«Я в лазарете. Хотя стоило ожидать... Интересно, через сколько меня нашли? Болезнь умудрилась подцепить. С другой стороны было глупо надеяться, что обморок на улице зимой обойдется без последствий. Кажется, у меня жар. Так хреново я давно себя не ощущала.»
Послышался дверной скрип. Хюррем перевела взгляд на вход и увидела, как внутрь прошла лекарь. Женщина не заметила, что рыжеволосая очнулась, потому двинулась к своему столу и отодвинула в сторону какие-то бумаги. Полина решила дать о себе знать. Как раз кстати запершило в горле. Разнёсся кашель. — Ох, очнулась! — лекарша всплеснула руками и подбежала к постели, наклонившись над девушкой. — Как самочувствие? Наконец-то придя в норму, Хюррем ответила хриплым голосом: — Не очень. Сколько я уже здесь? Женщина коснулась до горячего лба, осмотрела внимательно глаза, заставила раскрыть рот. — Вчера принесли тебя до смерти бледную-бледную. Ледяную! Кое-как отогрела. Сутки вот прошли. Сейчас я... Лекарь поднялась и куда-то упорхнула из лазарета, однако вернулась достаточно быстро, неся что-то в руках. — На-ка вот. Полина с сомнением оглядела протянутую ложку с чем-то тёмным и жидким. Нахмурив брови, женщина гаркнула: — Не вороти мне тут нос! Спасибо потом скажешь.«Надеюсь, не отравлюсь.»
И только рыжеволосая открыла рот, как без всяких церемоний лекарша сунула внутрь ложку, от чего девушка чуть не подавилась. Лицо перекосило от неприятного, горького вкуса.«Фуууу, гадость какая. Не могу!»
— Вот молодец! Запомни: всё, что я даю, тебе только в пользу! В ответ Хюррем прохрипела: — А можно воды? Женщина снисходительно улыбнулась. — Можно. А вообще скоро завтрак будет...«Да какой мне завтрак после такого снадобья?! Кусок не полезет! Горло раздирает будто. Дышать ещё нечем. Везучая я, конечно.»
Получив долгожданную воду, Хюррем осушила стакан до дна, несмотря на дискомфорт и довольная улеглась обратно. Пока лекарь что-то ей говорила, девушка унеслась далеко в себя и неожиданно осознала одну вещь...«Хм... Почему у меня ощущение, будто ночью здесь кто-то был? Может лекарша заходила проверять?»
Полина покосилась на женщину.«Ммм... Нет, пожалуй, спрашивать не буду.»
И сам по себе вдруг в голове выстроился знакомый образ...«Интересно, ему сказали, что со мной приключилось? Первая и последняя встреча выдалась не очень удачно, как по мне.»
Неосознанно рыжеволосая прикоснулась к подбородку и как наяву вспомнились его глаза...***
Холодные лучи солнца пробивались сквозь плотные тучи. Сегодня температура воздуха была заметно выше, чем прежде, и кожу окутывала лишь лёгкая прохлада. Стоя на балконе, Ибрагим хмурил брови и смотрел невидящим взглядом куда-то вдаль. Тени под глазами выдавали бессонную ночь, ведь как бы ему не хотелось, но глаз сомкнуть не удалось. Всё то время до рассвета голову атаковали различного рода мысли и прокручивался раз за разом разговор с нежданной гостью... Мужчина невольно перевёл взгляд на пустующую террасу по соседству... Тыдых... Тыдых... Каждый удар сердца об рёбра раздавался чётко в ушах. Ибрагим, не скрывая шока, смотрел на Хатидже Султан, что тоже не сводила с него взгляда. Безмолвие тянулось, и госпожа надеялась Паргалы станет инициатором продолжения, даже ещё толком не начавшегося разговора. Но он молчал, сражённый ее неожиданным появлением... — Ибрагим, что вы здесь делаете? Должна быть веская причина, раз вы явились ночью в гарем... Хатидже долго не выдержала и решила разрушить молчание первой. Саму изнутри била дрожь, ведь сестра Султана прекрасно знала по какой причине мужчина здесь... Однако захотела, чтобы он признался ей сам. Голова в мгновение стала забита множеством мыслей. Ибрагим судорожно искал выход из такого шаткого положения, но на ум ничего путного не приходило. Стало невыносимо жарко от волнения, поэтому неосознанно грек отодвинул ворот кафтана и сглотнул слюну. Нужно было ответить хоть что-то... — Госпожа... Я...я... Хатидже плавно подняла руку, останавливая его. Госпожа проанализировала состояние Паргалы, и поняла: он будет долго уходить от правды и в конечном итоге накормит ложью. Как бы сложно ей не было, но девушка решила подвести прямо к сути сама. — Вы влюблены в нее? Ибрагим чуть ли не потерял опору под ногами. Горло сжало спазмом. Он смотрел прямо в чёрные омуты и не видел там ничего кроме своего конца... От госпожи исходило опасное напряжение и только ей были ведомы истинные чувства внутри. Там из них разразился нешуточный пожар, который постепенно сжигал что-то очень важное... — Г-госпожа... Не понимаю... о чём вы? И как же было глупо бежать от очевидного. Хатидже горько усмехнулась, и глаза заблестели из-за слёз, что она сдерживала из последних сил. — Ибрагим, мне то можете не врать. Только любящий человек пойдет на подобный риск... Я хочу от вас лишь честного ответа. Но что он мог сказать, если сам не понимал своих чувств? Паргалы уже давно запутался в этом клубке и никак не мог найти выход к истине. Он то бежал прочь, то шел навстречу. Только любящий человек пойдет на подобный риск... И ведь правда: этот риск лишь, чтобы увидеть ее... Ладони сжались в кулаки. Ибрагим глубоко вздохнул и наконец стал готов признаться себе, а так же Хатидже Султан. И будь что будет... — Да. Пожар вспыхнул с новой силой. Хатидже поджала губы, однако следом последовала натянутая улыбка. И чтобы поставить жирную точку, сестра Султана излила всё, что копилось долгие годы внутри... — Знаете, вы заняли место в моём сердце ещё с первой встречи в Манисе. С тех пор ни о ком другом думать не могу. Много я мечтала, надеялась, даже ждала. Вы всегда относились ко мне хорошо, в некоторой степени как брат, но я воспринимала это иначе. Так и выстроился мой идеальный мир, где мы с вами любим друг друга... Но горькая правда разрушила его. Я просто долгое время верила в то, что придумала сама, — с каждым словом сдерживаться было всё труднее, но Хатидже пересиливала себя. — Я всегда покорялась судьбе и этот раз не станет исключением. Не волнуйтесь. Я сохраню ваше чувство в тайне, однако будьте впредь осторожней. Не думайте, что кто-то другой поступит так же, если вдруг станет свидетелем... Ибрагим не верил ушам и даже в какой-то момент подумал, что спит. Он был точно уверен: Хатидже Султан не станет молчать, но всё оказалось гораздо иначе... — Госпожа... Не знаю как отблагодарить вас... Спасибо... — Мне будет достаточно видеть вас в полном здравии. Большего не нужно. Берегите себя, Ибрагим. Кто знает, может мне когда-то удастся похоронить свою любовь к вам? На этом девушка замялась и удержала порыв коснуться мужчины. На прощание она подарила ему мягкую улыбку и поспешила прочь, ведь становилось крайне душно, тяжело. — Хранитель покоев... Ибрагим вздрогнул и морок воспоминаний рассеялся. Паргалы не спеша обернулся. Перед ним склонялась Нигяр Калфа. — А, Нигяр, прости, уже позабыл, что вызывал тебя. Девушка выпрямилась и решила не ждать, пока грек начнет расспрос сам. — Я предполагаю почему вы меня позвали. Простите, Хатидже Султан подловила неожиданно. Пришлось сказать ей правду... Я... Ибрагим резко перебил. — Не оправдывайся, Нигяр. Я зла не держу, — и добавил совсем тихо. — То было даже к лучшему... — затем мужчина подошёл ближе и задал вопрос полушёпотом. — Как там Хюррем Хатун? Калфа не смогла сдержать лукавой улыбки. — Пришла в себя. Заболела, правда, сильно. Жар у нее. Но уверена вылечат быстро. Немалый груз спал с души. Ибрагим кивнул скорее себе, чем собеседнице и в этот момент заметил, как на балкон вошёл один из стражников Султана. — Хранитель покоев, вас ожидает Повелитель. — Хорошо. Сейчас буду, — после Паргалы обратился к Нигяр. — Докладывай мне о ее состоянии. Получив в ответ кивок, Ибрагим спокойно отправился к Сулейману.***
— Госпожа, почему вы пошли на уступок? Можно же было воспользоваться положением... Девчонку выслать, а там уж поговорить с Султаном... Гюнель Хатун негодовала. О ситуации ночью она узнала лишь сейчас, когда Хатидже Султан отказалась завтракать и выглядела мягко говоря не очень. Из нее словно ушла жизнь, и девушка увяла как цветок. — Гюнель, выйди ненадолго. Гюльфем стало неприятно слушать подобное, особенно, когда госпоже без того плохо и нужна поддержка, а не упрёки. — Хорошо. Поджав губы от досады, девушка повиновалась. Оставшись наедине, Гюльфем села напротив Хатидже и, как делала всегда, накрыла ее ладони своими. — Госпожа, не слушайте никого. Вы сделали всё правильно и во благо. Ваше милосердие восхищает. Аллах зачтёт это, я уверена. Хатидже высвободила ладони и протёрла лицо, смахивая при этом слёзы. Покачала головой, будто отгоняла какие-то мысли. — Время научит жить с этим, а пока я хочу выйти в сад. Мне здесь невыносимо. Гюльфем засияла и немедленно поднялась. — Конечно, пойдёмте! Свежий воздух лучшее лекарство. Через пол часа сборов девушки выбрели в сад, где Хатидже смогла нормально дышать. Шли, сохраняя между собой безмолвие, ведь слова на данный момент были ни к чему. Сестра Султана смотрела по сторонам, останавливая взгляд на каких-то мелких деталях. Например,птицы или чей-то силуэт в одном из окон Топкапы. В общем, делала всё, чтобы не думать, однако мысли упорно не желали выходить из головы. Их было слишком много и все разные. В какой-то момент в сознание проникло ржание коней. Хатидже быстро заморгала и поняла, что они пришли к конюшне. Вспомнив о своей лошади, которую давно не навещала, сестра Султана невольно улыбнулась и решила исправить ситуацию. Увидев хозяйку, серебристо-вороная красавица сразу же потянулась к ней, и Хатидже прижалась к зверю. — Луна... Прости, что долго не навещала. Скучала по мне? Луна уткнулась носом в щёку девушки и фыркнула. Хатидже коротко рассмеялась. — Она очень ждала вас, — послышался голос за спиной, и Хатидже развернулась, встретившись взглядом с Рустемом. Тот поклонился. — Простите, госпожа. Рад вас видеть. Госпожа кивнула, и вернула внимание лошади. Провела ладонью по шёлковой гриве. — Спасибо, Рустем-ага, что должным образом заботишься о ней. Конюх осмелился подойти ближе и встать напротив Хатидже Султан. — Это моя работа и отрада, — мужчина коротко улыбнулся, а затем заметил явную печаль на лице девушки и, в целом, болезненный вид. — Что-то случилось? Хатидже дрогнула. Кинула мимолётный взгляд на Рустема и вернула его Луне. Воспоминания накрыли с новой силой. — Нет... Всё хорошо. Рустем не имел права допытываться, хоть и было слегка любопытно, поэтому выдвинул предложение: — Может прокатитесь? Дороги расчищены. Перед ответом Хатидже раздумывала несколько секунд, взвешивая все за и против, а затем сказала решение: — Почему бы и нет? — следом хмыкнула. — Отличный повод избавиться от лишних мыслей. Несколько минут ушло на то, чтобы подготовить Луну к поездке, а когда настало время залезть на лошадь, то Хатидже слегка не удержала равновесие, ведь долгое время не ездила верхом. Благо Рустем оказался рядом и вовремя подхватил госпожу, но и тем самым немного смутил ее. — Спасибо. Дальше я сама. Рустем беспрекословно отошёл. — Как скажите. Привыкнув к новому положению, сестра Султана дёрнула поводья, и зверь двинулся рысью.***
— Аллах, Аллах... Отомри уже! Благодать такая на тебя свалилась, а ты сидишь будто смерть увидел! Насух Эфенди стоял напротив друга, что не двигался вот уже несколько минут и смотрел тупым взглядом в одну точку. Художник помахал рукой у лица Ибрагима, но тот даже бровью не повёл, ведь перед глазами до сих пор стоял совет дивана, а в ушах звенел голос Султана... Сегодня Сулейман собрал всех государственных деятелей, чтобы объявить одно важнейшее решение. Освободилось место Великого визиря и государь должен был назначить следующего на очереди Ахмеда Пашу, вот только всё пошло далеко не по плану... Ибрагим сразу заподозрил неладное, когда Сулейман пожелал, чтобы он участвовал в совете, да вдобавок вёл себя мужчина как-то иначе, в некоторой степени загадочно... Присутствие хранителя покоев на таком мероприятии вызвало негодование. Мужчины посматривали на Паргалы косо, презрительно, чем доставляли больше дискомфорта. И объявление Султана оставило глубокий отпечаток в каждом... — По моей воле, исполнять обязанности Великого визиря будет... хранитель покоев Ибрагим! — Сулейман обвёл всех присутствующих взглядом, не скрывая довольной улыбки. — Пусть об этом узнают все. Никто не мог поверить в услышанное. Столько злых взглядов устремилось на Паргалы, но тот практически ничего не видел, забыв как дышать. На ватных ногах он подошёл к повелителю и опустился перед ним на колени. Он не верил, когда получил из рук Султана печать. Не верил, когда на него одевали красный кафтан. И не верил сейчас, когда совет дивана закончился, а он теперь официально Великий Визирь. Не верил. — Матракчи... Я не могу поверить, понимаешь? Всё так неожиданно, — Ибрагим спрятал лицо в ладони. — На моих плечах теперь больше обязанностей. Положение стало опасным. Насух покачал головой и приблизился к другу, ободряюще сжал его плечо. — Ты всегда со всем справлялся и справишься в этот раз! Раскрой глаза и оглянись! Отныне ты второй человек после нашего Падишаха, у тебя будет собственный дворец, заберёшь свою Хюррем и будешь жить припеваючи! Ну и может мне в любви подсобишь... При упоминании девушки, что заняла его сердце, Паргалы глухо простонал и уткнулся лбом в стол. — Как ты себе это представляешь? Подойду к Фирузе Султан и скажу: «Извините, я влюбился в вашу служанку не разрешите ли мне ее забрать?» Вылечу из дворца вместе с должностью своей. — А вариант с похищением не рассматривается? Паргалы поднял голову, и метнул грозный взгляд на друга. — Всё, всё, я пошутил. Ибрагим схватился за виски, принявшись массировать их. — Мне нужно подумать...***
Добрую половину дня Хюррем проспала и продолжила бы дальше, если бы ее не разбудили принять лекарство и поесть. Затолкать в себя удалось лишь несколько ложек. Аппетита особо не было, да и боль в горле мешала.«Ненавижу болеть. Ощущение, будто сдохну скоро. Кашель достал, что кажется лёгкие выплюну. И жааар. На мне хоть яичницу жарь. К маме так хочется...»
Полина перевернулась на бок и поджала к себе колени. Уткнулась в одеяло, на которое упала слеза, однако рыжеволосая быстро вытерла оставшуюся дорожку. За спиной открылась дверь. Хюррем подумала, что пришла лекарь и поэтому не стала поворачиваться, пока не почувствовала чужой вес на постели. — Госпожа? На краю сидела Фирузе и мягко улыбалась. — Как ты? Девушка шмыгнула носом. — Нормально. Лечат хорошо.«Гадостью всякой пичкают.»
— Отлично. А я проведать тебя зашла и новость одну сказать. Долго реакции ждать не пришлось. Хюррем приподнялась и с интересом спросила: — Какую? Фирузе выдержала томительную паузу и наконец-то дала ответ: — Ибрагим стал Великим визирем. Полина широко распахнула глаза, и даже приоткрылся рот. На какой-то миг она явно растерялась.«В принципе, это должно было случиться. Но как теперь всё сложится? Вдруг власть башню снесёт и захочет на Хатидже жениться? Ладно, не время поддаваться панике. Нужно что-нибудь ответить.»
— Ааа... Здорово! Лёгкой службы ему... Не сводя с рыжеволосой пристального взгляда, Фирузе добавила: — Так же Повелитель подарил ему дворец...«Ооо... А это неожиданно немного. Хм... А что с Фирузе? Вроде улыбается, но в глазах печаль какая-то. Появился повод перевести тему...»
Хюррем поддалась вперёд и коснулась ладони персиянки. Чуть наклонила голову в бок, словно изучала. — Госпожа, у вас всё хорошо? Ничего не случилось? Взгляд выдаёт тревогу... Фирузе опустила глаза и тяжело вздохнула. — Сулейман завтра отправляется с Мустафой к Махидевран. Понимаю, что мне не о чем волноваться, но не могу ничего с собой поделать...«Ревность штука такая. А зная, что Сулейман не прочь с другой поразвлечься... Хотя нет. На Махидевран его точно не потянет.»
— Госпожа, если честно, то не могу здесь что-то дельное посоветовать. Наверно, не стоит загонять себя, а главное помнить, что в сердце Султана именно вы. Уверена, они вернутся быстро.«Главное без Махидевран.»
— Спасибо, что всегда находишь слова поддержки для меня. Выздоравливай скорее. Дети скучают...***
Весь день прошел для Ибрагима в напряжённом ключе, поэтому вечером они с Матракчи условились, что встретятся и немного выпьют за такое важное назначение грека. Вот только не успел Паргалы покинуть кабинет, как к нему пришли с посланием. — Паша Хазретлери, вам письмо от Махидевран Султан. Визирь взял тубус и отослал стража прочь. Через несколько секунд взгляд скользил по тексту.«Ибрагим, ты всегда верой и правдой служил нашей династии и продолжаешь это по сей день. Много раз ты выручал меня, спасал, а так же стал дорогим другом моему Мустафе. Мне не хватит слов, чтобы отблагодарить тебя за всё то добро, но знай, я никогда не забуду и придет день, когда смогу отплатить тебе сполна. Прошу лишь оказать мне помощь ещё раз. Наверняка ты уже знаешь о моей позорной ссылке. Единственное моё желание - это вернуться и быть рядом с моим шехзаде. Мне без него невмоготу, как и ему без меня. Надеюсь, ты окажешь поддержку.»
Махидевран Султан
Ибрагим отбросил письмо и сложил ладони в замок, крепко задумавшись. Сколько раз он подставлял себя под удар, чтобы закрыть проделки этой женщины? Её действия во время их отсутствия в походе стали последней каплей в чаше терпения. Мужчина нашел чистый лист и быстро начеркал ответ, который потом передал стражу у входа, а сам отправился на встречу с художником.***
Ночные заведения как всегда жили своей жизнью. Играла музыка, под которую танцевали девушки, привлекая внимание мужского пола, разносились смех и даже брань, лилось из кувшинов вино. Ибрагим и Матракчи заняли самый дальний столик, скрывшись от чужих глаз и допивали уже первый кувшин. Сознание немного помутнело, а язык развязался. — С-скажи мне... дорогой визирь... не знаешь ли ты, как там поживает Виктория? Глядя в блестящие глаза друга, Паргалы беззлобно усмехнулся. — Всё-таки запала она тебе в душу? — грек не стал ждать ответа и томить художника, поэтому ответ последовал сразу. — Пробивается с низов твоя Виктория. Шехзаде из пожара спасла. Теперь у Валиде Султан служит. Довольный Насух Эфенди расплылся в улыбке, как сытый кот. — Ааай, какая умница! На радостях мужчина залпом осушил свой стакан и вытер рот рукавом, пока Ибрагим на этот миг задумался о рыжеволосой красавице. — О Хюррем подумал, да? От Матракчи не укрылась перемена в друге. На его вопрос визирь кивнул. — Она в лазарете, а я даже рядом быть не могу... Насух Эфенди пошатнулся ближе к Паргалы и смело заявил: — Так ты ж уже пробирался к ней! Хочешь прямо сейчас пойдем? Я тебя прикрою! Видя, серьезные намерения в глазах художника и то, как он гордо выпрямился, Ибрагим рассмеялся. — Хватит с меня ночных приключений. А уж с тобой весь гарем на уши поднимется. — Ой, не хочешь, как хочешь, — махнул Насух рукой и потянулся к кувшину. — Не желают ли эфенди разбавить свою компанию? Оба мужчины оглянулись и заметили по бокам от себя девушек. Одна из них коснулась плеча Ибрагима, осматривая его словно хищница и без всяких церемоний упала ему на колени...