***
— Мам, можно его оставить? Обычно такое говорится про котят или щеночков, но сейчас просят за меня. Мне нужно выглядеть милым? Я вошёл вслед за Дасти в кабинет её матери, оказавшись в очередном странном месте. Кабинет её матери был похож на безумный сон художника, ведь по воздуху плавали незаконченные рисунки из парящих в воздухе капель красок. Рисунки складывались в двумерные, трехмерные и даже четырехмерные картины. Сложно описать четырехмерную фигуру словами, но отличить её от трехмерной можно с первого взгляда. Вот, Лена с Семёном сражаются с кем-то, вот единорог пляшет нижний брейк, вот Дасти моется в душе… — Нравится? — спросила женщина, выглядящая как гармоничная часть этого пейзажа. Мимолётное, но такое прекрасное видение исчезло, оставив меня рассматривать маму Дасти. У девушек, которые мне нравятся, бывают нормальные матери? Женщина сидела по-турецки на летающем облаке, собранном из великого множества разноцветных капель. Её руки расслабленно лежали на коленях, притягивая взгляд чуточку излишней рельефностью мышц. Спина была наклонена вперёд, отчего мешковатая серая футболка открывала вид на верхнюю часть тела, которое так и дышало жизненной энергией. Чуть дерзкая улыбка и спрятанные под гривой раскрашенных прядей светло-карие глаза придавали ей игривый вид. Она выглядела как очень и очень горячая старшая сестра Дасти, от которой может и перепасть. Я поневоле задумался: неужели, мне нравится и такое? Впрочем, красота есть красота, Дасти всё равно для меня на первом месте, несмотря на то, что они сопоставимы по женской силе. — Лично её растила, так что благодари эту прекрасную женщину перед тобой. — Мам, ты опять просто развлекаешься за мой счёт, — голос Дасти звучал ровно и прохладно. — А как же… — Да-да, ответственность, необходимость быть хорошей богиней, матерью, ещё чёрт знает кем… лет через сто ты тоже это перерастёшь, — абсолютно безмятежно произнесла хозяйка кабинета. Будто она настолько уверена в незначительности вопроса, что даже если она окажется неправа, это её ни капли не расстроит. — Ты… я уже не ребёнок, чтобы вестись на твои дешёвые провокации, — на лице матери появилось удивление. Кто провоцирует? Она? Делать ей больше нечего! Все её мысли прекрасно отображались на её подвижном и живом лице. — Конечно, не ребёнок, вон, даже жениха себе откуда-то притащила. — Гриш, она немного… своеобразная, но знает и видит многое. Мне вспомнилось стройное и прекрасное тело Дасти на эфемерной картине. Да, очень многое ей подвластно. В её руках ключи от всех сокровищ вселенной. Я почувствовал как на моё плечо легла маленькая ладошка и спокойный ставший за столь короткое время милым моему сердцу голос произнёс: — Пожалуйста, забудь увиденное. Эротические сцены мигом вылетели из моей головы. — Конечно, — Дасти неприятно, так что я не буду больше об этом вспоминать. Ведь у нас впереди будет ещё много… — Наивный питомец. Ладно, я не об этом. Она хоть и безответственная, пустоголовая и… — Да-да, я тоже тебя люблю. — … гиперактивная, но она может объяснить, почему ты поглощаешь божественную силу и насколько это опасно. — Ещё чего? Сами разбирайтесь, а то неинтересно! Вот это мамка… — С ней бесполезно спорить, пойдём. — Останься ненадолго, парень. Ты нам теперь как член семьи, а мы даже не познакомились толком. Дасти остановилась на полпути. — А ты иди-иди. — А я ведь могла просто оставить тебя без спроса, — произнесла Дасти, глядя на меня с каким-то сожалением. И бесшумно вышла, каким-то образом пропав из моего восприятия. — Тут мне надо сказать, чтобы ты не обижал мою дочь и всякое такое прочее, но я тебе доверяю. Красотка рассмеялась, будто сказала что-то очень забавное. При этом она развеяла взмахом какой-то рисунок, на котором был я, не дав разглядеть его полностью. — Ах, да, твоё поглощение энергии не опасно, но больше я ничего тебе про это не скажу. Вы с Дасти должны сами найти ответ на эту загадку. — И зачем мне это? — Я был удивлён, ведь у меня наверняка найдутся менее утомительные дела. — Чтобы проводить больше времени с моей дочерью, конечно. Мне захотелось бухнуться на колени и прославлять её мудрость. Дасти довольно серьёзная девушка и скорее уделит внимание божественным обязанностям, чем приблудившемуся мне. Ей нужен этот повод, чтобы позволить себе лишний раз расслабиться в моей компании. — Как твоё имя, о мудрейшая? — Илинь. Ты же теперь наш питомец, так что тебе нужно новое имя. Что?! — Мне старое нравится! — Помолчи, питомец. Как же тебя назвать… Бобик? Не нравится? Тузик? Тоже? Гриня? Что, подошло? Вот и славненько! А я ведь реально повёлся…***
Дасти выглядела слегка приунывшей. Она присела на лестнице, обхватила колени руками и задумчиво смотрела вдаль. Я молча уместился рядом, настолько близко, что коснулся её плечом. Дасти никак не отреагировала, продолжив сидеть, облокотившись на моё плечо. Теплая и мягкая… Я в раю! — Знаешь… — внезапно заговорила она немного печальным тоном, — она всегда видела во мне лишь несмышлённого ребёнка. Может я опять попала под влияние твоего навыка, а может мне просто нужно выговориться. Не знаю. Просто не перебивай меня, — Дасти вздохнула. — Тяжело мне с ней. Как богиня она намного успешней меня, несмотря на то, что за всю мою жизнь она не пошевелила и пальцем в нужном направлении. Вот как, как можно быть такой… такой… — Беззаботной? — мечтательно произнёс я, представив счастливую и освободившуюся от сковывающей её роли богини Дасти. — Безалаберной. Гриня, тебе нравится это её качество, потому что ты сам такой же. Ты герой, ты должен был сражаться за благо людей, но вместо этого остался тут. Да и я хороша, тоже мне, богиня… — Дасти выглядела расстроенной. Она не плакала и почти никак этого не выражала, но я это чувствовал. — Я в первую очередь человек, а уже потом герой, твой питомец и ещё чёрт знает кто, — улыбнулся я, процитировав Илинь. — Ты издеваешься? Зачем говоришь её словами. — Да потому что они верные! Пойми, я — это в первую очередь я, а ты — это Дасти! Не богиня, не бунтующая дочь, не рядовой срочной службы — блин, опять вырвалось что-то лишнее, — ты Дасти — самая лучшая девушка на свете. Единственное, что ты должна, это просто быть счастливой. Нравится быть ответственной богиней? Будь ей, но не расстраивайся, если другие будут теми, кем хотят сами… — фух, и как я наговорил столько без запинки. — В общем, Илинь тоже кое-что понимает в этой жизни и её выбор быть такой, какая она есть тоже чём-то обусловлен. — Смешно и грустно. Отбери у нас наши роли и что останется? Что останется от меня, если я не буду соотносить себя со своей профессией, полом, семьёй, друзьями? Божественная мудрость такая страшная… Мне кажется, она права. Особенно, если вспомнить мои попытки потерять себя, чтобы… Нет. Нужно собраться. Что бы сделал на моём месте герой романтической комедии? Ага, надо философствовать, ставя вопросы и не давая ответов. Думай, думай, думай… Придумал! Приму за аксиому, что истинное я существует в отрыве от мира. Тогда… — Внешний мир, это всего лишь способ, через который выражаешься истинная ты. Сами по себе вещи не имеют большого значения, значение им придаём мы. — Даже не читай я твоё сердце, философская муть, которую ты сейчас нагнал довольно сомнительна. Ой, меня раскрыли: — Почему? — Если истинная я выражаюсь через вещи, то это значит, что без роли богини, я не смогу реализовывать себя полноценно. То есть моя мама тогда не живёт полноценно, ведь не выражается настолько сильно, насколько могла бы, добросовестно исполняя роль богини. — А кто сказал, что самодостаточной личности нужно это самовыражение? — я незаметно для себя самого перестал пытаться её переубедить, начав рассуждать вместе с ней. — Но мне-то нужно, а значит, что? — Дасти настолько очаровательно улыбнулась, что я не удержался и приобнял её. Моя богиня продолжила говорить, как будто ничего не произошло, — Значит, истинной мне важно быть требовательной к себе и окружающим, так что мы пришли к тому, с чего начали. — А что важно истинной Илинь? — Кто знает… она никогда не посвящала меня в свои игры. Спасибо, я успокоилась, — Дасти выдохнула и положила голову мне на плечо. Я так и просидел некоторое время, вдыхая запах её волос и любуясь видом на Площадь Богов, — центр города, в котором боги собираются вместе и ведут совместные дела…***
Лена с Семёном вышли из пещеры разбойников, оказавшись на возвышенности. В лицо подул свежий ветер с запахом хвои, смолы и чего-то сладковатого. — Значит, лес… Кругом росли огромные хвойные деревья. Их ветки топорщились длинными иглами, среди которых прятались большие, но невзрачные цветки, янтарные, как смола с примесью коричневого. — Лес другого мира. Пойдём, надо найти дорогу до темноты, — Семён сегодня был в ударе и выдавал одну ценную мысль за другой. — И куда идти? Бескрайнее море зелени ничем не выдавало наличия среди него дороги. — Выбора нет, так что просто пошли вниз, — решительно сказала Лена. — Здесь должна быть тропинка, — высказал очередную умную мысль Семён. Лена уставилась на него, как будто впервые видит. Это точно тот самый спермотокзикозный затупок, которого она имела неудовольствие знать уже несколько лет? Битый час они искали тропинку, которой не было, ведь разбойничья шайка, поселившаяся здесь была не настолько тупа, чтобы выдавать своё логово протоптанной дорогой. Каждый раз шайка шла немного разными путями, так что все направления казались одинаково нехожеными. Обойдя всё кругом ещё раз, они внезапно заметили табличку со стрелочкой на самом видном месте: — Как ты мог не увидеть таблички там, где её заметил бы даже слепой! — Лена злилась за потраченное впустую время. — Клянусь, её тут не было, когда я смотрел в первый раз, — растерянно оправдывался парень. — А я думала, что это неправда, — с притворным сочувствием произнесла Лена. — Ты о чём? — Ну, знаешь, про слепоту там… про волосатые ладошки. — Ой, иди ты нахуй! Не было там её! Может, магия какая-нибудь. Они двинулись вниз и вскоре вышли на дорогу. Магия по имени Вэлори отправилась вместе с ними… Вдали показался город и Лена, вдруг, свернула с наезженной дороги куда-то в лес. — Ты чего? — поссать приспичило, как подумал Семён. — Хочу опробовать одну способность. — Какую? — Увидишь, только отойдем подальше. Они отошли достаточно далеко, когда Лена остановилась на неприметной полянке. Собрав святую силу, она активировала навык, за который любая церковь признала бы её истинной святой, присвоив высокий ранг в иерархии. — Разговор с богом! — произнесла Лена, надеясь узнать у богини, как действовать дальше. Святая энергия сгустилась над поляной, вытекая из Лены мощным потоком. «Фигасе она потекла», — подумал Семён про себя, благоразумно не став озвучивать эту реплику вслух. Заклинание, как и вся жреческая магия сопровождалось кучей ненужных пафосных эффектов. Заиграла величественная музыка, а святая энергия начала собираться в желтую рамку, которая не слепила, но светила достаточно ярко. Воздух дрожал от пресыщения силой. Было ясно, что божество вот вот явится перед своими почитателями, дабы лично направить их на праведный путь. Наконец, видение мира богов сформировалось над поляной, явив величественное зрелище… Грини, обнявшего прижавшуюся к нему Дасти с самым что ни на есть довольным выражением лица. — Они там обжимаются что ли? — такого результата применения навыка Лена предвидеть не могла. — Офигеть можно! У меня есть гаремная абилка, но пока что Гриня впереди! Расстроенного поражением в придуманном им же самим соревновании Семёна кто-то утешающе погладил по голове. Лена? Стоило ему пошевелиться, как руку быстро убрали, и Семён увидел лишь красноволосую лоли в двух шагах от себя. Такая быстрая? — Спасибо, — Сёма благодарно улыбнулся своему боевому товарищу. — За что? — Да так… — Иногда ты меня пугаешь… А Гриня с Дасти так и сидели, ничего не заметив. Дасти была просто погружена в свои мысли, а Гриня лишь пользовался моментом, но со стороны они казались влюблёнными, пребывающими в собственном мирке не замечающими никого, кроме друг друга…