобэй был генеральным директором компании, занимался всеми делами и был полноценным главой, вот только юридически все принадлежало этому человеку. И причин Цинхуа не знал, но предполагал. Увы, омег не жаловали на высоких руководящих постах. — Итак, мой сын наконец сделал тебе предложение. — протянул бета, смотря на Цинхуа внимательно, из чего мужчина сделал вывод, что за его реакцией наблюдают и он взял себя в руки. Не убьют же его за то, что они любовники? — Это я сделал предложение, а не Мобэй. — поправил Цинхуа. И с кольцом, и без кольца — все он. И это было правильно, в конце концов, это он альфа и будущий муж. Нет, в их паре большинство стереотипов отходили в сторону в обычное время, но, как оказалось, не настолько сильно, как думалось Цинхуа ранее. — Забавно. Он одиннадцать лет твердил мне, что выйдет только за одного человека, и это ты. Одиннадцать лет он шел наперекор традициям, чтобы в итоге так и не проявить инициативу в браке. — Цинхуа не сразу понял, что ему сказали, но потом его глаза округлились от удивления. — С чего вы взяли, что именно за меня? — напрягся альфа, не торопясь говорить много. Не с этим человеком. — А ты не знаешь? Хотя я не удивлен, Мобэй всячески пытается затереть эту историю. Историю о том, как некий Шан Цинхуа отвлек от него шайку хулиганов. А он вызвал для него скорую, проводил до больницы и сказал всей семье, что станет главой компании и выйдет замуж только за этого непутевого защитника. — Цинхуа смутно припомнил что-то подобное и вцепился пальцами в подлокотники кресла. — И к чему вы ведете? — сказал он наконец, облизнув пересохшие от волнения губы. Ему ещё предстояло осознать, что та девушка в короткой юбке, маечке и прозрачной рубашечке — его начальник, в котором омегу выдают только грудь и бедра, слишком широкие для альфы. А ведь тогда он и не думал, что история может продолжится спустя годы. Он вообще о ней быстро забыл, вскоре получив… — К тому, что теперь тебе никуда не деться. Ни от меня, ни от Мобэя. Знаешь, для меня было большим облегчением узнать, что ты пошел на управление и логистику. Реши ты поступать на программиста или, не дайте Небеса, на творческую специальности, писать свои ширпотребные романчики проблем было бы куда больше. Я выделил на тебя грант на обучение, проследил за тем, как ты пробирался через первые тройку курсов и дал Мобэю разрешение стать главой компании зная, что мне будет кому оставить компанию даже если из этого ничего не выйдет. Только не учел, что он не воспользуется всеми способами поиска и растянет это все на десятилетие. — Вы для этого подписали новые правила для омег на руководящих должностях? — спросил упрямо Цинхуа, а сердце колотилось как бешеное. Никаких совпадений? Это все с самого начала было подстроено? Их встреча, этот брак, да даже его обучение в лучшей академии страны?! — Да. Если он сам не способен взять себя в руки и сделать это — я его вынужу. — господин Ван пожал плечами, а Цинхуа сжал губы, кипя возмущением. Как этот человек может так относиться к собственному ребенку? Почему он считает, что имеет право вмешиваться в жизнь Мобэя такими грубыми методами? — И вам не стыдно? Что за консервативные устои? Почему вы не можете просто дать ему жить без ограничений? — Цинхуа не удержал в себе этих претензий и упрямо посмотрел на господина Вана. — Компания переходит прямому наследнику, это не я придумал. А у омег ограничен период, пока они могут без вреда выносить детей. Эти ограничения — лишь гарантия того, что будет меньше осложнений у матери и ребенка, хотя даже тридцать это уже очень поздно. Медицина хоть и делает огромные шаги вперед, но зачем полагаться только на нее? — Цинхуа вроде понял, что ему говорили, но всё-равно считал, что это жестоко. — Но вы не допускали омег к управлению до Мобэя. Это вас оправдывает? Тем, что до него никто не рвался? — Цинхуа зацепился за слова о том, что мужчина был рад, что Цинхуа пошёл на профиль, который был тесно связан с направленностью компании. — Место омеги — дом. Следить за ним, за уютом, за альфой и детьми. Если омега занимает руководящую должность, разве он сможет выносить ребёнка и выполнять свои обязанности по дому? — Цинхуа вспыхнул. Мобэй тянул все на себе только потому что этот… Этот… Этот нехороший человек его так растил? Мужчина был в ярости! — Вам стоит пересмотреть свои взгляды на жизнь. Они устарели, как гусиные перья. — альфа больше ничего не говорил, а бета явно был недоволен чужим поведением и чужими словами, но сделать с этим уже ничего не мог. По запаху Цинхуа определил приближение любовника и поспешил открыть ему дверь. Его послали за закусками, а ведь ещё напиток или напитки… Ему рук не хватит! Конечно надо было открыть заранее. Но он сам удивился, когда выпалил: — Ты ждал меня и искал больше десяти лет? Это правда? — Мобэй дрогнул от этих слов и чуть не уронил поднос — Шан Цинхуа бросился к нему и помог его удержать, хотя напитки слегка разлились. Но это было не так критично. В конце концов мужчина забрал у омеги напитки, переставил их на журнальный столик и поднос тоже отнял, желая разгрузить Мобэя. — Совсем все забыл, Мобэй, ты расстроил этого старика. — всплеснул руками бета за спиной Цинхуа и тот сердито развернулся к нему, выглядя довольно забавно из-за контраста на фоне айсбергоподобного жениха. — Не смейте стыдить его! Он вам не горничная и не официантка, чтобы вы с ним так разговаривали! — Цинхуа ощутил, как Мобэй придержал его за плечи, по-видимому желая осадить, и Цинхуа был вынужден его послушаться, поддаваясь и ласке, и омежьему феромону. Его усадили на диванчик и дали ему кружку с кофе, и альфа сжал ее в руках, стараясь не расплескать все. Мобэй погладил его по спине и Цинхуа окончательно угомонился. Хоть Мобэй не был его парой, он всё равно воспринимал его таковой и не мог не вступиться за него. — Этого Мобэя застали врасплох. Больше такого не повторится. — спокойно сказал омега отцу, от чего Цинхуа хотел снова возмутиться, но его все ещё придерживал жених и пришлось смириться с этим уничижительным общением. Если он в пух и прах разругается с отцом Мобэя неизвестно, что из этого выйдет. — Я надеюсь. Но разочаровал ты меня не этой запинкой, а своей нерешительностью. Неужели все закончилось перед университетом? Не этого я от тебя ожидал. — Цинхуа прислушался, пытаясь понять, как разговор перешел на эту тему. — Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Ну, хоть Мобэй перестал говорить о себе в третьем лице, и то хлеб. Цинхуа присосался к кофе с сердечком и стал слушать, не вмешиваясь в разговор. Только за печеньем потянулся. — Когда ты тогда перешел наперекор мне и учителям, я не хотел идти тебе на уступки, пока ты не проявил упорство и упрямство. Прямо как твоя мама. Ты знаешь, что она должна была быть женой твоего дяди? Он был от нее без ума и любил без меры, а она выбрала меня. Тогда мы и разругались. Она долго билась, чтобы помолвку перезаключили. Тогда она подорвала здоровье, и поэтому тяжело носила тебя и вскоре покинула нас. Я увидел такое же упрямство в тебе и не стал мотать нервы нам обоим слишком уж долго, дал разрешение на учебу и работу. Но то, что ты совсем не искал своего избранника меня удручает. Даже я нашел его раньше, Мобэй, это никуда не годится! Где было твое упрямство раньше? Я проведал, где Цинхуа и узнал, что он твой секретарь. Я успокоился, думал, что скоро вы сообщите о помолвке, а может и о внуках, но время шло, а от тебя ни весточки. Я проведал тебя в день рождения, убедился в том, что это тот же человек, но ты даже не познакомил нас. Что ж, я дождался выходных, когда ты приехал ко мне отпраздновать. И снова тишина. Хорошо, решил я, что может ещё рано. На новый год ты так и не познакомил нас, более того, на праздник ты поехал ко мне, а не остался с ним, я решил, что вы все ещё не пара, иначе почему бы тебе праздновать со мной? Что ж, я решил подтолкнуть тебя, и что я узнаю? Предложение сделал не ты, а Цинхуа? Я бы даже сказал, что разочарован — мягкое слово! — наконец господин Ван закончил ругать Мобэя. Тот сидел напряженный, с опущенной головой и продолжал придерживать Цинхуа за плечи, но альфе казалось, что пальцы слегка подрагивают, а сам омега близок к тому, чтобы расплакаться. — Вы закончили? — жестко спросил Цинхуа, отставляя кофе в сторону и вставая с дивана. Он сам был удивлен тем, как резко это прозвучало. — Вы не имеете никакого права осуждать Мобэя за то, что он не сделал первого шага. Не вы ли сказали, что место омеги дома и заботиться об альфе? Если вы учили его этому, разве не естественно, что он будет ждать? По общему мнению это альфа должен делать предложение. Будь то отношения или брак. Так и было. И если вас что-то не устраивает — об этом надо сказать, а не ставить перед фактом более жёстких условий наследования! — Цинхуа подошёл к Мобэю и обнял его голову, устраивая его в своей груди, как обычно они делали после собраний совета директоров. Цинхуа в начале удивился, почему Мобэй почти плачет, а не злится, как тогда, а с другой стороны… Одно дело посторонние люди, а совсем другое — отец. Или альфа. Это болезненно. Поэтому он склонился к чужому ушку и тихо, чтобы господин Ван не слышал, шепнул ему на ушко. — Я тебя люблю. И ты точно никогда меня не разочаруешь. Мобэй несколько неуверенно обнял его после этих слов и Цинхуа продолжил поглаживать его по волосам, стараясь успокоить. Он благополучно игнорировал то, что стоял спиной к собственному свекру. Не до него пока. — Не боишься дерзить мне, мальчишка? — бета не был рад такому отношению к себе, но Цинхуа уже не был тем мальчиком на побегушках, что молча сносил пренебрежение и насмешки даже будучи финансовым директором крупной компании. Нет, сейчас его должность хоть и казалась маленькой, на деле несла за собой даже большую власть, и к нему относились более чем почтительно, у него появилось чувство собственного достоинства. — А что вы сделаете? С моим послужным списком я вполне могу рассчитывать на работу во многих компаниях. Я смогу содержать и себя, и Мобэя, и детей. А вот если Мобэй уйдет с поста и не родит наследников, то вам или придётся искать спешно жену и растить нового ребенка, или все перейдёт вашему брату. Вот только будет ли ваш брат столь же щедр, как Мобэй? Сомневаюсь, раз у вас больше двадцати пяти лет разногласия. — заметил Цинхуа и у господина Вана не нашлось что ему возразить. — Прошу, не давите на Мобэя больше, чем уже сделали. Если вас что-то не устраивает в наших с ним отношениях — говорите со мной. Если вас что-то не устраивает в управлении компанией — говорите со мной. — похоже, он принял Мобэя за девочку именно из-за воспитания этого человека. И это было неприятно. Не хотелось бы, чтобы этот человек давил на Мобэя и дальше или пропагандировал те же вещи их детям. Нет уж. А когда тот совсем отойдет от дел можно будет поговорить и об отмене некоторых правил в компании… — И вправду дерзок. Впрочем, я не хочу с вами ругаться, ты прав, мне это не выгодно. Лучше давайте поговорим о свадьбе. — сказал господин Ван, переключившись на более мирную тему. Цинхуа смел надеяться на то, что мужчина все-таки хочет поддерживать более-менее хорошие отношения с Мобэем и не хотел сильно препятствовать. Тут уже омеге решать что делать. — Мы хотим свадьбу в конце лета или начале осени. С цветами. — наконец в разговор включился Мобэй и Цинхуа снова погладил его по волосам, не споря с ним. Пусть будет как омега хочет. Сам Цинхуа хотел, чтобы это просто произошло, большего не надо. — Это интереснее. Я могу поучаствовать? — кажется, бета загорелся этой идеей и Цинхуа даже улыбнулся, но без решения Мобэя не хотел ничего отмечать, а тот посмотрел на Цинхуа с вопросом и он кивнул, понимая, что хотят его согласия на авантюру. — Можешь. Хоть все спланируй. Но все этапы согласовывай с нами. И я не надену платье. Костюмы мы выберем сами. — ответил Мобэй. Он кажется был крайне заинтересован в свадьбе, но не в организации. Цинхуа догадывался почему — у них и без того хватало дел, искать ещё и агентства… Лучше и правда спихнуть все на заинтересованное лицо и лишь удаленно его контролировать. — Прекрасно, ты порадовал этого старика, Мобэй, очень порадовал. Твоя мама очень хотела побывать на твоей… — бету заткнул рык омеги и Цинхуа напрягся от резкости этого жеста, но его быстро начали расслаблять и Цинхуа понял, что эта агрессия была направлена не на него. На отца. За упоминание матери. Может, и слезы ранее были вызваны не только словами о разочаровании, но и упоминанием о ней? — Вы разве не видите, что он не хочет говорить про нее? Прекратите! — рассердился он, но выглядело это смешно, потому что сейчас он уже растерял всю свирепость и скорее выглядел как злой грызун. Милый, сердитый, но безобидный. Бета умолк и немного недоуменно посмотрел на этот тандем, но решил не спорить и не лез дальше. Цинхуа был ему за это благодарен и наконец сел, прижимаясь бедром к чужому, чтобы было больше контакта. Мобэй не стал сопротивляться и взял с подноса глинтвейн, а альфа потянулся за своим божественным кофе, похищая закуски, наслаждаясь и ими. Завтрак был все-таки довольно давно, он уже проголодался, ещё и с этой нервотрепкой. Дальше разговор шел в более мирном русле. Бета иногда интересовался делами компании, Цинхуа говорил, а Мобэй предпочитал молчать и поглядывать на альфу, взявшего инициативу в свои руки. Цинхуа догадывался почему — господин Ван убеждался в его компетентности и больше не имел никаких вопросов к нему как к выгодной партии. Домой они, однако, не поехали и Мобэй почему-то повел Цинхуа совсем в другую сторону от машины, а повел по саду куда-то вглубь. Цинхуа предположил, что омега хочет показать ему место, где он провел свое детство. Они действительно словно бы гуляли. Сад был очень красивым, и в каких-то местах выглядел почти заброшенным, а где-то чрезмерно ухоженным, но Цинхуа догадывался, что ухаживали здесь за всем. К тому же та небрежность смотрелась гораздо приятнее, чем геометрическая правильность рядов кустов и изгородей. — Мама любила беседки в розах. Они разваливались от времени и их не стали восстанавливать. — сказал Мобэй, взяв Цинхуа за руку на приличном удалении от дома. Цинхуа предпочитал молчать, ощущая, что он здесь немного лишний. Но если бы это было так, разве его бы привели сюда? Они проходили мимо особенно больших плетей роз, опертых на кованую арку. Мобэй остановился рядом, и альфа подумал, что это то самое место, где была беседка. Мобэй, похоже, очень любил мать. И сейчас был готов… Познакомить альфу с матерью? Цинхуа это ценил, даже если не был готов к знакомству с родителями сегодня и в таком формате. Он переплел их с Мобэем пальцы, и тот сжал их крепче, словно пытаясь получить поддержку, и Цинхуа постарался дать её, окутав омегу своим запахом. Этого было достаточно — Мобэй слегка ослабил давление руки, но встал ближе, касаясь бедром чужого бедра. Но, постояв так несколько минут он потянул Цинхуа дальше по саду, и Цинхуа поспешил за ним, потому что ему было тяжело успевать за широкими шагами омеги, пока он не замедлился, подстраиваясь под его скорость. Альфа постарался не задерживать мужчину и идти скорее, но все-таки не в убийственном темпе. Так они подошли к довольно большому зданию, построенному в традиционном стиле. Его окружала веранда, на которой висели звуки ветра из бамбука. Они и сейчас колыхались, издавая приятный перестук. Мобэй подошёл к ящику около входа в здание и взял несколько палочек благовоний, после чего толкнул дверь и Цинхуа увидел узкий коридор с множеством дверей. Альфа не понимал, что это за место, но старался не отставать и быть тише, на случай если они кому-то помешают, но вскоре понял, что мешать здесь не кому. Мобэй остановился перед одной из дверей и открыл ее. Было не заперто, и они вошли внутрь. Цинхуа застыл ещё на пороге, найдя в маленькой комнатке, похожей на чулан, алтарь и урну. На алтаре стояли высушенные букеты роз и композиций с ними, а среди них стоял портрет довольно уставшей, но гордой женщины в традиционной одежде. Цинхуа сразу понял, что это мать Мобэя. Они были похожи как две капли воды на первый взгляд. Но она выглядела чуть старше омеги сейчас. Цинхуа оставалось только гадать, сколько ей на фото, и сколько было Мобэю, когда ее не стало. — Здравствуй, мама. — сказал Мобэй и опустился у алтаря на колени, ставя палочки благовоний в подставки для них. Цинхуа боялся отойти от двери больше, чем на пол метра. Ему казалось, что он нарушает что-то очень важное и хрупкое. Что ему не следовало быть здесь. Но омега повернулся к нему и одним только скорбящим взглядом позвал к себе, и Цинхуа сделал несколько шагов вперед, садясь рядом. Но что ему делать дальше? Он сжал край толстовки в пальцах. В этом величественном месте его выбор одежды казался смешным, как и все его существование, а рядом с этой женщиной в традиционном одеянии он и вовсе ощущал себя осквернителем. Мобэй в своих черной рубашке и брюках смотрелся гораздо гармоничнее и уместнее. Он ни в коем случае не выглядел смешным. Казалось, даже костюм клоуна не поколеблет его величия. Мобэй, словно чувствуя это, взял его за руку, легонько гладя. Хотя это он был тем, кому нужна была поддержка в эту минуту, и Цинхуа ощутил ещё больший стыд, поэтому сжал чужую руку в ответ, словно пытаясь сказать, что все хорошо. Все в порядке. Ему не о чем беспокоиться. — Мама, я привел Цинхуа. — альфа немного встрепенулся. Его словно знакомили лично после долгих рассказов, но волновало даже не это, а то, что Мобэй говорил, вытягивая из себя каждое слово, словно они причиняли ему боль. Впрочем, он никогда не отличался разговорчивостью, а сейчас и ситуация такая, когда не хочется говорить. — Цинхуа сделал мне предложение, мы поженимся через несколько месяцев. Я очень этому рад. Я бы хотел, чтобы ты была с нами в этот момент. Отец говорит, ты очень ждала этого дня. — Цинхуа слышал, что голос Мобэя практически срывается от этого. Он не мог его в этом винить, только чуть крепче сжать его ладонь и выпустить больше запаха, чтобы успокоить омегу. Он на миг повернулся к Мобэю и увидел, что у него на щеках поблескивают пара дорожек от слез, хотя лицо было по-прежнему довольно невозмутимо. — Здравствуйте, госпожа. Я рад, что встретил вашего сына. Я позабочусь о нем. — Сказал он как можно тверже, после чего забрал у Мобэя не использованные палочки благовоний и поставил их рядом уже от Мобэя, надеясь, что не совершает этим никаких неправильных действий. Он хотел как лучше. Но Мобэй практически сразу после этого вывел его из семейного склепа, останавливаясь на веранде. Цинхуа уже решил, что и правда сделал все не так и зря вообще открыл рот, но ощутил, как его сжали в крепких объятиях, прижимая уже довольно привычно. Цинхуа слегка опешил, но вскоре положил руки на чужую талию, сжимая ее в ответ. — Спасибо. — сказал Мобэй сдавленно, и Цинхуа только кивнул, показывая, что услышал его. Рядом с ними покапывал мелкий дождик. Не грибной, но и не ливень. Цинхуа не смог сдержаться и все-таки добавил к кивку: — В детстве мне рассказывали, что если капает дождь — это наши родные на небесах плачут. Думаю, если бы это было правдой, то это были бы слезы радости. — не нужно было уточнять, чьи слезы. — Я тоже. — сказал Мобэй и сжал чужие кудрявые волосы, не до боли, но ощутимо. Цинхуа не стал сопротивляться и лишь порадовался, что не расстроил любимого неуместным комментарием. Рядом по-прежнему звенели песни ветра и оба мужчины могли наблюдать за нежными переливами цветов на небе, сопутствующими закату. В тот вечер они так и не поехали домой, оставшись в старой комнате Мобэя. Она была просторной, но обезличенной после переезда. Хотя в шкафу ещё оставалось немного одежды, максимально приближенной к мужской, даже немного пацанской. Сейчас она была мала Мобэю, но несколько футболок, когда-то бывших оверсайз, подошли ему по размерам, как и шорты. Зато Цинхуа все подошло и они так и спали в старых вещах омеги, на кровати с балдахином, свернувшись вдвоем лицом друг к другу и переплетя ноги и пальцы рук.