only you, my girl

      Ник чувствует, как напряжение растёт с каждым шагом.       Мосаре перестала выходить на связь четыре дня назад. Маккриди, с которым она договорилась встретиться, разыскивая её, добрался до Даймонд-сити, и уже вместе с Пайпер завалился к Валентайну в надежде раздобыть информацию, которой тот, увы, не обладал.       Это не первый раз, когда Мосаре пропадает без следа, но обычно хотя бы кто-то да знает, куда она направилась. К тому же нарушать обещания совсем не в её духе – даже в откровенно хреновые времена после первого посещения Института, она умудрялась появляться вовремя. Мосаре быстро схватывала правила нового мира и понимала, чего стоит такая пунктуальность.       Сейчас, например, она может стоить жизни.       Проследить её маршрут оказалось несложно. Мосаре выдвинулась из Даймонд-сити с Кейт, а такую колоритную парочку сложно не заметить.       Они добираются до резервуара «Посейдона». Именно сюда Мосаре направили ребята из соседнего поселения для зачистки доставлявших неприятности гулей. Ничего сложного, пусть и всё ещё весьма опасно, но по сравнению со всем тем, что она проворачивала на постоянной основе, – практически лёгкий утренний променад.       Маккриди с досадой пинает отлетевшую голову гуля, на которой характерно выделяются следы гарпуна – подарка Фар-Харбора.       – Чёрт, лучше бы оказалось, что они забухали на радостях, – Маккриди звучит раздражённо, но за этим скрывается понятная всем озабоченность.       Ник приглядывается внимательнее.       – Судя по всему, они были здесь несколько дней назад, – сообщает он, осматривая тела гулей.       – Думаешь, они внутри? – Пайпер поудобнее перехватывает винтовку, повернувшись ко входу в резервуар.       Сложный вопрос. Они либо потратят драгоценное время на проверку здания, либо двинутся дальше. Оба варианта звучат логично, но выбрать придётся лишь один, а за ошибку придётся дорого заплатить.       Ник оглядывается вокруг, пытаясь решить, что делать дальше, когда замечает выглядывающее из-под глади воды армированное плечо. Он хмурится и, не говоря ни слова, скатывается с пологого берега, без раздумий шагая в воду.       Найденное тело уже раздуто от воды, и явно пролежало здесь примерно столько же, сколько и гули. Вряд ли это совпадение.       – Кто это? – хмурясь, спрашивает Пайпер. – Для рейдера слишком чистый.       – Униформы или знаков отличия Стрелков тоже нет, – подхватывает Маккриди, разворачивая тело сапогом. – А эти нашивки я не узнаю.       – Осмотритесь вокруг, – произносит Ник. – Ищите следы засады с участием большого количества человек.       Дождя в последние несколько дней не было, так что у них все шансы наткнуться на улики.       Улики.       – Чёрт, Мосаре, – вздыхает Ник.       Никогда он не хотел оказаться на месте собственных нанимателей.       Он вытаскивает распухшее тело на берег, обшаривает карманы. В них мелочёвка вроде жевательных пластинок, отсыревших патронов на Магнум и размокших клочков бумаги, разобрать на которых хоть что-то не представляется возможным. Затылок трупа представляет собой жалкое зрелище и лишь сильнее подтверждает догадку Ника, что это как-то связано с пропажей Мосаре: ему доводилось видеть в драке Кейт, вооружённую любимой битой, несложно сложить дважды два.       Запыхавшись, подбегает Маккриди.       – Я нашёл, – сообщает он.

***

      Они подходят к импровизированному лагерю у железной дороги незамеченными только благодаря наступившим сумеркам. Ник отмечает двух человек, охраняющих периметр, ещё несколько активно передвигаются внутри, и что-то в их движениях настораживает. Слишком торопятся, собираются в спешке. Интересно.       Пайпер медленно продвигается вперёд, прячась среди деревьев. Судя по выражению лица, ей тоже мало нравится раскинувшееся перед глазами зрелище. Маккриди предусмотрительно держится чуть поодаль и прячется на возвышенности, в любой момент готовый подстраховать их, если придётся драться.       Ник уже собирается присоединиться к Пайпер, двинуться вперёд, когда боковым зрением выхватывает знакомый голубой цвет.       В овраге среди веток и какого-то мусора лежит Мосаре.       На какое-то долгое мгновение ему кажется, будто система дала сбой. Оптика в последнее время барахлит. В конце концов, он очень стар. Очевидно же, что дело в нём, потому что не может такого случится, не может Мосаре лежать мёртвой.       Он собирает картину по частям, словно пазл, потому что процессор отказывается воспринимать увиденное целиком. Вот светло-синий комбинезон, который Мосаре укрепляла когда-то с помощью Престона, и который, ругаясь, упрямо отстирывала после стычки с маткой болотников. Вот рыжие волосы, которые на солнце отливают оранжевым, а сейчас в сумерках – тёмные, местами слипшиеся от крови. Вот неестественно изогнутые пальцы, запястье, выглядящее неправильно, потому что на нём нет извечного Пип-Боя. Вот лицо, на котором не оставили ни одного живого места.       Взгляд цепляется за тело рядом с ней. Это Кейт.       Только тогда осознание произошедшего целиком обрушивается на Ника.       Он не может заставить себя пошевелиться, просто молча стоит и смотрит. Наконец, к нему подходит Пайпер и это вынуждает его развернуться, загораживая ей обзор.       – Нет, – только и говорит он, останавливая девушку, но слишком поздно, она уже всё увидела.       Пайпер зажимает рот ладонями, падает на колени. Качает головой. Ник заставляет себя сесть возле неё, хватает за плечо и отворачивает от ужасного зрелища, намертво отпечатавшегося у него в памяти. Он надеется, что Амари сможет удалить этот файл.       Вопреки ожиданиям, Пайпер практически сразу подскакивает на месте. В её глазах – боль, боль, перетекающая в огонь ярости, мести. Она выуживает из кармана осколочную гранату. Прежде чем Ник успевает её остановить, девушка уже срывает чеку.       Маккриди появляется как раз вовремя. Ещё не понимая в чём дело, он бежит следом за Пайпер, недоумевающе оглядываясь на стоящего на месте Ника.       Сам Валентайн не находит в себе сил. Он спускается в овраг, приближаясь к телам Мосаре и Кейт. С каждым шагом всё выглядит хуже, он не хочет знать, через что пришлось пройти этим двоим. Смерть – слишком слабое наказание для тех людей, что прятались сейчас за вагонами от гранат Пайпер и метких выстрелов Маккриди.       Они опоздали. Осознание тяжёлое и глубокое, болезненное.       Опоздали.       Он садится на землю возле Мосаре, отряхивая мусор, который на неё свалили сверху, не особо стараясь спрятать тело. Садится и смотрит на изуродованное лицо. Опухшие заплывшие глаза, кровоподтёки, сломанный нос. Сознание, словно со стороны, фиксирует каждую мелочь, хотя сам Ник предпочёл бы сейчас ничего не видеть.       Кейт лежит рядом, с перекрученными при падении руками и ногами. Ей, наверное, неудобно. Ник касается холодной кожи и укладывает её правильно.       Сперва он думает, что ему померещилось. Система всё же сбоит, неспособная справиться с горем, придумывает любые способы, чтобы снизить нагрузку на процессор. Он касается шеи девушки, там где у людей находится сонная артерия.       Снова. Он снова это чувствует, несмотря на устаревшие датчики в пальцах.       Это пульс.       Кейт жива.       Жива.       Волна облегчения тут же сменяется ужасом. Валентайн смотрит на Мосаре. Он боится проверить, боится узнать ответ на свой вопрос. Но сейчас ему придётся быть храбрым за всех них. Отстранённо он замечает, что выстрелы прекратились.       Он касается шеи Мосаре и сперва ничего не чувствует.       А затем раздаётся слабый толчок.       В поле зрения появляется Пайпер, подходит Маккриди. Ник видит, как по-мальчишески надламываются его брови, когда он, наконец, замечает, что именно лежит в канаве.       Дети. Все они дети, даже Мосаре.       – У них есть пульс, – произносит Валентайн, пресекая не успевшие начаться рыдания. – Пульс, – повторяет он. Пайпер тут же оказывается на дне оврага, прижимает пальцы к шее Мосаре. Он видит, как глаза девушки расширяются в неверии и чувствует, как возвращаются силы.       Ник достаёт из внутреннего кармана отложенные на всякий случай стимпак и мед-х. Пайпер и спустившийся к ним Маккриди тоже живо выкладывают всё, что у них есть. Девушка очищает сгиб локтя Кейт, и вкалывает по очереди оба шприца, пока Ник разрывает никак не поддающуюся ткань комбинезона, уцелевшую, как назло, как раз на локте. Если Мосаре выберется, он найдёт для неё новый костюм и попросит Бекки Фэллонс нашить на спину «111». Всё что угодно, лишь бы она жила.       Шестерёнки в голове крутятся с удвоенной скоростью. Он понимает, что они не справятся своими силами, что здесь нужен врач, но при всём желании они не смогут унести обеих.       – Роберт, – зовёт он и замерший Маккриди дёргает головой. – Найди Пип-Бой.       Тот убегает к вагонам, пока Ник помогает Пайпер. Она вкалывает последний мед-х, который у них был, разделяя его содержимое пополам – сперва Мосаре, затем Кейт. Валентайн чувствует, как частит чужое сердцебиение.       – Ближайшее место, где могут помочь – Убежище 81, – вспоминает Пайпер. – Там есть врач. Может, и Кюри сейчас тоже там.       – Сразу двоих мы унести не сможем, – отвечает Ник, прикидывая в голове маршрут до убежища.       – Что ты хочешь этим сказать? – спрашивает Пайпер, хмурясь.       Запыхавшийся Маккриди светит зелёным экраном Пип-Боя.       – Мы отправим Мосаре в Институт, – отвечает Валентайн.       – Какого чёрта? – возмущается Пайпер.       – Другого выхода нет. По отдельности у них будет больше шансов. С одной мы быстрее доберёмся до убежища, если попытаемся тащить обеих – обеих же можем и потерять, – он выдёргивает Пип-Бой из рук Маккриди и настраивает координаты Института. Цепляет его на запястье Мосаре. В последний момент смотрит на её лицо.       Что если он ошибается? Вдруг в Институте ей не помогут? Он ведь даже не узнает, если её не станет. Может, следует доставить её до убежища? Оставить кого-то с Кейт, сосредоточить все усилия на Мосаре.       Перед глазами встаёт картинка, как Мосаре приходит в себя и узнаёт, что Кейт не стало.       Она никогда ему не простит.       Ну и пусть, ему не нужно её прощение. Ему нужно, чтобы она жила.       С этими мыслями он всё равно нажимает кнопку на Пип-Бое.       Мосаре рассыпается в луче света.       Все трое переглядываются. Он читает отражение собственных мыслей в чужих глазах, но времени на раздумья нет, им нужно торопиться.