***
Пока Лена ждала Юлю у отделения милиции, небо снова заволокло тучами. Проливные январские дожди, неизменные, как сияние солнца, каждый раз начинались сразу после нового года. В два часа ночи, как часы. Иногда непрекращающиеся ливни останавливались, и Сочи недолго освещало солнце. Василиса с Олесей топтались у края огромной лужи в стороне от дороги и о чем-то разговаривали. Лена порадовалась, что они не пытались говорить с ней, потому что не могла управляться с детьми так, как это удавалось Юле. - Лен, а что такое «кумир»? - Олеся спрыгнула с парапета прямиком в лужу, обрызгав Василису, от чего та захихикала. Лена закатила глаза, поругав себя за то, что рано начала радоваться тому, что младшие ее не доставали. - Кумир — это такой человек, на которого равняешься… - Лена почесала макушку пальцем и отвела взгляд в сторону, словно там был написан ответ. - А что такое «равняешься»? - спросила девочка. Шапка обнимала ее личико, от чего она была похожа на колокольчик с огромными глазами. - Ну, это когда хочешь быть похожим на кого-то… - А-а-а… - протянула Леся, словно ей стала понятна какая-то наиважнейшая истина. А потом она повернулась к Василисе, ткнула пальцем себе за спину, указывая на Лену, и закричала: - Она — мой кумир! - Василиса подняла уголок губ вверх, словно для нее это было очевидно, а потом сложила руки на груди. - А у тебя? Вася удивленно заморгала. Ей казалось, что Леся давно уяснила, что ничей авторитет она не ценила так, как Юлин. И хотя ей и было всего семь лет, девочка понимала глубину той жертвы, которую Юля приносила каждый день. Василиса знала, что многие считали ее сестру своим кумиром. Все же гимнастика — многомиллиардная индустрия. Люди сходят с ума по любимым спортсменам, соревнования собирают сотни тысяч зрителей на аренах и у экранов телевизоров. В честь них называют детей, собак и кошек, у них берут автографы и интервью. А поскольку принести славу может каждый прыжок, фанаты моментально возносят простых смертных на пьедестал. Некоторые и поныне стоят на нем: Ольга Корбут, Светлана Хоркина, Лариса Латынина, Елена Шушунова, Наталья Юрченко, Елена Продунова. Их именами были названы прыжки и перевороты, которые до сих пор считаются сложнейшими. - Однажды в Юлину честь назовут какой-нибудь переворот… - вместо ответа сказала Василиса, а потом подошла к Лене и встала рядом. - Иногда… - девочка подняла голову, словно обращалась к Лене, но было похоже, что она продолжала предложение, начатое в ее голове: - Мне кажется, что она супергерой! И я бываю в шоке, когда вдруг оказывается, что Юля просто обычная девочка… У нее растягиваются и рвутся мышцы, ломаются кости… - девочка отошла на шаг назад, чтобы ей было удобнее смотреть на Лену. - Она когда дома купальник снимает, я каждый раз удивляюсь, что у нее на спине нет крыльев… Лена смотрела на девочку, у которой был невероятно осмысленный взгляд, и не могла с ней не согласиться: фанаты любят кумиров, когда они побеждают, печалятся, когда они проигрывают, приветствуют, когда они возвращаются в строй после травмы, и презирают, когда они не оправдывают фанатских надежд. Лена невольно вспомнила, как все вокруг только и говорили о том, как Ира свалилась с брусьев на Олимпиаде, хотя все пророчили ей индивидуальное «золото», которое в итоге досталось Лене. «Нас ненавидят, когда мы подводим фанатов…» — мысль прошелестела у Лены в голове, как летний ветерок. Правда заключалась в том, что у гимнасток есть, если можно так сказать, срок годности, причем довольно ограниченный. Они — меловое облако, что проносится над ареной. Каждая сделает столько-то сальто, упадет со стольки-то снарядов, выиграет столько-то медалей, кубков и вымпелов. В конце концов карьера каждой гимнастки выражается в числах. У каждой девочки есть первые соревнования, и есть последние. Одни попадают в Олимпийский «Зал Славы», других упоминают в статистике. Разница есть. И именно поэтому фанаты постоянно ищут тех, кто сможет удовлетворить их ненасытный аппетит. Некоторые спортсменки, то ли по воле случая, то ли собственными усилиями, задерживаются на снарядах дольше других. За это их и любят. Некоторые становятся великими, некоторые — бессмертными. Люди возлагают на них свои надежды и с замиранием сердца смотрят на их выступления, а гимнастки взамен делают то, что не может ни один другой спортсмен. Одни отдают гимнастике лишь часть себя, бессмертные — все без остатка, ведь чтобы сбылись надежды других, нужно отдать всю себя до последней капли. Лене вдруг стало ясно, почему Ира никогда не выигрывала у Юли: для нее гимнастика была способом выплеснуть злость на отца. А злостью медаль не выиграешь, и после финального гудка гимнасток судят не по силе ненависти, а по глубине любви. - Юля!!! - завопила Василиса, вырывая Лену из собственных мыслей. Юля перемахнула через несколько луж, остановилась рядом с сестрой и позволила ей обнять себя за талию. - И что вы тут делаете? - Юлин голос звучал игриво, словно она встретила их абсолютно случайно. - Да, ждем тебя… - Вася отошла на пару шагов и снисходительно махнула рукой. - Из каталажки… - Василиса рассмеялась так, будто ей только что рассказали очень смешную шутку. - Ну, и каково это — быть свободным человеком? - подколола Юлю Лена, упираясь руками в бока. - Теперь я вольна идти, куда угодно… - подыграла ей Юля. Голос у нее был сладким, как десерт, и Лена едва удержалась от того, чтобы поцеловать ее. - Пока дождя нет, пойдем я тебе то самое место покажу? - предложила Лена. Она давно хотела отвести Юлю туда, где они с Лизой и Ирой пропадали в детстве, но все не представлялось возможности. - Только надо домой зайти… - Юля подняла руку вверх и помахала документами. - Ваську еще покормить… - Я поела! - быстро ответила Вася. Юля кинула на нее вопросительный взгляд, и девочка продолжила. - Лена купила нам хот-доги… - она ткнула пальцем в Лену, и той на секунду показалось, что она очень провинилась. Однако в Юлином взгляде не было ни капли раздражения. - Ладно. - сказала она, протянула сестре руку, и вся компания двинулась в сторону Юлиного дома.***
Забежав в квартиру, Юля быстро забросила документы в ящик к другим важным бумагам, открыла шкаф и достала Васе сменную одежду. Она остановилась, бросила взгляд на одетую в школьную форму Олесю, потом вернулась к шкафу и достала еще один комплект одежды Василисы. Пока девочки переодевались, Юля метнулась на кухню, погрела кисель в микроволновой печи и залила его в термос. Быстро нарезав колбасы с сыром, она покидала их на ломти батона и закинула бутерброды в целофановый пакет. Выскочив из дома, Лена потащила всех куда-то в сторону. Юля с Васей переглянулись, потому что никогда не ходили в ту часть города. - Это у нас называется «кладбище»… - оповестила Лена, когда они остановились напротив горы с торчащими со всех сторон кусками металла, в которых Юля не сразу признала обломки автомобильных бамперов. Лена рассказала, что эта автомобильная свалка принадлежала властям города, и что сюда перестали свозить хлам лет двадцать назад, но до этого почти полвека там находили свое последнее упокоение сотни, а то и тысячи сломанных и брошенных машин. От огромных кранов, которые раньше работали на строительстве амбаров для военных самолетов, до мусоровозов, погрузчиков, старых «Москвичей», пожарных машин и даже мелких суден. - Однажды мы с Ирой и Лизой даже нашли тут гусеницу от танка!!! - Лена обернулась и посмотрела прямо на Юлю, чтобы придать значимости своим словам. Она снова зашагала по известным тропинкам, продолжая свой рассказ. - Когда площадь «кладбища» закончилось, оно стало расти вверх! Она указала на целый лабиринт из машин и тяжелого оборудования, наваленных друг на друга. В некоторых местах эти горы возвышались на десять метров. Когда из Сочи прокладывали трассу в Москву, сюда свозили кучи земли, в результате чего образовалась целая гора, перемешанная с бамперами, капотами, старыми «Жигули» и разорванными покрышками, которую стали называть «Ржавое Корыто», или просто «Корыто». Тыльная сторона была слишком крутой, чтобы можно было взобраться на самый верх, поэтому Лена опустилась коленками на мокрую землю и буквально поползла вверх на четвереньках, переступая с крыла колеса на дверную ручку. Передняя часть горы представляла собой что-то вроде наклонного съезда, только еще круче. И если не считать знаков «ВХОД ВОСПРЕЩЕН!», «ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ» и «НАРУШИТЕЛИ БУДУТ НАКАЗАНЫ», это было просто потрясающим местом для игр. Вместе с Ирой и Лизой Лена проникала на эту территорию ежедневно, а иногда и по несколько раз в день. А когда они взбирались на эту гору, с десятиметровой высоты прекрасно просматривалось море, и отсюда можно было наблюдать за закатами. - А что вон там? - Юля ткнула пальцем вниз, где стояли покрытые коррозией перевернутые вагоны товарных поездов. - Заброшенные железнодорожные пути… - Лена пожала плечами и с какой-то грустью оглядела заржавевшие рельсы до самого горизонта. - Иркин папа заставляет ее тут бегать… - вздохнула девушка. - А вон, кстати, и она… - Лена указала пальцем на фигуру, облаченную в спортивную форму. На голову у нее был надет капюшон, и она бежала, следуя какому-то своему ритму. - Он заставляет ее тренироваться после тренировки?! - Юля удивленно вытаращилась на Лену, а потом несколько раз обернулась в поисках сестры. Вася с Лесей стояли недалеко от них и тыкали палкой в землю, не переставая хихикать. - Ага… - буднично ответила Лена. - Я однажды с ними пошла… Это был тот еще ад… - девушка покачала головой, поднимая брови, думая о том, что если бы ей приходилось так жить, она бы уже давно ушла в монастырь и оставила гимнастику. - Бóльшую часть времени мы бегали по шпалам. Дядя Коля говорил, что нам надо развивать скорость для опорного, и заставлял нас наступать на каждую шпалу. Поднимая колени, делая короткие и быстрые шаги, приземляясь только на носочки… - Лена несколько раз подпрыгнула на месте, задирая коленки к самой груди, а потом наоборот — оббежала Юлю широкими шагами. - Потом он говорил нам, что надо удлинить шаг и поработать над силой и выносливостью. Он заставлял нас перепрыгивать через одну шпалу. А потом, чтобы нарастить икроножные мышцы, мы прыгали через две… - Лена картинно передернулась, словно увидела перед собой огромного мерзкого паука. - Эта повторяющаяся монотонная пытка — по словам дяди Коли — должна была укрепить мышцы спины, рук, живота и шеи… - Да уж, шея у Горяевой толщиной с мою талию… - беззлобно хмыкнула Юля. - В общем, я один раз с ними пробежалась… - продолжила Лена, проигнорировав Юлин комментарий. - А там километров десять, чтобы ты понимала… - она заметила, как Юля с грустью во взгляде провожала удаляющуюся фигуру Иры, а потом продолжила: - Мое сердце колотилось, а мышцы и легкие горели адским огнем… При других обстоятельствах я бы описала свое состояние, как эйфорию… - сказала девушка словно самой себе. - Мне ее жаль… - Юля вздохнула. В ее голосе сквозила такая неподдельная доброта, что Лена нахмурилась. Будучи детьми, они с Лизой и Ирой смотрели записи соревнований у Иры на видеомагнитофоне. Больше всего их интересовала Юля. Отец Иры всегда записывал ее выступления, чтобы его дочь могла познакомиться с противником. А если учесть, что соревнований в их жизни было бесчисленное количество, то записей они посмотрели много. Ира никогда не упускала возможности указать на недочеты в Юлиной программе: те, которые особо не отнимают очков, те, которые фиксируются всего за секунду поворотом стопы или выравниванием плечевых суставов. Маленькая Лена, которая не знала, что происходило в доме Горяевых за закрытой дверью, не понимала, почему Ира ненавидела Юлю. Так сильно, что даже сломала ей ногу. И хотя сама Ира говорила, что это было случайностью, ее отец в тот день сиял, как начищенный пятак. Для него гимнастическое бревно было линией, начерченной на песке, которую можно было с легкостью переступить, а его реакция на поражения дочери отражала атмосферу у них дома: напряженную, черно-белую, без полутонов. Будучи довольно чувствительным человеком, Лена теперь смотрела на Юлю, которой Ира учинила столько гадостей, что не сосчитать, и не понимала, почему она не злилась на Иру так, как та злилась на нее. Перед ней сейчас лежало очередное доказательство тому, что у каждого в жизни своя роль. Лена блестяще выступала на ковре, а Ира — на брусьях. Юле подчинялись самые сложные опорные прыжки, а Лиза прекрасно балансировала на бревне. И все это не было констатацией их значимости. Просто констатация их способностей. При всей Юлиной неприязни к Ире, она не могла злиться на нее в девяносто третьем и не может злиться на нее сейчас. - Юля, смотри, что мы нашли! - из мыслей Лену вырвал голос Василисы. Они с Олесей спешили к старшим с каким-то бутылем в руках. Вся одежда у них была перемазана, а под ногтями чернели полоски земли. Тем не менее девочки улыбались. - Там фиолетовый песок!!! - Вася потрясла бутыль, в котором находилось что-то действительно напоминающее песок яркого фиолетового цвета. Увидев, чтó держала в руках ее сестра, Юля побелела. Она вытянула руку и выставила вперед ладонь с растопыренными пальцами. - Замрите! - Юля старалась говорить как можно спокойнее, но ее голос дрожал, как и конечности. Вася встала как вкопанная. Улыбка на ее лице сменилась каким-то недетским испугом, и она едва не выронила бутыль. - Держи его крепко! - скомандовала Юля. Лена нахмурилась, глядя на то, как из цветной Юля превратилась в черно-белую. Сделав два шага вперед, она отобрала у сестры бутыль и осторожно отнесла его в сторону подальше от детей. Когда она вернулась, в глазах играло беспокойство. - Что я тебе говорила о том, чтобы не подбирать с земли незнакомые предметы?!! - накинулась на сестру Юля. Лена, никогда до этого не видевшая, чтобы она кричала на Василису, остолбенела. - Это может быть опасно!!! Васька, ты вообще слушаешь, что я тебе постоянно говорю?!! - Не трогать незнакомые предметы… - девочка сделала два шага назад и оступилась. В глазах у нее собрались слезы, и она всхлипнула. - Изо дня в день одно и то же!!! - не унималась Юля, размахивая руками. - Юль, успокойся! - Лена закрыла детей собой и обратилась к Юле. - Что на тебя нашло? Это просто песок в бутылке!!! - Это фосген!!! - заорала Юля, хватаясь за голову. - Ты знаешь, что такое фосген?!! - Лена покачала головой. - Это смертельный газ!!! Если бы эта бутылка разбилась, мы бы все мгновенно умерли!!! - Да с чего ты взяла?! - вскрикнула Лена, но уверенности в ее голосе поубавилось. Юля вздохнула, присела на корточки и поманила Василису рукой. Девочка выбежала у Лены из-за спины, кинулась сестре в объятия и разрыдалась. - Прости… - провыла она. Юля принялась ощупывать ее ладонями и целовать в щеки, крепко прижимая к себе. - Во время химической реакции, необходимой для получения метамфетамина, выделяется смертоносный газ. Если неправильно отсоединить трубки — умрешь… - буднично сказала Юля. - Ты что, варила «мет»?! - изумилась Лена. Юля пожала плечами. - Первое, что тебе понадобится — это много друзей… - она вытерла слезы на щеках сестры и поманила всю компанию вниз, так как с неба снова стал накрапывать дождь. - В аптеках в одни руки продают только ограниченное количество лекарств от простуды… - краем глаза девушка заметила, как ползущая чуть позади Лена нахмурилась. - В каждой пачке по сорок восемь таблеток, а для того, чтобы получить нужное количество псевдоэфедрина, тебе понадобятся тысячи… А еще ацетон, спирт, резиновая трубка… О! Еще муфта! - Леся с Васей захихикали, услышав смешное незнакомое слово. Они вылезли через дырку в заборе, зацепив знак «ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ», и покинули автомобильную свалку. - Еще надо где-то раздобыть соляную кислоту, кристаллы йода, наполнитель для кошачьего туалета, скотч и пару колб и пробирок… Тетя Света и ее наркоманская свита использовали пузырьки от лекарств и бутылки из под водки… - Я знаю, где купить скотч и наполнитель… - буркнула Лена, а потом нервно засмеялась. Она понимала, что они с Юлей не будут варить метамфетамин, но ей стало некомфортно уже от того факта, что Юля в пятнадцать знала, как это делать. - Еще тебе нужен красный фосфор… - Юля обернулась. На ее губах сидела самодовольная улыбка, а в глазах — несочетающаяся с ней нежность. - Это такая штука, которой покрывают спичечные головки… - она закусила губу, позволяя мыслям проникнуть к себе в голову. - Только очень много… Еще форма для выпечки… Консервные банки с крышками…Резиновые перчатки… Щелочной раствор… - Юля загибала пальцы, и в какой-то момент Лена засомневалась, что она рассказывала это шутки ради. - Записываю! - Лена все же решила ей подыграть. Она раскрыла ладонь, сомкнула большой, указательный и средний пальцы и стала водить ими по ладони на манер письма. - Сначала… - Юля снова заулыбалась, прыгая со шпалы на шпалу. - Нужно измельчить таблетки в порошок и высыпать его в консервную банку! - она остановилась и со знанием дела подняла вверх указательный палец. - Потом надо залить его спиртом и трясти, пока не появится осадок. Потом надо еще несколько раз профильтровать все это дело через спирт… - Лена перестала делать вид, будто она записывала, и теперь смотрела на Юлю с некоторым беспокойством. - Разлей жидкость в форму для выпечки и грей в микроволновке, пока вода не испарится! Потом промой оставшийся порошок ацетоном и слей осадок в другую тарелку… - Юля сопровождала свои слова специфическими движениями руками. Такими же отработанными, как и ее акробатические прыжки. На секунду Лене даже показалось, что это не просто заученная информация, а что Юле действительно приходилось этим заниматься. Юля продолжала говорить про то, что надо пропустить воду через конденсатор и добавить красный фосфор. Что экзотермическая реакция не заставит себя ждать. Что надо быстро заткнуть конец виниловой трубки и замотать его скотчем. Что скоро смесь распухнет, как взбитые сливки, а потом тут же осядет. И что в определенный момент наполнитель для кошачьего туалета, засыпанный в кувшин на другом конце прибора, нагреется и окрасится в фиолетовый. - Это и есть фосген… - закончила Юля, указывая пальцем куда-то себе за спину. Лена крепко задумалась о том, в каком закрытом, жестоком и непостижимом мире жила Юля, и насколько чистым было ее сердце, раз даже после всего этого кошмара она позволяла себе любить. Брюнетка обернулась как раз в тот момент, когда они сошли на вымощенный плиткой тротуар: в ее взгляде было столько невысказанного, что это мгновение тишины, казалось, вот-вот кристаллизуется и стеклянным шариком цокнет о плитку у них под ногами. Но вместо этого, протянув руку, она нарушила молчание: - Останетесь у нас? Лена пожала плечами. - Я и так вчера у тебя ночевала… - буркнула Лена. - Если я не приду домой и сегодня, они решат, что я сбежала из дома… - Ладно. - разочарованно протянула Юля, но все же улыбнулась Лене. - Увидимся завтра тогда? - она подошла ближе, заключила девушку в объятия и оставила долгий, мягкий поцелуй в уголке ее губ. Запах рыжих волос напоминал Юле о чем-то знакомом, словно она знала Лену всю свою жизнь. И хотя они общались всего несколько месяцев, Юля знала, что Лена любит запах свежераспечатанной меловой пудры на своих ладонях, что она не умеет свистеть, ненавидит яблоки, и что у нее никогда не было кариеса. Знала, что Лена всегда читает последнюю страницу книги, чтобы решить, стоит ли ей читать первую. - До завтра… - прошептала Лена. Когда они отстранились, она почувствовала себя так, как будто стояла на карнизе: голова шла кругом, а любой шаг мог стать последним. Лена не могла подобрать ни одного слова, которое не заскрежетало бы стеклом у нее на зубах. Опомнившись, девушка повертелась в поисках сестры и подтолкнула ее в сторону дома. Краем глаза она проследила, как Василиса поплелась за Юлей, и они разговаривали ни о чем: начиная с новых слов, которые Вася вычитала в толковом словаре и заканчивая причинами, почему темно-зеленые раки краснеют при варке. Мимолетная мысль пронеслась у Лены в голове серебристой молнией, но она все же успела ухватить ее конец: она обращала внимание на Юлю даже тогда, когда уверяла себя, что ей на нее наплевать. И если ее голос пока и не был мелодией Лениной жизни, то он уж точно был ее басовой линией — настолько изящной, что Лена не могла и слышать ее, пока она не исчезала. - Тили-тили-тесто жених и невеста… - издевательски запела Олеся, привлекая к себе внимание. - По полу катались! Крепко целовались… - от подобной наглости Лена остановилась, как вкопанная. Леся виляла маленькими бедрами и напевала дурацкие детские песенки. - Заткнись! - буркнула Лена и закатила глаза. Олеся захихикала, чем смутила сестру еще сильнее, а потом ускорила шаг, догоняя ее.***
Когда Юля открыла глаза, на улице шел такой сильный дождь, что складывалось ощущение, будто кто-то играет на барабанах прямо у них на балконе. Она невольно вспомнила их подмосковный дачный домик: дождевая вода через щели в прохудившейся деревянной крыше то и дело заливала пол, и им с мамой приходилось ставить на пол жестяные ведра. Она вспомнила, как была совсем маленькой, и отчим посадил на участке яблоню. Юля провела весь день, танцуя вокруг маленького саженца. Она крутила «колеса», стояла на руках и прыгала маховые сальто пока не устала. Ей захотелось попить яблочного сока, но плодов еще не было: дерево само было ребенком. «А когда оно уже вырастет? — спросила Юля. В голове послышался голос матери, который ответил, что нескоро. Тогда Юля села под деревом и убрала золотистые волосы за уши. — Я подожду!» — тогда мама засмеялась и протянула ей руку. «Пойдем… — улыбнулась она. — Если мы тут собираемся сидеть так долго, то неплохо бы перекусить…» Воспоминание растаяло, словно предрассветный туман, и Юля опустила ноги на пол. По ногам повеяло холодом, и девушка поспешила в прихожую, чтобы вытащить из шкафа обогреватель. Она поставила его у постели со стороны Василисы, включила на полную мощность и повесила на него Васины джинсы, футболку и свитер. Сбоку она сунула носочки, чтобы девочке не пришлось надевать холодную одежду. Слегка потрепав сестру по плечу, Юля дождалась, пока та откроет глаза, а потом выпрямила ладонь, приложила ее к подбородку, а потом резко отвела, рассекая ей воздух, будто галочкой: «Доброе утро» Василиса в ответ растянула губы в улыбке, потянулась и довольно замычала откидывая одеяло. Шумно ахнув, девочка схватила край и снова натянула одеяло под самый подбородок. Она вытащила кулачки наружу и ритмично покрутила ими у своей груди: «Холодно…» Юля улыбнулась, взяла с прикроватной тумбочки слуховые аппараты и осторожно сунула их сестре в уши. - Юль… - осторожно спросила Вася. - А ты любишь Лену? - Наверное, да… - нахмурилась Юля. - Почему ты спрашиваешь? - И вы с ней всегда-превсегда будете любить друг друга? - ответила Василиса вопросом на вопрос. - Не знаю, кнопка… - Юля потянулась к обогревателю, стянула с него носки и поспешила надеть их сестре на ноги. Наклонившись, она дотянулась до дино-тапочек и помогла Васе сунуть в них ноги. - А мама с папой любили друг друга? - не унималась девочка. В голосе послышались грустные нотки, и она опустила глаза. - Конечно! - Юля не раздумывала ни секунды. - Если бы они не любили друг друга, то у них бы не родилась такая чудесная девочка, как ты… - она ткнула сестру в кончик носа подушечкой пальца и дождалась, пока та хихикнет. - Значит, наша мама и твой папа тоже любили друг друга? - глаза Василисы открылись так широко, что Юля едва не утонула в них. - Иначе у них бы не родилась такая чудесная девочка, как ты… - Наверное… - отрешенно протянула Юля. - Значит, можно влюбиться не один раз? - Думаю, за всю жизнь можно любить больше одного человека… - Юля подтолкнула сестру в сторону ванной комнаты, чтобы девочка умылась перед школой. - У первого человека мы узнаем, что такое любовь, даже если она не на всю жизнь… - пока Василиса чистила зубы, Юля принялась скручивать пряди ее волос в косички. - А второй делает нас лучше, а мы делаем лучше его… - Значит, влюбиться можно всего два раза? - Вася бросила щетку в стаканчик, и еще две щетки рядом задребезжали. Юля невольно глянула на фиолетовую зубную щетку, которая принадлежала Лене, и улыбнулась. - Нет, можно много-много раз любить… - А как же тогда понять, что это всамделишно все? - нахмурилась девочка. Юля невольно поднесла руку к губам, чтобы Вася не слышала, как отчаянно, словно утопая в море, она хватала ртом воздух, потом провела ладонью по воздуху, надеясь, что притронуться к Лене будет так же несложно. - Ну, потому что есть еще последний человек… - брюнетка отвела сестру на кухню, где принялась готовить ей завтрак. - Тот, на которого ты не можешь насмотреться. Тот, кто видит тебя насквозь… - А бывает так, что первый становится последним? - Василиса забралась на стул и принялась вытягивать из шкафа над раковиной тарелки и чашки. - Конечно, бывает… - ответила Юля, прежде чем подумать. - А Лена может стать первой и последней? - не унималась Вася. - Не знаю, кнопка… - Юля погладила сестру по голове, вывалила завтрак ей на тарелку и уселась рядом. Позавтракав, они оделись потеплее и выскочили из дома. Дождь лил с такой силой, что зонты совсем их не спасали. К тому моменту, как они добрались до школы, вся их одежда была мокрая насквозь. Тяжелая дверь оказалась заперта, а рядом с ней толпилось несколько человек. - Этого только не хватало… - пробормотала Юля, обращая взгляд к промокшему листку бумаги, приклеенному к двери. Маркер местами потек, но сообщение все еще было читаемо: «Закрыто. Штормовое предупреждение». - Уроков не будет? - Вася озадаченно посмотрела на сестру, и та покачала головой. - Пойдешь со мной в зал… - сказала девушка. Ее внезапно одолела нечеловеческая усталость и беспокойство, но делать было нечего. Они развернулись и быстрым шагом направились в сторону центра «Корбут». Машин на улице не было, или просто из-за стены дождя их было сложно разглядеть. Лужи на дорогах превратились в один сплошной поток, местами достигающий глубины почти в двадцать сантиметров. Сапожки Василисы быстро наполнились водой, и теперь она шла медленнее, а дышала быстрее. - Смотри-ка… - удивилась Юля, когда не увидела такой же бумажки на дверях гимнастического центра. Пропустив сестру первой, Юля зашла в холл и остановилась, чтобы отдышаться. - Васюш, давай сапожки сразу снимем? - позвала Юля. Василиса уселась на скамейку, где Юля стянула с нее резиновые сапоги, доверху наполненные водой. - Пойдем скорее! - она протянула сестре руку, осторожно подняла сапожки, чтобы не расплескать воду, и направилась в сторону раздевалки. Вася хихикала, потому что при ходьбе ее ноги в мокрых носках издавали смешные хлюпающие шлепки. - Вы что, добирались сюда вплавь? - захихикала Лена, едва Юля с Васей перешагнули порог раздевалки. - Возьми лучше… - Юля наградила ее сердитым взглядом, а потом протянула Васины сапожки. Усадив сестру на скамейку, брюнетка принялась стягивать с нее мокрую одежду. К счастью, ее кофта намокла совсем немного у воротника куртки, под который попадали капли дождя, а нижнее белье было совершенно сухим. Открыв свою спортивную сумку, Юля порадовалась, что она была непромокаемой. Она вытащила оттуда полотенце и принялась растирать им сестру, чтобы согреть. - Что?!! - недовольно спросила она, замечая, что Лиза с Ирой наблюдали за ней. - У нас тут вообще-то не детский сад! - хмыкнула Ира. - Мелюзга занимается с четырех до шести! - Юля открыла было рот, чтобы выплеснуть на Иру всю злость на сегодняшнее утро, когда рядом с ней раздался звук ударяющихся о кафель резиновых сапог. - Слышь!!! - огрызнулась Лена, бросая второй сапог на пол. Она вернулась из душевой, где опустошала детские сапожки в слив, когда застала эту сцену. - Рот свой закрой!!! - она уставилась на Иру таким жестким взглядом, что та буквально съежилась. Пробормотав что-то неразборчивое, она поманила Лизу, и обе они покинули раздевалку. Вслед за ними оттуда вышло еще несколько спортсменок. - Васька, замерзла? - весело спросила у девочки Лена, чтобы разрядить обстановку. - Ужасно… - обиженно буркнула Вася. - Глупый дождь… - Лен, можешь из ее рюкзака достать пакет с формой на физру? - попросила Юля. Лена кивнула, потянулась к розовому рюкзачку и выудила оттуда пластиковый пакет с завернутой в него спортивной формой. Следом оттуда вывалился и пакет с кроссовками. - Спасибо. - Юля помогла сестре одеться, натянула на нее сухие носки и кроссовки, а потом накинула ей на плечи полотенце. - Опаздываем… - поторопила их Лена. Юля скинула с себя одежду и быстро натянула леотард. Пальцы на руках и ногах заледенели и практически не гнулись. Когда с переодеванием было покончено, Юля протянула сестре руку и потащила ее в зал. У самых дверей стоял Иван, встречая их вопросительным взглядом. - Школа закрыта… - виновато промямлила Юля. Она сделала шаг назад и почувствовала теплое касание рыжих пальцев у себя на мизинце. Лена осторожно сжала подушечку ее пальца, и Юля почувствовала, как тепло смешалось с безопасностью и спокойствием где-то у нее в животе. Лена была немного выше Юли, с глазами цвета грозового неба, и пахло от нее неспешными летними воскресеньями — свежескошенной травой и прохладными морскими брызгами. Брюнетка поймала себя на мысли, что хочет прижаться к ней и вдыхать этот запах, пока снаружи бушует стихия. Рядом с Леной Юля представляла себе вещи, о которых раньше даже не задумывалась. К примеру, каково это — шагать босиком по краю действующего вулкана? Или где набраться терпения для того, чтобы пересчитать на небе все звезды? Причиняет ли старение физическую боль? Как правильно повернуть голову при поцелуе? Запомнят ли Ленины губы прикосновение Юлиных, как подушка каждую ночь повторяет изгибы ее головы? Иногда Юля даже не осмеливалась заговорить с ней, потому что Лена значила для нее намного больше, чем можно было выразить словами. - Держи! - пока Юля упивалась теплом, разлившимся от этого крохотного прикосновения, Иван присел на корточки рядом с Василисой и перекинул через ее голову шнурок своего свистка. - У меня там есть пара лентяек, которые срочно нуждаются в моем помощнике тренера… - игриво прошептал мужчина, смягчив выражение лица и подмигнув Василисе. - Заходите! - обратился он к спортсменкам, и они юркнули в спортзал. - Тетя Марина!!! - закричала Василиса, едва заметив тренера Мари в дальнем конце зала, и со всех ног бросилась в ее сторону. - Нет у нас больше помощника тренера… - иронично пропела Лена Юле в самое ухо, от чего та сдавленно хихикнула. - Чего вы ржете?! - сурово прервал их Иван. - Марш на разминку!!! - Юля с Леной поджали губы и, хихикая, присоединились к тренировке, отскакивая от ковра в такт барабанящим по крыше каплям.