Приручи мою боль, любимый (18+)

Stray Kids, ATEEZ (кроссовер)
Слэш
NC-17
Завершён
1286
Riri Samum бета
Размер:
307 страниц, 52 части
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
1286 Нравится 1361 Отзывы 381 В сборник Скачать

2.

Настройки текста
Примечания:
— Прячься здесь, быстро! — Джисон нетерпеливо дёрнул как всегда зазевавшегося Ликса за руку. — Травами натёрся? — Я натёрся, — шмыгнул носом Ликс, — а почему я один? Где Сынги и Ехун? — Потому что их отвёл Есан к невинным, — зло кинул Джисон и стал быстро сооружать нехитрое ложе для младшего. — Вот, здесь... — Тогда почему ты меня сюда привёл? — тихо прошептал Ликс. — Разве я уже не... Мне же только восемнадцатая весна через луну явится... — Ликс! — Джисон взял светловолосого юношу за плечи и заглянул в его глубокие и прекрасные светло-карие глаза, которые сейчас, в полутьме пещеры, казались тёмными и бездонными. — Послушай меня! Ты в опасности, и большой, понимаешь? Ты видел альф после набега? — Даже почувствовал, — неловко усмехнулся Ликс, невольно потирая плечо. — Меня Минчон так к дереву прижал, думал — сломает. — Покажи, — требовательно кинул Джисон, впиваясь взглядом в плечо Ликса. — Да ничего там, — торопливо залепетал младший, — просто... Но я вырвался, вырвался! Джисон знал, что разговаривать так с тихим, но упрямым омежкой было напрасно, так что он просто дёрнул его на себя и содрал с плеча накрутку, обнажая тёмный кроваво наливающийся след от зубов. — С-сук-ка... — прошипел он. — Убью, хер гиений... — Сонни, нет, Сонни, — испуганно заговорил Ликс, досадливо выдираясь из крепких пальцев. — Ты же сам говорил: они сегодня как сами не свои! Ты же видел! Они все как бесихи наелись! Ты глаза их видел? Не знаю, чем там их перед набегом напоил шаман Кан, но сегодня они ужаснее, чем всегда! Во много раз, Сонни! Прошу! — Он обнял и с силой прижал брата к себе, утыкаясь в его шею носом: — Останься здесь со мной! Мне страшно будет одному! Ты же знаешь! — Я не могу, птенчик, — мгновенно смягчаясь, ответил Джисон. — Я должен ещё кое-кому помочь. — Минхо? — тихо спросил со слезами в голосе Ликс. — Но ведь Сонгэ не посмеет... Он же... Да? — Ликс, — твёрдо сказал Джисон, отстраняя от себя юношу. — Сиди тихо и не вздумай покидать убежище. Пока я не приду, не выходи. По нужде попробуй пересилить, нет — вот там, — он махнул рукой в сторону. — Обойдёшь дерево, отойдёшь в кусты... — Не надо меня такому учить, — обиженно надулся Ликс. — Я что, первую Ночь добычи пережидаю? — Ну, и молодец, — Джисон поцеловал юношу в щёку и потрепал по голове. — Постараюсь вернуться поскорее, но ты и сам понимаешь, что это невозможно предугадать. — Он усмехнулся и мягко погладил Ликса по бледной щеке, а потом добавил тихо: — Помнишь? Лишь Серые ели знают... — ...где мы обретём друг друга вновь, — со внезапной тоской откликнулся Ликс. — Ты как будто прощаешься... Джисон ему лишь улыбнулся и быстро выполз из убежища. Он прикрыл корни огромного дуба, под которыми оставлял младшего братишку, валежником и сверху бросил россыпь семян туманки — чтобы отбить запах.

***

Становище отдавало дымом, кровью и ужасным запахом от смешения сотни немытых тел. Пьяные, опоённые горечью медвяной браги альфы орали песни, сидя у кострищ, пожирали полусырое мясо, которое не успевало прожариться, так как его выхватывали жадные руки и отправляли в измазанные жиром рты. "Слава ветру, успел, жрут ещё", — подумал Джисон. Он снова обмазал свою шею и запястья кашицей из туманки, которую приготовил заранее, потом то же самое сделал с подмышками и штанами — спереди и сзади — и быстро, пригибаясь и прячась за перевёрнутыми кибитками и полотнищами шатров, быстро побежал к знакомому шатру. Но уже подходя, когда услышал грубый смех нескольких альф — мерзкий и противный до тошноты — понял: нет, не успел. Они были здесь. А выблядок Ли Сонгэ исполнил свою угрозу. Голоса Минхо не было слышно, и от этого сердце Джисона сжалось в дикой тоске. "Братишка... Прошу... Хо-я..." — шептали помимо воли губы. Он встал перед верхним краем шатрового полотнища и зажмурился. От страха, от ужаса, от осознания мерзости того, что сейчас с ним будет, его затошнило. Он едва успел добежать до ближайших кустов — и его вывернуло, мучительно, с горечью. Он ничего не ел сегодня, так как было не до этого, поэтому было ещё и больно. Не открывая зажмуренных глаз, он ухватил ком лежалого снега и быстро обтёр лицо. "Ты должен, ты... Вставай, жалкий трус, вставай, Джисон!" — требовательно стучало в голове, но тело — предательски слабое омежье тело — умоляло остаться здесь, у кустов, спрятаться и сидеть, дрожа, чтобы никто не нашёл и не тронул. Увы, Джисон не мог себе этого позволить. Минхо, его старший братишка, терпел три года. Три года издевательств, побоев, мучений от своего альфы, который должен был взамен сделать главное — так, чтобы их с Ликсом задницы были целы, чтобы ни одна мразь из вольных альф племени морвы не лезла. Родители умерли — помочь и защитить было некому, так что мерзавец Ли Сонгэ лютовал, и никто не мог ему ничего противопоставить: в подобные дела племя не лезло, оставляя на усмотрение сильного. В этом случае считалось, что прав альфа: он вроде как кормил, вроде как защищал всех троих братьев Ли, взяв их как бы под свою руку (хотя метки Минхо так и не поставил, сука). А значит — мог делать с ними всё, что хотел. Но вот теперь Ли Сонгэ, бесчестная тварь, что превратила яркого, гордого и безумно красивого Ли Минхо в зашуганное, тени своей боящееся животное, требовал большего. Иначе угрожал отдать всех троих на всеобщую потребу. И ладно бы Джисон — на него желающих не нашлось бы, уж он-то бы постарался. Но вот сам Минхо, который на приближение любого альфы отвечал, сжимаясь, убирая голову в когда-то гордые плечи и готовясь по первому требованию встать на колени в мольбе о пощаде... Джисон обожал брата, когда-то даже побаивался его, но теперь... Он не мог без злобных слёз смотреть на равнодушие, маской застывшее на прекрасном лице, на следы побоев на длинной красивой шее, ногах и руках, на страх в чудесных кошачьих глазах - вечный, поселившийся там, очевидно, навсегда. И Сонгэ Джисон ненавидел искренне и всей душой, мечтая однажды просто убить его и иногда даже ощущая в себе силы это сделать. Но... Что будет с Минхо, когда его, Джисона, разорвут лошадьми за убийство альфы-воина? Не говоря уже о Ликсе. Оставшись без него, они мгновенно пропадут. Ликс... Тот вообще... Не выдержит и первого нападения. Поэтому мысли об убийстве поганого альфы Джисон хранил в потаённом ящичке души. А пока... Пока оставалось только одно: сделать то, чего вчера, ухмыляясь и скаля противно воняющие жёлтые клыки, потребовал от него Сонгэ. За этим Джисон и пришёл к шатру. Правда, надеялся хотя бы Минхо увести к Ликсу, чтобы старший брат не видел того, что предстояло ему выдержать. Но, раз альфы здесь, — не успел. Сонгэ решил, что Джисон струсил и не пришёл, поэтому и исполнил угрозу: первым он со своими дружками пустит по кругу именно Минхо. А потом уже и до Ликса доберутся. "А ты, Сонни, гуляй, — насмешливо сказал Сонгэ. — Тебя ебать силой — себе дороже". Подгоняемый ужасом и тоской от мысли, что подвёл своих братишек, он нашёл в себе силы встать и быстро, чтобы не передумать, подошёл к полотнищу, отдёрнул его и вошёл внутрь. В большом и просторном шатре было душно, страшно воняло немытыми альфьими телами и травяными плошками для света. То, что увидел Джисон, заставило его замереть от ужаса. Вокруг широкого ложа с небрежно накиданными на него одеялами стояло четверо альф с вываленными членами и дрочили себе, а пятый — сам Сонгэ — трахал на постели Минхо. Он вдавил голову несчастного омеги в смятое одеяло, заставив его непотребно вздёрнуть задницу и, с наслаждением рыча, натягивал на своё естество безвольное тело, сотрясающееся от каждого толчка. В глаза Джисону бросились пальцы Минхо, которые судорожно сжимали цветастое одеяло из лоскутов. Сонгэ внезапно задвигался быстрее и зарычал — страшно и злобно: — Тварь, тварь, тварь! Я заставлю тебя стонать! Я заста... Ах ты, ублюдочный омега, мерзкая шваль подкопытная! Пыль... Пыль ёбаная! Я же тебя до смерти... Порву! Порву! — И он яростно схватил парня под собой за локти и дёрнул на себя. Минхо захрипел и прогнулся в спине, но голова у него упала на грудь, как будто он был без сознания. Однако Джисон, который просто не в силах был двинуться с места от того, что не мог поверить, что это всё происходит на самом деле, — он увидел, как шевелятся мучительно белые сухие губы омеги, который сотрясался от каждого дикого толчка всем телом. — Нет!.. — попытался крикнуть Джисон. Но вместо крика у него вышел невнятный шелест, так как горло туго перехватил удушающий ужас. Он торопливо сглотнул и попытался снова: — Пусти... отпусти... не надо... Однако его никто не слышал, и даже не чуял. Альфы смеялись, их возбуждённые голоса становились всё резче, они подбадривали Сонгэ, хвалили тело Минхо, переругивались, делясь, кто будет следующим. Сонгэ подходил к пику, когда, жестоко оскалясь, он хрипло приказал: — Минчон, вставь ему, пусть отсосёт. Начнём веселье. Он отпустил руки Минхо, и тот рухнул на живот. Но тут же альфа грубо ухватил его за мокрые от пота волосы на затылке и приподнял, жестко потянув за них и не переставая при этом резко и быстро шлёпать бёдрами по половинкам омеги. Опираясь на одну руку, он склонился к уху Минхо и прошипел громко: — Я тебя предупреждал: не будешь ласковым — сдохнешь, разорванный членами. Не захотел — пеняй на себя, ублюдок! Он вытянулся, вбился ещё несколько раз с громким рыком наслаждения, замер на несколько секунд, дергая бёдрами и спуская внутри омеги, и оттолкнул от себя безвольное тело. Осмотрел его злобным взглядом, ухмыльнулся и сказал: — Давай, не морозься, будешь первым Минчон. Неприступный снежный божок, красавчик Ли Минхо жаждет, чтобы ты выебал его сладенький ротик! И жалеть не стоит, я тебе его на эту ночь дарю. А Хесон пока опробует задницу. Кажется, об этом ты загадывал, да? Об этом мечтал? Ну, так давай. Я тебе его прямо подготовил! И двое альф запрыгнули на ложе. — Нет! Нет, нет! Не смейте! — Свой дикий, полный бешенства крик Джисон услышал как будто со стороны. Альфы резко развернули к нему головы и засвистели, заулюлюкали от удивления. Их лица были одинаково отвратительно красными, глаза отдавали алым и были совершенно пьяными. Они были все обнажены (что Джисон понял только что), а руки почти одинаково продолжали двигаться на членах. Поняв, кто перед ними, они загалдели и загоготали громче. — Малыш Сонни решил помочь своему братишке? — развязно заорал невысокий, но очень плотный, с перекатывающимися мускулами и жутко встрёпанной иссиня-чёрной шевелюрой Хе Гисон. — Смотри, брат, какой здесь кусочек! — Он твой, — хрипло ответил ему Хе Хенсон, — у меня тут растраханная задница красавчика Ли Минхо, нахуй мне этот дикий? — И навалился на несчастного Минхо, который даже не дёрнулся. — Нет, нет! — заверещал что есть мочи Джисон. — Пусти! Отпусти моего брата, выблядок гиений! Кишка вонючая, слезь с него! Ты! — крикнул он Сонгэ, который стоял у ложа и насмешливо смотрел на него, сложив руки на груди. — Ты обещал! Сказал: приду — ты не отдашь его им. И он решительно рванул к ложу, но его перехватил Гисон, поднял в воздух и, мерзко хохоча, стал рвать с него одежду, приговаривая: — Сонни, глупый омега Ли Джисон, ты сам пришёл, теперь мы тебя наконец-то оттрахаем, да, Сонни? Все, все хотели бы тебя попробовать, а вот повезло так повезло... Джисон, визжа, выдирался, но Гисон в своём пьяном угаре был силён, а потом к нему присоединился, пьяно хихикая, и четвёртый альфа Кун Михо. Он был старше их всех и был отцом друга Джисона Кун Доджо. — Нет, нет, — мучительно закричал Джисон, — дядя Михо, умоляю! Нет! — Детка, я буду с тобой осторожен, — заплетающимся языком проворковал ему в ответ Михо, помогая Гисону стащить с него бедренное полотно, — будь хорошим... хорошим... не брыкайся, не надо! Мм... какая попка, не зря мой Джо облизывается... Сонни, надо показать уважение альфам, надо, малыш. Мы для вас сегодня сражались с волками, столько убили этой нечисти! Давай, малыш, давай, посмотри на своего братишку: он покорен, и ему хорошо, видишь? Джисон, рот которого был зажат рукой Гисона, мучительно повёл головой, чтобы увидеть Минхо. Зажав его под собой, Хе Хесон с хриплыми стонами вбивался в него быстро и жестко, отчего у омеги закатились глаза и он, кажется, потерял сознание. — Эй, ты, — обиженно взвыл в это время второй альфа на ложе, Минчон: он до этого чуть заморозился, наблюдая за тем, как двое альф мучают Джисона, но слова Михо заставили его очнуться. И он злобно зарычал: — Пусти! Дырка впереди — моя! У меня тоже есть для него кое-что! — И он, мерзко усмехаясь, потряс своим членом почти у лица Хесона. — Убери, — рыкнул тот, не прекращая вколачиваться в омегу, — откушу, блять! — И задвигался с такой бешеной скоростью, что ложе заходило под телами ходуном, а Минхо глухо и страшно завыл, захрипел, вжатый в одеяла. Этот вой, кажется, привёл в чувства Сонгэ. Не обращая внимания на ложе, он подошёл к мучительно извивающемуся в руках Гисона и Михо Джисону, схватил его за подбородок и потребовал у первого альфы: — Убери руку, поговорить надо. С бессмысленной улыбкой и глупым хихиканьем тот исполнил приказ, и Сонгэ склонился над глядящим на него с ужасом омегой. — Ты опоздал, Сонни — и из-за этого твой братишка должен удовлетворить тех двоих, что уже его ебут. Не буду вмешиваться: никому не понравится, если его прерывают за таким делом. — Двое альф, чьи пальцы чувствовал на себе сходящий с ума от ужаса и омерзения Джисон, захохотали и закивали головами. А Сонгэ, зло усмехнувшись тонкими губами, продолжил: — Но ты пришёл, малыш Сонни, да? Смелый малыш Сонни... А я ведь был уверен, что не решишься... Ну, что же... Тогда твою задницу сегодня никто не тронет, раз уж я пообещал... Гисон и Михо возмущённо зарычали, но Сонгэ так на них оскалился, что их рычание перешло в жалобный скулёж. А Ли продолжил: — Но нельзя же гостей отпускать вот так — ни с чем. Отсосёшь им — и они спокойно пойдут дотрахивать твоего дружка Минги, если, конечно, там что-то осталось от его потрошёной задницы. Но сначала... Сначала мы с тобой позабавимся зрелищем, которое ты должен запомнить, чтобы никогда не забывать о том, кто отныне твой хозяин. Пустите его! — грубо кинул он двоим альфам, которые тут же опустили Джисона, и он упал, задыхаясь от ужаса, на ковёр. Но тут же его вздёрнули вверх сильные руки Сонгэ, который прижал его к своей груди спиной, обхватив одной рукой, а другой снова схватил за подбородок и направил его лицо так, чтобы перед глазами оказалось ложе, где двое альф пользовали с двух сторон его брата, безвольно подающегося между ними, закашливающегося, истекающего слюной и слезами. Они брали Минхо почти на весу, и то, что ему ужасно больно, было видно сразу. — Нет, — прошептал умоляюще Джисон, зажмуривая глаза, — я умоляю: не надо! Пусть они отпустят... я всё сделаю, всё для тебя сделаю! — А ты и так всё теперь сделаешь, Сонни, — прошептал ему на ухо Сонгэ, а потом мокро и жадно облизал ему это ухо, отчего Джисон почувствовал острый спазм в животе, но усилием воли подавил его, гулко сглотнув. Однако Сонгэ уловил это и прошипел ещё злее: — Я противен тебе настолько, малыш? Ну, да мне наплевать, ты же понимаешь? Смотри! Открой глаза, иначе я выебу тебя прямо сейчас, чтобы привести в чувства! Джисон в ужасе распахнул глаза — и вынужден был смотреть. А Сонгэ между тем вдруг опустил руку, державшую его за талию, вниз, и Джисон ощутил его пальцы между своих половинок. — Нет, нет! — задохнулся он. — Хочешь, чтобы я отдал Минхо и этим двоим? А потом все четверо? М? Тихо! — Внезапно пальцы Сонгэ оказались у лица омеги, и он хрипло приказал: — Обсоси, живо! Почти силой он затолкал их в рот Джисону. Конечно, омега не смог толком выполнить приказ, потому что зажался от отвращения и боли, так что Сонгэ, шикнув в досаде, обмусолил их сам — и загнал сразу два в Джисона. Это было так зверски больно, что у Джисона глаза на лоб полезли, он закричал и попытался вырваться из крепких лап зверя, что терзал его, начав двигаться сразу, грубо вторгаясь в невинное нутро. В ответ на сопротивление Сонгэ внезапно жестоко укусил Джисона в шею, а потом задвигался внутри его ещё быстрее, начиная возбуждённо постанывать. В глазах у Джисона стало темнеть. Однако, к сожалению, сознание он потерял не сразу. Он ещё почувствовал, как ходят внутри него уже три пальца, он услышал, как зашипел ему на ухо Сонгэ, что если он посмеет не слушаться, то эта кровь ему покажется малой, что если он посмеет ещё раз скрыть свой запах — "Единственное, что в тебе есть правда охеренного, ёбаная тощая белка!" — он сделает с ним то же, что сейчас делают Хесон и Минчон с Минхо. "Минхо... Братишка... — угасающим сознанием потянулся Джисон. — Прости... меня..."
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.