Глиняный идол

Лю Цингэ медлит и сомневается. В стесняющей предплечье ладони ощущается вовсе не божественная горячность. И Шэнь Юань сам начинает подозревать Ло Бинхэ. И, быть может, даже больше, чем небожитель. Почему Ло Бинхэ так просто отдает им Синьмо? Не намеренно ли он подвергает себя страданию плоти? Сколько еще тайных преимуществ скрывает за собой этот демон? И с каких пор он, Шэнь Юань, столь недоверчив и жесток к этой прежде родственной ему душе? Хотелось вновь спрятать лицо, но у Шэнь Юаня не осталось свободных рук. Так глупо. Разве не такого исхода он желал и требовал от Ло Бинхэ фэнь назад? А теперь он малодушно отвергает в мыслях добровольно сданный Синьмо. «Бери». Казалось, Байчжань понял его по току крови в согнутом локте. Лю Цингэ лишь быстро обернулся к Владыке, утверждаясь в выстраданном решении, а затем протянул вперед свободную руку. Ло Бинхэ даже не коснулся Лю Цингэ, уронив в его ладонь Синьмо. Лишившись оружия, демон выдохнул шумно, надменно, как разгоряченная бегом лошадь, и вновь устремил свое внимание к «добыче», теперь уже обещанной ему. Шэнь Юань чувствовал прожигающий лицо взгляд, боль в стискиваемых пальцах, но не отходил от Лю Цингэ, напряженно вглядываясь в мерцающую алым сталь, ожидая подвоха. На лице Ло Бинхэ на мгновение вспыхнули возмущение и практически детская обида, однако их тут же заслонило пугающее безразличие. Портал за спиной демона сузился до тонкой расщелины, а после и вовсе сомкнулся в не различимую взгляду точку. Бежать Ло Бинхэ было некуда. Вместе со всеми он взглянул на неуверенно удерживаемый Лю Цингэ демонический клинок. Небожитель удобнее перехватил рукоять Синьмо, рассматривая абсолютно гладкую сталь в бликах заполонявшего Столицу солнечного света. Стесняемая строгой формой, внутри Синьмо недовольно урчала темная ци, да и только. Никаких знамений или тайных посланий. Казалось, даже дышать стало легче. Лю Цингэ обнял рукоять обеими ладонями, отпуская Шэнь Юаня. Ло Бинхэ не расцепил хватки и не притянул к себе — уже сам держит на расстоянии и вновь неподвижно смотрит. Надо бы улыбнуться, но у Шэнь Юаня не получается. Получится ли когда-нибудь еще? Вновь это гадостное подозрение и предчувствие. Лю Цингэ все еще разглядывает Синьмо. Поднимает к низкому солнцу, щурится от темной ци и света, всматривается. Владыка неверно предполагает, что Байчжань просто не знает, что с ним делать: — Необходимо отнести его в оружейную, — напоминает он. Но причина промедления Лю Цингэ не в этом. Внезапно темное лезвие в его руках вспыхивает раскаленным цветком. Шэнь Юань отшатывается, ядовитый жар пронизывает его, глаза сочатся слезами, а нос и горло забивает железо крови. Он не может отступить, удерживаемый и рукой Ло Бинхэ, но крепко стоит на своих ногах, хотя впору было упасть наземь и продолжать лежать на мостовой Небесной Столицы, пока дядюшка Яньло-ван не приберет его к себе обратно. Однако Лю Цингэ не смог столь же легко перенести удар. Когда цветные пятна перестали мелькать перед глазами, Шэнь Юань увидел покачивающуюся фигуру, выставившую перед собой смертоносный клинок в безнадежных попытках опереться. Уступив демонической силе раз, он проигрывает снова. Меч душераздирающе точит каменную плиту и скользит, будто нарочно склоняя небожителя все ниже. Лю Цингэ заносит вперед, и он с болезненным стуком падает на колени. В состоянии выдержать свое тело всего пару мяо, Байчжань с глухим стоном наконец валится на мостовую. Пусть меч выпал из его рук, Лю Цингэ подтаскивает его к себе и, согнувшись пополам, накрывает своим телом. — Говорят: светлая ци способна пробудить в мече сознание, потому заклинательский меч сам выбирает себе мастера, — голос Ло Бинхэ звучал едко, пусть даже во взгляде, скучающе цепляющем размякшее тело Байчжаня, нельзя было различить и толики злого веселья. Выдержав паузу, демон поучительно заключил: — А уж темная ци может запросто выжечь загребущие руки, что тянут чужое. Ло Бинхэ врезается носком сапога в плечо Лю Цингэ, с мяо упирается в него, а потом вжимает в землю, дробя под тяжестью каблука. Потерявший сознание, Байчжань даже не вздыхает, и Ло Бинхэ, цокнув, закатывает глаза к небу. Шэнь Юаня прошиб озноб, когда вострые зрачки уронили на него свой взгляд — будто рубящий хребет клинок. — Неужели ты верил, что я сделаю это? Шэнь Юань еще помнил сомнение, сковавшее его душу на пороге принятия решения. Но теперь, попавшись в ловушку чернильных бездн, налившихся алым, он не мог проронить ни слова. — Ты… надеялся, что я отдам им Синьмо? Ло Бинхэ задержал голос на восходящей ноте, давая Шэнь Юаню шанс оправдаться. Но голова… была пуста. Шэнь Юань уже пересказал все, о чем просил его Цюндин, а выдумывание новых доводов, излияние не ему принадлежащих желаний… Слишком обременительно. И подобно оставленной кукольником марионетке Шэнь Юань молчал. Ло Бинхэ бесшумно выдохнул, ссутулив плечи. Склонив голову к груди, он с силой смежил веки, а потом устремил потухший взгляд перед собой. В его ослабших пальцах чувствовалась усталость. — Не отдам, — произнес он с нажимом, пусть для этого пришлось приложить усилие. Не уговаривая, просто объясняя. Уже не надеясь, что его послушают, но из необходимости твердить из раза в раз, чтобы отчеканить на подкорке: — Небожители отняли у меня мать. Отняли отца. Однажды они уже забрали твою жизнь, чтобы снова лишить меня всего… Что бы они ни говорили и что бы ни обещали, даже если я отсеку правую руку, чтобы предать ее с Синьмо Небесному суду, они убьют тебя. Они убьют тебя снова. Ло Бинхэ выплюнул последние слова с таким остервенением и ядом, что Шэнь Юань съежился в попытке спрятаться от неприглядной правды. Все мысли замкнулись на одной простой истине. На этой площади не было никого, кто хоть сколь-нибудь доверял кому-то. А если и остался, то сейчас лежал без сознания, придавленный миазмами темной ци. Ло Бинхэ говорит о коварстве Небес, о гибели родителей, о неминуемости третьей по счету смерти некогда безызвестного и по-прежнему никчемного заклинателя. Шэнь Юань соврал бы, если бы сказал, что сам верит в неясные обещания Владыки. Нужно было признать, что демон со свойственной ему самонадеянностью просто озвучил давно застывшие на кончике языка опасения. Отчего же Шэнь Юань молчал и продолжает молчать сейчас? Притворяется то ли безвольной куклой, то ли безгласным подельником Небес? Совесть скребла душу, но мысль о смерти, о мгновенном побеге из этого кошмара до сих пор ласкала сознание обликом несбыточной мечты. Она казалась столь заманчивой и сладкой, что ее не осквернило ни чувство ответственности перед Ло Бинхэ, ни данные несколько фэней назад обещания. Но есть ли здесь вина Шэнь Юаня? Его несмелые желания точно так же не были услышаны. Сквозь шум крови и стук сердца он услышал: — Если не Синьмо, то ты должен отдать что-то равноценное. Чтобы забрать заклинателя. Оторвав подбородок от груди, Ло Бинхэ плавно поднял голову, и Шан Цинхуа, так некстати оказавшийся на линии его взгляда, попятился, освобождая сцену, на которой сам был лишь статистом для выступившего вперед Юэ Цинъюаня. Откинув полу верхнего ханьфу, Цюндин опустил ладонь на рукоять Сюаньсу, все это время скрываемого одеждами. Глаза Юэ Цинъюаня выражали холодную решимость в противовес багряной слезе, окаймившей суженные зрачки демона, и, не разрывая с противником взгляда, небожитель сам пристально наблюдал за Ло Бинхэ. Побелевшие ноздри Ло Бинхэ вздувались в унисон с распаляющейся в груди яростью, и в моменте, когда всю его суть обезобразил жар бездонной ненависти, Ло Бинхэ был демонически прекрасен. Метнув взгляд на Синьмо, погребенный под обмякшим телом Байчжаня, Ло Бинхэ мрачно хмыкнул. Он приценивался, с какой скоростью и силой следует выхватить меч из-под небожителя, чтобы успеть парировать волну чудовищного вопля, а после увести Шэнь Юаня за спину. Даже против легендарного клинка и тысячи благословений, которые Цюндин мог натаскать из Канцелярии на пару с Байчжанем, Ло Бинхэ потребовалось бы не более шичэня, чтобы поставить бунтовщика на место. Угроза Цюндина смешила и злила Ло Бинхэ. Однако… Мелкие царапины, что, будто временные засечки, отбили на лезвии Синьмо многочисленные битвы, на свету горели кровяными прожилками — от вгрызшейся в метал струпной крошки, что въелась — уже не отмоешь и не выскребешь. Ло Бинхэ пытался. Годы, что Ло Бинхэ скитался по всему миру, надеясь найти лазейку во владения Яньло-вана, меч не покидал его ладони, и несмотря на сводящие с ума речи и непрестанный жар ярости Ло Бинхэ лелеял Синьмо, в битвах досыта опаивая его кровью, а в постели — вычищая до лунного блеска. Сейчас, лежащий в пыли мостовой, оттененный сияющими одеждами небожителя, Синьмо молчал, будто вечная ярость утихла в его жилах. Ло Бинхэ дернул запястьем, представляя тяжесть меча в своей ладони. Все его тело налилось усталостью. Ло Бинхэ смежил веки. — Ты… Шэнь Юань видел, как померк взгляд Ло Бинхэ, и по прижатой ладони слышал, как выровнялось чужое сердцебиение. Грудь Шэнь Юаня теснило, будто в ней, поблекнув, вновь затеплилась надежда… Но больше не веря ей, Шэнь Юань предчувствовал в ее благоухании лишь новый виток страдания. — …приказываешь мне? Ло Бинхэ запрокидывает голову, выдыхая. Сердце Шэнь Юаня обдает жар, и в момент, когда в горле Цюндина рождается возмущение (или, может, это стон самого Шэнь Юаня), Ло Бинхэ договаривает: — Тогда почему разыгранный тобою спектакль так напоминает подношение? Шэнь Юань почувствовал на своей спине чужой любопытный взгляд. И отчего-то совершенно точно был уверен, что он принадлежал аляповатому небожителю в императорской шапке мяньгуань. Вновь молчание. Юэ Цинъюань плотно сжимал губы, Ло Бинхэ шумно выдыхал неостывшее возбуждение, Шан Цинхуа глазел, затаившись в сторонке, а Шэнь Юаня словно гвоздями вбили в мостовую. В ответ разразившейся на длани Небес трагедии внезапно он ощутил совершенно неуместное… смущение. А затем неожиданную смелость. Нет, у этого дурного мальчишки во рту явно образовалась червоточина, из которой неконтролируемо сочатся прописные истины, которые не следует говорить вслух! Он обернулся к Владыке, во второй раз заглядывая ему в лицо (это было куда проще, чем в первый). Бледное, словно каменное изваяние, оно вытянулось из-за такой человечной растерянности. Их план первоначально был безнадежен, а в отсутствие Лю Цингэ Шэнь Юань потерял всякое стремление идти вопреки Ло Бинхэ. Потому внезапный порыв, протянутую руку, крепкую хватку за предплечье и притискивание к груди, он встретил… хоть и несмелым, но шагом навстречу. Знание наизусть тридцати шести стратагем и чтение бесконечных военных трактатов подсказывало, что союз, основанный на общей неприязни к кому-то, вряд ли может оказаться устойчивым. Но что ему еще оставалось в этом мире, полном страстей? — Перекрыв врата, послав на поиски лучших генералов, даже лично устремившись за Шэнь Юанем в лучистые пещеры Линьси — я не мог его нагнать! Лишенный стремлений и чаяний, Шэнь Юань мог бы легко затеряться среди простых людей, чей мир ограничен заботами о посевах и прохудившейся крыше. Ловить его по всей Поднебесной — что искать бусину в шкатулке с украшениями. Подобные сравнения возмутили Шэнь Юаня. Что значит: «лишенный стремлений»? А после еще этот изобразительный прием с бусиной. Ло Бинхэ хотел его унизить или засмущать комплиментом? Но, уже вознамерившись бросить на Ло Бинхэ негодующий взгляд, Шэнь Юань впервые заметил странность. Ладони, бесстыже уместившиеся на его талии, не притягивали Шэнь Юаня… а удерживали на месте. Да, расстояние меж их телами было небольшим, а со стороны — вовсе незначительным, однако мог ли Шэнь Юань ожидать, что после такого жадного рывка Ло Бинхэ сохранит дистанцию? В дни напряженного предчувствия в искусственной бамбуковой роще Ло Бинхэ не оставлял Шэнь Юаню и цуня. — Но если Небесная Столица — это блюдо, то бывший страж, покорно ожидающий на главной площади уготованной ему участи, — подобен зрелому плоду. В своем плане ты не постыдился использовать даже Байчжаня. Чтобы, заманив меня в капкан, притиснуть Сюаньсу к горлу? Нет… — веселясь, Ло Бинхэ зло закачал головой. Перед последовавшей фразой он перевел дух, цедя яд с глумливой улыбкой: — Чтобы, притащив кролика к ногам хозяина, смиренно ждать награды. В отличие от Шэнь Юаня, совершенно смятого словами Ло Бинхэ, Юэ Цинъюань ответил ему незамедлительно и ясно: — Верни Цинцзин тело. Пока он еще не торговался, только назначил свою цену, но Шэнь Юань уже ощутил себя куском мяса на прилавке. И мог поблагодарить Небеса лишь за то, что Лю Цингэ их не слышит. — Вместо возвращения разрушенных храмов и упразднения власти демонических наместников? — Ло Бинхэ ждал, изогнув бровь. Хмыкнув, он мрачно процедил: — Довольно дешево. Уронив взгляд в землю, Ло Бинхэ задумался. При этом давление его пальцев на талию Шэнь Юаня так ослабло, что на вдохе Шэнь Юань чувствовал лишь скрежет когтей, задевающих воздушные одежды. Впрочем теперь, когда переговоры уже начались, Шэнь Юаню просто не было смысла вырываться. — Слышали ли когда-нибудь на Небесах о Цветке росы, луны и солнца? Шэнь Юань с усилием свел брови. Воспоминание об этом несколько потревожило его — будто прикосновение опавшего листа к неподвижной глади зацветшего пруда. Призрак прошлой жизни. И точно: о нем он слышал от совсем крохотной Нин Инъин. Да и Ло Бинхэ он, кажется, рассказывал об этой небылице, еще когда тот был легкомысленным демоненком. Кажется, тогда тот не поверил, но снисходительно не подал вида. А теперь сам спрашивает об этом цветке у Небесного Владыки. Юэ Цинъюань скосил взгляд на Шан Цинхуа. Тот быстро закачал головой, из-за чего бусины мяньгуань застучали по его лбу. Шэнь Цинцю смог бы с достоинством ответить, имея в себе знания всей Небесной Библиотеки. Но его безмолвная душа уже давно не покидала скромных пределов глиняного горшка. — Нет. — Этот цветок растет в Сердцевине Бездны, на самом ее дне. Если посадить его семя в орошенную кровью землю, из него вырастет сосуд, полностью повторяющий облик существа, чью кровь пролили. Это растительное тело лучше глиняного тем, что способно самостоятельно культивировать ци. Для души, придерживающейся светлого пути, это лучшее пристанище. Слова Ло Бинхэ звучали уверенно, однако отблеск стали, улавливаемый краем глаза, точил душу неясным волнением. Шэнь Юань перебирал затуманенные образы, но действительность не позволяла ему надолго отвлечься. Голос Владыки прозвучал глухо: — Ты мог бы обойтись ляном пролитой крови… но вместо этого убил божество. Он не верил. Должно быть, у него были свои причины. Быть может, любое предложение демона вызвало бы у него внутренний отпор. Возможно, лишь только сейчас он понял, что не сможет выйти победителем. — А кто тебе сказал, что мне вновь было бы достаточно простого сосуда? Ло Бинхэ хищно ощерился, Юэ Цинъюань сжал рукоять Сюаньсу до побеления костяшек. Их разумы вновь заволакивал пожарный смог. Синьмо возбужденно задрожал под телом Лю Цингэ, обагряя камень густой кровью. Нет. Сейчас не время для сомнений и раздоров. Шэнь Юань перехватил ладонь Ло Бинхэ, с силой стискивая чужие пальцы в своих. — Мы направимся за ним завтра же, на рассвете. В чужих глазах Шэнь Юань уловил растерянность. Первым порывом Ло Бинхэ была попытка высвободить руку, но затем в подушечках пальцев родился трепет, и с приоткрытых губ сорвался вдох. Закончить эту сцену им не дал Юэ Цинъюань, предостерегающе лязгнув ножнами. Лезвие Сюаньсу обнажилось едва ли на цунь, но уши Шэнь Юаня уже заложило свистом, а ноги до звона занемели, будто вытесанные из хрусталя. Как никак, при возведении дамбы перед городом следует помнить, что в период дождей переполненная река затопит близлежайшие селения. — Шэнь Юань, чем ты можешь поручиться, что вы найдете этот цветок? — Разве Небеса не знают, что «отправиться в Сердцевину» значит «положить свою жизнь»? Даже обладание Синьмо не гарантирует возвращение оттуда: кто-то же его там обронил. Ло Бинхэ накрыл второй ладонью сжимающую его руку. Неожиданно его голос стал легок и насмешлив, когда он оглаживал когтями костяшки пальцев Шэнь Юаня. — Понимаю, поскольку следующий шанс провести переговоры может и не выпасть, Небесам не хочется вверять свою судьбу безумной выдумке. Но вам придется — ведь вы пытаетесь договориться с безумцем. Брови Юэ Цинъюаня сошлись на переносице, а ножны обнажили лезвие Сюаньсу еще на цунь. Глумливая улыбка шире расползлась по губам Ло Бинхэ. Первоначальный вопрос Юэ Цинъюаня был адресован Шэнь Юаню, но не прошло и фэня, как бог и демон вновь будто позабыли о нем, увлеченные обоюдным противостоянием. Свист Сюаньсу резал барабанные перепонки. И тем тише прозвучало упрямое обещание: — Я буду скитаться по Сердцевине Бездны до тех пор, пока не найду его. Вздох. — Так или иначе, Владыка, это ваше единственное возможное решение. Лицо Юэ Цинъюаня вновь оттенила маска обреченности. Он опустил руки, но не задвинул Сюаньсу в ножны. Ло Бинхэ же скосил быстрый взгляд на Шэнь Юаня и передернул плечами, как будто еще не решив: обижаться ему или воспринять слова Шэнь Юаня как предложение к прогулке. — Владыка!.. Услышать голос позади себя Юэ Цинъюаню было тем паче удивительно. — Поверьте ему! Уж что, а блуждать вопреки желаниям Тяньлан-цзюня этот голем не побоится! Лица всех присутствующих скривило кислое выражение. От смущения и волнения Юэ Цинъюань замешкался, а затем сомкнул веки, сдерживая в горле горький сгусток. Пару мяо он был неподвижен. Наконец, Сюаньсу с щелчком вернулся в ножны. Тишина показалась долгожданным облегчением, но вместе с тем она углубила возникшие акценты. Пока Шэнь Юань, как и прочие, отвлекся на Аньдина, Ло Бинхэ качнул головой. Заискивающая улыбка сползла с лица Шан Цинхуа, и он, нерешительно помявшись, неожиданно обогнул Юэ Цинъюаня и направился к ним. Глаза Цюндина сверкнули негодованием, однако — и так считал всякий из присутствовавших — Шан Цинхуа даже с мяньгуань на голове не был столь важным звеном, чтобы его перемещения могли вызвать хоть малейшее беспокойство. Тем временем Шан Цинхуа приблизился к Ло Бинхэ и Шэнь Юаню уже на расстояние чжана… а когда прошел и его, то, бросив последний жалостливый взгляд на Ло Бинхэ, встал на колени и с усилием, будто мешок с редисом, перевернул бессознательного Лю Цингэ набок. Шан Цинхуа, боясь поднять на демона взор, еще униженно клонил голову к земле, когда Ло Бинхэ подобрал Синьмо, освобожденный из-под туловища небожителя, и взмахнул им, рассекая пространство. Демон шагнул к бездне. Он не тянул за собой Шэнь Юаня, но идти вразрез его уверенному шагу в этот момент было просто невозможно. Последний быстрый взгляд на Столицу — застывший Юэ Цинъюань и залитое кровью тело Лю Цингэ. А в следующее мгновение пространство вокруг заслонила свистящая мгла. Выпав из невесомости в пространство земного тяготения, Шэнь Юань обжегся горячим воздухом, в то время как его стопы, там, где туфли стерлись до дыр, лизнул холод каменных плит. Портал за спиной схлопнулся, будто по спине прошел сквозняк от только что закрывшейся двери, и Ло Бинхэ, отпустив руку Шэнь Юаня, направился вглубь залы. Демон не оборачивался, и Шэнь Юань поспешил за ним, все отдаляясь от входных дверей замка, за которыми дождевые капли с чудовищным стуком вгрызались в землю. Благодаря подсуетившемуся Шан Цинхуа все произошло очень быстро. Хотел бы Шэнь Юань попрощаться с Лю Цингэ? Во всяком случае, не так он представлял окончание их многодневного совместного путешествия. Но наблюдая за отрешенным поведением Ло Бинхэ, вспоминая потемневшие впадины глазниц Владыки, Шэнь Юань понимал — среди них не было никого, кто ощущал бы себя хоть сколь-нибудь удовлетворенным разрешением сложившегося конфликта. Кроме… Пересекши одну, они нырнули в следующую залу — с широкой и высокой лестницей. Парадной. Воспоминания слепили глаза. Потому, поднимаясь по ней, Шэнь Юань смотрел лишь на край скользящего по ступеням плаща Ло Бинхэ, отчего не сразу понял причину, по которой тот внезапно остановился. Когда Шэнь Юань поднял склоненную прежде голову, его взгляд уперся в носки шелковых туфель болотного цвета. Чжучжи-лан улыбался ему истинно плотоядной улыбкой. Нет, в нем не было и ляна хищнической кровожадности, но змей казался столь довольным и сытым… «Будто проглотил с десяток драконьих яиц», — закончил мысль Шэнь Юань. С их прошлой встречи Шэнь Юаню никак не удавалось изгнать из памяти образ гигантского гада, а учитывая контекст их тогдашнего воссоединения… Шэнь Юань сейчас же повернул бы обратно, если бы мог выкинуть из головы все им же преподаваемые правила приличия. Ло Бинхэ так и замер, занеся стопу над очередной ступенью, но, придя в себя, закончил шаг, звонко вдавив каблук в камень. Это наконец отвлекло Чжучжи-лана от созерцания лица Шэнь Юаня, и, переведя взгляд на Ло Бинхэ и не удивившись его смурному настроению, он доложил: — Мобэй-цзюнь покинул замок по твоему приказу. Он передал, что месяц будет ждать твоих распоряжений в западных землях, после чего вернется нести императорскую волю на родной Север. Шэнь Юань не видел смысла держать прежнюю дистанцию и потому поднялся, оставив между собой и Ло Бинхэ лишь ступеньку. По тому, как кончик уха Ло Бинхэ дрогнул, потянувшись на звук шагов Шэнь Юаня, Ло Бинхэ ждал этого и ответил сюнди, будто бы почувствовав поддержку со спины: — Что-то еще? Это прозвучало небрежно, холодно. Ответно — из издевки либо по демоническому этикету — Чжучжи-лан опечаленно опустил кончики ушей. — …из оружейной сяоди стащили зонт из драконьей кожи. Чжучжи-лан всматривался в лицо Ло Бинхэ и, по-видимому уловив нужную эмоцию (со спины Ло Бинхэ был совершенно неподвижен), легкомысленно закончил: — Те пленные. — А Ша Хуалин? — Она ушла с ними. Про Мобэй-цзюня Шэнь Юаню доводилось слышать в кругу небожителей, а эта Ша Хуалин… кажется, она навещала их с Ло Бинхэ в бамбуковой хижине. Кем же могли быть упомянутые пленные, Шэнь Юань не мог даже предположить. Правда, учитывая их статус в этом замке… наверное, Шэнь Юань мог бы порадоваться за их освобождение. Ло Бинхэ покачнулся. Кажется, он сумел совладать со своими чувствами (хотя бы потому, что обратное было опасно) и устоял на ногах. Перехватив руку Шэнь Юаня, Ло Бинхэ потянул его за собой, и, когда они поднялись вровень с Чжучжи-ланом, острые змеиные зрачки глумливо царапнули щеку Шэнь Юаня. — Мы вернулись втроем к исходной точке. Пусть этот путь был долог, в итоге нам удалось достичь гармонии. Уже взбираясь на следующий лестничный пролет, Ло Бинхэ задержал шаг и, помедлив, отозвался, отвернув к сюнди голову лишь на отблеск белой щеки. — Завтра утром мы с Шэнь Юанем уйдем. В Сердцевину. Искать цветок. Чжучжи-лан спрятал ладони в рукавах, чуть поклонившись: — Хорошо, сяоди. Этот ничтожный будет терпеливо ждать вашего возвращения.