***
Удушливый смог, нависший над Бездной, одной лишь ночью сменился темными грозовыми тучами, знаменующими начало сезона горячих дождей. Ло Бинхэ проснулся в час тигра от бешеного стука тысячи капель и, попытавшись вдохнуть воздух полной грудью, задышал часто и быстро, не чувствуя облегчения. Мысль о том, что в такую ненастную погоду Чжучжи-лан в ближайшее время будет вновь вынужден вернуться, пришла лишь после бессознательного рывка к оконному стеклу, за которым Ло Бинхэ хотел разглядеть одинокий силуэт. Но льющаяся с неба вода уменьшила видимость зоркого демонического глаза до пары чжанов. «Активируй охлаждающие амулеты, иначе сваришься», — проворчал голос Мэнмо где-то на задворках сознания, и Ло Бинхэ в действительности ощутил, как стекающий пот скоро заслонит ему глаза. Выйдя из комнаты, он увидел мельтешащих по коридору слуг, активирующих заветные талисманы. Горячий воздух, пришедший извне, начал постепенно подниматься наверх и рассеиваться под высокими сводами замка. Ло Бинхэ намеревался выйти наружу, но смог это сделать лишь после того, как не без помощи Мэнмо нашел в оружейный специальный зонт из драконьей кожи, не пропускающий кислотные капли. По слухам, разъедающие плоть дожди шли лишь в незаселенной сердцевине Бездны, но непостоянство здешнего климата не давало никаких гарантий. Даже со светом, испускаемым сосредоточенной в ладони ци, Ло Бинхэ видел впереди ровно настолько, чтобы не спотыкаться на взрытой мощными каплями тропе. На улице Ло Бинхэ залепило глаза, будто он вошел в натопленную купальню, однако тереть их он не торопился, опасаясь ядовитости осевшего на руках пара. Однако кое-кого, чье зрение не могла помутить слеза, огонек привлек. Не успев взобраться на пригорок, Ло Бинхэ, уставившийся себе под ноги, увидел на потемневшей почве отблеск узких стоп. Шэнь Юань даже не попытался покрыть голову лохмотьями, оставшимися от его халата. Промокший до нитки, он, по крайней мере, сумел сохранить невозмутимость. Ло Бинхэ подошел к нему вплотную, поднимая над их головами зонт. Блестящее влагой лицо Шэнь Юаня пахло землей. Ловя его насупленный взор, Ло Бинхэ не мог не подколоть с ноткой игривости: — Теперь Юань верит, что сезон дождей в Бездне непригоден для ночных прогулок? Четко очерченные брови взметнулись вверх. — Неужели господину Ло не режет слух только что им сказанное? — кажется, Шэнь Юань фыркнул, но из-за дождя Ло Бинхэ с трудом различал даже его по обыкновению спокойную речь. Примерно в тот же момент, когда чтение и рукопашные тренировки стали для них совместным занятием, Шэнь Юань попривык называть Ло Бинхэ, не употребляя ни титулы, ни излишние формальности. Даже с придирчивостью Шэнь Юаня тяжело было бы за единственную сказанную фразу обвинить Ло Бинхэ в косноязычии, потому догадка, что именно возмутило благонравную душу, довольно быстро пришла Ло Бинхэ на ум. — Ведь ты уже однажды тоже воспользовался моим предложением называть меня просто «Бинхэ». Невежливо устанавливать дистанцию, когда тебе в ночи приносят зонт. Шэнь Юань терпеливо вздохнул и качнул головой, роняя с носа каплю воды. Стоя под нещадно извергающейся с небес стеной дождя, он принял свой обычный поучительно-серьезный вид, свойственный Шэнь Юаню, когда он убеждался в отсутствии злых намерений у Ло Бинхэ, но зато утверждался в недостатке его знаний. — Имя этого Шэня содержит лишь один слог, и когда Ло Бинхэ называет его лишь по нему, то показывает свое неуважение. Этот Шэнь может называть Бинхэ по имени, потому что оно двусложное. А господину Ло следует окликать этого мастера по фамилии и имени, либо добавлять к имени определенный аффикс. — Твое имя такое благозвучное. Не испортит ли приставка его певучесть? Шэнь Юань не изменил своему обычному поведению и проигнорировал жар чужих слов, легко выходящих из рта Ло Бинхэ вместе с учащенным дыханием. — Этот Шэнь сам не может подобрать нужный аффикс, поэтому советует Ло Бинхэ использовать и фамилию, и имя, данные Небесами. Первой реакцией Ло Бинхэ было обиженное сопение, однако его внимание тут же привлекло нечто, из-за чего его взгляд застыл, смотря одновременно сквозь и вовнутрь. По дернувшимся в улыбке углам губ Шэнь Юань распознал, что силами кого-то за пределами его восприятия ему не удастся сохранить последнее слово за собой. — Юань-эр… я произнес всего раз, а у меня уже не гнется язык от перенапряжения. Об этом я и говорил, что может пропасть благозвучие!.. Да Юань? Разве может называться старшим тот, кто устраивает сцены под дождем? Сяо Юань, — Ло Бинхэ хитро сощурился, примечая еще углубившуюся морщинку над переносицей Шэнь Юаня. — Все равно не то, перебор звуков… А-Юань? А-Юань. А-Юань… Ло Бинхэ замолчал, долго глядя в глаза Шэнь Юаня. — Эти дожди такие скверные. Вернемся во дворец? В отличие от Ло Бинхэ Шэнь Юань был лишен чувств осязания и не мог страдать ни от спертости воздуха, ни от стекающих по коже капель дождя, ни от тяжести промокших волос и одежд. Но судя по блуждающему потерянному взгляду, изменившийся пейзаж сильно печалил Шэнь Юаня. Даже новое лукавство наследного демонического принца не отвлекло его от грустных мыслей о бедственной жизни здесь и воспоминаний о чем-то ином. Шэнь Юань не сразу среагировал на расставленную ловушку в виде бесцеремонного «вернемся во дворец», в котором до сего дня и ноги его не было. Отведя взгляд от заслоненного водой горизонта, он с запоздалым осознанием ответно уставился в глаза Ло Бинхэ. — Этот Шэнь считает, что данное ему предложение юного господина Ло под угрозой как утренняя роса. Прежде чем звать этого Шэня за стены своей крепости, Ло Бинхэ должен дождаться возвращения сюнди и обсудить это с ним. Ло Бинхэ поднял руку выше, надежнее укрывая голову Шэнь Юаня зонтом, после чего повернулся, вставая с ним плечо к плечу. За мгновение до Шэнь Юаня посетило скверное предчувствие — и Ло Бинхэ взаправду двинулся в сторону дворца. Шэнь Юаню не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ускользающим зонтом. — Сюнди не о чем беспокоиться. В стенах моей крепости союзник становится гостем, а недоброжелатель — пленником. Ускорив шаг и перегнав Ло Бинхэ, Шэнь Юань сердито воззрился на демона. Но лицо его мгновенно смягчилось, когда взгляд Шэнь Юаня ненароком скользнул к плечу Ло Бинхэ, насквозь мокрому от стекающей с края зонта дождевой воды. Так что в результате на очевидную дерзость Шэнь Юань ответил лишь мягкой улыбкой и задумчивым взглядом. Спустя несколько фэней абсолютно слепого пути Ло Бинхэ снял защитную печать с возникших перед ними ворот, а затем и с высоких входных дверей. Он не хотел показывать слабость собственного тела, но все-таки, пропуская Шэнь Юаня внутрь, Ло Бинхэ с видимым облегчением глотнул охлажденный талисманами воздух. Вымощенный камнем пол мгновенно оказался залит стекающей с одежд Шэнь Юаня дождевой водой. Проходящие мимо демоны так и застыли у входа, перед лицом Ло Бинхэ выдавая свое любопытство лишь подрагиванием кончиков длинных ушей. Однако уже только это побудило Ло Бинхэ то ли настороженно, то ли ревниво нахохлиться. Он обогнул Шэнь Юаня, заслоняя собой, и, бросив зонт зазевавшимся слугам, отвлек их этим словно затем, чтобы под сумятицу поволочь гостя в верхние комнаты. Шэнь Юань в попытке рассмотреть убранство как мог тормозил чужой шаг упирающимися в пол стопами. Только скрывшись с Ло Бинхэ за одной из дверей, Шэнь Юань сумел высвободить плечо из чужой хватки. — Стой здесь, — наставил на него палец Ло Бинхэ, отходя спиной к занавешенному стеклярусом проему. Подставив ладонь под поток искрящихся нитей, он заставил отраженные огни вспыхнуть в золотой вышивке ханьфу. Удостоверившись, что Шэнь Юань полузавороженно-полунедоуменно уставился на него, Ло Бинхэ с довольным хмыком нырнул за завесу. — Здесь моя спальня! — пояснил Ло Бинхэ. — Не подглядывай. Сейчас дам полотенце. Шэнь Юань потер пальцами переносицу, частично заслоняя рукой глаза, и произнес: — Бинхэ решил продемонстривать гостю собственную спальню как главную достопримечательность этой обители, и тут же велел не подглядывать? Представления о гостеприимстве у людей и демонов в действительности различны. — Разве в человеческом мире земледелец, хвастающий здоровенной лобой, дает откусить ее всякому страннику? — хмыкнул Ло Бинхэ. Могло показаться, что ужимками Ло Бинхэ подогревает в госте интерес к колыбели своих юношеских мечтаний и томлений, однако это было правдой лишь наполовину. Другую половину составляла разграбленная постель (когда ухнул ливень, Ло Бинхэ стряхнул все ее содержимое на пол) и развешанные по всей комнате одежды. За одеяниями для Шэнь Юаня Ло Бинхэ сунул голову в шкаф. Он с трудом представлял, какие цвета может предпочитать тот, кто безропотно разнашивает выданный Небесами комплект одежды, поэтому выхватил первое, к чему потянулась рука. «Его кожа так бела, что светится даже в кромешной ночи. Наверняка синева человеческого мира пошла бы ему еще более багровой мглы Бездны… Так, еще полотенца». Вернувшись, Ло Бинхэ застал Шэнь Юаня сидящим за низким столиком в абсолютно сухой одежде. Тот поднял на него невозмутимый взгляд, а затем без всякого стеснения начал рассматривать расшитый ворот обновленного халата на теле Ло Бинхэ. В воздухе витал не слишком сильный, но отчетливый запах то ли жженых волос, то ли волокна. — Этот Шэнь не захотел мочить ковры и потому постарался высушить одежду самостоятельно, — небрежно объяснился Шэнь Юань, наконец поднимая взгляд от расшитого алыми и золотыми нитями демонического зверя на груди Ло Бинхэ. Ло Бинхэ не ожидал, что может почувствовать такое к великовозрастной душе, заточенной в глиняном теле… Но сейчас он стоял, не скрывая на своем лице кислое недовольство и давя при этом снисходительный тон — такой же, каким разговаривают с нашкодившими, но уверенными в своей правоте детьми: — Твоя одежда изорванная, грязная и теперь пахнет жженым, — но для возмущения в груди Ло Бинхэ не хватало воздуха, и он шумно качнул головой. — Я рад, что теперь А-Юань будет сидеть в сухом, однако с закрытыми окнами я здесь скоро задохнусь. Шэнь Юань, казалось, искренне удивился столь бурной реакции Ло Бинхэ. В потемневшем взгляде сквозила растерянность. — Чувства этого мастера слегка притуплены, и что для него ощущается как аккуратное использование светлой ци, то для изящного носа наследного принца Ло может оказаться зловонием горения. Ло Бинхэ остановил его рассуждения стопкой одежды, которую поставил перед Шэнь Юанем на чайный столик. Подкрепленный выжидающим взглядом, этот жест был крайне выразительным. Опустив взгляд на вручаемый сверток, Шэнь Юань не пренебрег тут же развернуть предложенную одежду. Тщательно рассмотрев узор кобальтовой вышивки на черном шелке халата и огладив ее пальцем, Шэнь Юань мягко улыбнулся. — Если Бинхэ настаивает, чтобы этот Шэнь переоделся, то ему следует уступить свою лобу и посидеть с закрытыми глазами. Ло Бинхэ же напротив широко распахнул их, деланно изображая удивление, а затем демонстративно отвернулся от проема. Завеса зазвенела, пропуская Шэнь Юаня в спальню. Подобные склоки все еще были обычным явлением, и, когда углы сглаживались, Ло Бинхэ начинала точить досада на себя. Пусть именно Шэнь Юань продолжал сохранять дистанцию между ними, употребляя нарочито формальные обороты, но и он же по итогу предлагал компромисс. Ло Бинхэ же напоминал буйного зверька, который сначала играется, потом царапает и шипит, а затем угрюмо стучит хвостом. И это совершенно не мешало их общению, но будто сводило на нет попытки Ло Бинхэ перейти в новую плоскость. Возможно, следовало изобрести какие-то иные методы, чтобы нравиться Шэнь Юаню? Судя по звукам, Шэнь Юань не сразу продвинулся вглубь, а вначале оценил комнату целиком. Затем, осторожно обходя препятствия, прошел в угол, где возле шкафа стояла ширма. Как бы Ло Бинхэ ни хотелось обратного, но он до конца чтил просьбу Шэнь Юаня и не сдвинулся с места, пока шаги вновь не вернулись в центр комнаты. Ло Бинхэ прошел сквозь завесу и изумленно застал Шэнь Юаня сидящим на кровати с книгой в руках. Однако наиболее странно было видеть, что взял он не бестиарий или учебник, а брошюру о браках в Царстве демонов. Кажется, и сам Шэнь Юань в чем-то разочаровался, пролистав пару страниц. — И где… прежняя одежда? При звуке чужого голоса Шэнь Юань поспешно отложил брошюру в сторону и выпрямил плечи. Поднявшись с края кровати, он подхватил лежавший рядом сверток. — Благодарю Бинхэ за подаренную одежду. Она очень красива и, вероятно, приятна телу. Кивнув на стопку книг, украшаемую злосчастной брошюрой, он объяснился, прекрасно осознавая, что именно привело Ло Бинхэ в столь сильное удивление: — Этот Шэнь не смог удержаться от прикосновения к литературе после столь долгого расставания. — У А-Юаня зоркий глаз, — нервно фыркнул Ло Бинхэ. — Из всей стопки книг тебе удалось извлечь ту, которую я задвигал дальше остальных. Ло Бинхэ прикусил губу. Насколько он помнил, эта брошюра затерялась в тот же день, когда Чжучжи-лан покинул дворец. Теперь скорое возвращение сюнди скребло сердце Ло Бинхэ беспокойным предчувствием. — Да, — Ло Бинхэ тряхнул головой, пытаясь развеять опасения. Он перевел взгляд на Шэнь Юаня, пользуясь возможностью оценить сочетание иссиня-черного и слоново-белой кожи, пока собеседник стоит в полный рост. — Она тебе очень к телу. Шэнь Юань недоуменно посмотрел на Ло Бинхэ, как обычно делал, когда по мнению адепта храма литературы юный демон говорил несусветную глупость. Но тут же его лицо смягчилось, и, прикрыв рот рукавом, Шэнь Юань позволил себе засмеяться. Рассвет не приходил и после не сменился ночью. Стекающие капли дождя будто навечно отпечатались в толстом оконном стекле. Шэнь Юань сидел за чайным столиком и рисовал черной тушью белую зиму. — Если забыть о том, что на улице очень жарко, сегодняшний день может напомнить этому Шэню начало периода заморозков. В эти дни ощущение времени тоже немного терялось. Ло Бинхэ притиснулся к плечу и напряженно всматривался в нарисованные белые вершины гор. Но снег ему напоминал лишь выжженный солнцем песок. — Нет, Бинхэ, — с какой-то нежной снисходительностью пытался объяснить Шэнь Юань, отнимая кисть от бумаги. — Ты, оказывается, совсем не знаешь мир. — У нас тоже бывает снег, — фыркнул Ло Бинхэ и, придвинув лист бумаги, начал намечать эскиз кусочком угля, покуда кисть была занята. — Только он выпадает в тысяче ли севернее Сердцевины. На северных рубежах он лежит круглогодично, въевшись в землю на многие чжаны. А вот на юге, где сейчас воюет сюнди, всегда жарко и влажно. А-Юань может заметить: значит, наполовину неотличимо от здешних мест. Но это не так. Человек или демон со столь же нежной кожей, как у меня, не сможет простоять там вне укрытия долее шичэня. Споры местной флоры просачиваются сквозь кожу жертвы, инициируя процесс гниения. Поэтому ближе к южным рубежам все чаще встречаются племена, не брезгующие падалью. Рассеченный жирной линией по диагонали, на одной половине лист демонстрировал ледяные скалы, а на другой — джунгли. Мелкими галочками Ло Бинхэ, вероятно, изобразил обилие насекомых. — Благодаря родословной сюнди не нужно заворачиваться в черные ткани, чтобы уберечь себя от южных паразитов, однако и он говорит, что наш регион один из самых благоприятных в Бездне. До сих пор шум дождя был монотонным, ровным. Попривыкнув, Ло Бинхэ уже различал, какими нотами вздыхает прибитая пыль, какими — охает крыша. Но тут в отрепетированную до совершенства песнь ворвалось звонкое постукивание, словно кто-то вынес под дождь огромный котел. «Легок на помине», — цокнул языком Ло Бинхэ, подскочив к окну. В плотном тумане он различил, как на миг померкли огни у крыльца, пропуская фигуру. Ло Бинхэ был готов к тому, что с приходом Чжучжи-лана Мэнмо наконец-то вновь заговорит с ним, разрушив молчание длиной в восемь шичэней. Но вместо ожидаемой насмешки бестелесного старца он услышал позади себя сквозящий улыбкой голос Шэнь Юаня. — Этому мастеру следует выйти поздороваться, или Бинхэ намерен прятать его? Обернувшись, Ло Бинхэ не поверил своим глазам. Согнувшийся над листами бумаг и чернильницей, Шэнь Юань прикрывал ладонью смеющийся рот. И только сейчас Ло Бинхэ осознал, насколько забавным мог выглядеть со стороны: вскочивший на ноги и недовольно цыкающий на приход собственного брата, до этого без еды и сна сутки проведя заперевшись в комнате со своим «гостем», отвергнув любое присутствие слуг. Почувствовав прибитый к нему взгляд, Шэнь Юань поспешно замахал рукой, будто отгоняя от себя внимание Ло Бинхэ. — Бинхэ не стоит обижаться. Просто происходящее уж слишком напомнило этому мастеру сцену одного прочитанного им романа. — В человеческом мире наверняка так много романов, что этому Ло бессмысленно даже пытаться угадать, что в нем было… «Однако и я находил в библиотеке отца один, где насмешливые слова прерывались особым способом». Начавшие сгущаться в его разуме темные мысли развеяло стуком в дверь. «По крайней мере, из-за завесы его нельзя будет увидеть сразу…» Однако на пороге оказался слуга. Ло Бинхэ, ежась, будто открытый халат оказался для него слишком легким, вернулся в спальню оповестить Шэнь Юаня: — Сюнди заметил свет в окне… Он ждет нас на ужине. Шэнь Юань кивнул и неторопливо поднялся, не выказывая на лице и толики беспокойства. Очевидно: в обители демонов он был свято уверен в собственной неуязвимости, ведь именно Шэнь Юань не менее сотни раз положил священного демона Ло на лопатки, не давая ему ни шанса на победу в поединке. Вот только глядя на чужое благостное лицо, Ло Бинхэ неожиданно вспомнил о предложении Чжучжи-лана переварить внутри себя надоедливого Стража Небес. Нервно сглотнув, он поспешил за ожидающим его в дверях Шэнь Юанем. Слуги будто растворились в узких коридорах, ведущих в гостевой зал. В воздухе не витал запах свежеприготовленной пищи, что рождало внутри Ло Бинхэ смутное беспокойство. За низким столиком посреди зала в действительности сидел Чжучжи-лан, смиренно ожидающий прихода Ло Бинхэ. Напротив него было вынесено два низких стола, на которых также не было ни пищи, ни воды. Подняв голову, будто пробудившись ото сна, Чжучжи-лан воззрился на Ло Бинхэ немигающим взглядом. — Этот ничтожный после недолгой разлуки рад приветствовать сяоди. На губах Чжучжи-лана возникла мягкая улыбка, и он перевел взгляд на Шэнь Юаня. — И мастера Шэня. Судя по всему, Шэнь Юань был крайне удивлен неожиданной вежливостью чистокровного демона, но замялся с очевидным намерением ответить на столь приятное приветствие: в отличие от внимательного Чжучжи-лана, Шэнь Юань никогда не интересовался его именем и потому оказался в проигрышном положении, смиренно ожидая, когда Ло Бинхэ поможет ему. — Шэнь Юань, рад, — на этих словах Ло Бинхэ до неприличия горестно вздохнул, — познакомить тебя с моим сюнди — Чжучжи-ланом. Шэнь Юань, видимо, хотел бы тоже вздохнуть, но постеснялся. — Этот мастер крайне признателен и рад встрече с Чжучжи-ланом. Чжучжи-лан некоторое время изучающе смотрел на каждого, а затем кивнул, изображая гостеприимство хозяина. — Присаживайтесь. Надеюсь, вы достаточно голодны, чтобы принять приглашение на ужин. Ло Бинхэ сам не понимал, почему все это время не догадывался сесть и усадить Шэнь Юаня первым. Неловко дернувшись то в одну, то в другую сторону (Шэнь Юань стоял ближе к столу, за которым обычно сидел Ло Бинхэ, однако меняться было бы нелепо) Ло Бинхэ наконец-то опустился на подушку и уставился на пустой стол. Не сказать, что Ло Бинхэ был словоохотлив на семейных собраниях, однако отсутствие еды прямо-таки побуждало вести беседу. Ло Бинхэ скребло подозрение, что благостный сюнди что-то замышляет. Чжучжи-лан смотрел на Ло Бинхэ своим неподвижным взглядом и вновь как будто ожидал что-то услышать от него. Вот только в этот раз пауза была гнетущее привычного, и взгляд Чжучжи-лана был немного иным: властнее и жутче обыкновенного. И даже его уничижительное обращение к самому себе в начале беседы не изменяло баланса сил: для всех присутствующих здесь было очевидно, что, несмотря на статус, Ло Бинхэ сейчас был младшим братом, а Чжучжи-лан — старшим. Помощь пришла, откуда Ло Бинхэ вовсе ее не ждал. — Этот Шэнь сожалеет, но вынужден заранее предупредить: он не сможет оценить угощение по достоинству, так как лишился большинства земных чувств. Но он, конечно, рад будет поприсутствовать и почтить семейный ужин. Чжучжи-лан сморгнул. Ло Бинхэ не смог бы припомнить, когда был свидетелем этого явления в последний раз. «Не сможет… но ведь я надеялся…» Это не оформилось в ясную мысль, но отозвалось горьким разочарованием в груди. И в нем крылось нечто большее, чем расстройство от невозможности разделить с Шэнь Юанем выпекавшееся в ночи печенье. Пусть не отдавая себе в этом отчет, но Ло Бинхэ надеялся посредством Шэнь Юаня наконец прикоснуться к чему-то, что находится за пределами его мира. Пусть даже это просто вкус печенья, который удалось воссоздать только по книжкам. Чжучжи-лан так и не сумел вернуть себе прежний гипнотизирующий взгляд. Теперь он задумчиво наматывал на чешуйчатый палец косицу и бледно улыбался. — Этот ничтожный признается, что хотел бы предложить поужинать приготовленным Ло Бинхэ блюдом по человеческому рецепту. Ему очень жаль, что ввел господина Шэня в столь неловкое положение… Чжучжи-лан на опережение бросил взгляд в сторону Ло Бинхэ, который, оторвавшись от разглядывания узоров на столе, воззрился на него, уязвленно поджав губу. Не выдержав проницательного свечения змеиных глаз, Ло Бинхэ отвернулся, чувствуя на лбу жар печати. К счастью, сюнди говорил достаточно складно, так что Шэнь Юаню и в голову не приходило обернуться теперь на запунцовевшего демоненка. — Ничего страшного, Чжучжи-лан. Хоть этот Шэнь и не сможет ощутить ни вкуса, ни запаха приготовленного Ло Бинхэ блюда, но этому мастеру приятно само оказанное ему внимание. А если господин Ло захочет услышать его мнение о соответствии блюда принятому стандарту среди людей, этому Шэню будет достаточно анализа текстуры для оценки. — Сюнди, позволь мне собственноручно подать блюдо. Не думаю, что слуги догадаются, как сделать это правильно. С этими словами Ло Бинхэ выскользнул в коридоры. Красноречивого взгляда хватило, чтобы прислуга наконец подхватила блюда и исчезла из кухни, оставив на столе один только поднос с печеньем. Процесс формирования порций и переливание сиропа из бутылки на печенье несколько успокоили Ло Бинхэ. Насколько он помнил, ни Чжучжи-лан, ни Шэнь Юань не говорили друг другу ничего, что можно было бы счесть за грубость или враждебность. У одного только Ло Бинхэ начинало дико крутить нутро, когда он возвращался к мысли, что придется вернуться. Глупо было отсиживаться с учетом, что это по его вине посланник Небес сейчас ужинает в замке его предков. Как можно тише приближаясь к распахнутым дверям, Ло Бинхэ старался расслышать разговор и изумился, различив голос Шэнь Юаня… повествующий о его наставническом прошлом. Ло Бинхэ пришлось сначала четверо суток биться до изнеможения, а потом четверо же суток выдирать из Шэнь Юаня по слову, чтобы теперь этот несговорчивый страж пересказывал Чжучжи-лану свою жизнь за милую душу. Пускай острее всего Ло Бинхэ ощутил ревность, но гораздо более разрушительным оказалось осознание предательства. Когда Шэнь Юань перешел к излюбленному перечислению всех прижизненных благодеяний, необходимых для упокоения души и посмертного забвения, Ло Бинхэ слепо шагнул вперед и понес поднос с тремя тарелками в середину зала. Его взгляд был нацелен на затылок Шэнь Юаня, а лоб прожигала алая печать, и только голос Чжучжи-лана заставил его отвлечься от заслонивших сознание темных мыслей. — Душа мастера Шэня в действительности должна быть крайне чиста, раз ее выбрали небожители для перерождения в столь прекрасном бессмертном теле. Но этот ничтожный крайне сожалеет, что ни в этой жизни, ни в иной мастер Шэнь не имел возможности насладиться вкусом различных блюд. Шэнь Юань, видимо, еще не признавшийся в прижизненных неоднократных нарушениях одного из правил своего пути совершенствования, смущенно улыбнулся и поспешил отвести тему: — Эта мелочь не стоит ваших сожалений, достопочтимый Чжучжи-лан. Обернувшийся к Ло Бинхэ Шэнь Юань прежде посмотрел в его горящие глаза и только потом — на принесенный поднос. Ло Бинхэ молча поставил по тарелке на каждый из трех столов и под вопрошающий взгляд Чжучжи-лана занял свое место. — Как называется этот десерт? — Если бы сюнди предупредил, я бы приготовил блюдо, чья изысканность бы соответствовала столь возвышенному собранию и была бы достойна наименования… Однако это просто печенье. И ягодный сироп из ягод, которые ты привез из похода. — Оно ведь овсяное? — Шэнь Юань, выудив из-под горки облитого печенья одно сухое, разломил его на две половинки, пробуя на мягкость. — Должно быть, овес легче приживается на здешних землях? — Вы верно угадали. Посевные поля можно встретить уже в пятидесяти ли южнее замка. Захватив одно печенье, Чжучжи-лан по-змеиному целиком проглотил его. Чувствуя напряженное состояние сяоди, он решил оставить комментарии при себе, хотя быстро опустевшая тарелка свидетельствовала красноречивее слов. — Мастер Шэнь, я не видел сяоди уже несколько недель и хотел бы обсудить с ним некоторые семейные вопросы. В нашем дворце есть оранжерея, в которую прежний хозяин дворца перевез множество растений из человеческого мира. Не могли бы вы подождать нас там? Этот ничтожный скоро присоединится к мастеру Шэню. Ло Бинхэ нахохлился, уязвленный формулировкой обещания сюнди. Проследив за Шэнь Юанем до дверей, за которыми того встретили провождающие, он перевел диковатый взгляд на Чжучжи-лана. Тот, когда Ло Бинхэ отвлекся, незаметно переставил на свой стол тарелку с недоеденным Шэнь Юанем печеньем. — Я рад, что сяоди прочел переданную ему книгу, — напряжение Ло Бинхэ нельзя было не заметить, поэтому Чжучжи-лан оттянул уголки губ, стараясь воссоздать всегдашнее миролюбивое выражение лица их гостя. Однако Ло Бинхэ, который не находил за собой упомянутой заслуги, сосредоточенно хмурил лоб. — Правда, я не ожидал, что ты воспользуешься ее советами так скоро. Тут Ло Бинхэ пришлось поднять на сюнди взгляд, полный бестолкового недоумения. — Однако этому ничтожному не за что винить Ло Бинхэ в поспешности. По всему видно, что мастер Шэнь очень достойный… человек. Твои предки были бы несколько расстроены вопросом чистоты крови, но, вспоминая союз твоих покойных родителей, построенный прежде всего на чувствах, а не на сухом расчете, я не могу препятствовать твоему решению соединить свою судьбу с родственной душой. Ло Бинхэ не понимал, радоваться ему или печалиться. Страх того, что брат со свойственной ему непредсказуемостью захочет переварить и выплюнуть Шэнь Юаня, сменился нежеланием чужого вмешательства в их отношения. Всматриваясь в лицо Чжучжи-лана, приобретшее крайне радостное и довольное выражение, Ло Бинхэ не мог позволить себе начать спорить с ним. Но вдобавок к сказанному Чжучжи-лан решил продолжить выплескивать на голову постепенно зеленеющему Ло Бинхэ непрошеные семейные советы: — Этот ничтожный уже предвидит недовольство старейшины Мэнмо относительно невозможности продолжения рода в этом союзе. Но сяоди должен при случае напомнить ему о существовании паразитов с родины отца этого ничтожного, которые помогут зачать ребенка даже при наличии материала лишь одного из родителей. — Спасибо, сюнди, я обязательно… учту твои пожелания, — Ло Бинхэ перевел дыхание, ожидая, когда сдавивший горло ком провалится в желудок. — Теперь мы можем присоединиться к Шэнь Юаню? В ответ Чжучжи-лан воззрился на Ло Бинхэ решительно неподвижным взглядом, означающим лишь одно: — Нет, сяоди. Этот ничтожный еще не дослушал истории господина Шэня, а после хотел бы также обсудить некоторые вопросы относительно сяоди наедине с ним. Поэтому этот ничтожный просит Ло Бинхэ покамест заняться учебой или просто провести время в библиотеке. В ту же секунду Ло Бинхэ вскочил на ноги, опрокидывая на пол содержимое стола. В отсутствие Шэнь Юаня его метка пылала, рождая алый отсвет в расширенных глазах. В дверях он крикнул: — Вечером верни его в мои комнаты, — и гневный топот удалился в сторону библиотеки. Как известно, отвратительные вещи порой необъяснимо привлекательны. Поэтому Ло Бинхэ, смирившись с невозможностью сконцентрироваться на действительно важных вещах, углубился в расшифровку текстов о том самом паразите, которого упоминал Чжучжи-лан. Тогда-то в его голове впервые за прошедшие сутки раздался голос Мэнмо, видимо, выведенного из себя этим сомнительным чтивом. «Целый месяц я прощал тебе легкомысленность, принимая во внимание потребности, рождаемые твоим юным возрастом…» Начало уже мало понравилось Ло Бинхэ, и он положил свиток на колени, уставившись перед собой, чтобы целиком сосредоточиться на словах старейшины. «Я прощал тебе скабрезные шутки, заигрывания и лапания, твои непристойные сны…» Ло Бинхэ подавился своим возмущением. Уж он явно не просил следить за его личной жизнью! Да и как этот доисторический столп пыли смел его упрекать, будто все эти ухаживания были направлены на него, а не на смиренного Шэнь Юаня? «Уверен, у каждого почтенного мужа был схожий опыт в молодости. Пусть даже не женщина и не мужчина, но ввиду особенностей твоего воспитания следовало ожидать, что выбор может оказаться весьма экзотичным. Пресытившись, ты должен был остыть к нему. Я ждал, когда ты наконец овладеешь им…» — Стар-р-рейшина! — взвыл Ло Бинхэ на всю библиотеку.***
Юэ Цинъюань шагнул на исписанный заклинаниями пол, в центр одного из символов. Он, как и бесчисленное множество подобных, но все же чем-то отличных друг от друга символов, был частью большого замкнутого круга, в центре которого ютилась неподвижная фигура в одеждах цвета цинь. Еще месяц назад комната была заставлена столами и подушками, а пол ее был укрыт роскошным ковром. Сейчас же помещение казалось неестественно просторным, а дыхание сдавливало огромное количество влитой в заклинания энергии. Если бы Юэ Цинъюань не знал Шэнь Цинцю уже несколько сотен лет, он бы подумал, что перед ним на голом полу сидит темный заклинатель. — Цинцю. Чужое лицо привычно сморщилось, будто Шэнь Цинцю в переносицу укусил комар. — Ты опять избегаешь своих обязанностей. Это не был упрек, скорее, напоминание. Но в ответ Юэ Цинъюань услышал пропитанный усталостью голос. — С начала сезона горячих дождей я перестал его контролировать. Шэнь Цинцю взглянул на Юэ Цинъюаня с таким стоическим упрямством, будто сказанная им причина могла объяснить что угодно. Но в ответ Юэ Цинъюань лишь мягко улыбнулся. — Тебе не о чем беспокоиться. Судя по всему, твое творение добилось куда больших успехов, чем мы могли даже предполагать. — Что именно Владыка подразумевает под «успехами»? Прогулки со священным демоном в разговорах о романтике и красоте природы? Юэ Цинъюань терпеливо вздохнул и подошел ближе к небожителю, пересекая до предела наполненные благословениями символы. — Шэнь Цинцю как бог литературы должен знать, насколько сильно любимый тобой человек может повлиять на образ мыслей. Я вижу лишь положительное влияние этой светлой души на Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю презрительно хмыкнул и вновь начал вливать энергию в испещренный заклинаниями пол, но его вытянутое запястье мягко обхватила чужая рука. Юэ Цинъюань теперь сам опустился коленями на холодный пол, пульсирующий энергией, и мягко сдерживал ускользающие в никуда благословения. — Шэнь Цинцю нужен своему храму и адептам. Не стоит расходовать силы понапрасну. Сезон горячих дождей в Бездне может продлиться как несколько дней, так и несколько месяцев. Пока печати сковывают Бездну, Цинцю не о чем беспокоиться. Сомкнувший глаза Шэнь Цинцю прекратил ток энергии и опустил плечи. Он в действительности очень устал.***
После доклада слуги Ло Бинхэ не был намерен и фэнем долее оставаться в библиотеке. Не скрывая порывистость, он несся к верхним комнатам. В сознании продолжал глумиться Мэнмо. «И вы решили, что он останется при тебе на всю жизнь? Пакость Небес действительно удалась: глиняную куклу и священного демона ждет великое потомство — куличики!» Ло Бинхэ боялся споткнуться, когда у него потемнело зрение от закатывания глаз. «И как быстро смирился этот змееныш! Еще и про паразита какого-то вспомнил. Если бы от Тяньлан-цзюня осталось что-то кроме праха, он сгорел бы от позора, узнав, что призренный им племянник вздумал обрюхатить его сына!» «Если ты продолжишь поносить моего сюнди, я расскажу ему о твоем отношении к смешанным союзам». Шэнь Юань встретил вбежавшего в спальню Ло Бинхэ с выражением неприкрытого сочувствия на лице. В воздухе витал запах туши и зажженных благовоний, по стеклу по-прежнему стекали капли горячего дождя. Все было так, словно и не было шичэня разлуки. — Чжучжи-лан сказал этому Шэню, что Бинхэ посвятил себя тренировкам и потому вернется сильно уставшим. Если Бинхэ не затруднит, этот мастер продолжит заниматься своими делами, пока Бинхэ видит сны. Не ответив, Ло Бинхэ упал на колени подле и уронил голову на его плечо. Ранее Шэнь Юань не придал бы этому значение, но легкий халат было легко вздыбить, ворот раздался, и Ло Бинхэ, ткнувшись куда попало, прижался носом к ключице. Шэнь Юань вздрогнул, но не отстранился, лишь отложил кисть на подставку. Треск свечи. Испачкавшись тушью, Шэнь Юань тер ногтем подушечку пальца, и она скрипела, как настоящая кожа. А от плеча Шэнь Юаня пахло влажной землей. Насколько же измотанным чувствовал себя Ло Бинхэ. Ему пришлось столько метаться, чтобы теперь наслаждаться тем, что стало уже привычным за прошедший месяц. И оно неожиданно ощутилось таким важным и таким хрупким. — Какой-то иной метод… — Что? — переспросил Шэнь Юань, уже решивший, что Ло Бинхэ уснул. Тот поднял голову и долго смотрел на лист бумаги. В отблесках свечи тень от его ресниц вытянулась, ложась на щеки острыми черточками. Тогда Ло Бинхэ осторожно накрыл ладонями руку, лежавшую поверх листа. — А-Юань, — он вскинул голову, устремляя к Шэнь Юаню долгий мерцающий взор. Ло Бинхэ помолчал, гладя пальцем обнятую ладонь. — Можно тебя поцеловать?