The Blackthorn Tree

Когда становится понятно, что этой ночью буря не утихнет, им отводят комнаты для ночлега.   Горничная отводит их наверх по парадной лестнице и ведет темным коридором. Фредриксону и Шусселю она выделяет одну комнату, а Муми-тролля и Юксаре поселяет в другой – напротив. Оставив им свечи в подсвечниках, которые освещали им путь, когда они поднимались, она уходит: похоже, дом она знает достаточно хорошо, чтобы не нуждаться в дополнительном освещении.   Вчетвером они стоят в коридоре и заходить в отведенные им комнаты не спешат, между ними осязаемо витает ощущение тревоги.   – А она малость с приветом, – говорит, наконец, Шуссель, и Фредриксон неодобрительно хмыкает, однако Муми-тролль думает, что тот лишь высказал общее мнение. – То есть совершенно не в себе.   – Кто бы говорил, – произносит Юксаре тихо, так, чтобы слышал только Муми-тролль, и, несмотря на ситуацию, Муми-тролль невольно смеется и спешно пытается замаскировать свой смех, прочищая горло.   – Ну же, не стоит быть таким грубым, – говорит Фредриксон, но уголок рта у него едва заметно дергается. – Она предоставила нам теплый ужин и постель. Как по мне, она может быть петлястее матросского узла, а я все равно буду ей благодарен.   – Что ж, значит хорошо, что ты благодарен, – говорит Муми-тролль, и Шуссель смеется. – Нам лучше поспать. Чем быстрее заснем, тем быстрее наступит утро, и мы сможем уйти.   – Вот это правильно, – соглашается Шуссель, прижимая к себе свою жестянку. Внутри нее снова дребезжит всякая мелочь, которую ему удалось насобирать. – У меня от этого места мурашки по коже.   – У тебя от всего мурашки по коже, – говорит Фредриксон, разглаживая усы. – Проще сказать, от чего нет. Нервы у тебя, что у мешка полного кошек, который как следует встряхнули.   – Ой-ой, – говорит Юксаре, снова только Муми-троллю, и снова это его смешит. Муми-тролль чувствует, как позади него хвост Юксаре задевает его собственный, и в груди у него все шипит, как содовая.   – И не думайте, что я не вижу, как вы двое тут перемигиваетесь, – говорит Фредриксон, указывая на Муми-тролля и Юксаре подсвечником, и оба они снова хихикают оттого, что их подловили. – Марш в кровать. Всем нам пора отдохнуть.   Муми-тролль и Юксаре послушно направляются в свою комнату. Открыв дверь, они оба на мгновение замирают на пороге, потому что внутри настолько холодно, что, кажется, будто их окатило ледяной волной. Усы у Юксаре топорщатся, а мех Муми-тролля встает дыбом и пушится.   "Что ж, здесь уютненько", – говорит Юксаре, когда они все-таки пересекают порог. В комнате две кровати, что немного рассеивает опасения Муми-тролля, но в целом тут жутко холодно и темно. Муми-тролль сразу же принимается возиться со светильниками у двери – в доме до сих пор используется газовое освещение, и, по правде говоря, Муми-троллю так и не удалось толком с ним освоиться.   В конце концов, Муми-тролль все-таки включает светильник, и комнату заливает тусклым светом. Ее интерьер выглядит ужасно несовременно, а в камине у дальней стены завывает ветер. Над камином опять-таки висит что-то вроде зеркала или картины, прикрытое муслиновой тканью. Муми-тролль ставит свой рюкзак у кровати, которая ближе к двери.   – Если хочешь, я разведу огонь.   – Я бы не стал рисковать, – говорит Юксаре, подходя к окну – оно представляет собой большой вытянутый прямоугольник, обрамленный тяжелыми портьерами, спадающими до пола. Юксаре прикасается к ним лапой. – То, что из камина дует, еще не означает, что дымоход в рабочем состоянии. Мы можем задохнуться во сне.   Эти слова пробирают Муми-тролля ознобом похлеще, чем ледяной холод комнаты, и он отшатывается от камина, словно тот может его укусить.   – Похоже, придется обойтись нашим собственным мехом.   – Можешь взять мой шарф, – мягко говорит Юксаре, задергивая портьеры. Кольца неприятно скребут по гардине, и Муми-тролль морщится, – если тебе холодно.   – Разве он тебе самому не понадобится?   – Я бы не хотел, чтобы ты замерз.   – Ну, это взаимно, а мех у меня потеплее твоего, – говорит Муми-тролль, указывая на себя. – Хотя у тебя, конечно, тоже мех прекрасный.   – Ты думаешь, у меня прекрасный мех? – спрашивает Юксаре, и Муми-троллю становится жарко, слишком жарко, учитывая то, как холодно в комнате, и он быстро отворачивается.   – Он ничего, – говорит Муми-тролль, смущаясь без видимой причины, – но, кажется, не слишком теплый, раз уж тебе нужна вся эта одежда.   – Мех мумриков предназначен скорее, чтобы охлаждать нас, чем согревать, – говорит Юксаре, приближаясь к Муми-троллю, который в этот момент придирчиво осматривает уродливое постельное белье, и не слышит шагов Юксаре по мягкому ковру. – Вот, чувствуешь?   Муми-тролль вздрагивает всем телом, когда Юксаре кладет свою лапу ему на щеку. Пальцы у него теплые, теплее, чем Муми-тролль помнил с тех пор, когда держал их в собственной лапе, и он не понимает, как он мог этого не замечать. Теперь, когда они так близко, Муми-тролль может разглядеть разные оттенки на радужке Юксаре. Нет, его глаза по-прежнему этого донельзя синего цвета, но есть в них и немного коричневого. Совсем немного, но Муми-тролль заворожен.   – Кожа у нас довольно горячая, – говорит Юксаре, прижимая лапу крепче, и теперь Муми-тролль чувствует каждую подушечку его пальца. – Наверное, изначально мы жили на юге. Там довольно тепло.   – Я никогда не был на юге.   – Может быть, мы отправимся туда, когда вернемся на "Морзкой оркестор".   – Так ты оттуда родом? С Юга? – спрашивает Муми-тролль у Юксаре, отчетливо ощущая его прикосновение, отчего сердце у него бьется очень быстро. Быстрее, чем он считает уместным. Юксаре улыбается и убирает свою лапу, пожимая плечами.   – Понятия не имею, – говорит он и направляется к другой кровати, той, что ближе к окну. – Я не знаю, откуда я. Во всяком случае, не помню.   Муми-троллю вдруг становится не по себе, и слишком поздно он ловит себя на том, что неотрывно смотрит на Юксаре. И все равно он продолжает смотреть, как тот снимает шляпу и бросает ее на кровать, а затем сам забирается на нее. Он довольно красивое существо, решает Муми-тролль, в некотором странном смысле, как будто какая-то природная особенность может сделать кого-то красивее. Не в смысле хорошенький как девушка.   Нет, совершенно точно не хорошенький, думает Муми-тролль, глядя, как Юксаре встряхивает темными волосами. Они кудрявятся у него на макушке, напоминая деревянную стружку, и спускаются на шею мягкой шерстью. Красивый, снова думает Муми-тролль. Вот единственное подходящее слово.   На какое-то время в комнате воцаряется тишина, так как Юксаре, похоже, больше нечего сказать. А вот у Муми-тролля есть вопросы, хотя он не уверен, как их задать. Юксаре, как всегда, замечает.   – Давай же, Муми-тролль, – говорит он, поводя узкими плечами. Юксаре в отличие от Муми-тролля состоит из сплошных острых углов, – выкладывай. Ты так напряженно думаешь, что я почти вижу пар из ушей.   – Да помолчи ты! – немедленно взвивается Муми-тролль, пусть это и правда. – Ты сказал, что это Дурной Путь. И, похоже, нисколько в этом не сомневался.   Муми-тролль вспоминает о первоцветах, прикрепленных к его рюкзаку, и намеренно старается не глядеть в ту сторону.   – И все-таки Предчувствия, ты говоришь, у тебя не было? – продолжает Муми-тролль, и Юксаре немного наклоняет голову, прищурив синие глаза. Вот мне и интересно – как ты их отличаешь? В смысле, Предчувствие и просто... я не знаю? Странные мысли, наверное. Я думал, что Предчувствия у тебя возникают только, когда идет дождь.   – Не уверен, что у меня получится объяснить, – отвечает Юксаре, почесывая подбородок. Его заостренные уши быстро дергаются в сторону окна, но когда Муми-тролль смотрит туда, то не видит ничего – лишь дождь шумит. – Случалось ли с тобой такое, Муми-тролль, что читая сказку, ты угадывал, чем она закончится?   Муми-тролль морщится.   – Я редко читаю сказки. Они не так познавательны, как энциклопедии.   – Но ты ведь понимаешь, о чем я, правда? – вздыхает Юксаре. – Иногда я просто вижу вещи такими, какими они, вероятнее всего, будут, и кажется, что путь от одного события к другому настолько очевиден, что совершенно невозможно, чтобы мы выбрали иной... Если только я не укажу вам другое направление. Понимаешь?   Муми-тролль не имеет ни малейшего, даже самого смутного представления, о чем говорит Юксаре и это, должно быть, отражается у него на лице. Плечи Юксаре разочарованно опускаются, и по какой-то странной причине Муми-троллю почти стыдно, и он отчаянно желает понять то, о чем говорит Юксаре, хотя бы затем, чтобы узнать его чуточку лучше.   – Ты видишь... такие вещи все время? – Муми-тролль задает вопрос прежде, чем успевает подумать, о чем хочет спросить, но все равно продолжает.   – Иногда я только так все и вижу, – отвечает Юксаре устало. – Должен признаться, это бывает ужасно утомительно. Иногда за одну минуту я могу увидеть больше вариантов того, как все может пойти не так в течение следующего часа, чем вещей, что находятся в двух шагах передо мной. Беспокоиться обо всем этом слишком хлопотно, поэтому я корректирую курс лишь в том случае, когда кажется, что мы рискуем полностью с него сойти. На таком судне, как наше, это обычно бывает в случае дождя.   Если это и должно было помочь Муми-троллю что-то понять, то не помогло.   – Другими словами... ты видишь будущее?   Юксаре кривится, сморщив острый нос.   – Никто не способен видеть будущее, Муми-тролль.   – Значит, ты просто строишь догадки? – говорит Муми-тролль, и откровенно говоря, он бы поставил на то, что так оно и есть.   – Нет, это что-то... – Юксаре неопределенным жестом указывает на себя, – во мне, я думаю. Какое-то чувство. Я знаю просто потому, что знаю. Но это место, путь, которым мы пошли...   Сильный порыв ветра бьет в стекло, испугав Муми-тролля, но Юксаре и ухом не ведет. Он бросает хмурый взгляд на окно, как будто оскорблен до глубины души тем, что буря, завывающая снаружи, посмела его прервать.   – Я не вижу для нас будущего на этом пути, – говорит Юксаре, и Муми-тролль хмыкает.   – А это... плохо?   – Так не должно быть.   – То есть плохо для тебя.   – Возможно, – говорит Юксаре, хотя в его голосе нет убежденности. Что, наверное, справедливо, поскольку Муми-тролль тоже не уверен, что ему нравится объяснение Юксаре насчет Предчувствий. Так что, по крайней мере, в этом они квиты. Когда он говорит снова, слова его звучат очень тихо. – Я видел ребенка.   – Что? – переспрашивает Муми-тролль, совершенно сбитый с толку. Юксаре вздыхает.   – В тумане. Мне показалось, я видел ребенка. Музыка, которую я слышал, она шла от него.   – Как... что ты имеешь в виду? – Муми-троллю хочется протянуть к нему руку, но он останавливает себя. – Что-то вроде пения?   – Нет. Впрочем… может быть? – Юксаре проводит пятерней по волосам, так что некоторые пряди встают торчком. – Трудно сказать. Я просто так подумал. Я пошел искать источник музыки, и услышал, как малец смеется. Я продолжал идти, пока не увидел других.   – Других?   – Они исчезли так же быстро, как и появились, – поспешно говорит Юксаре, как будто хочет поскорее закончить свой рассказ. И снова, на него это совсем не похоже, думает Муми-тролль.   У Мумии-тролля ноет в груди, когда он вдруг вспоминает о том ужасе, что они пережили сегодня в тумане.   – Что именно ты видел? – спрашивает он, и Юксаре глядит на него, теребя свой шарф. – Что за лица в тумане?   – Я же говорил тебе, – отвечает Юксаре жестче, чем обычно, – это была всего лишь уловка. Я не должен был на нее поддаваться.   – Ты сказал, что видел лица, – настаивает Муми-тролль, и Юксаре пожимает плечами, обернув хвост вокруг коленей. – Что за лица?   – Тебе об этом знать совершенно ни к чему, – беспечно говорит Юксаре, и Муми-тролль хмурится, потому что совсем в этом не уверен.   – Значит, они были очень жуткими?   – Что-то вроде того, – говорит он мрачно, выходя из привычного Муми-троллю образа, и Муми-тролль не знает, как справиться с назойливым желанием присесть рядом с Юксаре на кровати. – Так неприятно быть под действием подобных чар.   – Мне это трудно представить, – говорит Муми-тролль, сцепив лапы в замок, чтобы окончательно не потерять контроль над собой. – Меня никогда не зачаровывали.   – Ну да, полагаю, для этого ты слишком сообразителен, – говорит Юксаре, и поначалу Муми-тролль думает, что это комплимент и весьма гордится собой, но потом замечает, что Юксаре ухмыляется, поглядывая на него. Ага. Значит, дразнит. Стоило бы догадаться. – Тролли сами по себе очаровательные существа, Муми-тролль. Подобное не действует на подобное, мне кажется.   – То есть ты считаешь, что противоположности притягиваются? – говорит Муми-тролль, не подумав, и резко замолкает, распушив мех от смущения.   – Думаешь, я именно это имел в виду? – говорит Юксаре, зажав обе лапы между скрещенными ногами и перевесившись через край своей кровати. Их кровати, и правда, стоят довольно близко друг к другу.   – Я... ну, ты же назвал меня очаровательным! – выпаливает Муми-тролль, смутившись вконец, и Юксаре снова ухмыляется и издает еле слышный смешок. Больше похоже на выдох.   – Кажется так.   – Ты это серьезно?   Юксаре внезапно опускает глаза, и если бы это был кто-то другой, Муми-тролль мог бы подумать, что он смущен. Но он знает Юксаре слишком хорошо, и ни разу не видел, чтобы тот так откровенно смущался.   Какое-то время они продолжают болтать, кажется, очень долго. Ни о чем определенном, по крайней мере, ничего принципиально нового о Юксаре из этого разговора Муми-троллю выяснить не удается. Но что-то он все-таки узнает. Например, что у Юксаре очевидно есть больное колено, и ему приходится двигаться довольно быстро, опираясь на здоровое, чтобы оно не подламывалось. Еще он узнает, что Юксаре любит петь, но не может взять ни одной верной ноты, и со смехом умоляет, чтобы Юксаре, ради всего святого, прекратил распевать ту моряцкую песенку, которую они слышали в порту.   В конце концов, они засыпают – Муми-тролль в своей кровати, Юксаре – в своей, не сговариваясь, оставив свет гореть. Однако вскоре Муми-тролль снова просыпается.   Он открывает глаза и видит над собой лепной потолок. Поначалу он пугается, так как в полусне ему кажется, что лепнина принимает форму какого-то лица. Наверняка, кажется. Стоит Муми-троллю моргнуть, как сон рассеивается, и он видит, что это просто потолок. Но ледяные тиски страха не желают отпускать. Он смотрит на кровать Юксаре.   Самого Юксаре он не видит, так как в попытке согреться, тот набросил на себя сверху парочку одеял. Скрытый от глаз, он выделяется на кровати лишь маленьким комочком, и Муми-тролль гадает, согрелся ли он. Возможно, стоило все-таки рискнуть и развести огонь: дыхание вырывается у него изо рта облачками пара.   Взглянув в сторону камина, Муми-тролль в очередной раз пугается.   Муслиновое покрывало сползло, и под ним действительно оказалось зеркало. Оно такое грязное, что отражение комнаты в нем кажется искаженным, и Муми-троллю нестерпимо хочется отвести взгляд. Сквозняк, кажется, стал сильнее, и Муми-тролль думает, что именно он, должно быть, и сорвал покрывало. Вот что его разбудило.   Он встает с кровати и направляется к камину, чтобы рассмотреть зеркало получше. Он поднимает глаза: оно висит слишком высоко, поэтому дотянуться и снова накрыть его тканью не представляется возможным. Стекло покрыто крапинками, словно яичная скорлупа, и Муми-тролль ловит себя на том, что пытается разглядеть в нем отражение Юксаре.   Юксаре начинает шевелиться, переворачивается на бок, и одеяло немного сползает. Муми-тролль наблюдает через зеркало, как Юксаре садится, и одеяло соскальзывает с кровати, как вода.   "Я тебя разбудил?" – спрашивает Муми-тролль, все еще не оборачиваясь, но Юксаре молчит. Муми-тролль думает, что он выглядит странно, но не может сказать, в чем дело.   Ужас, преследующий Муми-тролля весь день, возвращается.   "Юксаре?"   Муми-тролль оборачивается, и ему кажется, что мир уходит у него из-под ног. Кровать Юксаре пуста, одеяло лежит на полу, в точности как в зеркале, только Юксаре нигде не видно. Муми-тролль вскрикивает, снова поворачивается к зеркалу и снова пугается.   В зеркале он видит лицо! Оно нависает над Муми-троллем, истощенное, жуткое, с острыми зубами, похожее на бесформенный свечной воск. Муми-тролль кричит, крутится на месте, чтобы оказаться с существом лицом к лицу, но позади него ничего нет.   Он пятится, и, задев хвостом решетку, почти падает в саму топку, ударившись головой о каминную полку. На мгновение звезды вспыхивают у Муми-тролля перед глазами, и он моргает сквозь слезы, пытаясь прийти в себя.   "Юксаре!"   Юксаре не откликается. Муми-тролль вскакивает на ноги и, резко взмахнув лапой, хватает старую кочергу, висящую у камина.   Он держит ее наизготовку и внимательно осматривает комнату. В ней никого нет. Поджилки у него трясутся, и ему так плохо, что, кажется, может стошнить от любого неосторожного движения, но Муми-тролль заставляет себя обернуться назад и заглянуть в зеркало. Оно отражает его самого и пустую комнату. Муми-тролля это не убеждает и не успокаивает. Он никогда не был из тех, кто пугается каждого шороха, но он слишком хорошо знает себя, чтобы поверить, что это всего лишь сон. Муми-тролль уверен, что сейчас он не спит.   "Юксаре! – зовет он снова, выставив перед собой кочергу, как клинок. Он взмахивает ею, единственный раз, и она со свистом рассекает воздух. Ничего не происходит. В комнате по-прежнему ничего нет. – Юксаре, где ты, черт возьми?"   Муми-тролль смотрит на дверь спальни и видит, что она приоткрыта. Юксаре, должно быть, ушел, но не может же быть, чтобы он ушел, не разбудив Муми-тролля, не позвав его с собой? Муми-тролль пытается рассуждать логически, но он настолько напуган, что не может даже сморгнуть выступившие на глазах слезы. То жуткое, оскалившееся лицо из зеркала все еще стоит перед его мысленным взором, и Муми-тролль  напряженно вглядывается в полумрак комнаты: она такая огромная, в ней так много мест, где можно спрятаться. Он чувствует, что за ним наблюдают.   Он не думает об этом, не позволяет себе – выскочив за дверь спальни в темноту коридора, Муми-тролль озирается по сторонам, не видя ничего, но представляя все, что может поджидать его там. Он идет прямо, пока не упирается в дверь, ведущую в другую спальню.   – Силы небесные! – восклицает Фредриксон, подскочив на кровати, когда Муми-тролль врывается в комнату, громко захлопнув за собой дверь. – Что ты делаешь, Муми-тролль?   Вспышка молнии освещает комнату как сигнальная ракета, и за ней следует новый раскат грома. Он, кажется, звучит громче – Муми-тролль смотрит на окно, шторы на котором в этой комнате не задернуты. Дождь льет так сильно, что его грохот заглушает слова, и им приходится кричать, чтобы услышать друг друга. Буря подступила ближе, окончательно поглотив их вместе с этим домом.   – Юксаре здесь с вами? – задает Муми-тролль совершенно бессмысленный вопрос, ведь он прекрасно видит, что Юксаре там нет – свет они тоже не стали гасить. На другой кровати, которая стоит параллельно с кроватью Фредриксона, почти впритык к ней в такой маленькой комнатке, сидит Шуссель, плотно закутавшись в одеяло.   – Ты опять его потерял? – спрашивает Шуссель, и Муми-тролль напрягается, крепче сжимая в лапах кочергу. Шуссель жалобно скулит. – Ох, ты и правда его потерял.   – Он тебе не оторванная пуговица! – огрызается Муми-тролль, и его освещает новая вспышка молнии. Раздается очередной раскат грома, и все они на мгновение смотрят в сторону окна. – Он самостоятельное существо, а я ему не сторож.   – Мы думали, ты присмотришь за ним, – говорит Фредриксон, поднимаясь с кровати и натягивая пальто. – Он был сам не свой.   – И неудивительно, – говорит Муми-тролль, нервно вышагивая между кроватями. – Вы двое не... не видели ничего странного случайно?   – Тебе Юксаре что ли страшные истории на ночь рассказывал? – спрашивает Фредриксон, застегивая пальто и протягивая руку за подсвечником. Он пытается нашарить в кармане спички. – Я думал, ты слишком рассудителен для таких вещей.   – Ничего он мне не рассказывал, – резко отвечает Муми-тролль, вспоминая о том, что видел в их с Юксаре спальне. Эти двое сочли бы его безумным, но он-то знает, что видел. Шуссель места себе не находит.   – Дело даже не в этом, просто... ну, разве Юксаре не показался тебе странным сегодня? – спрашивает он, нервно теребя свое длинное ухо, и Муми-тролль хмурится.   – Юксаре всегда странный.   – Да, но... – Шуссель смотрит в лицо Муми-тролля и внезапно замолкает. – Не бери в голову. Ты, наверное, прав. Наверное, ему просто показалось, что кровать слишком жесткая или что-то в этом духе, и он пошел искать что-нибудь помягче.   – Я смотрел за ним, – беспомощно говорит Муми-тролль, обращаясь к Шусселю, но в действительности им обоим, и замечает, как Шуссель и Фредриксон обмениваются взглядами. Муми-троллю живо вспоминается, как совсем недавно он потерял Юксаре в тумане, и вот, история повторяется, только на этот раз все еще абсурднее.   – Никто тебя ни в чем не винит, – говорит Фредриксон, и Муми-тролль скрипит зубами.   – Я пойду его искать.   – И что толку от тебя в темноте, а? – спрашивает Фредриксон, зажигая свечу, и становясь рядом с Муми-троллем. – Мы пойдем вместе.   – И бросите меня одного? – пищит Шуссель, вне себя от тревоги. Фредриксон морщится.   – Ну, кто-то же должен остаться здесь на случай, если Юксаре вернется, не так ли?   Они оставляют Шусселя в спальне и выходят в коридор. Каким-то образом они умудряются заблудиться, или просто дом выглядит совершенно иначе, когда горничная не указывает им путь, но коридор кажется намного длиннее, и Муми-тролль не уверен, в какой стороне находится лестница.   – Куда он мог пойти? – обеспокоенно бормочет Муми-тролль, вертя в лапах кочергу. – Неужели это снова накки?   – Я бы тоже его услышал, – говорит на это Фредриксон, и это уже хоть какая-то информация, пусть и не утешительная. Фредриксон хмурится. – Каким Юксаре показался тебе перед сном?   – Ну, – отвечает Муми-тролль, задумавшись, – на самом деле, он был самим собой больше, чем за весь этот день. Мы легли спать в добром расположении духа.   – И ты не слышал, как он уходит? Не видел ничего странного?   Вместо ответа Муми-тролль решительно мотает головой, и Фредриксон хмыкает.   Они пробираются в темноте, время от времени спотыкаясь, и громко зовут Юксаре, стараясь перекричать бурю, что все еще бушует снаружи. Внезапно где-то в доме раздается сильный удар, и оба они подскакивают на месте. Звук, похоже, доносится снизу, и в тот самый момент, когда Муми-тролль это понимает, коридор заканчивается, и перед ними обнаруживается лестница.   В фойе все еще горят светильники, и, ориентируясь на их свет,  Муми-тролль мчится вниз с бешено колотящимся сердцем. Когда он добегает до подножья лестницы, вся его шерсть встает дыбом от неожиданно порыва ветра из открытой парадной двери.   Раздается еще один мощный удар, когда дверь, распахнувшись от ветра, ударяется о стену. Муми-тролль понимает, что ее, должно быть, вышибло бурей. Дождь и листья, и даже немного болотной воды теперь покрывают плитки пола. Муми-тролль пытается закрыть ее, но ветер слишком сильный. Он зовет на помощь Фредриксона, и вместе у них с трудом, но все же получается вернуть дверь на место. Лишь навалившись на нее всем своим весом, им удается удерживать ее в закрытом положении, пока Фредриксон возится с засовом.   – Дронтовы слезы! – говорит Фредриксон, стирая с лица дождевую воду, которой их успело как следует окатить. – Ну и погодка.   – Надеюсь, Юксаре сейчас не там, – с тревогой говорит Муми-тролль, глядя на дверь и прекрасно понимая, что если Юксаре все же оказался снаружи, ему придется за ним пойти.   Размышляя об этом, Муми-тролль случайно опускает взгляд на пол и застывает. Он хлопает Фредриксона по руке, дыхание вырывается короткими, судорожными глотками. Взяв подсвечник, он вытягивает его перед собой. На пыльном полу виднеются отпечатки ботинок – черные и блестящие, словно лак в грязи. Они ведут от парадной двери к задней части дома, к неосвещенным комнатам. Фредриксон и Муми-тролль стоят и смотрят.   – Наверное, это Юксаре. Кто еще это может быть?   – Зачем ему выходить на улицу? В такую-то погоду?   Фредрисксон говорит:   – Возможно, он все еще под влиянием колдовства, – и Муми-тролль тяжело сглатывает. Он вовсе в этом не уверен. Если бы это было правдой, Муми-тролль бы заметил, ведь так? Они так долго были вдвоем. – Но, по крайней мере, мы знаем, что он не утонул. Теперь осталось лишь найти его.   В непроглядной темноте Муми-тролль внезапно различает слабое мерцание. Оно синеватого цвета и заметно совсем недолго – но он сразу же понимает, что это и, не раздумывая, бежит в темноту.     – Муми-тролль! Что, черт возьми, ты делаешь?!   – Юксаре! – кричит Муми-тролль, мчась сломя голову по темным коридорам. Впереди себя он видит Юксаре, но тот очень далеко впереди, и двигается в противоположном направлении, огибая угол в конце коридора. Там так темно, что Муми-троллю ничего не видно – слабого мерцающего света свечи явно недостаточно.   Что-то не так, все неправильно, и единственное, в чем Муми-тролль теперь уверен, это то, что ему нужно догнать Юксаре, пока все не стало еще хуже.   Муми-тролль добирается до конца коридора,  поворачивает за угол, и вскрикивает, обнаружив там тупик. Там нет ни двери, ни окна, ни очередного поворота. Лишь еще одна рама, задрапированная муслиновой тканью. Возможно, еще одно зеркало. Муми-троллю нехорошо от одного взгляда на него. Он вспоминает о том, что видел в спальне, и его пронизывает ужас.   Муми-тролль оглядывается на коридор, которым он сюда пришел. Куда еще Юксаре мог деться? Он бежит обратно, на бегу едва не затушив свечу. Бежит, пока не находит открытую дверь. Внутри на полу сидит Юксаре, и Муми-тролль останавливается в дверях, перепуганный и запыхавшийся.   – Юксаре... – успевает сказать он, прежде чем у него перехватывает дыхание, и его сердце уходит в пятки, как при падении с высоты.   Юксаре сидит, скрестив ноги, и с кем-то разговаривает. С кем-то, кого Муми-троллю не видно. Он снова поднимает над головой кочергу, жалея, что у него так мало света. Хотел бы он обладать зрением Юксаре, потому что темнота кажется такой же густой, как туман снаружи, кажется, что она подбирается все ближе, все теснее к ним двоим. Кажется, что воздуха стало меньше.   – Я бы не стал, – отвечает Юксаре невидимому собеседнику. – Я бы не стал от этого убегать.   Хвост Юксаре взволнованно стучит об пол, и Муми-тролль вздрагивает от неожиданности.   – Если бы я только знал! – кричит Юксаре яростно, и Муми-тролль бросается к нему. – Если тебе было об этом известно, почему нельзя было сказать мне? Почему...?   – Юксаре!   Юксаре вскакивает на ноги, и заносит лапу с выпущенными когтями. Он выглядит как дикий зверь, с которым Муми-троллю никогда раньше не приходилось сталкивался. Он роняет кочергу и зажмуривается, ожидая удара, но лапа Юксаре замирает перед самым носом Муми-тролля, и в одно мгновение ярость уходит из его взгляда.   – Муми... Муми-тролль? – говорит он, медленно моргая, и очевидно пытаясь прийти в себя. Его рука падает вдоль тела. – Что ты... что ты здесь делаешь?   – Что ты здесь делаешь? – отвечает Муми-тролль, снова находясь на грани истерики. Он обводит рукой комнату, задрапированную мебель и что-то по форме напоминающее часы, тоже укрытые муслиновой тканью. – Мы с ног сбились, пока тебя искали! Я чуть с ума не сошел!   – Я... там, где ты меня оставил, – неуверенно произносит Юксаре, оглядывая комнату. – Разве нет?   – Это не наша комната, Юксаре, – медленно говорит Муми-тролль, чувствуя, как сзади к нему подкрадывается леденящий холод. Он говорит себе, что это просто ветер, что же еще. Но все равно представляет, как что-то тянется... медленно приближаясь..., и он уже готов обернуться и посмотреть, но в этот момент Юксаре начинает говорить и Муми-тролль замирает.   – С этим домом что-то не так, – говорит Юксаре тихо, но настойчиво. – Как страшная тайна. Здесь все задом наперед.   – Задом наперед? – повторяет Муми-тролль, внезапно обращая внимание на то, как громко тикают накрытые тканью часы.   – Все перепутано, – продолжает Юксаре, беспокойно размахивая хвостом. – Комнаты похожи на дни и расставлены в неправильном порядке. Я продолжаю находить старые фрагменты себя там, где их быть не должно, и видеть новые, которых просто не может быть.   Муми-тролль хмурится. Честно говоря, он совершенно не понимает, о чем тот говорит.   – Да, – отвечает  Юксаре на незаданный вопрос и внезапно отворачивается от Муми-тролля. – Что бы ты сделал, Муми-тролль? Если бы внезапно обнаружил себя в конце, даже не начав?   – Наверное, смотрел бы по обстоятельствам? – говорит Муми-тролль, окончательно сбитый с толку тем, о чем говорит Юксаре. Ему просто хочется, чтобы они вернулись к Фредриксону. – В конце чего?   – Вот именно.   После этих слов уши у Юксаре дергаются, и, обернувшись, он оглядывает комнату. Его шерсть встает дыбом. Поддавшись инстинкту, Муми-тролль нащупывает его лапу и крепко сжимает ее. Юксаре сжимает его лапу так сильно, что ее начинает покалывать.   – Юксаре, давай вернемся к Фредриксону, – просит Муми-тролль, точнее уже умоляет. Совсем рядом что-то страшное. Муми-тролль не уверен, откуда у него это знание, он просто знает, и глаза его беспокойно мечутся по комнате, а в груди так тесно, что, кажется, ребра могут просто сломаться, как палка, пока внутри у него растет страх вновь увидеть то ужасное лицо. – Вместе мы сможем во всем разобраться, да?   Оба они замирают, услышав какой-то звук, доносящийся из коридора. Муми-тролль вздрагивает и прижимается вплотную к Юксаре, автоматически выставляя руку вперед, чтобы максимально заслонить его. Через дверной проем они смотрят в непроглядную тьму коридора. Там черно от теней, и у Муми-тролля начинают слезиться глаза, когда он силится хоть что-то там разглядеть, он не может вдохнуть, не может говорить – горло перехватило от страха, овладевшего им. И вновь раздается какой-то шум.   Он похож на дребезжание. Как будто множество мелких предметов звякают о края жестяной банки. Нервы Муми-тролля на пределе, а сердце так оглушительно стучит в ушах, что он не сразу узнает этот звук.   – Юксаре, – говорит Муми-тролль и чуть не плачет от облегчения, крепко сжимая его лапу. – Все в порядке. Это Шуссель, это всего лишь Шуссель.   Звук того, как Шуссель спотыкается, бряцая своей шкатулкой с безделушками, – это, пожалуй, лучшее, что Муми-тролль слышал с тех пор, как они забрели в это богом забытое место. Муми-тролль делает неуверенный шаг вперед, Юксаре держится рядом, а хвосты их переплетаются у них за спинами.   – Шуссель, слава звездам и всему прочему! Как же я рад тебя видеть!   Приблизившись к двери, Муми-тролль замирает на месте, а Юксаре шипит и плюется, как дикий зверь, попавший в западню.   Это не Шуссель.