Испытание повседневностью

Выпив еще по кружке медовухи, Рейстлин и Крисания простились с Карамоном. Примирившись с Рейстлином (насколько это возможно), Карамон со спокойным сердцем отправился в крепость. Рейстлин заметил, что Крисания украдкой оглядывается на празднующих, и предложил остаться еще немного. Они больше не танцевали, просто тихонько сидели, прижавшись друг к другу, и слушали незамысловатую музыку. Крисания никогда не рассказывала о детских годах. Сейчас она так завороженно наблюдала за происходящим, словно видела впервые. Хотя, возможно, ей просто хотелось побыть среди радостных людей после всех ужасов. Присутствующие незаметно разбились на пары, и часть из них не спешили в сторону Замана, а, взявшись за руки, углублялись в лес. Плотское желание лишило праздник последнего интереса. Как бы Рейстлину ни было страшно шагнуть в загадочную совместную жизнь, время пришло. Внимание Крисании привлекли пальцы, поглаживающие ее колени сквозь ткань. Она вздрогнула от крошечного невинного касания, и Рейстлин тут же поднялся, собравшись с мыслями. Он шел быстро, увлекая дальше и дальше от затихающих голосов. Посох освещал путь. - Куда мы? – Крисания еле поспевала за ним. – Заман в другой стороне! - Нам больше нечего там делать. Как только уйдем от посторонних глаз, и я телепортирую нас в Башню. Вещи и заманские книги уже там. Рейстлин резко остановился, и Крисания чуть не споткнулась об него. Он поймал ее за плечи, задохнувшись от внезапной близости ее тела. Ночь и роса усиливали запах леса и трав, напоминающий какой-то хмельной напиток. Луна делала черты Крисании еще правильнее, по-эльфийски прекраснее и пленительее. Она улыбалась. - А я подумала, что мы решили уединиться, подобно другим влюбленным. Рейстлин силился понять, соблазняет ли она его или это просто шутка. Ее согласие и красота волновали настолько, что сознание пугающе быстро уплывало. Он предпочитал контролировать ситуацию и не хотел влюбляться так сильно, чтобы внезапная страсть прямо на траве стала для него чем-то нормальным. Рейстлин молча отпустил ее и, взявшись обеими руками за посох, попытался сосредоточиться на телепортации. Вместо этого он вдруг осознал, что накладывает на полянку заклинания, подобные тем, что защищали их комнату. Капелька тепла августовской ночью также не помешает. Крисания прошла чуть вперед, любуясь звездами. Такая желанная, искренняя и светлая. Ее детским восторгом от чудес окружающего мира Рейстлин восхищался не меньше, чем прекрасным лицом или телом. Это был странный вечер. И… раз уж Крисания не против, почему бы не осуществить еще одну мечту юности?.. Исполнение других оказалось приятным. Белый плащ покрыл мягкий лесной мох, который делал шаги почти неслышными. Рейстлин устроил посох неподалеку и приблизился к Крисании, замершей со сложенными руками. Он заключил ее в объятия, жадно вдыхая запах волос. - Телепортация отменяется? – Крисания повернулась и возбуждающе прижалась всем телом, обнимая в ответ. - Откладывается. Рейстлин начал покрывать поцелуями шею, наконец позволив рукам свободно блуждать по груди, талии и бедрам, которые соблазнительно ощущались сквозь мягкую струящуюся ткань. – Ты слишком большое искушение. Никто нас не побеспокоит и не… Влажные раскрытые губы не дали ему закончить. Ее нетерпение передалось Рейстлину, и нутро возликовало. Крисания так хотела его, несмотря на то, что лишь прошлой ночью… Вытянув руку в поисках опоры, Крисания нащупала шершавую кору дерева. Она сделала шаг назад и привычно откинулась на спину. Они уже неплохо освоились с вертикальным положением, а вчера опробовали дубовый стол в их комнате. При воспоминании об этом Крисания сладко вздрогнула. Когда-то давно она случайно услышала, как две жрицы сплетничали о раненом воине, поступившем под их опеку. Одна из них в красках рассказывала подруге, что после врачевания не в силах перестать мечтать о том, как он берет ее на столе в их трапезной. Крисания была вне себя от негодования и сделала им суровое внушение. Конечно, жреческий сан не наделяет святостью, но плотские желания в храме Паладайна?! Это не имело ничего общего с любовью, к тому же было облечено в такую дикую вульгарную форму… Какой же наивной она была в те годы! Стоило Рейстлину усадить ее на стол и, поглаживая колени, требовательно раздвинуть их, она позабыла обо всем на свете, желая скорее познать его новым способом и принести еще больше радости. Рейстлин вдавил ее в древесный ствол, целуя сладко и неторопливо. Крисания ухватилась за его плечи и попыталась обвить ногами, думая, что все случится именно так, но он мягко остановил ее. Рейстлин подхватил ее на руки и отнес к расстеленному плащу. Раньше подобное было ему не по силам, и новое действие понравилось обоим. Они долго лежали рядом, неспешно касаясь лица и волос друг друга, словно боялись прервать зрительный контакт даже на секунду. Магическое тепло сделало воздух комфортным, но не портило дурманящий запах ночного леса. Избавившись от одежды, Рейстлин и Крисания несколько минут просто самозабвенно целовались, пьяные от меда. Два сложенных пальца Рейстлина уверенно скользнули во влажные складки, срывая с губ Крисании протяжный стон. Рейстлин проник так далеко, как мог достать, и сделал несколько ритмичных кругов глубоко внутри. Мокрая подушечка прошлась по заветному пульсирующему месту на верхней стенке лона, а в следующий момент Рейстлин перевернул руку и принялся поглаживать с противоположной стороны. Он сильно надавливал, а потом тщательно разминал заднюю стенку из стороны в сторону. Пальцы выскальзывали, дразня, растягивали вход, и опять возвращались к новым ласкам. Крисания не переставала удивляться собственному телу. Только ей начинало казаться, что теперь она полностью знает себя, как вскоре ее поджидал очередной сюрприз. - Ты мне веришь? – Рейстлин остановился, давая ей возможность осознать его слова. Глупый вопрос - он сам себе не доверял. Для начала, пусть это чувство поселится хотя бы в их постели. Рейстлин очень старался заслужить его. - Конечно, - ее глаза были такими искренними, и это пугало. Она решила, что он спрашивал не про близость. - Тогда… Просто расслабься... И не бойся… Должно быть хорошо, но сразу скажи мне, если станет больно. Крисания послушно кивнула и затихла в предвкушении. Платье с магической брошью лежало скомканным где-то в ногах, и Рейстлин злился на себя, что не додумался заколдовать браслет или сережку. С той ночи он боялся снова ощутить сомнения или нежелание Крисании, но сегодня это могло помочь. Теперь ему придется ориентироваться лишь на реакции тела и надеяться на ее откровенность. Продолжая ласкать ее одной рукой, второй он нежно и чувственно принялся поглаживать бархатные ягодицы. Крисания не сопротивлялась, тогда Рейстлин решился зачерпнуть пальцем немного ее влаги и начал мягко размазывать между ними. Крисания вспомнила, как сама делала что-то похожее во время массажа, только ей приходилось использовать масло… Вдруг его палец сосредоточился на самом центре и аккуратными вкручивающими движениями начал слегка надавливать. Она тут же насторожилась, но другая рука принялась ласкать ее с таким усердием, что сил думать или смущаться уже не осталось. Крисания легла поудобней и постаралась сосредоточиться на ощущениях. Сегодня она стала женой, и все, чем они занимались, уже не считалось греховным. Рейстлин читал о разных способах быть с женщиной, и самые невообразимые из них сулили необыкновенные ощущения для обоих. Однако это требовало времени и подготовки. Он не знал, как Крисания отнесется к подобному, но все еще помнил ее руки на своих ягодицах. Из этого напрашивался вывод, что отвращения к данной части тела она не имеет. Поэтому в начале нужно было просто вызвать интерес Крисании и показать ей, что там тоже может скрываться нечто приятное. Сначала ее мышцы были крепко сжаты, но мягкие постукивающие движения и непрекращающиеся ласки второй руки позволили среднему пальцу проникнуть немного глубже. Крисания была не в состоянии отвечать на вопросы, поэтому Рейстлин сосредоточился на том, как она ощущается внутри. Он старался не думать, где и как она разрешает ему касаться себя, чтобы страсть не мешала действовать бережно. Смазанный палец проник еще глубже, нежно надавливая со всех сторон, побуждая расслабиться и прочувствовать это в полную силу. А потом произошло нечто удивительное – Рейстлин свел вместе два пальца, разделенные задней стенкой лона, нажимая на чувствительное место с обеих сторон. Крисания вздрогнула всем телом и посмотрела на него, открыв рот. Напряженное лицо разгладилось, и он наконец выдохнул. - Да, я знаю. Только постарайся не дергаться слишком резко, чтобы не навредить себе. Ты очень нежная… везде. Рейстлин отметил, как закатились ее глаза от возобновившихся действий. Кажется, пальцами одной руки было бы легче добиться синхронности, но менять их сейчас – не лучшая идея. Вверх-вниз, из стороны в сторону и по кругу. Те же движения, что так нравились ей на клиторе, сейчас ощущались иначе. Оргазм случился ярким и ослепительным. Высвободив последние всполохи удовольствия, Рейстлин осторожно выскользнул из нее, поглаживая икры и колени. - Ты… это было… Она смотрела на него с таким восторгом, что Рейстлин смущенно опустил взгляд. Он надеялся, что ей понравится, но не ожидал такого эффекта в первый же раз. Хорошо, что чары не только скрывали их, но и заглушали шум, а то эхо ее крика долго отзывалось бы в лесу… Расслабившись, Рейстлин уселся на пятки и позволил телу вновь наливаться страстью. Крисания с готовностью развела ноги, но потом снова свела их и спросила слабым голосом: - А есть ли… есть положение, в котором ты… В котором я смогу еще раз почувствовать так же? Пока мы будем вместе? Рейстлин кивнул, не отводя взгляд от ее обнаженных ног, подсвеченных сиянием луны. - Встань на колени и обопрись на локти. Крисания начала поворачиваться, но тут же с сомнением обернулась и посмотрела ему в глаза. Она поняла, что это была своеобразная прелюдия и, получается… таким образом тоже можно любить другу друга? Но она была не уверена, что готова к этому прямо сейчас. Тем более, наверняка требовались какие-то приготовления или что-то вроде того… - Сегодня больше ничего необычного, обещаю. Ты спросила про положение, это должно подойти. Давай попробуем? - Я не возражаю, просто… - Нет, это не так просто, как ты думаешь. Но, если ты захочешь… Когда-нибудь мы можем обсудить это. Крисания успокоилась и встала, как он сказал. Колени утонули в мягком мху под плащом. Она устроила голову на руках и закрыла глаза, представляя лицо мужа. Рейстлин удостоверился, что она не может его видеть, и быстрыми движениями руки стал готовить себя для нее. Он слишком нервничал, что неверно истолковал прочитанное или ей просто не понравится идея... Но как только обнаженные ягодицы призывно раздвинулись для него в такой дикой, почти животной позе, необходимость в его действиях сразу отпала. Рейстлин положил руки ей на бедра и резко прижал к своим, желая соединиться как можно скорее. Они вместе сладко простонали и начали двигаться, приноравливаясь к новой позе. Ее груди бились друг о друга во время прилагаемых усилий, и Рейстлин обхватил их ладонями, мягко перебирая между пальцами соски. От удовольствия Крисания прогнулась и красиво тряхнула волосами, из которых посыпались вплетенные цветы. Страсть, нежность, любовь и разврат слились воедино. Как подобное хоть когда-то могло казаться Рейстлину маловажным? Сейчас он не мог представить себе ничего лучше Крисании, отдающейся ему так распутно и чувственно. Как бы ни менялся мир, подобное соитие всегда будет возвращать влюбленных ко дню его создания. И все живое вокруг станет вторить им и стремиться к тому же. Толчки ускорились, и Рейстлин отпустил одну грудь, чтобы прижать руку к мягкому животу. Тело Крисании сотрясалось чересчур сильно. Он боялся причинить ей боль, но не желал сбавлять темп. - Напряги живот, - простонал Рейстлин, врываясь в нее снова и снова. Крисания послушалась и ощутила, что это больше не позволяло ему входить до самого конца, зато сделало резкие проникновения более комфортными. Еще немного и она усомнится в том, что до нее Рейстлин не знал женщины. С положением он так же угадал. Крисания то и дело всхлипывала, ощущая, как его плоть невыносимо тесно скользит по той самой задней стенке. Пальцы уже пробудили это сладкое место, и теперь она в полной мере наслаждалась происходящим. Рейстлин не стремился к совместному оргазму, хотя идея была заманчивой и даже романтичной. Когда же это произошло в самом деле, чувство оказалось очень похожим на магию свадебной церемонии. Он притянул Крисанию к себе и рухнул на бок вместе с ней, покрывая шею и плечи беспорядочными горячими поцелуями. Она мгновенно заснула, ублаженная до предела. Рейстлин лежал, глядя на звезды и наслаждаясь теплом любимой женщины. Его молодость была безрадостной и тяжелой. Единственным светом стала магия, за которую он отдал почти все… Но эти годы продолжали манить чем-то важным и незавершенным. Сейчас неизбывная тоска по юности оставила его легко и безболезненно. Когда первые лучи рассвета потушили далекие звезды, Рейстлин положил руку на посох и телепортировал их в кровать его спальни. Крисания даже не проснулась, лишь крепче обняла. Привычные запахи ударили в нос. Рейстлин осторожно высвободился из объятий, поднялся и распахнул окно. Как хорошо было вдыхать соленый морской воздух здоровой грудью! Бескрайняя гладь залива Бранчала вдали оставалась ровной и спокойной, больше не сменяясь штормами и кораблекрушениями под его взглядом. Рейстлин вернулся к Крисании. Она искала его во сне, обнимая место, где он лежал. Рейстлин взял посох и, не потревожив Крисанию, очистил постельное белье в кровавых въевшихся пятнах его болезни. Толика бесценной магии стоила того, чтобы они больше никогда об этом не вспоминали. Рейстлин лег рядом с ней и закрыл глаза. В последний раз, засыпая здесь, он был уверен, что больше никогда не вернется сюда тем, кем был. Что ж, он определенно вернулся другим.