***
Услышав запах свежевскрытого мела, Лена оборвала движение на середине, согнула ноги в коленках и осторожно спрыгнула с перекладины. Небо оглушительно взревело, когда ее ноги коснулись матов, и девушка не смогла сдержать улыбки. Она подбежала к чаше с мелом, куда, словно зомби, подтягивались все спортсмены, и сунула в нее руки. Схватив маленький кубик, девушка принялась натирать кожаные накладки на своих ладонях. Она переминалась с ноги на ногу, пока в итоге не почувствовала тепло Юлиного бедра на своем. - Не получается? - тихонько просипела Юля таким голосом, будто ее голосовые связки натянулись и вот-вот лопнут. Лена кинула на нее полный недоумения взгляд, и тогда Юля кивнула в сторону брусьев. - Дурацкий «Штальдер» этот… - сердито буркнула Лена, бросая мел обратно в чашу. Кубик утонул в меловой пыли, и в воздух поднялось плотное белое облако. Юля сжала губы, стараясь не выпустить наружу короткий смешок, и замахала руками, не давая пылинкам попасть ей в нос. От этого у нее всегда сохло в носу и появлялось неприятное ощущение. - Ну вот и что мне делать? - «Штальдер» — это же совсем детский пируэт… - Юля подняла брови в снисходительном жесте и улыбнулась. - Не начинай… - вздохнула Лена. Она хотела было сказать что-то еще, но Юля перебила ее. - Ты вот этот захват понять не можешь? - она оттопырила большие пальцы и согнула все остальные так, словно под ними была круглая перекладина. С руками у подбородка она сразу же напомнила Лене собаку, выпрашивающую угощение. Девушка утвердительно промычала. - Ты обрываешь стойку на руках, поэтому не получается… - Юля со знанием дела пожала плечами. - Зафиксируйся на полсекунды, словно тебя воткнули в эту перекладину… - И как я, по-твоему, должна это сделать?! - слова вылетели у Лены изо рта раньше, чем она успела подумать. Юлина бровь вопросительно изогнулась, будто она не верила своим ушам. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но ее прервал громогласный голос Ивана. - Волкова, Катина! - мужчина развел руки в стороны, словно принимая дождливый день в свои объятия. - Чего прохлаждаемся?! Упор лежа, пятьдесят!!! - приказал он прежде, чем Юля с Леной успели сформулировать внятное оправдание. Они приняли упор лежа и стали отжиматься, желая поскорее покончить с этим. - С помощью плеч… - пропыхтела Юля, опускаясь и поднимаясь. - А? - вопросительно воскликнула Лена. Ей на лоб упала рыжая «пружинка», и Юля боролась с собой, чтобы не убрать ее. - Ну… - Юля перевела взгляд на брусья, а потом снова уставилась на Лену, не сбавляя темп. - Не зря же мы тут с тобой отжимаемся… - Лена прыснула так громко, что Иван оставил все, чем он занимался, подошел к спортсменкам и встал между ними. Заметив тренерские кроссовки, девушки синхронно подняли головы, посмотрели на Ивана снизу вверх и заметили за поднятым воротником тренерки взбухшую вену. - Еще пятьдесят! - процедил он сквозь зубы, прежде чем вернуться к своим делам. Юля с Леной переглянулись и поджали губы, чтобы не засмеяться. Где-то под конец, руки у Лены налились свинцом, и последние несколько подъемов дались ей тяжело в отличие от Юли, которая ни разу не сбилась с ритма, а потом еще и вскочила на ноги и стала прыгать из стороны в сторону, словно шаровая молния. - Посмотришь? - Лена поднялась, встряхнула руки и дернула плечом. Юля кивнула. Она прошла за Леной, покосилась на сестру, которая старательно выводила что-то ручкой на листе, который ей дал Иван. Снаружи снова послышался грохот, а едва Лена влезла на брусья, громыхнуло так сильно, что затряслись стены, и свет погас. - Юля!!! - брюнетка различила перепуганный крик Василисы в этой какофонии гула человеческих голосов и бросилась к шведской стенке не разбирая дороги. Когда глаза привыкли к полумраку, она подскочила к сестре и поспешила обхватить ее руками, как бы убеждая, что бояться нечего. Вася прижалась щекой к гладкой ткани Юлиного купальника и обвила ручками ее талию, сжимая ее так крепко, словно пыталась передать ей глубину своего страха. - Мы умрем? - прошептала она. - Нет, - Юля мягко хмыкнула, расплываясь в улыбке. - Просто электричество отключили… Сейчас починят, не бойся! - она подняла сестру на руки, и та обхватила ее руками и ногами, как маленькая коала. - Я хочу домой… - пробормотала она. - Скоро пойдем домой, кнопка… - прошептала Юля, наблюдая, как Иван вышел из зала, что-то неразборчиво бормоча себе под нос. - Ничего не бойся, я же с тобой… Девочка кивнула в ответ, спрятав нос Юле в плечо. Однако уйти домой им было не суждено: одно из деревьев резкий порыв ветра повалил на линию электропередач, обесточив все дома в округе. Едва Иван вернулся в зал, чтобы объявить об окончании тренировки, как в тренерской зазвонил телефон. Мужчина снова недовольно забормотал что-то себе под нос и поспешил ответить на звонок. - Вот здорово! - Лена выросла рядом с Юлей и Васей буквально из ниоткуда и весело захлопала в ладоши. - Походу, опять все в спортзале будем ночевать… - Опять..? - Юля нахмурилась. - Ага… - Лена буднично пожала плечами. - У нас в это время года это обычное дело… Вот увидишь, сейчас он выйдет и скажет, что домой идти слишком опасно, и что мы просто переночуем одну ночь тут… - А где же мы будем спать? - ахнула Василиса. - Вон там целый склад спальных мешков… - Лена ткнула пальцем куда-то в сторону тренерской, и Юля снова нахмурилась в попытках вспомнить, видела ли она там спальные мешки. - Мы их сто лет назад покупали для гимнастического лагеря… Вот они тут и хранятся… - А есть мы что будем? - не унималась Василиса, но ее голос уже звучал спокойнее. - Круто, да?!! - Лиза Тищенко выросла рядом с Леной так же неожиданно, как это сделала и Лена минуту назад. На секунду Юле показалось, что этому их учили с того самого дня, как родители привели их в гимнастический центр. - Опять в зале останемся!!! - она дала Лене «пять», и обе девушки довольно захихикали, соглашаясь. - Пойдешь к нам? - Лиза с надеждой указала на Иру, и когда Лена повернула голову в ее сторону, та робко махнула бывшей подруге рукой. - Нет! - отрезала Лена. Лиза тяжело вздохнула. Ира с Леной частенько ругались, но им обычно хватало всего нескольких часов, после чего они всегда мирились. Вот и в этот раз Лиза надеялась, что они быстро помирятся, но в какой-то момент все же засомневалась в этом. Опустив плечи, она вернулась к подруге. - Не хочет? - грустно вздохнула Ира. - Ее можно понять… - Лиза пожала плечами, одарив подругу укоризненным взглядом. - Да эта Волкова ее сто пудов науськивает против… - начала Ира, вскидывая мускулистые руки вверх. - Не Юля бросила ее под автобус, а ты! - оборвала ее Лиза. Лицо ее посерьезнело. Ира ничего не ответила, только облизала губы, сделала вдох и испустила такой глубокий и продолжительный выдох, будто на него ушли все скрытые резервы воздуха в ее спортивных легких. Потом она изучающе скользнула взглядом по Лене — так обычно прощаются с телом близкого человека, желая запечатлеть его образ в памяти. Девушка снова виновато пожевала губы: ей хотелось бы изобразить усмешку и ответить саркастическим замечанием, но улыбка не складывалась, а замечания затерялись где-то в глубине ее сознания, так и не коснувшись ее губ. - Пойдем за спальниками… - вместо этого произнесла Ира и уверенно направилась в сторону тренерской, откуда раздавалось непрекращающееся треньканье телефонного аппарата и раздраженный голос Ивана. - Юля, а что мы есть будем?! - Ира услышала, как Василиса повторила вопрос, ответить на который Лене помешала Лиза, поэтому девочка обратилась за ответом к сестре. Юля ответа не знала, и Лена пришла к ней на помощь: она театрально прочистила горло, улыбнулась так широко, что, казалось, кожа на ее лице натянулась и вот-вот должна была треснуть, а потом прыгнула и выставила вперед руки, потряхивая кистями. - Три, два, один… - хихикая отсчитала Лена, а когда дверь не распахнулась, выпрямилась. - В общем, в любую минуту сюда вбежит моя мама с продуктами. Она всегда так делает! - девушка безразлично махнула рукой. Юля с Васей синхронно уставились на нее идентичными взглядами. - Всегда? - протянули они. - Ага… - протянула Лена без какого-либо энтузиазма в голосе. - Я же говорю, зимой такое постоянно… - она сделала несколько шагов вперед, а потом остановилась и поманила сестер Волковых за собой. - Ну, вы идете за спальниками? - хихикнула девушка и зашагала в сторону тренерской. Оказавшись подальше от ее глаз, брюнетка словно заметила вторжение цвета в окружающую серость. Не смотря на черноту, облекавшую пространство, словно кокон, Юля все же не удержалась и огляделась: огненно-рыжие волосы, ярко-розовый купальник. Вся такая разноцветная. В этой обстановке Лена смотрела дико. Нелепо. Как попугай среди ворон. Яркие цвета на какое-то время загипнотизировали Юлю, но потом Василиса потрепала ее по плечу и стала извиваться в ее руках, пытаясь сползти на пол. Брюнетка поставила сестру на ноги, и та вприпрыжку побежала за Леной. Казалось, идея с ночевкой в спортивном зале привела ее в восторг. У самой Юли оставался тысяча и один вопрос, но она решила задать их после того, как догонит Васю с Леной.***
Как и предсказывала Лена, Иван вышел из тренерской мрачнее той тучи, что нависла над Сочи. Он прочитал лекцию по безопасности, которую спортсмены слышали уже миллион раз, а потом пропустил всех внутрь за спальными мешками. Примерно в это же время дверь в спортзал распахнулась, и на пороге появилось несколько родителей, среди который была и Инесса с таким количеством пластиковых пакетов, что казалось, будто на ней надето старинное платье с кринолином и пышной юбкой, которые носили во времена Царской России. - Говорила же… - Лена самодовольно хмыкнула, протягивая Василисе ярко-красный спальный мешок. - Это Леськин! - девочка взяла «узелок» и прижала его к себе. - Эй, а у вас тут весело! - по бокам от Юли выросли Веня и Максим, сложив руки ей на плечи. От тяжести конечностей она даже и ухом не повела. - Там, где вас нет… - Юля схватила друзей за мочки ушей и потянула вниз. На радость Василисе они решили ей подыграть и театрально пригнулись, словно она тянула их очень сильно, а потом забавно завыли. Эффект был что надо, и Василиса расхохоталась, уронив мешок. - Всегда весело… - Хорош заливать… - засмеялся Максим, наигранно потирая ухо. - Ты нас любишь… - по выражению на Юлином лице Лене стало понятно, что это была чистая правда, но потом выражение счастливого умиротворения сменилось на напряженное. Мысли ворохом шуршали у нее в голове, а сердце стучало все быстрее и быстрее. Юля пыталась убедить себя, что просто себя накручивает, что вот уж кто, а ребята из ее жизни никуда не денутся, и они связаны тонкой, невидимой нитью. Понятное дело — одна, с маленькой сестрой на руках, в незнакомом городе, тут кто хочешь задергается. Так уж Юля была устроена: ей ничего не стоило исполнять акробатические элементы на десятисантиметровом бревне, пока оно стояло над матами, но подвесь его кто-нибудь над десятиметровой пропастью, — и страх тут же впился бы в нежную кожу когтями. Хотя это было бы все то же бревно. - Леночка, у тебя все есть? - из размышлений Юлю выдернул голос Инессы, которая бросила пакеты у шведской стенки и теперь держала в руках лишь несколько из них. - Мам… - Ленин тон прозвучал смущенно, даже раздраженно. - У меня все есть… - Полотенце? Пижама? - начала Инесса. - Да… - Лена вздохнула, закатывая глаза. - Полотенце! Пижама! И куропатка на грушевом дереве… - девушка бросила укоризненный взгляд на мать, но та смотрела на Василису, которая не поняла, причем тут куропатка и грушевое дерево. Женщина поспешила объяснить ей, что куропатка на грушевом дереве была одним из подарков возлюбленной рассказчику из одного из самых известных Рождественских гимнов Англии. Но Лена стала использовать это выражение после того, как посмотрела в детстве по телевизору фильм «Один Дома». С тех пор, если у нее было все, что ей нужно, и даже больше, она упоминала эту пресловутую куропатку. - Держи и тебе «куропатку»… - Инесса дала Васе пакет, когда девочка перестала хохотать, а потом повернулась к Юле. - Ты еще не успела купить свой спальник, верно? - Юля отрицательно покачала головой. - Но мне дали! - она поспешила ткнуть пальцем в валявшийся у ее ног мешок. - Держи вот! - она протянула ей такой же пакет, что дала Василисе. - Там пижама, зубная щетка и полотенце… Я подумала, что у вас с сестрой с собой ничего нет… - Инесса заметила, с какой благодарностью и одновременно тоской Юля глядела на нее. Словно выйдя из транса, девушка кивнула. - Спасибо… - прошептала она. - О, так это ж моя! - захихикала Лена, заглядывая к Юле в пакет. - Смотри не утони в ней! - Юля лишь поджала губы в неком подобии на улыбку. - Пойдем скорее, там список вывесили! - Лена схватила Юлю за запястье и потянула за собой. - Какой еще список..? - спросила Юля. - В душ… - Лена буднично махнула рукой, и Юле показалось, что ночевать в спортивном зале ей нравилось намного больше, чем находиться тут во время тренировки. - Там всего четыре кабинки… - О, мы вместе! - Лиза выросла за спиной у Лены и обняла ее за предплечья, укладывая подбородок ей на плечо. Юля особого восторга не испытала, но все ее раздражение улетучилось, когда она оказалась в объятиях теплой воды. Первым делом она помыла сестру, а потом попросила ее потереть ей спину, чтобы девочка могла почувствовать себя нужной. Юля постоянно просила сестру сделать для нее что-нибудь незначительное, чтобы у Василисы была возможность почувствовать себя частью истории. Когда с водными процедурами было покончено, девушки переоделись в пижамы и вернулись в спортивный зал. К тому моменту парни уже стерли меловые разводы со всех матов, а оставшиеся взрослые приготовили импровизированный стол с ужином. - Пойдем скорее! - Лена снова потянула Юлю куда-то, схватив из кучи их спальные мешки. - Эй, меня подождите! - заголосила Василиса и рванула за ними. - Ты что, во время тренировки не набегалась? - пробормотала Юля, когда они остановились. - Ну ты даешь!!! - Лена вскинула брови. - Сейчас же все крутые места разберут!!! - она указала на раскиданные тут и там спальники, а потом, с прищуром осмотрев помещение, уверенно кивнула и запустила свой спальным мешок на один из батутов. - Я обычно с Тищенко и Горяевой вон там сплю! - Лена ткнула пальцем в до боли знакомые ей спальники: синий принадлежал Ире, а ярко-красный с черными полосками — Лизе. - Но мы с тобой и Васькой тут будем! - девушка постаралась улыбнуться, но даже в тусклом свете от стоявшего вдалеке фонарика от Юли не скрылась посетившая Ленины глаза грусть и обида. - Хорошо… - Юля улыбнулась. Ей хотелось взять Лену за руку, обнять, поцеловать, вдохнуть запах ее шампуня, но она сдержалась из опасений, что их увидят. Вместо этого она накрутила на палец мокрую рыжую кудряшку и сделала вид, что поправляет ее. - Там сейчас все съедят! - протянула Вася, подергивая сестру за пояс пижамных штанов. - А я там, между прочим, видела шоколадные дино-яйца… - Ой, ну это серьезно! - Юля ахнула, широко распахнув глаза, а потом пошла за сестрой, которая старательно тянула ее к столу, за которым собрались все воспитанники гимнастического центра. Юля поколебалась, не зная, куда ей сесть: рядом с Иваном и своей новой командой, или пойти к тренеру Мари и ребятам из московской спортивной школы. В итоге она села рядом с Веней и Максом, которые по счастливой случайности оказались рядом с Ирой и Лизой. Пока Юля доставала сестре все, на что та указывала пальцами, Лена разговорилась с Лизой. Глядя на то, как гармонично они смотрятся вместе, Юля задумалась, почему у нее никогда не было подруги. Да, у нее было много друзей, но все они были мальчишками. Они с самого детства носились по двору, лупили палками полынь, строили крепости из снега, соревновались в дальности плевков. С девочками Юля не дружила, но сейчас отдала бы все на свете, чтобы иметь подругу, с которой можно говорить о вещах, о которых не поболтаешь с мальчишками. Она поерзала на скамейке, подвинулась к Лене, чтобы чувствовать тепло ее бедра на своем, и только потом успокоилась.***
- Юля, а что такое душа? - спросила Василиса сонным голосом. После ужина все еще немного посидели, болтая ни о чем, и от скуки стали расползаться по спальным местам. Тут и там был слышен шорох нейлона и скрип пружин. Когда в десять вечера Иван приказал всем спать, старшие ребята заворчали, но тренер быстро пресек их недовольную тираду. Юля улеглась рядом с сестрой, взяв ее за руку, чтобы Вася не боялась, а вторую руку подсунула у нее под шеей, где ее пальцев коснулось тепло рыжих пальцев. - Ну, некоторые считают, что она находится у нас внутри… - Юля сглотнула. Василиса встрепенулась и принялась ощупывать свою грудь и живот. - А где именно? - Везде и нигде… - прошептала Юля. - Это что-то вроде такого маленького призрака, который за нас мыслит и чувствует. - брюнетка дождалась, пока сестра снова уляжется, и подтянула края мешка повыше к ее плечикам. - Некоторые люди верят, что, когда человек умирает, душа покидает тело… - Я тоже в это верю… - девочка уверенно кивнула. - Лена, а ты веришь? - Верю… - прошептала Лена. Ей претила мысль о том, что человек живет сам по себе, думает какие-то свои мысли, опыта набирается, любит. Доживает, скажем, лет до семидесяти. Голова у него еще вроде бы и ясная, а тело — совсем не то. И как будто изнутри он прежний: мысли в голове кипят, жизнь бурлит, а плоть все изнашивается. И до последнего внутри этот человек кричит: «нет, нет, нет…» — а потом раз — и конец. - Знаешь… - придя в волнение Лена схватила Юлину руку и прижала ее к губам. - Для меня совершенно очевидно, что у человека есть душа… - она подержала Юлину руку и своих губ, касаясь подушечками пальцев ее костяшек, а потом продолжила. - Неужели ты думаешь, что наше сознание, способное за какие-то доли секунды вместить в себя целую вселенную, зиждется на какой-то… - она сглотнула. - Груде мяса? Я никогда в это не поверю… - А что такое сознание? - спросила Василиса, но Юля была слишком сосредоточена на нежных, точечных прикосновениях. - А что такое зиждется? - Спи… - прошептала Юля, не желая перебивать детский сон. Василиса подчинилась. Она поплотнее закуталась в спальный мешок, и ей хватило всего нескольких секунд для того, чтобы уснуть. Лена тоже уснула быстро, а Юля все лежала, глядела на черные тучи, проплывающие за окнами под самой крышей спортивного зала, прислушивалась к мирному посапыванию спортсменов, пока сама не уснула. Разбудил ее настойчивый треск телефонного аппарата из тренерской. Она приподнялась на локтях, стараясь не потревожить сон Василисы, и заметила, что противный звон разбудил добрую половину гимнастов. Все они хмурились и морщились, кто-то что-то бормотал. - Какого хрена… - промямлил Иван, выползая из своего спальника. Волосы у него на голове были взъерошены, и Юле на мгновение показалось, что выглядел он весьма забавно. Тренер прошаркал к тренерской, закрыл за собой дверь, и треск стих. - Алло? - сонно прохрипел мужчина, но тут же взбодрился, когда услышал голос спортивного врача на другом конце телефонного провода. Закончив разговор, он быстро вышел из кабинета, разбудил Инессу и поманил ее за собой. Проснувшиеся спортсмены уловили обеспокоенные взгляды взрослых. - Кто это в такую рань? - поинтересовалась Юля у Лены. - Кто бы это ни был, он в моем списке персон нон грата на первом месте… - Лена подняла руки вверх, захрипела, а потом опустилась на спину. Она пошарила ладонью вокруг своей головы, нащупала телефон и поднесла его к глазам. - Шесть утра… Ну и кто звонит в шесть утра в спортивную школу, которая открывается только в восемь?!!***
Пока Лена ворчала в дальнем конце спортивного зала, недалеко от поролоновой ямы, в кабинете тренера шло бурное обсуждение. - Что тут думать?! - вспылила Инесса. - Она имеет право знать!!! - Все так не вовремя! - Иван провел ладонью по лбу, почесал макушку и опустил руку на шею, разминая мышцы на затылке. - У нас соревнования через месяц! - Ваня, ты себя слышишь?! - оборвала его женщина. - Эта девочка — не машина, запрограммированная на получение медалей! - она ткнула пальцем на запертую дверь. - Она — живой человек! Ты должен сказать ей! Сегодня! Сейчас! - Что случилось? - в кабинет вошла Марина Васильевна и посмотрела сначала на Ивана, потом на Инессу. - Иван Николаевич, все в порядке? - Ничего не в порядке! - раздраженно вскрикнул мужчина, но потом осекся. - Прошу прощения… - Марина перевела непонимающий взгляд на Инессу. - Мать Юли Волковой скончалась в больнице… - вздохнула Инесса, надавливая на глаза большим и указательным пальцами правой руки. - Господи, за что ей все это… - прошептала женщина словно самой себе. - Марин, ты ее с детства знаешь… - Сейчас… - безэмоционально протянула тренер и покинула кабинет. И хотя поступь ее была уверенной, ей казалось, что тело ей не принадлежало, а каждый шаг давался ей с большим трудом. Она заметила, как стала неосознанно укорачивать шаги, приближаясь к Юле с Василисой, и как гулко застучало в груди сердце. Сделав над собой усилие, Марина подошла к Юле, присела рядом с ней на корточки и потрепала ее по плечу. - Юленька, пойдем со мной… - позвала женщина, стараясь не выдать дрожь в голосе. Юля резко села и посмотрела на тренера. Она знала ее всю жизнь, но сейчас женщина выглядела незнакомой. - Мы должны тебе кое-что сказать… - Юля улыбнулась, думая о том, что это что-то про предстоящие соревнования, выскользнула из мешка и бодро направилась за женщиной, но едва они оказались в кабинете тренера, брюнетку охватило беспокойство. - Что случилось? - промямлила она. В голове завертелись мысли. «Они сейчас скажут мне, что я не смогу взять с собой Ваську… — подумала девушка. — Нет, ну тогда я точно не поеду…» - Волкова, понимаешь… - Иван развел руки в сторону, и Юлю насторожил его тон. - Давай я? - Инесса положила ладонь мужчине на плечо, понимая, что не могла доверить этому жесткому человеку озвучивание деликатной информации. Понимая, что перед ней сидел ребенок, который изо всех сил пытался выживать в мире бессердечных взрослых, Инесса почувствовала, как к глазам подступают слезы, а в горле образовывается ком. - Юленька, тут такое дело… - Юля перевела испуганный взгляд на Ивана. - Я без Васьки не поеду! - уверенно сказала она, глядя тренеру прямо в глаза. - Не в этом дело, Солнышко… - Инесса взяла Юлю за предплечья и почувствовала напряжение во всем ее теле. - Понимаешь, резервный генератор отключился раньше, чем починили линию электропередач… - О чем вы?! - недоумевала девушка. - Какой еще генератор?! - Юленька, в больницах, когда отключается электричество, есть резервный генератор, который снабжает больницу электричеством… - Инесса снова погладила девочку по плечам, но та скинула с себя ее руки и вскочила на ноги. До нее медленно стало доходить, чтó они пытались ей сказать. - Твоей маме нужно было… - Юля не дослушала. Словно молния, она сорвалась с места, вышибла ногой дверь и полетела в сторону выхода из спортивного зала. - Юля, вернись! - Инесса бросилась ей вслед, но шансов догнать одну из ведущих гимнасток страны у нее не было. - Юля!!! - испуганно завопила Василиса и бросилась за ней, запинаясь о спящих тут и там спортсменов. Девочка запуталась в штанинах, рухнула на маты и заплакала от страха. - Так, все нормально! - Марина подхватила рыдающую Василису на руки и прижала к себе. - Она бросила меня?! - задыхалась девочка. - Нет, кроха, ты что?! - женщина поспешила утешить ее. Она переглянулась с Инессой, как бы спрашивая, стоит ли им сказать малышке, что ее мамы больше нет, но негласно решили продлить ее счастливое неведение еще ненадолго. - Юля просто в аптеку за лекарствами… - на ходу придумала Марина Васильевна. - У нее животик болит? - Василиса утерла слезы и теперь просто грустно смотрела на Юлиного тренера. Не в силах вымолвить и слово, женщина кивнула. - Мама, куда это она? - Лена встала рядом с матерью, и та поспешила обнять дочь за талию, словно не сделай она это, и их жизнь развалится точно так же, как минуту назад развалилась Юлина. Инесса не ответила. - Что ты смотришь?! Догони ее!!! - крикнула она Ивану, который по растерянности не уступал маленькой Василисе. Словно вернувшись в свое тело, мужчина натянул кроссовки и побежал вслед за брюнеткой.***
Невидимый собеседник продолжал говорить у Юли в голове, пока она неслась в сторону больницы, что было сил. Тело ее покрылось холодным потом, а ноги подкашивались. Она пару раз шлепнулась в лужу, разбивая коленки и локти, ветки деревьев хлестали ее по лицу, а крупные и холодные дождевые капли барабанили по ее голове. Юля лавировала между редкими автомобилями, водители которых руководствовались лишь парой-тройкой дорожных правил — светофоры тоже не работали. В последствии она не могла вспомнить ничего из тех тридцати минут. Весь мир застыл и потерял смысл, и лишь светофоры мигали желтым перед Юлиным невидящим взглядом. Только в холле больницы Юля пришла в себя. Она свернула в нужный ей коридор, и время снова потекло в обычном ритме, безразлично отсчитывая секунды. Хотя кое-что она все же помнила. Пока она бежала по коридору, над дверьми мигали лампочки, а по всей больнице раздавались отрывистые сигналы тревоги, что было логично, ведь большей катастрофы, чем обесточивание центральной больницы, невозможно было представить. Юля пронеслась по лестнице, насколько это позволяли дрожащие ноги. Рябые ступеньки мелькали перед глазами, а ладонь скользила по перилам с такой скоростью, что чуть не высекла искры. Она поскользнулась на лестничной площадке, упала и больно стукнулась локтем. Рука тотчас налилась жаром и онемела. В доли секунды Юля снова оказалась на ногах и поспешила дальше. Вся обстановка вокруг состояла из пары обшарпанных кресел. Вся эта казенщина так давила на психику, что Юля решила опустить глаза в пол, и продолжила бежать. Не остановилась она и тогда, когда увидела, как тело ее матери, накрытое простыней, вывезли из палаты двое санитаров в белых халатов. - Отойди от нее!!! - зарычала брюнетка, сбивая парня с ног. - Мама!!! Мама, пойдем домой!!! - впервые она всхлипнула, но тряхнула головой, словно пыталась отбиться от слез, но они преследовали ее, наполняя глаза и по капле стекая по щекам. - Мама!!! - снова закричала девушка. Она потянула за простынь как раз в тот момент, когда санитар попытался оттащить ее от тела матери. - Юля, Юленька!!! - кто-то позвал ее по имени. И хотя голос показался ей знакомым, Юля не признала в нем спортивного врача, пока он не оказался рядом. Одной рукой он схватил ее за талию, а второй за лоб, стараясь сжать ее так крепко, чтоб у нее не осталось шанса вырваться. Юля царапалась и кусалась пока не ослабела окончательно. Теперь она лишь смотрела на каталку. Под простыней проступали очертания на редкость худого тела — отчетливо выделялись лишь голова, грудь и таз, остальное с таким же успехом можно было принять за складки простыни. Кожа так плотно обтягивала череп женщины, словно села при стирке, а глазные впадины на этом лице казались неестественно большими. Юля заставила себя отвести взгляд, чтобы это не было последним воспоминанием о матери. Она уставилась вглубь палаты, где на столике в углу стояли искусственные цветы. Вокруг — холодные стены, глянцевый пол, флуорисцентная лампа на потолке. Металлическая койка Ларисы, светло-зеленое одеяло с печатью центральной больницы. «Вот, значит, как… — подумала Юля. Она внезапно вспомнила уроки литературы в пропахшем пóтом гимнасток кабинете, — У Достоевского болезнь и смерть почти всегда были связаны с грязью и нищетой. Люди, раздавленные под колесами, тина, тиф, окровавленные носовые платки. И все тому подобное. — она наконец перестала брыкаться, и Борисыч слегка ослабил хватку. — Хрен его знает, уж лучше умереть в грязи под колесами, чем вот тут: в отполированной стерильности…» Мужчина помог девочке опуститься на одно из кресел. Она откинулась на спинку и закрыла глаза. Спинка была короткой, и голова запрокинулась назад. Юля выпрямилась, и ее глаза снова нашли цветок на столе. Ей показалось, что его специально туда поставили, чтобы подчеркнуть: здесь нет ничего живого — одна только чистота и порядок. Юля обняла плечи руками и дала волю слезам. Осознание произошедшего наконец обрушилось на нее. Она опустила руки и крепко прижала их к животу, чтобы унять боль, злобным зародышем притаившуюся внутри. Какое-то время она просто сидела там, стараясь не смотреть на то, как бездыханное тело ее матери увозили все дальше от нее. Вся эта чудовищная сцена засела в груди Борисыча, там, где раньше было сердце, заставляя его ссутулиться, пригибаться к земле под немыслимой тяжестью. - Что теперь с нами будет… - всхлипнула Юля, качая головой. И хотя спортивный врач и уселся рядом с ней, девушка говорила не с ним и, казалось, была где-то далеко. Скорбь от предчувствия неизбежного была очень реальной и опустошительной. Она варьировалась в широком диапазоне от: «Как же мы с Васькой останемся совершенно одни в этом мире?» — до: «Что же я буду делать, когда Ваське стукнет пятнадцать, ведь это мамы обычно рассказывают детям о половом созревании?»***
Лена переминалась с ноги на ногу под Юлиной дверью, не решаясь постучать. Она стояла там уже добрых минут двадцать: руки по швам, головная боль в черепной коробке. Она ярко представляла себе Юлю, стоящую у постели матери: перед ней лежало ее будущее, все светлое и хорошее, чего она ждала от жизни. Перед ней лежало ее прошлое, пятнадцать лет ее жизни. И не было больше для Юли ни прошлого, ни будущего — одно лишь невыносимое настоящее. Лена постучалась. И хотя Юля не отвечала на ее звонки, она чувствовала, что должна сейчас быть рядом. За дверью послышалась возня, потом тяжелый вздох, а потом снова тишина. Лена уже было подумала, что Юля просто не откроет ей дверь, но несколько секунд спустя замок щелкнул, и дверь открылась. Юля стояла на пороге, держа на руках Василису. Девочка не двигалась, и было похоже, что она спала. Не сказав ни слова, Юля отступила, давая Лене возможность войти. В тусклом свете лапочки, Лене удалось хорошенько разглядеть Юлю: ее глаза запали, а под ними темнели черные круги. Она потеряла вес, и теперь выглядела еще меньше, чем обычно. Прижимая Василису к себе, Юля махнула головой и поманила Лену за собой. Она закрыла дверь, скинула с себя кроссовки с курткой и прошмыгнула за Юлей в комнату. Брюнетка осторожно опустила Василису на постель — Лена была права, девочка спала, — закутала ее в одеяло и приглушила свет. Она шагнула Лене в объятия, прижалась щекой к ее плечу и облегченно выдохнула, выпуская немножко боли на кожу у Лены на шее. Не теряя ни секунды, девушка прижала Юлю к себе так крепко, как только могла. Она понимала, что никакие силы не смогут облегчить Юлину боль, но ничего другого Лена для нее сделать не могла. Она положила ладонь ей между лопаток, нащупала сердце. Крошечный мускул в крошечном теле. Песчинка во времени и пространстве. Лена подняла Юлин подбородок, зная, что нет в мире большей боли, чем та, что остается после ухода родителей. Почему? Потому что несмотря на все остальное, это копье пронзает нас до самого основания. Глаза у Юли были пустыми. Как будто кто-то воткнул в них иголки и высосал то, что являлось прежней Юлей, оставив один лишь безжизненный взгляд анатомической модели. Рисунок номер три: глаза. Лена снова обхватила ее руками покрепче прижимая к себе. - Я люблю тебя… - прошептала она Юле в самое ухо. Брюнетка сжалась, но не ответила. Она стояла так несколько секунд, словно осмысливала происходящее: в этом мире только Василиса говорила ей, что любит ее. По ушам словно прошлись наждачной бумагой, а по сердцу — бархоткой. Она резко подняла голову, хотела сказать: «Я тоже тебя люблю! Люблю!» — но слова так и не коснулись кончика ее языка. Юля резко прижалась к рыжим губам и стала так жадно их целовать, что у нее закружилась голова. Лена ответила на поцелуй. Робость в ее движениях давала Юле понять, что Лена думала о ней больше, чем о себе. Девушка была благодарна за то, что Лена не пыталась говорить с ней о матери, потому что говорить о потери — нелепо. Человек может потерять туфлю или связку ключей. Она внезапно подумала о Василисе. Когда Юля вернулась за ней в спортзал и рассказала ей о смерти матери, девочка потратила весь вечер на то, что пыталась вызвать в памяти лицо матери с фотографии, и с каждым разом ей давалось это все труднее, и ее лицо становилось все более расплывчатым. Она перебирала ее старые книги, пытаясь увидеть их глазами Ларисы, а потом достала свои краски, подошла к зеркалу, разделась до пояса и нарисовала у себя на груди ее сердце. Смерть матери — это не потеря. Когда тебе семь, смерть матери — это катастрофа. Опустошенность. Ад. Юля почувствовала, как к горлу подступают слезы, и стала лишь настойчивее целовать Лену. Ее руки заскользили по ее талии, по животу, пробрались под футболку и стали изучать изгибы. - Ты чего?! - Лена ахнула, разорвав поцелуй, и удивленно уставилась на Юлю. Та не отступила, снова сделала шаг вперед и потянулась за поцелуем. - Юля, ты чего? - Что не так? - Юля безразлично пожала плечами и сделала еще одну попытку поцеловать девушку. - Я думала, ты хочешь меня… - Хочу, но… - Лена растерялась. Юля снова попыталась ее коснуться, но Лена отступила. - Не так… - Как?! - голос брюнетки прозвучал раздраженно. - Не так… - Лена выставила ладонь вперед, покрутила ей у Юли перед лицом и внезапно почувствовала себя грязной. - Не так… - снова повторила она шепотом. - Не когда ты такая… - она задумалась, подбирая нужное слово. - …уязвимая… - было трудно, но Юля выдержала отказ. - Уходи… - пробормотала она, но Лена не двинулась. - Уходи! - она повторила уже увереннее, стиснув зубы и сдерживая накатывающую волну. Лена сделала шаг назад, но продолжала сочувственно смотреть на Юлю, одновременно желая и боясь приблизиться к ней. - Убирайся!!! Вали отсюда!!! - закричала брюнетка. Она подошла к Лене и склонила голову набок. Через секунду она стала колотить Лену кулаками в плечо, как будто это она была виновата в смерти ее матери. Юля сдерживалась, сколько могла, но волна все же накрыла ее плечи. - Уходи!!! - она упала на колени, а рыдания стали вырываться даже не из груди, а из желудка. Крик был длинным, громким и больше животным, чем человеческим. Даже обессилев, она продолжала бить Лену кулаками в плечо. Лена заплакала, но не от боли, а от обиды на жизнь, которая так несправедливо обошлась с этой девочкой. - Уходи… - Юля зашептала, но рыдать не прекратила. Лена попыталась вспомнить, видела ли она ее когда-нибудь со слезами на глазах, но вспомнила только тот раз в каморке с матами, когда Юля безвольно повисла у нее на шее. Протянув руки, Лена обхватила Юлю за талию и попыталась притянуть к себе. Та отчаянно сопротивлялась, а когда совсем обессилела, положила ладони на рыжие плечи и прижалась лбом к Лениной груди. - Не уходи… - прошептала она. Качая головой, Юля глядела сквозь боль воспоминаний. Лена улыбнулась, сжимая ее покрепче. Нечеловеческие звуки, покидавшие Юлину грудь, сидели там очень давно, и у Лены сложилось такое впечатление, что это был финальный аккорд. И пока слушать, как она рыдает, было очень тяжело и больно, Лена наслаждалась тем, что эта мелодия заканчивалась. Прекрасный плач. Звук уходящей боли и приходящего спокойствия. - Пойдем? - Лена с трудом подняла Юлю на ноги и повела на кухню. Та уже не кричала и не плакала, но все еще находилась где-то далеко. Усадив ее на стул, Лена уселась рядом, стянула со стола салфетку и принялась вытирать слезы у девушки на щеках. Глаза у той покраснели и немного припухли, но Лене она в таком виде показалось еще очаровательнее. Впервые она подумала о том, что когда человек умирает, останавливается не только его жизнь. Она хотела озвучить свою теорию Юле, но на кухню вплыл маленький силуэт Василисы. Юля мгновенно выпрямилась, словно не она только что развалилась на миллионы осколков, и протянула руки сестре, но Вася прошла мимо. Она заползла к Лене на колени, обняла ее и уткнулась носом в плечо. Лена поджала губы, улыбаясь тому, что обе Волковы так делали, обхватила девочку одной рукой, а второй притянула к себе и Юлю. Впервые она предстала перед ней в настолько расслабленном состоянии: Юля, которой было пятнадцать. Юля, которой не надо было заботиться о сестре. Юля, которая просто была Юлей. «Юль, — Василиса повернулась к сестре и стала размахивать руками. — А что там?» — девочка ткнула пальцем в небо. «Не знаю… — показала Юля. — Думаю, там становишься… невесомым…» «Значит, мама сможет летать? — Юля не ответила. Она попыталась сдержать слезы, но одна из них все же выкатилась из ее глаза. Лена стерла ее пальцем, помогла Юле встать на ноги и, поддерживая Василису, повела их в комнату. Там они улеглись так, как никогда раньше не делали: Лена оказалась между ними. — А мы с ней еще увидимся?» — показала девочка. Юля снова не ответила. «На самом деле люди не умирают… — показала Лена, чем вынудила Юлю резко сесть и переглянуться с Василисой. — Они уходят в лучший мир и там ждут тех, кого любят… - Василиса внимательно следила за ее жестами. И хотя некоторые из них были недостаточно резкие, в целом Лена справлялась очень хорошо. — Чтобы однажды снова вернуться в этот мир всем вместе…» Василиса улыбнулась так искренне, что у Юли по ногам побежали мурашки. Девочка улеглась Лене на плечо так, как обычно укладывалась на Юлю. Брюнетка так пристально смотрела на сестру, уснувшую в считанные секунды, что даже вздрогнула, когда Лена потянула ее на себя. Юля опустилась рядом, положила голову девушке на грудь и прикрыла глаза. Она пыталась вызвать состояние полного забвения и отключиться, но бесполезно. Вместо этого вся ее короткая жизнь пронеслась перед ее глазами, как кинопленка: мышонок, которого она прятала от мамы в картонной коробке, пока он не прогрыз ее и не залез Ларисе в волосы посреди ночи… Запах свежевыстиранного белья на балконе… Мама, выпекающая рулеты с маком… Запах спортивного зала… Домик в деревне… Василиса с перемазанными вареньем щеками… Лена, ее губы… Лена… Юля извернулась так, чтобы не потревожить Василису, чтобы Лене было удобно, но все же прижалась к девушке покрепче, скользнула ладонью по рыжему животу и оставила на нем тепло своих пальцев. Боль, разрывающая сердце, все еще томилась у нее в груди, но осознание того, насколько сильно она нуждалась в Лене, накрывало Юлю сильнее. И только перестав сопротивляться этому, Юля смогла почувствовать, как с ее плеч упал тяжелый камень. Впервые в жизни возведенная вокруг нее стена служила не барьером от всех вокруг, а способом сберечь тех, кого она любила…