Храм нежной смерти

Мне девятнадцать. Экзамены и школа давно позади, но от этого ни капли не легче, потому что наконец-то начинается взрослая жизнь. Мама всё время напоминает об этом и подбадривает меня, говоря, что я всегда могу прийти к ней за советом. Мне не хочется. Я уже не так сильно доверяю ей, ведь каждый день, проведённый в одном доме с ней, злит меня и разламывает на мелкие кусочки все мои планы на будущее. С поступлением в университет я собирался переехать в съёмную квартиру поближе к учебному корпусу и подыскать какую-нибудь работу. Мама же, даже не посоветовавшись и не спросив моего мнения, позвонила риелтору и всё отменила. Заявила, что я останусь дома, потому что нет смысла переплачивать за квартиру. — Ты всегда можешь вызвать такси или проехать пару остановок, в чём проблема? — Но я же не смогу вечно быть рядом… — В чём проблема, Ёни? Она никогда не поймёт, и порой это ужасно выводит из себя. Почему-то в каждом её слове, сказанным с такой растерянностью, читается фальш. Мы сидим на кухне вечером, ужинаем. Это очень поздний ужин, потому что на часах почти час ночи, а я только вернулся домой. Мама злится. Нужно быть совсем идиотом, чтобы не увидеть этого, однако я действительно стараюсь игнорировать её ужасное настроение. Она моет посуду. Сперва ничего не происходит, по уже черрез минуту она рывком достаёт из раковины грязную тарелку, не выдерживает и швыряет её в стену, у которой я сижу. Один метр и сорок сантиметров. Этого расстояния хватило, чтобы меня осыпало мелкими осколками. Стеклянная крошка также попала в некоторые блюда, что стояли на столе. Мне только и остаётся, что сидеть, не шелохнувшись, и ожидать очередной тирады о моей неблагодарности и эгоизме. Я поджимаю губы, стряхиваю крошечный осколок с рукава толстовки и аккуратно, без единого звука кладу палочки на пиалу. — Милый, милый Ёни, зачем ты заставил маму ждать? Неужели тебе не жаль её? — Я же написал, что задержусь, и чтобы ты не ждала меня. Джихён… — Снова Джихён? Эта паршивка что-то сделала с тобой, не так ли? — Нет, мама. Её смена в кафе поздно закончилась, я просто решил проводить её до дома, чтобы нам обоим было спокойнее. — «Нам»… А о нас ты не подумал? Обо мне? — Мама... — Спокойной ночи, Ёни. Уходи спать. Я встаю из-за стола резко и тут же ухожу. Наверное, мама сейчас празднует маленькую победу — ей удалось вывести меня на эмоции, которыми она нынче с удовольствием питается. Ненавижу, когда такое случается, но ничего сделать не могу. «Она у тебя нечто, конечно. Неужели действительно ревнует? Какая нормальная мать так будет реагировать на девушку своего сына?» «Плевать. Я просто хочу, чтобы она наконец-то отстала и прекратила высасывать из меня кровь.» Минчан далеко, без него иногда очень тяжело и одиноко. После выпуска он с родителями уехал в Пусан, лишь иногда получается урвать возможность, чтобы съездить к нему и погостить. Мне правда не хватает наших посиделок за школой и дыма от его сигарет, летящего в мою сторону. Конечно, есть мама и её сигареты, но каждый раз, когда она закуривает, происходит одно и то же — нам предстоит долгий, безумно нудный разговор, который вновь ни к чему не приведёт. Я постоянно словно сталкиваюсь с глухой стеной. Привожу аргументы, говорю, что задыхаюсь дома, рядом с ней, но она только и твердит, что о себе и вечном беспокойстве за меня. После сцены на кухне я умываюсь несколько раз холодной водой, пару секунд разглядываю себя в зеркале, потом ухожу в спальню, запирая дверь. Раньше в этом не было смысла, ведь мама всегда могла открыть её ключом или запереть её, когда вздумается, но… Неделю назад она пришла ко мне с опечаленным видом и рассказала, что потеряла ключ. Я же в тот самый момент сжимал его в руке с такой силой, что короткие ногти впились в ладонь и оставили кровавые отметины. Я стал бороться. Может быть, зря, но что-то постоянно толкает меня на протест, проявление несогласия и даже злобы… Джихён написала новое сообщение, а в нём — только короткая фраза. Пустые слова о том, что нам придётся расстаться, и ей очень жаль. Я быстро печатаю ей ответ, кидаю телефон на стол и снимаю толстовку, игнорируя неприятную боль в пояснице. В комнате весь день было открыто окно, поэтому невольно ёжусь и проклинаю дождливый октябрь. Ненавижу осень. Ненавижу, когда небо застилает плотное покрывало серых туч, а ветер дует такой, словно природа проклинает и презирает нас, людей, за наше жалкое существование. «Мы расстались.» «Вау, это твой новый рекорд. Мне надо тебя жалеть?» Да, месяц отношений без особых назиданий и проверок от мамы — это самое настоящее достижение. Она практически сразу потребовала познакомить её с Джихён, а на следующий же день заявила, что она мне не подходит, и я должен её бросить, как можно скорее. Чушь какая. Её косые взгляды в сторону Джихён были до неприличного пристальными и испытывающими, я рад, что девушка это героически вынесла, но как же стыдно… «Отъебись. Можно приехать?» «Мы всегда рады тебя видеть, ты же знаешь.» «Я буду завтра вечером, идёт?» «Без проблем. До встречи.» Завтра как раз выходной, и в университете не будет занятий. Главное, уехать после того, как мама отправится на работу, а до этого не вызывать никаких подозрений, не забыть захватить второй телефон и взять побольше денег. Второй телефон… Она даже понятия не имеет, насколько сильно её руки сжались на моей шее, и как отвратительно мне каждый день видеть одно и то же сообщение. «Где ты сейчас? Включи местоположение, почему я постоянно должна о нём напоминать?» Однажды, когда моё настроение с самого утра каким-то чудом оказалось хорошим, и я увидел это злосчастное сообщение от любимой мамы, улыбка с моего лица тут же исчезла. С минуту я раздумывал над чем-то, потом включил местоположение на телефоне. А когда доехал до своей остановки, то почти сразу выбежал из автобуса, оставив телефон на задних сидениях. Это было в июле. Я счастлив, потому что ощущаю тёплый ласковый ветерок на своём лице. Я чувствую свободу и даже некоторую безнаказанность, ведь до этого моё поведение было превосходным. Мама не должна злиться и нервничать. Мама просто-напросто не имеет на это права. До моего плеча дотрагивается какой-то парень, не успеваю я уйти хоть на пару метров от остановки. Я его не знаю и знать теперь не хочу, ведь из-за него всё полетело псу под хвост. Ветер как будто бы даже стал холоднее в тот момент, солнце спряталось за крупное, кучевое облако. Мне страшно. — Это твой, вроде… Как ты посмел? Какого чёрта? Он протянул мне старенький телефон в прозрачном, уже потемневшем чехле и вежливо улыбнулся. Я же почувствовал, как внутри всё сжимается от ярости и беспомощности, а ладони потеют. — Спасибо. — Прости, но она написала с десяток сообщений. Я вдруг подумал… Он что, растерян? Совестно стало? Вот только слишком поздно, я редко даю кому-то шанс исправить ошибку. — Ничего страшного. Спасибо. Солнечный свет вновь заливает улицу, незнакомец прикрывает глаза рукой и, робко улыбаясь, прощается. В растерянности я не успеваю ответить. Мне только и остаётся, что наблюдать за его удаляющейся фигурой. Он высокий и одет совсем не по погоде, мне кажется это слегка странным — через пару часов будет жарко. Я бреду в ближайшее кафе, потому что один засранец умудрился испортить мне весь оставшийся день своей мнимой добротой. Чтоб его… Мама в ярости. Вместо десятков сообщений — сотня, считая пропущенные вызовы. Я прикусываю губу и обречённо вздыхаю, вводя восьмизначный пароль. Вместо очередных оправданий и извинений с клятвами поскорее вернуться я просто пишу, что вернусь вечером. Мама читает, звонит снова и заставляет сбросить, а затем и вовсе отключить телефон полностью. Уже в кафе я замечаю под прозрачным чехлом сложенный втрое стикер. С номером телефона, новым для меня именем, временем и местом встречи. Однако… Ноябрь же ещё очень не скоро. Ли Донхон явно напутал даты, какой нормальный человек назначает встречи настолько заранее?