Когда атакует страх

Найти Веронику удаётся не сразу: приходится поблуждать в полумраке широких коридоров. Миновав бдящие турели, Дана невольно улыбается. Она вспоминает, как при каждом визите в бункер Братства Стали Джошуа недоверчиво разглядывает его чрево. Иногда останавливается перед особенно интересными объектами: возле тех же турелей как-то задержался минут на десять. Увлекаться техникой он так и не начал, но Джошуа и не отгораживается от мира технологий, как это делал Цезарь. Очень не хватает его пристального взгляда, устремлённого на силовую броню проходящего мимо рыцаря. Захочет ли Джошуа и впредь сюда приходить, если теперь у него есть более интересные дела? Вероника обнаруживается в нижней части бункера. Она что-то пишет, но текст Дана не видит. Веронику скрывают груды самой разнообразной техники, которыми завален письменный стол и пространство возле него. В остальном небольшая комната, что служит и спальней, и кабинетом, обставлена с присущим этому отделению Братства аскетизмом. Кровать, шкаф да тот самый стол с компьютером и образцами техники — вот и всё богатство. Дана невольно задумывается: во всех ли регионах Пустошей Братство Стали настолько скромное? Прикрыв глаза, Дана ледоколом прёт в далёкую толщу воспоминаний: в юность. Лишившись семьи и дома, она много странствовала, поскольку ничего больше не оставалось. В те времена Дана действительно встречала на своём пути закованных в силовую броню рыцарей, однако на их базах бывать не доводилось. «И всё-таки почему богатая на технологии организация так бедна в плане бытовой обстановки?» Из потока размышлений выдёргивает голос Вероники: — Так и будешь глазеть на стену? Клянусь, она не настолько хороша. Что случилось? Вопрос застаёт врасплох, будто это не Дана припёрлась в чужую комнату и отвлекает от дел, а наоборот. — С чего ты взяла, что что-то случилось? Может, я просто соскучилась, — пожимает она плечами, бросая на Веронику удивлённый взгляд. «Чего сразу „случилось“-то? Неужели я не могу прийти просто так? И очень даже могу!» — Дана выразительно сопит, но Веронику явно таким не пронять. — Да брось, ты не заявляешься без веской на то причины. Говори уже! — Неправда! Я... Не в силах скрывать очевидное, Дана понуро опускает голову. Эту битву она проиграла. — Ну ладно, кое-что и правда произошло. Я поругалась с Джошуа, обдолбалась наркотой и теперь не могу спать. Ответом служит протяжный вздох. — Умеешь же ты интересно проводить время, — встав со стула, Вероника подходит к кровати и убирает с одеяла пару сенсорных модулей, — а я веду каталогизацию находок и дохну со скуки. Старейшина Макнамара настаивает, чтобы описи всех имеющихся в распоряжении устройств хранились не только в электронном, но и в бумажном виде. В его словах есть здравый смысл, но как же утомительно это всё писать! Расстелив постель, Вероника возвращается за рабочий стол, при этом взгляд её задумчив, а пальцы барабанят по стопке листов. — Слушай, а как ты относишься к идее прогуляться? Мне тут один бродяга напел, что внизу скалы, что к югу от места крушения винтокрыла, есть проржавевшие почти насквозь ворота, ведущие в небольшую обосранную радскорпионами пещеру. В глубине пещеры якобы находится какая-то железная дверь, как от бункера или вроде того. Он проверять не стал: мужику за шестьдесят, ему охота текилу в безопасном местечке хлебать, а не с тварями силой мериться. Он бы и близко к тем воротам не подошёл, да очень уж по нужде приспичило. — Штаны поди насквозь промочил, — Дана широко зевает, отчего фраза звучит невнятно. Судя по тому, что Вероника не реагирует, совсем каша вместо слов получилась, — а в вылазку тебя Макнамара не отпустит, каталогизация же. — Если в помощь паладину, то отпустит, — голос Вероники становится вкрадчивым, будто она инициирует заговор, — к тому же у меня срок до конца месяца. Если ты подгонишь где-то с десяток своих энергетических напитков, я и работу вовремя сдам, и обеспечу тебя интересной прогулкой. Что скажешь? Челюсть едва не разрывается в очередном зевке. Глаза начинают слезиться, и вместо внятного ответа неугомонный писец Братства Стали получает неразборчивое мычание. — Ладно, позже обсудим. Ложись спать. Предупреждаю, постель не менялась месяца два, потому что не до этого. — Нормально, — скинув рюкзак, Дана возится со шнурками и освобождает ноги от берц. Стянув плащ и штаны, она остаётся в футболке и нижнем белье — так и ныряет под тонкое шерстяное одеяло, чувствуя сначала прохладу, а после убаюкивающее тепло. Кажется, вернувшаяся к работе Вероника что-то говорит, но Дана уже не разбирает слов: закрыв глаза, она позволяет усталости унести себя в страну сновидений. В этот раз — не страшных. Потому что Макнамара, танцующий в женском купальнике, — это не страшно... ...Проснувшись, первым делом Дана смотрит на часы. Цифры «19:12» на экране пип-боя говорят о том, что на «просто продрыхнуть» ушёл весь день. «На восстановление сил», — одёргивает себя Дана, потягиваясь и с наслаждением хрустя сцепленными в замочек пальцами. Вероники в комнате нет, зато на столе, среди всевозможных довоенных устройств и их частей, источает аппетитный аромат наполненная мясным супом тарелка. «Не подавись» — выведено корявым почерком на приложенной записке. Усмехнувшись, Дана хватается за ложку: многочисленные импланты требуют немедленного восполнения запаса энергии. Поев и вымыв за собой посуду, Дана приходит к выводу, что жизнь очень даже неплоха. Проявив чудеса красноречия, она без проблем отпрашивает у Макнамары Веронику для помощи в разведке и даже не хихикает, когда, вспомнив сон, представляет старейшину Братства Стали в купальнике. — Я знала, что на тебя можно положиться! Воодушевлённая Вероника складывает съестные припасы. Выпросив пару довоенных жвачек, Дана сидит на кровати и практикуется в надувании пузырей. Стараясь придать себе максимально беспечный вид, она надеется таким образом отогнать переживания, которые никуда не деваются даже сейчас. Неужели они с Джошуа отдаляются друг от друга? Эта мысль порождает беспокойство. Тихое, неявное беспокойство, которое не заставляет тело покрываться мурашками, как страх неведомой угрозы, и не парализует, как ужас, возникающий при виде чего-то жуткого. Оно просто есть. Ненавязчивым, едва ощутимым фоном подтачивает самообладание, то почти исчезая, то становясь заметнее — но не пропадая до конца. Розовый пузырь лопается, покрывая физиономию липкими ошмётками. — Идём? — облокотившись о дверной проём, Вероника выжидающе смотрит в перепачканное жвачкой лицо. Протяжно выдохнув, Дана поднимается с кровати... ...Ночная прохлада заставляет зябко ёжиться, несмотря на плотный плащ. Минуя защиту из песчаных бурь, Дана и Вероника движутся на юг, как и собирались. И хотя жажда приключений потихоньку пробуждается, на душе всё ещё погано. — Вера или наркотики? — Что? — Дана замирает, застигнутая врасплох неожиданным вопросом. Древесного скорпиона, показавшегося из-за валуна справа, она расстреливает не задумываясь, после чего возвращает лёгкий пулемёт обратно за спину. — Насколько помню, у вас с Джошуа две основные темы для перепалок: его религия или твоя наркомания. Ну так что? Проницательность Вероники обескураживает. Неужели они настолько предсказуемые? И как только Цезаря смогли одурачить? Впрочем, сейчас это неважно. — Его религия, но когда он узнает, что я опять накачала себя химией, припомнится и наркомания. — Не узнает. Во всяком случае, я ему не скажу, — обещает Вероника, вглядываясь в ночную даль. Убедившись, что всё чисто, она продолжает путь. — Я скажу. Судя по тому, как дёргается впереди идущая фигура, неожиданный ответ заставил Веронику запнуться. — Зачем? Чтоб уж точно вконец разругаться? Дана задумчиво пинает небольшой камень, затем озирается по сторонам. Не найдя потенциальной угрозы, на которую можно отвлечься, она принимается пояснять: — Я не хочу ничего от него скрывать. Смотри, как могут развиваться события: решив, что так будет лучше, я умолчу о проблемах и позволю им разъедать себя изнутри. Джошуа увидит, что что-то не в порядке и сделает выводы, исходя из собственного восприятия — и к чему он придёт, сложно представить. Так зачем устраивать лотерею, если я могу сказать прямо, что происходит? — Ты его разозлишь. — Его разозлит то, что я опять колола химию. Но что было то было, и повернуть время вспять я не могу. Да, признание приведёт к новой ссоре, но это хотя бы очевидно. А вот к чему приведёт утаивание, понятия не имею. К тому же Джошуа — мой любимый мужчина, а не вражеский лазутчик, так что не вижу смысла что-то от него скрывать. А захочет он орать или нет — это уже его выбор.... Кстати, — Дана невольно замедляет шаг, заставляя Веронику обернуться, — раз мы идём на юг, мне нужно дойти до аэропорта Сёрчлайт. — Ты в курсе, что нам придётся сделать крюк? Ещё один древесный скорпион бесцеремонно прерывает беседу. Потратив очередной патрон, Дана возвращается к теме. — Небольшой. Хочу кое-что проверить — Что? — недовольства в голосе Вероники не слышно: уже хорошо, потому что на убеждения сил сейчас нет. — Сама толком не знаю. Вероника лишь пожимает плечами: крюк так крюк. Дана же надеется, что вернувшись туда, откуда в ужасе бежала, даст кошмарам понять, что пришло время проваливать из её башки. Пусть это не удалось сделать самостоятельно, но с дружеской поддержкой всё обязательно получится! Приняв решение и поправив завернувшуюся лямку рюкзака, Дана шагает вперёд — навстречу неизвестности и бодрящему ночному ветру.