«Я — Ибрагим… Ибрагим из Парги…»
— Паргалы, где ты там витаешь? Ибрагим вздрогнул и всё вокруг стало такое ясное, будто развеялась некая дымка. Быстро поморгав, мужчина встряхнул головой и обратил внимание на Султана, что поравнялся с ним и наблюдал с не скрытым любопытством. — Аа… Простите, Повелитель, немного задумался, не заметил, как вы подъехали. Грек отвёл взгляд и устремил его вперед, где шел основной состав. Понял: он заметно отстал. Почувствовал укол совести, но в то же время стало приятно, что Сулейман спохватился его. — О чём же твои мысли? Я обычно такой мечтательный, когда в душе особенно сильно играет мелодия любви. Не уж то в тебе она заиграла тоже? На лице молодого правителя сияла хитрая улыбка, а в глазах плохо скрываемый блеск, в котором таилась глубина понимания и кричала: «Я всё прекрасно вижу, но скажи мне сам». Однако Ибрагим не обладал подобной смелостью, поэтому смутился и опроверг вопрос Сулеймана: — Нет, государь. Просто мысли о предстоящей битве не покидают. Султан хмыкнул и немного склонился в сторону друга, тихо, но чтобы тот услышал сказал: — А ты прислушайся. Поверь, не пожалеешь. Ибрагим впал в ступор, не понимая, как правильно отреагировать на подобное. Сулейман же выпрямился и победно наблюдал за произведенным эффектом, не стирая улыбки, но ей пришлось исчезнуть, когда разнёсся голос: — Повелитель, засада! Со всех сторон свистнули стрелы и послышались глухие удары об землю. Вокруг Сулеймана сомкнулось вооружённое кольцо и тут уже не было место грёзам. Ибрагим быстро собрался, сжал рукоять меча, мельком мазнул взглядом по округе. К ним стремительно надвигались противники. Стало чётко понятно: без боя здесь не обойтись. Схватка вспыхнула мгновеннно. Скрестились мечи, схлестнулись горящие смертью противника взгляды. Лязг металла и крики соединились в одно целое, что на фоне замолкла природа вокруг. Даже ветер не тревожил деревья, будто притаился на листьях и наблюдал за вооружённым столкновением. Кровь впитывалась в затоптанную землю. Последние лучи скрылись за горизонтом и оставили схватку во власти сумерек…***
— Что же это такое?! Одни беды валятся на мою голову! Ни дня спокойствия! Гюль-ага в спешном темпе шагал по тропинке в саду, причитая себе под нос. Как только он переступил порог дворца на него сразу же накинулся Сюмбюль-ага с расспросами, а после ещё от Дайе-Хатун досталось «за прохлаждение». К подобному он, конечно, привык, однако совсем неожиданно его позвала к себе Фирузе Султан и интересовалась местоположением своей служанки. Вот только евнух растерялся, так как помнил, что по словам некой хатун госпожа гуляла в саду и Хюррем отправилась к ней. После недолгого выяснения стало понятно: Фирузе никуда не выходила и никого не посылала, но тогда кому это было нужно и что сейчас с рыжеволосой? Это и было велено выяснить Гюль-аге. — Эй, хатун, а ну стой! Меж кустов, оглядываясь по сторонам, спешила девушка, с которой как раз-таки ушла Хюррем. Рабыня замерла, хлопнула глазами и поняв, что к ней стремительно приближался евнух, сорвалась и побежала, не разбирая дороги. Гюль помчался за ней. — Говорю тебе, остановись пока я добрый! Где Хюррем Хатун?! Конечно ответа он не получил. Девушка лишь прибавила скорость, и под ногами поднималась пыль. — Вот несносная! Бегай ещё за ней! — пробубнил Гюль под нос, а затем прибавил полным голосом. — Учти, поймаю и накажу! Девушка только ухмыльнулась, но вовремя не заметила средь дороги булыжник, об который споткнулась и полетела на землю. Ладыжку пронзила острая боль. Хатун перевернулась и приподнялась, схватившись за область повреждения. Глухо простонала. Евнух тем временем надвигался, не скрывая довольной улыбки. — Вот и добегалась! А можно было просто спокойно дождаться меня и поговорить. Я ведь не кусаюсь! Тяжёлое дыхание разрезало воздух. Гюль-ага согнулся пополам и упёрся в колени ладонями, пытаясь отдышаться. Послышалось ржание коней. Они находились в нескольких метрах от конюшни. Впрочем, евнуха волновало отнюдь не это. — Где Хюррем Хатун? Почему ты соврала? Фирузе Султан не звала ее! Девушка досадливо поджала губы. Мысленно сокрушалась на саму себя. Не стоило соглашаться на эту авантюру, но с другой стороны, как бы она отказала? А что теперь? Ее поймали! Она не успела вовремя скрыться и теперь следовало как-то выкручиваться… Или просто включить дурочку. — Не знаю, где она… Мы разошлись на полпути. Хюррем не захотела идти со мной дальше, а я не настаивала… Скользнув взглядом по девушке, Гюль покачал головой. — Врёшь ты мне, хатун. Говори честно. Махидевран Султан тебя отправила? Что сделали с Хюррем? Услышав имя госпожи, рабыня вздрогнула и подняла глаза на евнуха, сразу запротестовав: — Нет! Никто меня не отправлял! Я… Я… Сама! И Гюль-ага не выдержал, даже не дослушав до конца. Всплеснул руками и повысил голос: — Что сама?! Что?! В твою же пользу рассказать правду! Иначе возьму тебя сейчас за шкирку и к ногам Валиде Султан приволоку! Перед ней объясняться будешь! Из глаз девушки брызнули слёзы. Она прокричала в ответ: — Не ори на меня! Куда хочешь волоки! — Что здесь происходит? Евнух перевел взгляд за спину собеседницы и увидел Рустема-агу, что стоял ровно с расправленными плечами и наблюдал за ними с плохо скрываемым интересом. — Да вот, Рустем-ага, пытаюсь выяснить куда и для чего эта лиса хитрая заманила служанку Фирузе Султан! Конюх заметно удивился и прошел ближе, встав рядом с Гюлем. Чуть склонил голову в бок, разглядывая девушку на земле. — О Хюррем Хатун речь? — спросил он, лишь дёрнув щекой. Евнух согласно кивнул. — О ней. Мы в саду были, когда она подошла. Сказала Хюррем, мол, тебя госпожа зовёт, в саду здесь гуляет. Я ничего не заподозрил, да и отпустил их. А потом уж узнал, что ничего подобного не было! Фирузе Султан сама девушку обыскалась. На несколько секунд повисла тишина. Девушка переводила взгляд с одного на другого, словно ожидая некого приговора. Гюль-ага нетерпеливо топтал ногой, ожидая слов Рустема, а сам конюх пытался в ускоренном темпе обдумать ситуацию. — Позволь мне провести… — в паузу мужчина попытался подобрать подходящее слово. — Допрос… Евнух сделал шаг назад и воскликнул: — Да пожалуйста! Поняв, что дело совсем плохо, рабыня дёрнулась с места, но быстро об этом пожалела, так как боль в ноге дала о себе знать. Рустем усмехнулся. Улыбка на лице застыла в неком оскале и конюх навис над девушкой, грубо взяв ее за подбородок. — Так что, пойдешь на контакт или уговорить тебя по-другому? Поверь, у меня много способов, но ни один из них тебе не понравится… Та смелость, которую она демонстрировала перед евнухом, что никаким образом не вселял страх, развеялась как туман, ничего от себя не оставив. Сейчас перед ней абсолютно другой человек и в его угрозу действительно верилось… Ледяной взгляд проникал точно в самое нутро, вызвав собой дрожь. Она сглотнула слюну и забыла обо всём, лишь бы этот мужчина больше не был так опасно близко. — К-керем-ага вывез её в лес, а там… либо в озеро… либо в землю… На какой-то миг Рустем явно растерялся, как и Гюль-ага позади. Евнух отшатнулся назад и прикрыл рукой рот, прошептав: — Аллах помоги… — после намного громче. — Может быть уже поздно! Я должен немедленно доложить! — Стой, — Рустем выпрямился и продолжил, не оборачиваясь. — Эту с собой забери, чтоб не сбежала. Я поеду первым, чтобы не терять времени. Об этом тоже доложи. — Конечно, конечно! И на этом их пути разошлись. Рустем запрыгнул на коня и помчался на поиски Хюррем.***
Полина уже давно не чувствовала рук и ног, находясь в прямом смысле в подвешенном состоянии. Острое плечо впивалось куда-то в район живота, а сама она уже плохо соображала, чувствуя будто к мозгу прилила кровь. Веревки больно впивались в нежную кожу, что после явно останутся хорошо заметные следы. Первое время девушка, конечно, сопротивлялась, кричала, но силы ее были не вечны, как и воля. Какой толк был от этих потуг? Над ней точно не сжалятся сколько не умоляй.«Ну где там уже волшебный поворот судьбы, что спасет меня? Или здесь мне тоже суждено умереть молодой? И где я так согрешила… Сколько он меня так тащит уже? Кажется вечность. Как только смог вывести за пределы дворца? Некоторым тут могут сами ниндзя позавидовать. Куда несёт? Ничего не вижу. Не чувствую. Дышать в этом мешке сложно. Надеюсь, он будет не из тех похитителей, которые перед тем как убить издеваются над жертвой…»
— Ай! Ммм… Хюррем ощутила резкую боль на бёдрах, потому как парень скинул её с плеча на землю. Затем схватил крепко за плечо и рывком поднял в сидячее положение. Через несколько секунд стало неожиданно светло. В лёгкие будто заново накачали воздух. Всё просто: он снял с нее мешок. Рыжеволосая сощурила глаза, привыкая к новой обстановке. Керем-ага склонился над ней. — Ну как ты, красивая?«Синяки его мои, кажется, не смутили…»
Хюррем нахмурила брови, и скривила губы, ответив с упрёком осипшим от крика голосом: — Мог бы быть понежнее раз дело с дамой имеешь. Стражник гарема выпрямился, но для того, чтобы игриво сделать лёгкий поклон. — Приношу свои извинения, госпожа. Не умею быть таким. Полина мельком глянула в стороны. Конечно повсюду их окружал лес, и выделялось лишь одинокое озеро, по которому плыли опавшие с деревьев листья. Подул холодный ветер, от чего девушка съежилась, тряхнула головой, чтобы с лица спали мешающие волосы. А после совсем непринужденно, будто так и должно быть, спросила: — Ну что, каким изощрённым способом убивать будешь? Или как все тебе подобные для начала скажешь длинную речь? Керем опешил, никак не ожидая подобной спокойной и смиренной на вид реакции. Вот только внешне вроде бы всё нормально, а внутри девушки всё давно перевернулось и сжалось от страха за себя. Бешеный стук сердца слышала и чувствовала лишь она. Выдавала дрожь, но ее можно было списать на погоду. — Не боишься? — парень облизнул пересохшие губы и коснулся пальцами подбородка рыжеволосой. Она лишь еле вздрогнула. — Боюсь, но не тебя.«Мда. Так вляпаться, конечно… И ведь чувствовала подвох, но всё равно пошла. Страшно. Я боюсь умирать. Боюсь той боли, что могу почувствовать. Только не нужно показывать. Не хочу, чтобы он упивался этим.»
Одна светлая бровь выгнулась дугой и всё выражение лица приняло явный скептический характер. — Правда? Обычно боятся палача, а не смерти, — стражник сдвинулся с места, будто не хотя убрал пальцы с подбородка и прошел за спину Хюррем. Положил ладони на плечи. Наклонился над ухом. — Знаешь, мне было велено сделать с тобой всё, что угодно, только лишь бы тебя больше не существовало... Убить я тебя всегда успею, а вот развлечься... Понимаешь? В очередной раз внутри всё перевернулось и показалось сердце на миг перестало биться. Уколола неприятная догадка. Мужские ладони сжались на плечах. Полина дёрнулась, но естественно это не дало эффекта. Он лишь дёрнул ее обратно. Схватил за горло и задрал голову на себя. — Ну давай. Кричи и умоляй меня не делать этого.«Ах, ты вампирюга энергетический. Хрен тебе, а не мои эмоции! Хотя что я несу?! Он прямым текстом сказал, что честь мою хочет очернить!»
Полина поджала губы, и прикрыла веки, с трудом сдерживая слёзы, что сдавили виски. Всё тело давно напряглось до боли в мышцах. Выдохнула и открыла глаза, столкнувшись со взглядом зёленых глаз, в которых так и плясали порочные черти. — Зачем? Ты ведь всё равно сделаешь.«Может мое спокойствие отобьет у него желание? Специально ведь выводит. Главное как можно дольше тянуть время. Может спохватились там уже меня?»
На лице Керема отразилось удивление с примесью досады. Явно не этого он ожидал… И данный факт вызвал приток злости, в порыве которого на горле рыжеволосой сильнее сжалась ладонь до хрипа. — Ты права. Сделаю. Прямо сейчас. А потом своими же руками утоплю. Полина успела только пискнуть. Рывком стражник поднял ее с земли и поволок к лежащему неподалёку бревну. Перекинул через него, что кора больно царапнула кожу. Прижал своим весом, чтобы девушка не смогла поменять положение. — Как тебе такое? Керем запустил пальцы в рыжие волосы и медленно принялся наматывать на кулак. Кожу неприятно стянуло, от тяжести не хватало дыхания. Хюррем сжала челюсти, но не сдержала слёз. Первые капли скатились по щекам. — Неужели тебе не противно? Посмотри на меня! Я изуродована! Она почувствовала как он похотливо улыбнулся. Одна его рука заскользила вдоль бедра под платье. Полина дёрнулась. Керем дёрнул за волосы в ответ. — Поверь, во время процесса лицо твоё не имеет значения. Я его не увижу, но зато услышу тебя. Пальцы грубо впились в кожу. Медленно скользнули ко внутренней части бедра. Девушка не могла терпеть дальше и держать все эмоции в себе. Начала снова яро дёргаться, закричала до хрипоты: — Нет! Отпусти! Не надо! Над ухом разнёсся бархатный смех. Мужские пальцы бесцеремонно во всю изучали сокровенное... — Поздно. Если мужчина завёлся, то хоть голос сорви. Не поможет.«Уж лучше сдохнуть, чем сейчас чувствовать это всё на себе. Я пропала. Помогите хоть кто-то…»
Горячие слёзы снова и снова обжигали холодную кожу. Она больше не ощущала грубых прикосновений на важной части, но по движениям позади себя понимала: он расправлялся со штанами.«Я бессильна. Связана. Не могу ударить, попытаться сбежать. Я думала, что уже пережила худшие дни, но оказывается они были только впереди.»
— Готовься принять меня, дорогая. Влажный язык коснулся мочки уха. Одним движением парень задрал подол платья и в этот момент Полина была готова попрощаться со всем, что имела, пока внезапно не ощутила лёгкость, а после хлопок и голос: — За подобное я тебя лично сделаю кастратом, посажу на осла и пущу по городу. Как тебе идея? Мне кажется представление людям понравится. Из носа брызнула кровь. Керем схватился за него, с ужасом смотря на человека перед собой. Конюх схватил парня за затылок и притянул к себе. — Сиди смирно и не дёргайся. Убежишь — догоню и станет хуже. Рустем отпрянул от стражника и подошёл к Хюррем, что успела перевернуться и осесть на землю. Мужчина присел перед ней на корточки, заглянув в опухшие глаза. Слова здесь были не нужны. Он молча потянулся к верёвкам на ногах, пока девушка пыталась поверить, что это ей сейчас не кажется. — С-спасибо, — это единственное, что она осилила ему сказать. Дрогнули уголки губ. Он ответил: — Не стоит. Ноги оказались освобождены и стало так легко, что рыжеволосая удовлетворённо выдохнула. Затем неожиданно взгляд зацепился за мелькающие фигуры вдалеке средь деревьев. К ним кто-то приближался. И чем меньше становилось расстояние, тем яснее Хюррем осознавала: это стражи из дворца, а за ними карета, из которой позже вылетела Фирузе. Полина хотела подняться ей навстречу, но к конечностям ещё не прибыла кровь. Впрочем, госпожа быстро оказалась напротив, и Рустему ничего не оставалось, как уступить ей место. — Хюррем, как я за тебя перепугалась! Слава Аллаху жива! — Фирузе крепко обняла свою служанку, однако через несколько секунд отстранилась и осмотрела беглым взглядом. — Он ничего не успел тебе сделать?! Рыжеволосая натянула улыбку и мотнула головой. Слёзы подступали вновь. — Нет… Рустем успел. Не беспокойтесь, госпожа. Девушки обнялись вновь. Разнёсся вздох облегчения, принадлежащий персиянке. Хюррем уткнулась ей в плечо, свыкаясь с мыслью, что сейчас ей ничего не угрожает, к счастью удалось избежать непоправимого и в этом всём мелькнуло то, с чего всё началось. Полина мягко отстранилась и дрожащими, немного онемевшими пальцами полезла в свой пояс, вызволив оттуда талисман. Фирузе несказанно удивилась. — Госпожа… Всё из-за него. Нарушенный сон Мехмеда, моё похищение. Талисман передала Гюльнихаль Махидевран. Он заговоренный, к тому же отравленный. Шехзаде… Теперь обречён видеть кошмары… Между ними воцарилось безмолвие. Фирузе несколько секунд гипнотизировала талисман взглядом, а затем перевела его на девушку. С оттенком сомнения задала вопрос: —Как ты… узнала? — Когда вы сказали откуда он, то меня сразу же поселила неприятная догадка. Я решила проверить. Госпожа, простите, но мне пришлось обратиться к чернокнижнику… К которому как раз-таки обращалась Махидевран. Он всё подтвердил. Сказал, мол, госпожой жажда ненависти двигала. Талисман можно бросить в огонь, но вот Мехмед… Увы, уже впитал яд. По возвращению, я хотела сразу же рассказать, однако, видимо, Махидевран Султан каким-то образом прознала. И вот… Для достоверности можно отдать знак лекарям. Наверняка найдется что-то на его поверхности. Полина заметила как постепенно погасла Фирузе. Даже стала на вид растерянной. — Я поняла… Пойдём в карету. Пока между ними шёл разговор, похитителя уже успели задержать и направить со стражей сразу же во дворец. Рустем взялся проконтролировать это дело, потому его уже не оказалось рядом. Девушки молча прошли к экипажу, в котором всю дорогу Фирузе была задумчивой, однако Хюррем видела, как на скулах ходили желваки, пальцы сжимали ткань платья. Персиянка, очевидно, злилась и то было вполне понятно.«Главное, чтобы сейчас глупость какую-нибудь не сделала. Даже порой самого уравновешенного человека может сломить гнев. Особенно за рёбенка…»
Рыжеволосая опустила взгляд на запястья, что украсили красные полосы от веревок. Содрогнулась, вспомнив минувшие события.«Никогда не думала, что скажу это, но Рустем в моих глазах теперь герой. В последний момент успел… Брр… Как вспомню эти гадкие ручонки на своем теле, аж тошнит. Вот шляются по Топкапы озабоченные всякие, а ты даже не догадываешься. И ведь таких не распознаешь сразу.»
Карету тряхнуло и движение окончилось. Полина готовилась подняться первой, чтобы на выходе помочь Фирузе, однако услышала: — Ей конец. Последняя капля. Тот былой нежный голос уже не был похож на себя, как и в целом выражение, что застыло на лице госпожи. В глазах пылало ещё неизведанное пламя, которое раньше видеть не доводилось. Девушка не успела ничего понять, а уж тем более сделать. Фирузе выскользнула из кареты, лишь колыхнулась ткань в проёме. Несколько секунд Хюррем сидела полностью растерянная и только после осознание обрушилось тяжестью на плечи. Полина выскочила следом. Фирузе стремительно удалялась.«Вот блин сглазила! Главное догнать. Хотя как я смогу этот порыв унять?»
Фирузе уже не видела и не слышала ничего. По венам кипела кровь, разгоняемая бешеным сердцем. Она не помнила как прошла сад, перешла порог дворца, где ее встретили волнующийся Гюль-ага, а с ним и Нигяр, вот только оба на все вопросы услышали грозное: — Позже! Лестницы, коридоры, всё сплелось воедино, не имело смысла. Только цель. И вскоре она ее достигла. Без всякой церемонии и уж тем более без зазрения совести, Фирузе ворвалась в покои Махидевран Султан, которая с ее приходом подорвалась с места. Обе замерли и взгляды их схлестнулись словно в немой битве. — Ты что себе позволяешь?! Пошла вон! Не ведая, что творит, персиянка подлетела к черкешенке и схватила ту за горло. Процедила тихо, но едко: — Даже если сейчас я задушу тебя собственными руками, то не найду покоя! Ладно я… Но в чём вина моего маленького сына?! Я долго терпела! — Фирузе! Позади послышался возглас Валиде Султан, которая вихрем впорхнула в покои. Однако даже с ее появлением Фирузе не сразу отпустила Махидевран, что во всю пыталась высвободиться из хватки. — Что происходит?! Немедленно объяснись! Фирузе на миг прикрыла глаза, и втянула воздух. Мазнула взглядом по упавшей на колени черкешенке и обернулась. — Объяснюсь. Не переживайте… Хюррем прибежала ровно в тот момент, когда персиянка во всю вела рассказ о случившемся. Эмоции сменяли друг друга на лице главной женщины, Махидевран периодично перебивала и пыталась обелить себя, однако мало кому было до нее дело. Под конец Фирузе попросила рыжеволосую подтвердить свои же слова, и безусловно она это сделала. — Керем-ага, достопочтенный, как оказалось, прислужник Махидевран Султан, наверняка сейчас в темнице. Можете допросить его госпожа. Так же подтвердит Рустем-ага, — Фирузе мельком окинула покои взглядом и приметила в стороне Гюльшах. — До кучи ещё можно допросить Гюльшах Хатун. Уверена, она многое поведает о своей госпоже. Поняв, что уже бессмысленно отпираться и поздно как-то действовать, Махидевран сжалась до боли прикусив губу. Воцарилась звенящая, тяжёлая тишина. Валиде казалась абсолютно потерянной в пространстве. Всё сказанное словно ударило наотмашь. Голос ее стал каким-то неживым. — Безусловно, придется сделать проверку сказанного… — взгляд зацепился за притихшую Махидевран. — Махидевран, пока всё не подтвердится ты не покинешь покои. К тебе приставят стражу. Мне… нужно побыть одной… Женщина пошатнулась и на ватных ногах просто молча покинула покои, оставив после себя явно ощутимую неизвестность. Перед тем, как уйти следом, Фирузе произнесла: — Надеюсь, тебя покарает Аллах. И больше в покоях не осталось посторонних. Махидевран вцепилась пальцами в ковёр на полу, а затем сжала кулаки и ударила, закричав: — Безмозглые! Ничего вам доверить нельзя! — вскочила и подлетела к Гюльшах, схватив ту за горло. — Как так получилось?! Как, я тебя спрашиваю?! Почему она оказалась жива?! Гюльшах медленно оседала на пол и хрипела от нехватки воздуха: — Г-госпожа… кх. я… я… Не знаю! Это. они! Махидевран откинула от себя служанку и схватилась за голову, сжав волосы. — Я пропала… Пропала!***
Сна не нашлось. Они сидели в тишине, слушая треск свечей и сопение двух малышей в колыбели. К большому счастью Мехмед уснул быстрее обычного, вероятно из-за отсутствия талисмана, вот только нельзя забыть тот факт, что он уже оказал негативное влияние. Об этом думала Фирузе, не сводя глаз со спящих детей. — Всё никак не может в голове это уложиться, — персиянка взглянула на рыжеволосую и сжала ее ладонь. — Спасибо тебе. В который раз отважно мне помогаешь. Если тебе вдруг что-то понадобится, то смело говори об этом мне. Сделаю для тебя что угодно. Где-то на подкорке мелькнуло желание развеять гнетущую обстановку и немного пошутить, но порыв быстро угас. Полина подарила улыбку. — Я желаю лишь благополучия для вас и детей. Счастливы вы — значит я тоже.«Конечно, это не единственный залог моего счастья, однако главная составляющая. Всё-таки я уже привязалась к ним. Даже вот приключения нахожу на свою прекрасную… кхм…»
— Мне приятно это слышать, — разнёсся тяжёлый вздох. — Надеюсь, Махидевран не удастся выкрутиться. Не пустит же Валиде Султан такое дело на самотёк? Как только теперь с Мехмедом быть… Чем помочь сыночку? — Может найти кого-то… Ммм… Колдуна? Только, что белую магию практикует. Простые лекари тут не помогут. Фирузе подпёрла щёку кулаком и дала ответ: — Буду молиться, чтобы моему сыну смогли помочь. Хюррем, если хочешь, то иди спать. Не мучай себя. Я всё равно не смогу уснуть. — Что вы… Мне самой не хочется глаза смыкать. Но, если вы хотите побыть наедине, то оставлю вас. Госпожа кивнула. — Мне правда стоит привести мысли в порядок в одиночестве. Полина поднялась с места и поклонилась. — Тогда я пойду. Если что-то понадобится, то непременно зовите. Напоследок они обменялись улыбками и рыжеволосая прошла в соседнюю комнату, осторожно легла на кровать. В одинокой тишине мысли зазвучали особо громко.«Наверняка кошмаров по ночам станет больше. Даже спать из-за этого не хочется. В какой раз я снова чуть не рассталась с жизнью? Такое чувство, словно судьба испытывает…»
Как бы она не хотела, но глаза закрылись сами по себе и девушка не по своей воле отправилась в объятия Морфея. Сну было суждено продлиться недолго. Около трёх часов. Её разбудили голоса... Полина раскрыла тяжёлые веки, ощутив, как будто голова налилась свинцом. Тело изнывало. Красные полосы на руках и ногах посинели. Рыжеволосая кое-как приподнялась на локтях, прищурила глаза, привыкая к солнечному свету, что проникал через окно рядом. Кровать Эсмы уже пустовала. Хюррем откинула одеяло и выбралась из постели, постояла несколько секунд, так как её одолело лёгкое головокружение и только после вышла из комнаты. Взгляд сразу наткнулся на две фигуры: Фирузе и Гюль-ага. Госпожа обернулась к ней и улыбнулась так широко, будто не было вчерашних событий. Полина смутилась. — Хюррем, доброе утро! — персиянка кинула взгляд на евнуха. — Гюль-ага тут новость хорошую принес. Махидевран Султан отправляется в ссылку!«Да ладно?! Неужели свершилось? Восторжествовала всё-таки справедливость.»
Хюррем, конечно, тоже не смогла скрыть улыбки. — Новость действительно прелестная. Выйдем проводить? Первой прыснула от смеха Фирузе, а за ней уже подхватил Гюль-ага и следом Полина. На некоторое мгновение удалось позабыть о тяжёлых камнях на душе, но первым эту цепную реакцию прервал евнух. — Думаю, к обеду госпожа отъедет.«Жаль не на тот свет… Ой… Что-то мысли совсем уж чёрные стали...»
***
— Мама, ты надолго от меня уезжаешь? Махидевран и Мустафа сидели на тахте, пока вокруг хлопотали служанки под надзором Гюльшах и собирали вещи госпожи. Черкешенка обняла сына и ответила полушёпотом: — Надеюсь, что нет, сынок. Обещаю тебе, я обязательно вернусь и больше нас с тобой никто не разлучит, — Махидевран отстранилась и положила ладони на щёки сына, посмотрев ему прямо в глаза. — Помни, дорогой, что твой путь лежит прямиком к трону. Ты самый главный, на твоей чаше сила. Главное, говори как можно чаще и громче, что скучаешь по любимой маме… Мальчик в ответ кивнул. — Я понял, мама. Но почему бабушка вдруг на тебя разозлилась? Черкешенка поджала губы, борясь с нахлынувшими воспоминаниями, которым несколько часов… Целая ночь прошла в рыданиях и в беспокойных метаниях по постели. С рассветом Махидевран ощущала себя полностью разбитой. Внутри лишь клокотали злость и бешенство. Девушка еле сдерживала порыв, устроить в покоях погром. Мустафа был единственной ниточкой благоразумия на тот момент. Неизвестность тяготила, но вскоре и ей настал конец с приходом Валиде Султан. Тревожное напряжение сгустилось между ними, как грозовые тучи. Громом прозвучал для нее приговор: — Столько лет я держала тебя под своим крылом, оберегала как родную дочь и что получила взамен? Ты вновь меня ослушалась. Сделала по-своему. Посмела покуситься на моего внука! Это не простительно, Махидевран. Я на многое закрывала глаза, однако ты испила до дна чашу моего терпения! Я не сомкнула глаз сегодня. Думала, что делать, если всё окажется правдой? Когда мне доложили результаты допросов и заключение лекаря, ответ образовался сам собой: я не хочу видеть тебя в стенах этого дворца. Ты отправишься во дворец плача. Без сына… Сама знаешь правила. Не увидишься с ним до того момента, пока не вернётся Сулейман! Дальше он решит твою судьбу. Махидевран ухватила ртом воздух, упала на колени, схватила край подола платья женщины и взмолилась: — Валиде, молю, не разлучайте меня с сыном! Я всегда и всё делала только ради него! Айше выдернула ткань из рук невестки. Повысила голос: — Не ради него ты старалась, Махидевран, а ради себя! Пора нести наказание за свои поступки. Ты сама сделала всё для того, чтобы расстаться с Мустафой! — Мама? Не плачь! Махидевран вздрогнула от прикосновения шехзаде. Мальчик смахнул ее слёзы. Черкешенка упустила момент, когда дала им волю. — Всё хорошо, сынок. В жизни так бывает. Нужно только подождать и тогда всё у нас будет… — Госпожа, вещи собраны…***
Махидевран провожали любопытными взглядами. Стараясь держаться ровно, черкешенка шла мимо ташлыка и до ушей доносились невнятные перешёптывания. Поднимать глаза наверх не хотелось. Знала: на балкончике Валиде, Хатидже Султан и... она… Фирузе. Наверняка довольная собой. Выйдя на улицу, где моросил дождь, Махидевран замерла и глубоко вдохнула свежий воздух. На выдохе прошептала почти одними губами: — Пока можешь радуйся. Настанет тот день, когда я вернусь и тогда тем, кто меня унизил придет конец… А Фирузе действительно была счастлива, как и Хюррем. С уходом Махидевран будто дышать стало легче, вот только беды не спешили оставлять их… Только через пару часов гонец привезет во дворец страшную весть, что заставит потерять почву под ногами…