Испытание повседневностью

Крисания в задумчивости стояла у кровати, рассматривая Рейстлина, заснувшего прямо в одежде. Плащ с грязными пятнами небрежно валялся на полу. Они провели вместе совсем мало времени, но она успела заметить, что сдержанность и опрятность во всем были для него важны. Конечно, усталость может застать врасплох любого. Крисанию беспокоил не беспорядок, а то, в каком расположении духа Рейстлин вернулся, и чего ей ждать, когда он проснется. Его перепады настроения и склонность все драматизировать заставили Крисанию постоянно быть начеку. Она очень надеялась, что тепло и понимание со временем смягчат и успокоят его озлобленное сердце. Крисания повесила плащ на спинку стула, а поверх - серое платье. Оставшись в нижней сорочке, она аккуратно пробралась на свободную сторону кровати и обняла Рейстлина. Сознание привычно начало прощупывать изъяны, которые магия была способна исцелить. Это напоминало поиски чего бы то ни было в темноте, только вместо рук Крисания использовала жреческий дар. Лечение было эффективнее всего, если направлялось усилием воли, но, кажется, теперь оно шло даже во сне! К ее великой радости Паладайн услышал молитвы и наделил Крисанию небывалой силой. Она никогда не сомневалась в неисчерпаемой милости Отца Света, но опасалась, что Рейстлину он не согласится помочь из-за отсутствия смирения с его стороны. Его больные легкие ощущались в сознании как сгусток горячей мятущейся энергии, прикасаться к которому ментально было очень тяжело. За годы работы в храме она привыкла выдерживать подобное, но его болезнь имела магическое темное происхождение. От Крисании требовалась железная выдержка и концентрация, чтобы самой не начать рыдать от его страданий, когда она прикасалась к ним, врачуя. С каждым днем ей становилось легче, а это значило, что все шло хорошо и удивительно быстро. Она не переставала возносить благодарности святейшему Паладайну за них обоих, будучи уверенной, что Рейстлин ни за что не сделает это сам. Закрыв глаза, Крисания сосредоточилась на ментальном воплощении Рейстлина и тут же резко села. Она чувствовала, что легкие уже почти здоровы, а других тяжелых недугов не наблюдалось, но все его тело было пронизано мышечными спазмами, которые после пробуждения взорвутся вполне ощутимой болью. Крисания напряглась, припоминая, встречался ли подобный опыт в ее работе. Им со жрицами не раз приходилось лечить раненых воинов, но все силы были сосредоточены на глубоких опасных травмах, а не на усталости и мышечных перегрузках. Крисания вспомнила, что после вчерашнего происшествия Рейстлин был твердо намерен заняться физической формой, но, судя по всему, перестарался. Он подходил вдумчиво и взвешенно ко всему, кроме соперничества с братом. Наверняка вместо постепенных занятий, которые были бы сейчас очень кстати, он занимался до полного изнеможения. Уже хорошо, что Рейстлин сам смог добраться сюда, значит, все было не столь плачевно. Однако дар подсказывал, что болеть все равно будет сильно. Крисания раздумывала, чем могла бы помочь. Ее магия способна исцелять страшные недуги, но усталость и мышечная боль от нагрузки на здоровое тело – совсем другое. Просить Паладайна об этом было совестно и неразумно. В конце концов, Рейстлин сам виноват, но Крисании не хотелось, чтобы он снова страдал. Она встала и, накинув его плащ на плечи, сходила в лазарет за массажным маслом. Возвратившись, Крисания обнаружила, что Рейстлин перевернулся на бок. Седые волосы слиплись и спутались, в поры на щеке забилась грязь. Ей следовало бы сердиться на столь нерациональную выходку, но она ничего не могла с собой поделать. Все нутро ликовало! Рейстлин делал это, мечтая о ней. Он стремился быстрее набраться сил, чтобы радовать ее какой-то новой особенной близостью. Жаль, что за это ему теперь придется расплачиваться болью, которой и так, с лихвой, было в его жизни. Но, возможно, испытать подобное тоже важно? Здоровая усталость после тяжелого труда способна одарить крепким сном и мощным приливом жизненных сил. Болезнь слишком давно сделала такие вещи недоступными для него. Крисания подошла к окну, привычным движением растирая руки и растягивая суставы. В храме их учили не только ментальному врачеванию, но и заботам о физическом теле. Они зашивали раны, готовили лекарства и принимали роды у жен и любовниц влиятельных жителей города, которые слишком боялись оставлять это на милость Паладайна. Массажи помогали облегчить боль во время схваток, а также расслабить и успокоить рожениц в последующие дни. За их пребывание в храме щедро платили, поэтому служительницы старались сделать все наилучшим образом. Болезненный стон, раздавшийся со стороны кровати, вырвал Крисанию из воспоминаний. Она подошла и встала на колени, чтобы лица были на одном уровне. Рейстлин выглядел бледным и сконфуженным. - Я не думал, что просплю так долго, - он хотел пододвинуться, чтобы освободить место для Крисании, но тут же схватился за бок и зажмурился. – Ты сказала, что тренировки пойдут на пользу, но я, кажется, переусердствовал… Крисания присела на освободившийся краешек кровати и мягко положила руки на плечи Рейстлина, ласково массируя поверх рубашки. - Ничего страшного. Но сейчас мышцы нужно размять, а то завтра к ним будет не притронуться. Рейстлин был благодарен, что она не стала комментировать не слишком удачное начало занятий или, того хуже – наставлять и сочувствовать. Крисания наверняка понимала, как глупо было не посоветоваться с Карамоном в этом вопросе, но от упреков воздержалась. Рейстлин уже сам видел, что это того не стоило. Кому нужна гордость, когда желаемого результата он не достиг, зато измотал себя настолько, что любая близость с Крисанией сейчас стала невозможной. Ему даже пришлось телепортироваться в их спальню, чтобы никто не видел его таким. Был полдень, и Рейстлин надеялся, что поспит всего пару часов. Тело немного расслабится, и он приведет себя в порядок к возращению Крисании. У него была особая ставка на разговор этим вечером. Если уж Паладайн сказал, что Крисания станет его женой, Рейстлин не хотел терять ни дня. Однако, проснувшись, он с трудом мог, в принципе, шевелиться. Хорошо хоть колено стало сгибаться само. - Я повел себя глупо, стоило обратиться к Карамону за помощью, раз уж сам в этом ничего не смыслю, - проворчал Рейстлин, признавая поражение. – Он был бы вне себя от счастья - всю жизнь мечтал, чтобы мы вместе тренировались. Пальцы Крисании начали проворно расстегивать рубашку. Он накрыл ее ладони своими. – Прости… Но сегодня я вряд ли смогу… Крисания закатила глаза и улыбнулась. - Мне, конечно, льстит, что даже в таком состоянии ты думаешь об этом, но я имела в виду массаж, Рейстлин. Ну же, я смогу помочь. Он смотрел с недоверием. - Я умею, просто позволь мне?.. Обещаю, тебе станет легче. А потом я принесу нам поесть. - Стесняюсь спросить, кому и зачем пришла в голову идея учить подобному светлую жрицу? В первый момент Рейстлин был поражен, но потом вспомнил, как ловко Крисания справлялась в лазарете и не только силой молитвы. Она не брезговала самыми нелицеприятными вещами в целительстве, а это возможно только при наличии большого опыта. Но чтобы… массаж? Для чего он мог понадобиться в месте, где зашивают руки и ноги? - Пожалуйста, не надо так смотреть. Если я и практиковала подобное, это не имело отношения к плотской любви, - Крисания решила сразу пресекать любые сомнения. Между ними должна остаться только правда - единственное, что могло оттолкнуть их друг от друга. Рейстлин очень устал и чувствовал себя разбитым. Все пошло не так, как он планировал, но несколько дней погоды не сделают. Сейчас он мечтал лишь о сонном зелье, чтобы притупить жуткую ломоту и перестать на себя злиться. Крисания, в конце концов, была лучшей целительницей, чем он, поэтому пусть делает, что она там собиралась. Рейстлин чуть приподнялся, позволив ей стянуть рубашку, и перекатился на живот. Ее рука легка на край брюк, и это было уже интереснее. «Просто массаж, значит?» - Их тоже лучше снять, - смущенно пояснила Крисания. – Мне будет проще не испачкать маслом, и я накрою тебя… - Давай, - глухо отозвался Рейстлин, спрятав лицо в подушку. Ему было уже все равно, лишь бы после можно было провалиться в сон. Крисания осторожно стянула брюки вместе с исподним, а потом, как обещала, быстро набросила одеяло до поясницы. Она взяла стеклянный флакончик и устроилась сбоку, скрестив ноги. Ароматное масло привычно полилось в раскрытую ладонь. Крисания любила это ощущение. Конечно, ей нравилось приносить облегчение уставшим после беременности и родов женщинам, но ей самой было приятно от того, какими мягкими становились после массажа ее руки. Крисания согрела масло в ладонях и осторожно опустила их на спину Рейстлина. Он вздрогнул от противоречивых ощущений. С одной стороны, любое прикосновение к сжатым мышцам сейчас казалось мучением, с другой - ее теплые руки скользили по коже исключительно приятно. Рейстлин повернул голову, чтобы посмотреть. Крисания в нижней сорочке сидела сбоку от него с сосредоточенным видом. Он жалел, что она не была обнажена, но в данной ситуации это, наверное, к лучшему. - У тебя половина мышц сведено, - с досадой отметила Крисания, прикладывая ладони к разным участкам спины и поясницы, не спеша приступать непосредственно к массажу. – Я начну, а ты потерпи и не сопротивляйся. Первое время будет больно, зато потом сразу станет легче. - Ну, раз ты так говоришь, - Рейстлин свыкся с болью. Притерпевшись к этой, он уже мог отрешиться от нее и просто любоваться Крисанией, которая что-то объясняла ему с виноватым видом. Она станет его женой, очень скоро. Ее забота и тепло будут с ним всю жизнь, а не останутся в стенах этой маленькой невзрачной комнаты. Невероятно! Ее руки начали с плеч, разминая твердые сдавленные узелки. Сначала Рейстлину казалось, что действия только усиливают боль, но вскоре сведенные мышцы в самом деле начали поддаваться. Рейстлина потрясло, как быстро и умело Крисания снимала спазмы, мучившие целый день. Возможно, попроси он ее сразу, как вернулся, сейчас они были бы вместе. Рейстлин знал, что где-то существует подобное, но никогда не пробовал сам. Ее пальцы замысловатым образом сплетали возбуждение и расслабление в единое целое. Крисания тщательно растирала шею, сильно надавливая на основание затылка. Иногда она переворачивала руки и водила костяшками пальцев по коже, создавая необычную вибрацию. Большие пальцы двигались вдоль позвоночника, сходясь в ложбинке между плечами. У нее получалось безупречно, и Рейстлин был очарован. Он мягко коснулся ее колена, скрытого тканью. Крисания встретилась с ним взглядом, а потом взяла его руку в свои (такие горячие!) и принялась массировать, медленно скользя между пальцами. Сознание Рейстлина плыло, и он не был уверен, вкладывает ли она в эти действия намек на близость. - Кажется, тебе уже лучше, - Крисания отпустила его руку и вернулась к пояснице, растирая с особой тщательностью. - Да, но заканчивать пока рано. Ее губы тронула улыбка. Она видела, что ему уже давно не больно. – Я говорил с Паладайном сегодня утром. О тебе. Крисания подняла глаза, но действия не прекратила. Она умела работать и одновременно думать о чем-то своем. Слова Рейстлина удивили ее сверх меры, но она могла поклясться, что это не ложь. - Зачем же? - Я сказал ему, что хочу видеть тебя женой. Крисания затаила дыхание. - И просил не отворачиваться от его дочери, если однажды я не оставлю ей возможности сохранить наш союз. - Рейстлин… Слова не шли. Она и подумать не могла, что он догадался. Крисания очень надеялась, что Рейстлин никогда не узнает истинную причину отказа, потому что боялась его презрения. Он терпеть не мог все, что связано с церковными ритуалами, и наверняка осудил бы ее за страх нарушить принесенные обеты, когда в жизни и без того хватало проблем. Однако он не просто понял, а сумел войти в ее положение и, наступив на горло собственной гордости, обратился к Паладайну. Что же получается, она совсем не знала Рейстлина Маджере? Крисания была вынуждена напомнить себе, что Рейстлин ничего не делает без умысла. Не стоило чересчур идеализировать его, такая ошибка могла когда-нибудь слишком дорого обойтись. Должно было быть что-то еще, но трепет, поднявшийся внутри от его поступка, не могли унять никакие разумные доводы. - Он сказал, что никогда не оставит тебя, Крисания, - Рейстлин вглядывался в ее лицо, но оно было нечитаемым. Она отвела глаза и снова стала смотреть, как руки последовательно массируют спину. - Это же не все, что он сказал? - уточнила Крисания. Рейстлин старался не выдать ни одной эмоции. Разумеется, она поняла, что ради такой мелочи Паладайн не стал бы тратить свое драгоценное время. Он не собирался рассказывать ей все прямо сейчас, пока сам не был уверен, во что ввязывается. – Не все, но остальное касалось только меня и его, - это было не совсем правдой, но говорить Крисании, что их сыну или внуку, возможно, предстоит возглавить самое большое и страшное восстание на Кринне, было жестоко. Тем более, Рейстлину могло просто показаться, что Паладайн имел ввиду именно это. Крисания хотела парировать, что муж и жена – суть одно, и секретов друг от друга у них не бывает, но вовремя остановила себя. У Рейстлина они точно будут, и ей не стоило тешить себя иллюзиями с самого начала. Крисания верила, что однажды он разделит с ней самые тяжелые и мучительные, дабы ему стало легче их нести. Требование открыться силой только оттолкнет и напугает, она будет терпеливой. И будет его женой. Сердце забилось чаще от этой мысли. Крисания была зачарована открытием, насколько сильно Рейстлин хотел ее в качестве супруги. Она сразу дала понять, что останется с ним и будет делить постель, пока он сам ее не прогонит, но Рейстлину этого оказалось недостаточно. Крисания, как никто, понимала, чего ему стоил этот разговор с Паладайном, и была тронута до глубины души. - Надеюсь, хотя бы жене ты откроешь некоторые вещи, касающиеся только тебя. Она продолжала смотреть на руки, но от Рейстлина не ускользнул очаровательный румянец, заливший щеки. Она согласилась. Паладайн не солгал. - Когда она у меня появится, я подумаю. Нега и спокойствие затопили его разум. Наверное, Рейстлин мог бы сказать, что счастлив, если бы знал, как это ощущается. Он улыбнулся и закрыл глаза. Неожиданно ее руки скользнули под одеяло и принялись нежно и чувственно ласкать ягодицы. Это было так пикантно и, в то же время, ласково, что он не нашел в себе сил взглянуть на нее, жадно впитывая каждое движение. Смазанные пальцы кружили у основания бедер, пробирались чуть ниже и так сладко растирали центральную ложбинку, что Рейстлин не сдержался и простонал. - Это я делаю впервые, - заверила его Крисания веселым голосом. Рейстлин решился открыть глаза. Его бедра, по-прежнему, были скрыты одеялом, но счастливое лицо Крисании было ценнее всего. – Как жаль, что сегодня я не смогу взять тебя. Рейстлин в самом деле очень сожалел. Ночь, когда у него появилась невеста, должна была стать особенной. Конечно, Крисания уже прекрасно справлялась с лидирующей ролью, и ему стоило только намекнуть, но измученное тело вряд ли выдержит сегодня такое испытание. Он только-только начал расслабляться. Попытка Крисании перевернуть его отвлекла от грустных мыслей. - Что-то задумала? Рейстлин лег на спину, устраиваясь поудобнее. Если Крисания хотела так, как он представлял, отказать будет почти невозможно. Плевать, пусть завтра ему будет плохо. Распаленная страсть все равно не позволит уснуть. Крисания положила руку на покрывало и вопросительно взглянула, прося разрешения. Ее глаза горели страстью, поэтому Рейстлин просто кивнул. Она откинула одеяло и замерла в восхищении. Его плоть уже отвердела, наливаясь желанием, несмотря на боль и усталость. Крисания чувствовала такое счастье, что оно не умещалось внутри, словно ее любовь стала больше нее самой. Ей очень хотелось сделать что-нибудь для Рейстлина, как-то разделить с ним эту радость. К сожалению, любая нагрузка сейчас сведет на нет все ее старания. В самом деле, он выбрал не лучший день для плотных тренировок. Однако можно проявить фантазию – для необыкновенной ночи все уже было готово. Не один Рейстлин способен удивлять! Ее неопытные губы доставили ему определенное удовольствие, вряд ли массажем будет сложней добиться того же. Крисания добавила масла и начала скользить по его груди, уделяя особое внимание местам, которые она открыла в прошлый раз: впадинка подмышки, ореолы сосков, кожа над косой мышцей живота... Вязкое масло многократно усиливало впечатления от прикосновений. Рейстлин буквально плавился под ними, восхищаясь тем, как естественно Крисания училась новому. Сколько чувственности и страсти раскрылось в этой невинной девочке! Левой рукой она взяла его запястье и потянула вниз, в то время как правая обхватила его твердую подрагивающую плоть. - Научи меня? - Крисания положила его руку поверх своей и бесстрашно взглянула в глаза. Ей все еще было неловко делать такие вещи, но его обожающий взгляд стоил любого смущения. Крисания рассудила, что, скорей всего, Рейстлин делал подобное раньше, не желая подпускать к себе случайных женщин. Пусть лучше он сразу покажет ей, как ему хочется. Это сэкономит время и наверняка будет приятно. Рейстлин в полной мере осознал, как чувствовала себя Крисания, когда он предложил ей ласкать себя при нем. Обнажать самое сокровенное, даже ради нее, оказалось более чем непросто. Внутренняя скромность сопротивлялась. Ему не хотелось, чтобы Крисания видела его за чем-то подобным. Рейстлин всегда стремился быть выше этого, но если он согласится, то подтвердит, что в его жизни и раньше было место низким мыслям. Однако Крисания пошла у него на поводу, и это принесло им обоим новые неизведанные ощущения. Он не вправе отказывать ей в том, что потребовал сам. Они всегда должны оставаться на равных - из этого выросли их непростые отношения. Крисания вздрогнула, когда пальцы Рейстлина обхватили ее липкую ладонь. Неясно, что именно в этих простых действиях волновало и возбуждало ее настолько сильно. Дикая, почти первобытная страсть оживала внутри, когда она наблюдала за скольжением их переплетенных рук по твердой плоти. Крисания пыталась сообразить, от чего ее тело так остро вторит каждому рывку. Может быть, из-за того, что именно сейчас ее холодный и закрытый Рейстлин выглядел как обычный мужчина, сжигаемый страстью? Стонущий, сдерживающийся и при этом такой ранимый. Хватка разжалась, он убрал руку. - Дальше сама, - Рейстлин открыл глаза. Ему нужно было это увидеть, чтобы впоследствии представлять и мечтать. Крисания устроилась поудобней. Ноги затекли, и она положила одну ему поперек груди, стараясь не сильно давить. Рейстлин тут же прижал ее ступню к лицу, поддразнивая языком между пальцев. Она не видела в подобных проявлениях любви ничего противного, тем более, что после работы всегда обмывалась в теплой воде. Отсутствие нормальной ванны - не повод ходить грязной, поэтому кадка из чулана выручала ее каждый день. Тело Рейстлина тоже всегда было чистым и свежим, для чего он, скорей всего, был вынужден использовать свою драгоценную магию, за неимением лучшей альтернативы. Крисания не переставала удивляться множеству мелочей, которые усиливали возбуждение. Интересно, Рейстлин каким-то образом просвещался или просто был наделен исключительным чутьем в отношении женского наслаждения? Пару секунд Крисания разглядывала свою ногу, прижатую к его щеке, а потом полностью сосредоточилась на его удовольствии. Это оказалось совсем не сложным. Рейстлин стонал и вздрагивал от каждого возвратно-поступательного движения. Она старалась держать крепко, как он ей показал, и не сбиваться с ритма. Когда она чуть замедлялась, возбуждение отступало, а быстрые резкие рывки доводили его почти до исступления. Освоившись, Крисания захотела добавить что-то от себя. Она подлила масла и ввела вторую руку, разнообразя процесс новыми ласками, имитирующими соитие. Крисания захватывала плоть между указательным и средним пальцем, а потом вела вверх по всей длине. Проталкивала ее сквозь сжатый кулачок или начинала сдвигать нежную кожу поочередно двумя руками. Занятие было настолько творческим и увлекательным, что она буквально растворилась в этом интимном моменте, отрешившись от собственной страсти. Рейстлин давал ей так много, помог иначе взглянуть на мир и раскрыть истинные желания. Ей тоже хотелось одарить его всем, на что способна любящая женщина. Сегодня последняя неловкость должна оставить их навсегда. Рейстлин не представлял, что подобное может быть настолько необыкновенным. Как только ей в голову приходят такие вещи? Самоудовлетворение для него всегда было связано с чем-то постыдным. Он ненавидел себя за то, что тело периодически подчинялось похоти. К тому же, Такхизис в его снах редко вела себя прилично, что только ухудшало положение. Пара неловких минут в темноте спальни были лучше, чем отвлекающие от работы мысли в течение дня. Он позволял себе эту слабость, когда терпеть было уже невозможно. Однако то, что происходило сейчас между ним и Крисанией, не было ни позорным, ни унизительным. Рейстлин заметил, как ее возбуждали их совместные действия, вспоминая свою реакцию нее в том же положении. Видимо, женское и мужское тело одинаково отзываются на подобное. Или ему просто повезло обладать такой страстной женщиной. Крисания сцепила руки в замок и обхватила горячую плоть, заставляя возбужденную головку быстро проталкиваться между большими пальцами. Движения ускорились - им обоим пора отдохнуть! Рейстлин закрыл глаза, представляя, что это ее стенки плотно обхватывают его, подводя к краю. Плоть увеличивалась, выпирающие вены возбуждающе скользили по внутренней стороне ладоней Крисании. Она сама не заметила, как начала постанывать вместе с ним. Именно это бросило его за край. Мысли о близости и ее искренние ответные стоны заставили кончить немедленно. Крисания впервые наблюдала, как его удовольствие вместе с семенем выплескивается наружу. Сорочка немного задралась, и несколько густых капель упали ей на бедро. Рейстлин открыл глаза в тот момент, когда Крисания с пытливым видом размазывала их по коже. Как у нее получалось превращать такие отвратительные моменты в самые горячие и прекрасные? Он думал извиниться, но лишь молча любовался ей. - Тебе понравилось?.. – в ее голосе звучала надежда. - Похоже, теперь мне стоит заподозрить тебя в расточительном использовании дара для таких нескромных целей. Крисания легла рядом, и Рейстлин крепко прижал ее к себе, уже не боясь испачкать сорочку. В этой свободе ему открылись новые грани близости, о которых не было сказано ни в одной из его книг. Как же приятно делать такие открытия самому! Он знал, что не у всех пар складывается гармония в постели. Рейстлина переполняла гордость, что он выбрал и заполучил именно Крисанию. - Мой дар полезен только для исцеления. Она обожала, когда Рейстлин трогает ее лицо. Крисания прямо-таки впитывала поглаживания его большого пальца по губам и щеке. Нежность после недавнего распутства была ценнее во сто крат. – Меня научили тонкостям врачевания, но жрица обязана блюсти девственность. Все, что мне известно о сладострастии, я познала с тобой. Крисания понимала, что он дразнит ее, но все равно опасалась, не кроется ли за шуткой сомнение в чистоте. Рейстлин поцеловал ее, наслаждаясь мягкостью губ. Двигаться было все еще неприятно, но несоизмеримо проще, чем днем. Ему хотелось отблагодарить Крисанию за внимание и заботу. Наверняка, она уже сейчас мечтала довести себя до оргазма, но Рейстлину хотелось причастности. Хотя бы на это сегодня его точно хватит. Он задрал ее сорочку повыше и потянулся к флакончику с маслом. Налив немного на руку, он погрузил пальцы во влажные складки, наслаждаясь волшебным теплом. Лоно было полностью раскрыто, готовое принять от него все, что он захочет дать. Масло смешивалось с естественной смазкой, создавая идеальное скольжение. Стоны Крисании стали протяжнее и глубже, как будто сейчас он высвобождал новое, изысканное удовольствие. Рейстлин вздрогнул, когда его руку накрыла дрожащая ладошка. Крисания не столько направляла его, сколько хотела через этот крошечный жест почувствовать единение. Рейстлин продолжал гладить ее лицо и волосы второй рукой. - Жена моя, - с нежностью сказал он, пробуя на вкус новые интонации и слова. Они были чужды ему, но сейчас так хотелось пустить их в сердце и прочувствовать в полную силу. Крисания всхлипнула и выгнула спину, шепча его имя. Она очнулась и взглянула на Рейстлина с безнадежной, почти болезненной любовью. Этот взгляд выдавал всю гамму чувств, которые переполняли ее сердце. Рейстлин испытывал то же самое, не зная, как возможно такое выразить. Любые слова испортят и опорочат все, что ему довелось познать. Они прижались друг к другу в отчаянном спасительном объятии. Рейстлин слышал, как заплакала на его плече Крисания и сам еле сдерживался. Единственное, что способно вместить и вынести такую любовь – годы, которые ему отпущено провести вместе с Крисанией. Он всегда знал, что они не будут легкими, но очень надеялся, что теперь там появится место счастью.