***
Когда Васино дыхание снова выровнялось, Юля осторожно выползла из под одеяла и тихонько прошмыгнула мимо комнат. Сняв с ног свои тапочки, чтобы они не шлепали ее по пяткам, девушка спустилась по лестнице и вошла на кухню. Дождь за окном закончился, но сам воздух на улице был все еще прохладный, что было несвойственно Сочинской погоде в конце марта. Холод от кафельной плитки обжег Юле кожу на босых ногах, и она поспешила бросить свои тапочки на пол и быстро впрыгнуть в них. Потянувшись к выключателю, Юля осветила кухню теплым желтым светом от лампочки потолочного освещения. Она зажмурилась, когда свет больно ударил по глазам. Как только глаза перестало щипать, она шагнула в сторону и щелкнула кнопкой на электрическом чайнике на столешнице. Дом жужжал тишиной. Отец и сестра крепко спали в своих комнатах. По всем признакам Ира тоже спала, но Юля не могла быть в этом уверенной. Мысли крутились в голове одна за другой, и брюнетка едва не провалилась в кроличью нору, когда щелчок вскипевшего чайника вернул ее в настоящее. Она налила себе огромную кружку с чаем и поморщилась от холода. Оставив тапочки на кухне, Юля сбегала за своим халатом, закуталась в него поплотнее и вернулась вниз. Поставив чашку с чаем на пробковую подставку с изображением ежика, которую Василиса сделала в школе на уроке труда, Юля обреченно застонала, запрокинула голову назад и нехотя подтянула к себе оставленную на столе контрольную. «Я не могу ее завалить…» — подумала она. Математика Юле не давалась никогда. Эта мысль унесла ее в то время, когда проверкой ее уроков занималась мама. Она считала свою дочь чертовски аккуратной чудачкой. Ее кровать всегда была по-армейски опрятно застелена. В шкафу — такой порядок, что хоть на обложку журнала печатай. Она уже было решила, что у ее десятилетней дочери налицо обсессивно-компульсивное расстройство, если бы не несколько деталей, которые выбивались из общей картины. На ее раскрытую тетрадку по математике было страшно смотреть: вырванные листы были засунуты как попало и выпадали, почерк был настолько неразборчивый, что напоминал современную живопись. То же самое можно было сказать и о магнитной доске, висевшей над письменным столом. Огромное количество бумажек, рисунков и фотографий перекрывали друг друга. На книжной полке — грязные чашки. Когда Лариса спрашивала у Юли, знает ли она ответ на седьмую задачу из учебника, девочка всегда терялась, ведь она буквально воспринимала некоторые теоретические концепты математики, такие как матрицы или мнимые числа. Юля выпрямилась на стуле, шумно глотнула все еще горячий чай и уставилась в лист. Знакомые буквы складывались в знакомые слова, но Юля их не узнавала. Она мысленно ругала себе за то, что так отчаянно сопротивлялась математике, но быстро стряхнула с себя все остальное и всецело отдалась науке. К ее удивлению оказалось, что очистить разум было хорошей идеей. Она разобралась с одним заданием, потом перешла ко второму, справилась с третим, но немного повозилась с четвертым. Время сильно перевалило за два часа ночи, когда, отложив ручку, Юля довольно улыбнулась. С контрольной было покончено, но спать девушка не спешила. Она налила себе еще одну чашку с чаем, погасила свет и уставилась в окно. За стеклом была практически непроглядная тьма, но Юля находила в ней успокоение. От мыслей ее отвлекли неясные шорохи. Краем глаза она заметила в темном коридоре позади себя силуэт и уже успела испугаться, когда поняла, что это была Ира. Девушка выскользнула из дома через входную дверь. Юля уже было подумала, что та передумала и решила вернуться домой, но постеснялась сказать об этом Юле и ее отцу, однако шагов за дверью не послышалась. Вскочив со стула, Юля стремительно выскочила из кухни. Она держала одной рукой чашку со свежим чаем, и когда немного горячей жидкости выплеснулось ей на руку, брюнетка замедлилась. Она резко распахнула входную дверь, даже не думая о том, что собиралась делать, и едва не ударила ей сидящую на крыльце девушку. Она облегченно выдохнула: то ли от того, что не покалечила одну из лучших гимнасток страны, то ли от того, что Ира не собиралась домой. Вместо этого она куталась в свитер и пялилась куда-то в черноту ночи. - Когда мне не спится, я натягиваю олимпийку поверх пижамы, сажусь на балконе и представляю, как могла бы сложиться моя жизнь… - шепнула Ира, не оборачиваясь. Юля вздрогнула, потому что ее голос звучал так расслабленно и спокойно, что брюнетка подумала, будто он принадлежал кому-то другому. - Я бы ждала ответы из приемных комиссий университетов. Или позвала бы подруг отпраздновать мое поступление бокалом красного вина. - она грустно хмыкнула и подтянула рукава, пряча в них руки. Она сунула ладони под мышки и снова хмыкнула. - Я бы не пряталась в своей комнате и не старалась бы изо всех сил притворяться, что я — не член своей семьи… Наоборот, я бы сидела с мамой и папой за кухонным столом и гадала бы кроссворды в газете. «Там можно обрести надежду! — читала бы я вопрос, а потом добавляла бы: — Три буквы.»! А родители бы гадали, что бы это могло быть: Бог?, Небо?, Москва? Но правильно угадала бы я: ДОМ. Я бы училась в школе, а люди в магазине оборачивались бы на меня и смотрели бы мне вслед не потому, что я гимнастка мирового уровня, а потому что завидовали моей свободе… - через секунду она уже была не в состоянии формулировать другие предложения. Ей хотелось отвернуться, вскочить и убежать, чтобы вместе с остатками скудного ужина очиститься от всех воспоминаний, но невидимые тиски удерживали ее в прежнем положении. И поэтому ей пришлось терпеть изображение Юлиных широко открытых глаз. Удивленных и недоверчивых. - Я не верю в жалость к себе… - тихо ответила Юля. Она уселась на холодную ступеньку рядом с Ирой и протянула ей свою чашку с чаем. Когда та взяла напиток и сделала глоток, Юля обняла колени и шумно втянула носом влажных ночной воздух. - Я думаю, что себя жалеют те, у кого слишком много свободного времени. Вместо того, чтобы мечтать о чуде, надо учиться самим делать чудеса… - Юля замолчала, давая Ире свыкнуться с довольно жестоким замечанием. Это короткое молчание стало милосердным, потому что Юлины скрипучие слова резали ее, как лезвия. - Мир знает способ наказать за потаенные секреты и желания. Ты представляешь себе жизнь без гимнастики, и желание может исполниться! - закатав штанину своих пижамных штанов, Юля оголила колено, на котором блеснул тонкий полумесяц шрама. - Осторожнее с желаниями… - Ты хотела бросить гимнастику?! - вытаращилась Ира. На тренировках и соревнованиях Юля всегда была такой собранной, поэтому сложно было представить, что она допускала подобные мысли. - Мне кажется, все мы там были в определенный момент… - Юля пожала плечами и добродушно улыбнулась, кивая на чашку с чаем. - Он с травами, поможет уснуть… - она поднялась на ноги и наморщила нос. - Хотя спать нам осталось меньше пяти часов… - девушка открыла входную дверь и поманила Иру внутрь. - Пойдем, а то утром Ваня… - Шкуру с нас спустит… - проговорила Ира с улыбкой на лице в унисон с Юлей. Они обе сдавленно хихикнули, разбивая айсберг между ними, и скрылись в дверном проеме.***
Василиса сидела за партой и грызла колпачок на своей ручке. В распустившейся листве за окном плясали солнечные блики, и настроение у нее было совсем не учебное. Девочка с нетерпением ждала окончания уроков, чтобы скорее побежать домой и начать собирать свой новенький чемоданчик, который папа купил ей для предстоящей школьной поездки. Анна Николаевна помогла ее однокласснице вывесить на доску несколько старинных фотографий людей в смешных одеждах, но Вася не слушала, о чем говорила девочка. Учительница попросила их приготовить какой-нибудь интересный доклад на тему истории, и Василиса выбрала своих любимых динозавров. Олеся должна была рассказать про первый в мире батискаф и освоение подводного мира, а девочка у доски рассказывала про культуры разных народностей. Краем уха Василиса уловила, что некоторые из них были настолько суеверными, что даже не упоминали имена умерших. Василиса усмехнулась: дома они не говорили об отце или матери. Юля считала, что человек, который бросил их в трудную минуту, умер для них. Вася вдруг увидела внутренним взором грустное лицо Олега. Подробностей их разрыва с Ларисой она не до конца понимала, потому что была еще слишком маленькой, поэтому, подобно всем брошенным детям, в глубине души она считала, что это она стала причиной. - Как ты думаешь, это эти дядьки Дольмены строили? - Олеся шутливо ткнула подругу в бок и кивнула в сторону доски, указывая на картинки. Вася ничего не ответила и лишь нахмурилась. - Земля вызывает Василису!!! - снова ноль реакции. - А Лене гипс сегодня снимут… - протянула девочка куда-то в пустоту. Она забыла, как назывался тот валик, который ее сестра носила подмышкой, поэтому просто называла его гипсом. - О! - наконец отозвалась Вася, расплываясь в широкой улыбке. Она слегка наклонилась к подруге, как березка в ветреный день, и зашептала так, чтобы только Олеся могла ее слышать. - Значит, она наконец-то Юлю сможет обнять… - потом она мечтательно вздохнула и опустила подбородок на лежащие ладонями вниз руки на парте. Каждый раз, когда она думала о Юле с Леной, в ее голове вдруг возникала белая стена, на которую она прикрепляла воображаемые бумажки с разными догадками о том, каким будет Юлино будущее рядом с Леной. Так всегда случалось, когда Василиса думала о любом будущем. Для серьезных случаев в ее голове даже имелась специальная комната, где девочка скрывалась каждый раз, когда хотела собраться с мыслями. - Ага… - шумно вздохнула Олеся. - Жалко, они с нами на экскурсию не поедут! - Катина! Волкова!!! - послышался сердитый голос учительницы, когда Василиса уже собралась ответить. - Что за разговоры?! - Извините… - пробормотали девочки. Учительница повернула голову в сторону отвечающей у доски ученицы и позволила той продолжить. Василиса как-то заметно потускнела, и Олеся все никак не могла понять, из-за чего она расстроилась. Василиса всегда казалась Олесе чрезвычайно жизнерадостной девочкой, даже не смотря на то, что ей довелось пережить. Она даже без слуховых аппаратов могла слышать музыку там, где другие слышали лишь раздражающий шум или рев автомобилей, пыталась выучить язык жаб. Она никогда не ходила, если можно было прыгать. Она видела окружающий мир глазами художника или поэта, поэтому Олесе так сложно было сейчас узнать в ней девочку, которая настороженно хмурилась, разглядывая кончики своих пальцев. - Может, они все-таки поедут? - жалобно протянула Олеся, решив, что ее подруга заранее начала скучать по сестре. - Нет… - вздохнула Василиса, втянув голову в плечи. - Юлю не отпустит дядя Ваня… Да и к тому же они с Леной уже упросили папу позволить им ночевать всем у нас дома… - Ну, может, Юля с тобой в другой раз поедет на Дольмены? - не унималась Олеся. - Может… - Или не может… - философски прошептала Василиса, после чего по классу разнесся звук удара ладонью о крышку стола. - Василиса, к доске! - приказала учительница. К ее удивлению девочка не испугалась, а наоборот — широко улыбнулась, схватила пластиковый папку-конверт с угла своей парты и весело направилась по проходу в сторону доски, где ее одноклассница осторожно складывала свои фотографии в папку. Вася принялась расклеивать на магниты картинки с самыми разными динозаврами, которых ей помогали вырезать Юля с Ирой. За те пару недель, что Ира прожила у них дома, она заметно расслабилась и к всеобщему удивлению больше всех подружилась именно с Василисой. Возможно, лишенная детства, она таким способом пыталась его наверстать, но самым шумным девчачим посиделкам она предпочитала просмотр очередного мультика с маленькой Васей. За это время девочка успела рассказать столько нового своей старшей подруге, что та едва поспевала за ходом ее мыслей. Она посетила с Юлей и Василисой библиотеку, где Вася сразу же потащила ее к полке номер пятьсот шестьдесят семь, где сказала, что по десятичной системе Дьюи этот номер означает «Ископаемые холоднокровные позвоночные». Иными словами: динозавры. Они сели в проходе, как будто им было совершенно наплевать на то, что они мешают остальным посетителям, и стали читать книгу о птицеподобных ящерах. Василиса, наконец обретя человека, который еще не слышал всю ту информацию о доисторических созданиях, которая хранилась в ее голове, сияла ярче маяка. Она рассказывала, что аллозавры, как и остальные хищные динозавры, имели вилочковые косточки. Совсем как у куриц. Через несколько дней Ира могла без запинки выговорить названия всех динозавров вплоть до мелового периода. - Самый известный острозуб в мире — это тиранозавр Рекс! - отчеканила Василиса, широко улыбаясь. - Ти-Рекс был такой огромный, что человек мог с трудом достать до его колена! - она победно сжала губы и выждала, пока одноклассники восторженно заахают. - Они ели других динозавров! - еще одна волна вздохов. - Точно так же, как мы едим чизбургеры! - добавила девочка, чтобы успокоить испуганно перешептывающихся детей. Конечно, Василиса знала, что эта информация была известна всем из многочисленных мультиков и фильмов, но ее все равно позабавила реакция друзей. Потом она указала на изображение динозавра с длиннющей шеей: - Некоторые динозавры ели только растения, точно так же, как некоторые люди едят только овощи… А некоторые могли есть и то и другое… - потом она ткнула в картинку с динозаврами из мультика, которые своим видом больше напоминали пирожки на тонких ножках, чем огромных ящеров, и хихикнула. - А вот эти предпочитали есть яйца! Девочка рассказала про цепочки питания, про теризинозавра, который был обнаружен в штате Юта. У него были почти полуметровые когти, которые больше напоминали руку Фредди Крюгера из фильма «Кошмар на улице Вязов». Рассказала про полностью сохранившийся скелет гадрозавра, который был обнаружен в Нью-Джерси в тысяча восемьсот пятьдесят восьмом году. Она могла бы говорить еще много часов, когда ее оборвал звонок с урока. Анна Николаевна поставила ей за доклад пятерку, а когда Вася начала снимать с доски цветные картинки, ее окружили одноклассники и стали заваливать ее вопросами. Когда девочке наконец удалось пробраться к парте, она покидала свои вещи в рюкзак и поманила за собой Олесю. Они выскочили на улицу, подставляя лица солнцу, отчего веснушки у них на лицах заиграли яркими красками. - А когда Ира от вас переедет? - спросила Олеся, обгоняя подругу. Она вскочила на бордюр и пробежалась по узкому блоку, как делала это на бревне. Ветер трепал ее волосы, закидывая пряди с затылка на лицо, словно кто-то дул ей сзади в шею через трубочку. - А зачем ей уезжать? - нахмурилась Вася. Она посмотрела, как Олеся старательно убирала волосы с лица, а потом сдавленно хихикнула, когда девочка рассердилась. - Мама сегодня не заплела мне косички! - прорычала Леся, отвернулась так, чтобы ветер больше не дул ей в спину, а потом заметила группку детей. - Эй, вы чего там? - крикнула она одноклассников. Они с Васей направились к ребятам, которые их проигнорировали. - Ксюша, Виолетта? Что у вас там? - они остановились, бросили пакеты со сменкой в общую кучу и уселись на корточки вокруг подвальной решетки. - Там живет ведьма! - самодовольно произнес Юра. - Смотри! - он кинул палку в решетку, и все дети прислушались. - Ничего не произошло, врушка! - Олеся показала мальчику язык. - Да ты слушай! - победно протянул Юра. - Ведьм не бывает! - Василиса сложила руки на груди и закатила глаза. - Ага! Как же! - огрызнулся мальчишка. - Во что больше верится: в девчонку, которая может наслать проклятие или в огромных ящериц? - Лично мне — в ящериц! - фыркнула Олеся, хватая Василису за локоть. - Пойдем, Васька, он опять выпендривается перед девчонками. Василиса кивнула, но поджала губы, обижаясь за своих любимых динозавров. Они похватали пакеты со сменкой и пошли в сторону их домов под угасающие возражения Юры. Василиса думала о том, как тетя назвала ее ведьминым отродием, а Юля потом рассказывала ей о судебных процессах над Салемскими ведьмами, про то, что раньше всех женщин с зелеными глазами считали ведьмами и сжигали на кострах. Когда они остановились у дома Олеси, Василиса пришла в себя. - А ты возьмешь свой тот розовый комбинезон? - спросила Леся. - Если папа разрешит… - Вася пожала плечами, а потом сама себе удивилась: Борисыч редко что-то ей запрещал, но, видимо, она была слишком глубоко в своих мыслях, поэтому ответила первое, что пришло ей в голову. - Дядя Боря разрешит! - захихикала Леся. - А я надену тот джинсовый сарафан с цветочками. Будем как сестренки! - Вася рассмеялась в ответ. - Если Юля с Леной поженятся, мы и будем сестренками… - Василиса наклонилась к подруге и заговорила так тихо, словно ветер мог унести ее слова и сделать их достоянием общественности. Леся рассмеялась, шагнула к двери и усиленно замахала подруге. - До завтра! - сказала она. - Не забудь мистера Фа-Сольку! - Вася важно кивнула с улыбкой на лице и побежала в сторону своего дома. - Ой! - оказавшись на пороге, девочка нажала на ручку и толкнула дверь, но та не открылась. Она потерла плечо и сунула руку себе под воротник в поисках висевшего у нее на шее ключа. - Странно… Папы, что ли, нет дома? - спросила она сама у себя, прокручивая ключ в замочной скважине. Обычно Олег всегда оставлял дверь незапертой, когда был дома. Она вошла внутрь и услышала голоса с кухни. У двери валялось несколько собранных сумок, и девочка удивленно вскинула брови. - А что, Ира уезжает? - она вошла на кухню и застала там беседующих Иру с Юлей. - А зачем Ире уезжать? - спросила она, забираясь к сестре на коленки. Юля убрала волосы с ее лица и чмокнула в макушку. - Ира будет жить в нашей квартире! - ответила Юля. - Зачем? - спросила Вася. Голос ее звучал расстроенно. - Не переживай, ты можешь каждый день приходить в гости! - Ира наклонилась и взяла Васю за руку. - Ты же мне еще не все мультики показала, верно? Я еще столько всего не знаю! - Василиса радостно прыснула. - Хорошо… - ответила она. Она протянула ладонь Ире. Та сидела на табурете напротив нее, придавленная массой всего того, что понемногу вспоминала о своем детстве, и раздавленная всем тем, чего вспомнить не могла. Ей зачастую не хватало слов, потому что признаться в том, что она прожила детство без детства было намного сложнее, чем продолжать лгать самой себе. Василиса протянула ей ладонь, расставляя пальцы морской звездой, и Ира поспешно переплела крохотные детские пальчики со своей огромной ручищей. Она представляла тысячи улиц, по которым они вот так могли бы ходить со своей младшей сестрой, которой у Иры никогда не было. Думала, сколько раз Вася с Юлей давали друг другу «пять» после соревнований и неуклюжих сестринских гонок. И тут ей вдруг показалось, что она всю свою жизнь вот так держалась за Василису…***
- Ничего себе! Ну и дыра… - протянула Лиза, осматриваясь в опустевшей квартире. - Тищенко, ты больная?! - хором осадили ее Ира с Леной. Лиза остановилась и обернулась с удивленным выражением на лице. Лена одарила ее таким сердитым взглядом, каких Лиза еще не видела. Ира же смотрела осуждающе. Лиза обернулась на Юлю. - Ну, Волкова! - она весело уперла руки в бока и уставилась на брюнетку. Та повела бровью и посмотрела на нее. - Сегодня только ты меня еще больной не называла! - она махнула руками, подобно хулигану, призывающему своего оппонента к драке. - Давай, подтягивайся! Юля ничего не ответила. Мускулы на ее лице не дрогнули, и она лишь продолжила разглядывать стены. Лизе вдруг стало стыдно. Она вспомнила, что тут они жили с Василисой совсем одни. Никому ненужные. По-соседству с тетей наркоманкой, которая однажды чуть не задушила Юлю на глазах у всего гимнастического клуба. Лиза понимала одно: подобные вещи случаются с человеком неожиданно. Спрашивала себя, как часто Юля шагала по улице и удивлялась тому, как окружающие могли вести себя так, словно ничего не случилось. Словно Земля не сместилась с оси. Как часто Юля рылась в памяти в поисках знаков и сигналов, уверенная в том, что одно мгновение и — ага! — появится разгадка. Задавалась вопросом, молотила ли Юля дверцы шкафчиков в раздевалке, что на руках оставались синяки; случалось ли ей расплакаться от того, что кассир в супермаркете пожелал ей хорошего дня. Мучилась ли она вопросом: «как же так?». Часто ли винила себя: «а что, если…». - Я в туалет… - вздохнула Ира, вырывая Лизу из размышлений. Когда Ира скрылась за дверью, Лиза подошла к окну и открыла шторы. Яркий солнечный свет хлынул в окна и осветил унылое помещение. Мебель стояла на своих местах, но квартира выглядела неживой. Пока девушка разглядывала стены, Лена шагнула вперед и обвила руками Юлину талию. Брюнетка в мгновение окаменела, словно внезапно увидела Медузу Горгону. Она замерла в движении и стала такая твердая, будто статуя. Единственное движение, на которое еще было способно ее тело, оказалось непроизвольным. Ее ноги бесконтрольно дрожали. Лена нежно коснулась губами ее затылка, и Юля резко отскочила. Она толкнула Лену в плечи и стала переводить испуганный взгляд с Лизы на Лену и обратно. - Я Лизе рассказала… - пробормотала Лена, потирая недавно зажившую ключицу. На ее лице отразилась гримаса боли, и Юля почувствовала себя виноватой. Тем не менее она выглядела так, словно за несколько секунд до казни осознала, что была приговорена к смерти. - Она никому не расскажет! - вскрикнула Лена, и Юля знала, что никогда не сможет забыть этот умоляющий, срывающийся голос. - Не обращайте на меня внимания… - буркнула Лиза, довольно улыбнулась и вышла на балкон, чтобы не смущать подруг. - Прости… - выдохнула Юля, подошла к Лене вплотную и осторожно коснулась губами ее ключицы. - Очень больно? - Нет… - шепнула Лена. - Но больше так не делай… - Юля кивнула. - Тебе тут не нравится? - Многие места, где произошло что-то ужасное, излучают ауру, которая вызывает противоречивые чувства. - Юля пожала плечами и обхватила себя руками, как будто ей было холодно. Она поежилась и принялась растирать себя руками, словно надеялась разорвать нити, за которые дергал невидимый кукловод, пытаясь свести ее с ума. Лиза перестала делать вид, что балкон сильно ее интересовал, и вернулась в квартиру. Ира вышла из туалета и обтирала об свою футболку мокрые руки, потому что все ее немногочисленные вещи были упакованы в сумках, которые она успела утащить из дома, когда получила бумагу, запрещающую ее отцу приближаться к ней. Именно поэтому Борисыч и предложил ей немного пожить у них и свыкнуться с мыслью, что теперь ей самой придется нести за себя ответственность. Она понимала, о чем говорила Юля: людей одновременно притягивают и отталкивают совсем неочевидные признаки брутальной жестокости. Речь даже шла не о брызгах крови или мозгов на стене над столом или отрезанных руках у шкафа с чистым и выглаженным постельным бельем. В Юлиной квартире ничего подобного не происходило, однако косвенные сигналы, которые посылало ей место, где они находились, когда потеряли мать, где тетя выбивала из нее деньги или обижала Василису, обладали нездоровой энергией. - Если тебе некомфортно, вы можете идти, - Ира повела губами в сторону, но она вовсе не пыталась избавиться от Юли. Наоборот: ей хотелось, чтобы она осталась, ведь именно в ней Ира теперь ощущала родственную душу. - Мы с Лизой тут справимся. - Ну уж нет! - буркнула Юля. - Все вместе справимся! Когда Ира сообщила, что готова пожить одна, Юля испытала неясную горечь. Она предложила свою помощь в обустройстве, но Ира сообщила ей, что Лиза обещала пожить с ней немного. Юля против не была, однако ночевать там можно было только вдвоем: надувной матрас, которым они с Василисой пользовались, когда еще проживали в своей квартирке, пришел в негодность при переезде, а купить новый брюнетка не успела. Она шагнула вперед и стала перетаскивать сумки в комнату. Она ясно дала Лене понять, что та не может ничего таскать, чтобы не повредить свою едва сросшуюся косточку, поэтому попросила ее выгружать вещи из сумок. Когда они закончили, Юля показала Ире, как включить подачу газа, потому что она его предусмотрительно перекрыла перед тем, как они переехали к отцу. Ире квартира понравилась. Юля позволила ей повесить на стены плакаты, расставить свои награды и кубки и вообще делать все, что ей вздумается. - Только если придет тетя, ни в коем случае не открывай ей дверь. - Юля серьезно оглядела девушек, но они лишь фыркнули с улыбками на лице. - Серьезно, она чокнутая! Кто знает, в какое полушарие ей ударит моча! - Хорошо! - вздохнула Ира. - Я не буду вообще никому дверь открывать! - она смотрела на Юлю достаточно долго, чтобы та успокоилась. - Давайте уже расходиться, а то поздно… А вам еще домой идти… - от этих слов Лиза довольно улыбнулась, потому что ей не надо было никуда идти, а от мыслей о том, что и на тренировку завтра идти не нужно, она и вовсе растаяла. - Пойдемте завтра на «Корыто»? - предложила Лена, и все остальные усиленно закивали. Даже Юля полюбила свалку, находя ее по-своему очаровательной. - Не скучайте тут… - она встала со стула и наклонилась, чтобы обнять Иру. Та обняла ее в ответ, но отпустила, когда Лена потянулась к Лизе.***
Оказавшись на улице, Лена вцепилась в Юлину ладонь. Небо над их головами было ясное, они шагали по пустым улицам, завернувшись в теплую майскую ночь, брызжущую звездами. Василиса с Олегом уехали в школьную поездку в Геленджик, поэтому дом был пустой. Когда Ленины глаза привыкли к темноте, в ее сознании одновременно ожили типичные шорохи спящего дома: щелканье системы отопления, тиканье часов в гостиной, урчание холодильника. Юлина ладонь выскользнула из Лениной, и она включила свет. Щеки ее раскраснелись, то ли от ходьбы в горку, то ли от нежного рыжего образа перед глазами. Она шагнула в Ленины объятия и осторожно прижала ее к себе. Юля была не намного ниже, поэтому почувствовала грудью ее грудь, а животом — ее живот. Вьющаяся прядь длинных рыжих волос щекотала, как перышко, Юлину щеку, и она мечтала о таких нежных прикосновениях по всему телу. - Юль… - прошептала Лена. Так тихо, и голос ее был полон ожидания. Юля почувствовала, что горит. Она не нашла в себе силы ответить, поэтому просто стояла и чувствовала, как все ее сомнения улетучиваются. - У нас проблема… - Лена поцеловала мочку ее уха, провела рукой по ее обжигающе горячей щеке, затрагивая пальцами подбородок. Потом скользящим движением добралась до ворота ее футболки и слегка потянула его на себя. Юлино дыхание участилось вместе с сердцебиением. - Очень серьезная проблема… - Ленин шепот стал более горячим и чувственным. - Я хочу тебя… - она сжала Юлин локоть и потянула ее наверх, как безвольную куклу. Юля повиновалась в молчании, но когда их глаза встретились, она опустила взгляд. Остановившись на пороге Юлиной комнаты, Лена сжала ее лицо руками и впилась в ее губы. От нежности и безудержности этого поцелуя у Юли закружилась голова. Никто никогда не обращался с ней так осторожно, и брюнетка почувствовала, что теряет контроль. Не отрываясь от нее ни на секунду, Лена пробралась ладонями под Юлину футболку. Через минуту Юля с опозданием поняла, что лежит на кровати голая по пояс. Ей все вокруг казалось сном, но это происходило на самом деле: холод весеннего ветерка сквозь распахнутое окно, тепло Лениных рук на своем животе и груди, и в этот момент Юля не желала ничего другого. - Лен… - словно вернувшись в реальность, Юля ахнула, согнула руки и прикрыла свою грудь. Лена тихонько прыснула, и прежде чем Юля успела понять, что происходит, стащила с себя футболку. - Тебе не нужно… - прошептала Лена, чувствуя, что краснеет. До этого момента она лишь касалась Юлиного тела, но никогда не видела ее без одежды, и этот момент показался ей волшебным. - Ты такая красивая… - девушка постаралась разжать Юлины пальцы, но она была так напугана, что крепко сжимала свои предплечья. - Обними меня? - попросила Лена, опускаясь рядом. Юля повиновалась. Она чувствовала, что полностью находится в рыжей власти. Их тела соприкоснулись, и касание Лениных ладоней у нее на спине взорвалось в Юлином сердце безумным фонтаном желания и страха. Она потянулась вперед, нашла Ленины губы и стала медленно их целовать, чтобы чувствовать хотя бы что-то знакомое. Однако, Юля не переставала оглядывать внутренним взором и Лену, и эту пустую комнату. Она думала о том, что будет дальше. В волнении она разорвала поцелуй. - А если кто-то придет? - тихо произнесла она. - Тише… - Лена окинула ее нежным взглядом, прикрывая ей рот пальцем. - Ни о чем не думай. - Она была настолько уверена в своих действиях, и это заставило Юлю сомневаться, что у нее это тоже впервые. - Ни о чем не думай… - Повторила она. Юля повиновалась. Она не отрывала взгляда от рыжего лица, но чувствовала, как та осторожно расстегнула пуговицу на ее джинсах. Ей так сильно этого хотелось, что она сама начала раздевать Лену с необъяснимой естественностью так ей не свойственной: медленно сползла ладонью на пояс ее джинсов и ослабила ремень. Пальцы коснулись мягкой ткани нижнего белья, и Юле вдруг захотелось, чтобы эти новые клокочущие чувства обрели форму. За своими мыслями она даже не заметила, как осталась лежать на кровати в одних трусах. Лена уселась рядом и стала блуждать по ней взглядом. Юля смутилась. Смутилась так сильно, что рывком замоталась в одеяло. - Ты такая красивая… - выдохнула Лена. - Я тебя именно такой и представляла. - Она не хотела торопить Юлю, поэтому легла рядом. - Пустишь меня? Мне немного холодно… - ее смех разлился по пустой комнате золотыми бликами, и Юля приподняла одеяло, позволяя Лене улечься рядом с ней. Она продолжала жмуриться, но ей и не нужно было держать глаза открытыми, чтобы видеть Лену. Достаточно было ее чувствовать. Теплая и нежная, она обнимала Юлю, терпеливо ожидая, когда та свыкнется с новыми ощущениями и расслабится. Брюнетка больше не помнила, кто она, ей было страшно, но в то же время она не хотела, чтобы Лена останавливалась. Она целовала Юлин лоб, переходила на щеки и губы. Юля расслабилась. Страх отступил, уступая дорогу желанию. Ладони сами коснулись рыжей груди, губы сами нашли ее шею. - Я люблю тебя… - Юля приоткрыла глаза, ее голос подрагивал от волнения. Лена не ответила словами, но ее руки спустились к бедрам и стянули ткань ее нижнего белья вниз по ногам. Юля перекатилась на спину. - Боишься? - осторожно поинтересовалась Лена, усаживаясь на ее бедрах. Юля стала разглядывать ее грудь, родинки на ребрах, подтянутый живот. Лена все еще была в нижнем белье, но Юля не спешила. Она покачала головой. - Я знаю, что ты не сделаешь мне больно… - прошептала она, опуская ладони Лене на талию. Лена уронила голову себе на грудь. - Но ведь именно это я и собираюсь сделать… - жалобно протянула она. - Будет больно… - Лена поджала губы, стараясь сдержать слезы. Внутри у нее боролись желание и страх причинить Юле еще больше боли, чем на нее уже свалилось. - Нам необязательно… - Юля резко села и прижала ее к себе, качая головой. - Я знаю, что ты не сделаешь мне больно специально… - прошептала Юля. Лена обняла ее покрепче, понимая, что это было слабым утешением. Она прислушалась к Юлиному дыханию. Оно — звук жизни. Оно вызвало в ней море эмоций. - Я готова немного потерпеть, если мы сделаем это… Я так давно ничего не чувствовала… А потом влюбилась и жила тобой все это время… Я хочу тебя… - то, что когда-то началось как гонка за медалями и желанием поставить кого-то на место, превратилось в водоворот эмоций и первую настоящую любовь. Лена даже не знала, сколько времени они провели вот так: обнявшись, глаза к глазам, сердце к сердцу, губы к губам. Чувствуя, как Ленина решительность сошла на нет, Юля взяла ее руку и запустила себе между ног. От первого касания девушка вздрогнула и стиснула зубы в первом полустоне. От этого у Лены по спине пробежали мурашки. Она помогла Юле опуститься на простыни и стала покрывать ее тело мягкими поцелуями. У нее замерло дыхание, грудь поднималась и опускалась навстречу рыжим губам, а живот подрагивал. - Я осторожно… - прошептала Лена, зажмуриваясь. Почувствовав жжение между ног, Юля непроизвольно зашипела. Лена была права: это больно. Но боль показалась ей приятной: она занималась любовью с девушкой, которую любила так сильно, что сама эта любовь причиняла боль. - Очень больно, да? - Нет… - соврала Юля. - Ты можешь продолжать… - она приложила колоссальные усилия, чтобы максимально расслабиться. Лена стала двигаться так осторожно, словно боялась что-то повредить. Через пару минут боль утихла, и на смену ей пришло наслаждение. Неожиданно Юля вспомнила, почему так сильно полюбила Лену: как-то, лежа в ее объятиях, она почувствовала, что тоже умеет забывать. Когда нежные объятия вытесняли из головы все, что мучило ее раньше, оставляя лишь настоящее. Лена тоже расслабилась и свободной рукой поглаживала Юлину грудь, наслаждалась сбитым дыханием и мягкими тихими стонами, срывающимися с любимых губ. Ей хотелось всего и сразу: прикосновений, поцелуев. Поэтому, наклонившись, она коснулась Юлиных губ, проглатывая срывающиеся с них вздохи. В один момент, Юля так сильно выгнулась в спине и обмякла, что Лена даже испугалась. Однако Юля продолжала тяжело дышать, схватив ее за запястье. - Ты… - вопросительно протянула она, но заканчивать предложение не стала. - Не знаю… - выдохнула Юля. - Наверное… - Лена мягко засмеялась, опустилась рядом и сгребла Юлю в объятия. Сил у нее совсем не было, поэтому казалось, что в руках Лена держала тряпичную куклу. Однако силы постепенно возвращались. Сначала Юля бережно обхватила ее руками, потом на лице зародилась улыбка. Она показалась Лене еще красивее в этот момент, и ее не могло не радовать, что именно она была источником Юлиного удовольствия. - Не двигайся… - попросила Юля. Она отдалилась и легла рядом на бок, потом поцеловала: сначала в грудь, затем в носик и, наконец, в губы. Лена задалась вопросом, чувствовала ли Юля то же самое каких-то полчаса назад. Неужели она так же не могла понять, что происходит. Где она. Кто она. Кому она принадлежала. Юля, которая была здесь десять минут назад, теперь казалась Лене такой нереальной. Ощущение полного удовлетворения и в то же время потерянности овладело рыжим сердцем и мыслями. Она почувствовала легкое дуновение на своей шее. - О, нет! - взмолилась она. - У меня мурашки от холода! - Лена захихикала, сворачиваясь клубком. Юля засмеялась, обнимая ее со спины и защищая своим теплом. - Иди ко мне… - прошептала она. Лена и сама не знала, чего хотела в этот момент, но была чересчур взволнована, чтобы вообще о чем-либо думать. Потом вспомнила, как ласкала Юлю, и вдруг эти два события перестали переплетаться между собой. Голова резко закружилась, когда Юля стала ладонью блуждать по ее телу. Она вздрогнула, когда теплые пальцы скользнули под резинку на ее трусах. «Господи, неужели она чувствовала то же самое…» — подумала Лена. Юля снова коснулась ее, заставляя вздрогнуть. В глазах вились искры, все вокруг крутилось, и девушка не знала, на чем ей сосредоточиться: на губах на своем плече, на ладони у себя на груди или, может, на пальцах у себя между ног. - Так нечестно… - Юлин голос был тихим, словно говори она громче, и это могло бы разрушить все вокруг: комнату, ночь, любовь. Лена не могла двигаться, сосредоточив все внимание на Юлиных губах на своем затылке. Она заставила себя повернуться и удивилась, насколько решительной была ее Юля. Словно и не она недавно тряслась от страха. Губы, руки, дыхание — все смешалось в невообразимое удовольствие. Как же Лена ждала этой ночи. Она мечтала, что они с Юлей будут любить друг друга, засыпать, просыпаться рядом, опять любить, снова засыпать, опять просыпаться, опять любить, каждую ночь. Но сегодня Юля перестала робеть, она стала покрывать все Ленино тело поцелуями, все еще удивляясь тому, что она обладала такой сногсшибательной фигурой. Она была гибкой, грациозной, соблазнительной. Только соблазнительными были не грудь, не ноги, не бедра, а то, как она взмахивала ресницами, когда сердилась, как морщила носик, если у нее что-то не получалось, или как накручивала на палец одну из своих кудряшек, если задумывалась о чем-то слишком долго. Когда с ее губ слетел первый стон, Юлю бросило в жар. Она старалась оттягивать тот момент, когда причинит Лене немного боли, поэтому слишком долго целовала ее живот. Внизу живота что-то пульсировало, и Лена не могла больше ждать. Юля чувствовала. - Тише… - прошептала она, когда Лена зашипела от боли. - Сейчас пройдет… - пообещала она. Стараясь не двигать рукой, она улеглась на рыжую грудь и стала легонько касаться губами некогда сломанной ключицы. Она дождалась, когда Лена расслабится, снова села и стала двигаться с неменьшей осторожностью. Юля не знала, куда деть взгляд. Ей одновременно хотелось сфокусировать его на рыжем лице, выражение которого сменяли разные оттенки наслаждения, на груди, которая неистово вздымалась и опадала в такт ее дыханию, на плоском животике, на котором то и дело можно было рассмотреть кубики пресса. Так же, как и Юля, она схватила ее за запястье, когда удовольствие стало невыносимым. Юля вопросов не задавала, осторожно обняла Лену, будто та была сделана из тончайшего шелка, который мог порваться от любого неверного касания. От тихих вздохов началось легкое головокружение. Лена думала, что спит, и просыпаться ей совсем не хотелось. Когда она представляла себе эту ночь, то не думала, что она будет настолько волшебной. Действительность отошла на второй план, рассыпалась на мелкие осколки под невесомыми касаниями у нее на позвоночнике. Кусок масла — вот, кем она сейчас себя ощущала. Вязкая опустошенность приклеила ее к Юлиной груди. У Лены не было никакого желания двигаться, а мелкая дрожь все еще пронизывала ее спину. - Почему никто не сказал мне, что это так приятно..? - шутливо протянула Лена. Ее взгляд встретился с Юлиным, она улыбалась Лене с видом человека, который долго искал и наконец нашел то, что ищет. - Ну вот… - театрально вздохнула Юля. Голос ее был мягким и успокаивающим. - Теперь ты еще красивее. - У Лены не было сил разговаривать. Она улыбалась, проводя рукой по угольно-черным волосам, а Юля в ответ опустилась, наполняя ее пупок нежным поцелуем…