Цивилизация Ноккеров

Намуни, замерев от собственной природной робкости в нескольких метрах от маленькой девочки-Кермера, совершенно запутался в собственных мыслях. Сейчас был очень ответственный момент, он должен был сказать хоть что-то в ответ пушистой малышке. Но ничего дельного не приходило в голову. В итоге он понял, что долгое молчание может ни к чему хорошему не привести, поэтому произнёс первое, что пришло в голову: — Да, мы сделали это, не глядя на то, кем ты являешься. — Но кто я? — тревожно пискнула девочка. Её зрачки мелко задрожали, ведь она совсем ничего не помнила о себе. Видимо, долгое время, проведённое без кислорода, вызвало эту странную потерю памяти. — К сожалению, этого тебе уже никто не сможет сказать. Абсолютно никто. «Бельчонок» решил, что будет говорить с малышкой максимально честно и откровенно, ведь впервые в жизни ему выпал такой шанс. Но увидев, как заблестели изумрудные глазки от набежавших слёз, пушистик немного пожалел о своём смелом решении. Нужно было спасать ситуацию, и он поспешно добавил: — Но я сделаю всё возможное, чтобы помочь тебе найти новую себя. С этой минуты ты можешь начать всё заново. Вмиг печальный блеск в глазах пушинки сменился красками радуг. Она мило улыбнулась и уточнила: — Честно? — Конечно. С тобой я всегда буду честен. И это была чистая правда… *** — Ты будешь моим папой, да? — Конечно, доченька, конечно. — А эта серая кошечка будет моей мамой, да? — Да, дорогая. Мы будем одной семьёй. Намуни, Нешили и их бирюзовая дочурка сидели в огромной пустой пещере, на холодных каменных стенах которой дрожала утренняя роса. Как вы, возможно, уже догадались, это была та самая пещерка, в которой покойная охотница Немми провела много бессонных ночей, объятая горем. Но «кошечка» и «бельчонок» пообещали друг другу, что забудут печальное прошлое этой пещеры навеки. Теперь это скрытое от чужих глаз место станет их укрытием, их домом. Но рыжего пушистика по-прежнему беспокоила причина амнезии его приёмной дочери. Конечно, он понимал, что бессмысленно спрашивать об этом саму её носительницу, но не смог удержаться, чтобы не сделать это. — Доченька… — Что, папочка? — Ты всё-таки не знаешь, почему именно ты потеряла память? Внезапно глаза девочки-Кермера, до этого горевшие ярким огнём, потемнели, и выражение её мордочки утратило былую наивность и беззаботность. Она как будто повзрослела на несколько столетий. Совсем другим, недетским голосом она медленно произнесла: — Мне сложно судить прошлое, ведь его я не так ясно вижу, как настоящее. А будущее судить ещё сложнее. Нешили тихо ахнула, прикрыв серую мордочку пушистым хвостом. Намуни почувствовал, как жгучий холод пробежал под его рыжей шёрсткой. Эта крошка… Она ведь совсем ещё ребёнок… но при этом способна так мудро рассуждать? Даже «енотику» Нелми не пришла бы в голову такая мудрость… или… кстати, а может, не зря «бельчонок» вдруг подумал об изумрудном мудреце. Вдруг он почувствовал болезненное головокружение и, прижавшись к холодной стене, закрыл глаза. Он погрузился в полную темноту, где мерцал лишь изумрудный пучок света. Как же он напоминал пушистый мех «енотика». Но он напоминал Намуни не только это… Ещё кое-что… Изумрудные глазки девочки-Кермера, что сияют во тьме, словно маленькие звёзды. Сомнений быть не могло. Эта пушистая крошка как-то связана с самым мудрым Ноккером, которого только знала планета Ноккари.