1515 год. Маниса.
Лучи,проникающие в просторные покои, играли бликами на локонах молодой девушки, что прижимала к груди своё дитя. Свет очерчивал контуры ее фигуры под белой сорочкой, пока она счастливо улыбалась, наблюдая за сопящим сыном. Он родился совсем недавно и сразу же стал для нее целым миром, таким спокойным и прекрасным. А так же в этом мире было место ещё для одного человека, который, слово почувствовав себя в чьих-то мыслях, неожиданно наведался в покои. Молодой человек прошел внутрь с распростёртыми объятиями, заключив в них девушку с ребёнком на руках. Губы коснулись лба, задержавшись на несколько секунд, а затем он обратил внимание на малыша и прикоснулся к нему подушечкой пальца. Девушка тем временем уткнулась носом в шею возлюбленного и прошептала: — Сулейман... Не передать словами, как я счастлива, что у меня теперь есть Мустафа. Никогда не оставляй нас. Слышишь? Шехзаде обвил одной рукой талию Махидевран и прижал ближе к себе. Его полушёпот разнёсся над ухом. — Махидевран, цветущий сад в моём сердце, моя госпожа... Чтобы ни случилось, я всегда буду рядом с вами и уберегу ценой собственной жизни от любой беды. Будь в этом уверена. От его слов на душе стало ещё легче. Махидевран не нашла повода усомниться и наивно поверила каждому слову, мечтая об их светлом будущем, где он Султан, а она его главная женщина. И если бы она знала, какие планы были у судьбы... Воспоминание рассеялось, больно резанув по сердцу уже тысячный раз. Махидевран смахнула слёзы с глаз и глубоко вдохнула, пытаясь успокоить внутри себя бурю эмоций. Каждый день она испытывала себя собственными мыслями о прошлом, где не было места для боли, которую она впитывала в настоящем и делала этим только хуже. Сил остановиться она не находила, особенно, когда знала, что скоро придется вновь расстаться с сыном на неизвестный срок. — Госпожа, я принесла вам чай. Он поможет успокоиться. Вам нужно прийти в себя и выйти проводить повелителя и шехзаде. Гюльшах учтиво склонилась и протянула госпоже стакан. Та равнодушно окинула его взглядом, однако не возразила и приняла. Мягкая жидкость оставила приятное послевкусие. — Я не узнаю Сулеймана... Он так жестоко разлучает меня с сыном и кажется не слышит голос совести! Если такой у него есть, конечно... Гюльшах потупила взгляд, подбирая правильные слова, однако Махидевран продолжила уже с нажимом выплёвывая слова: — Ну ничего... Как он со мной, так и я с ним. Достаточно терпеть! — и резко повернула голову, вклинившись в служанку озлобленным взглядом. — Ты отправила ответное письмо? От грозного тона Гюльшах вздрогнула и сжалась, ответив нескладно: — Д-да... Отправила... Губы тронула мимолётная улыбка, и черкешенка сделала новый глоток уже с удовольствием. — Отлично. Я обязана обеспечить сыну светлое и безопасное будущее, раз его отец об этом не думает. Через сколько они отправляются? Служанка на какой-то миг погрузились в свои мысли, поэтому не сразу спохватилась ответить. — Думаю примерно через час... Махидевран поставила стакан на столик рядом и выпрямила спину, грациозно поднявшись с тахты. Расправила складки на платье. — Хорошо. Пока проведу время с Мустафой. Госпожа уже было двинулась к дверям, однако ее остановила Гюльшах, внезапно подав голос: — Госпожа, вы уверены, что стоит в это ввязываться? Мне кажется люди ненадёжные... Вдруг всё обернется против вас? Махидевран поджала губы, удерживая образовавшееся раздражение и развернулась с натянутой улыбкой. — Не переживай, Гюльшах. Я знаю, что делаю. Игра стоит свеч. На том черкешенка развернулась на пятках и стремительно покинула покои, держа путь к своему шехзаде. Совсем не кстати слова Гюльшах поселили в ней крупицы сомнения, но Махидевран старалась отмахиваться от них, ведь была точно уверена, что делает всё правильно. Мысли о жертвах и последствиях вызывали дрожь, однако девушка ставила вперёд конечную цель и ее плоды, тем самым всё перекрывая.«Дорога к желаемому такого масштаба не может обойтись без крови. Я готова идти по ней.»
Оказавшись напротив дверей, что разделяли ее и сына, Махидевран глубоко втянула воздух, принимая спокойствие. Вошла как ни в чём не бывало и как только Мустафа увидел мать, то тут же прибежал в объятия. — Мама! Я так не хочу от тебя уезжать, но папа не разрешает остаться! Я его уговаривал как мог честно-честно! Черкешенка прижимала Мустафу и вдыхала его аромат, чётко запоминая. Внутри образовался ком из множества чувств: от гордости за мальчика до ненависти к Султану. — Верю, сынок. Увы, так надо. Мы обязательно увидимся ещё. Я тебе обещаю. Махидевран слегка отстранилась и расположила ладони на щеках шехзаде. Оставила поцелуй на лбу. Мальчик обиженно задал вопрос: — Сколько мне ждать? Госпожа отбросила всю сентиментальность и глядела на сына уже без сожаления, дав ответ ровно: — Наберись терпения. Будущий Султан обязан уметь выжидать. Помни это. Мустафа похлопал глазами и согласно кивнул. Махидевран оказалась довольна. — Молодец. А теперь сыграем в твою любимую игру напоследок?***
А в Топкапы тем временем сгустилось напряжение. День проходил словно в вязком, чёрном тумане, что селил собой тревогу в людских душах. Убийца Айше так и бродил на свободе, пока Фирузе Султан оставалась главной подозреваемой, и этот факт наводил смуту в гареме. Большинство девушек нелестно отзывались о госпоже, а остальная часть решила отмалчиваться, чтобы не навести на себя гнев Дайе Хатун или того хуже Валиде Султан... Полина не находила себе места в лазарете. Болезнь для нее ушла на второй план и об ее присутствии напоминала только боль в горле с приступами кашля. Лекарь то и дело загоняла девушку в постель, ведь та бродила по помещению туда-сюда, находясь глубоко в своих мыслях. Иногда о себе давала знать слабость и рыжеволосой приходилось посещать свою кровать.«Я тут изведусь вся! На Фирузе теперь это клеймо... Надеюсь, Султан с мозгами и не поверит в ее виновность. Хотя, думаю, в случае чего Валиде и Ибрагим вправят ему извилины. Ибрагим...»
Как только мысли касались этого имени Хюррем непроизвольно улыбалась и ощущала, как что-то приятное растекалось по телу. Порой могла почувствовать на себе его фантомные касания и от того мысли пуще прежнего бурлили в голове.«Иногда мне кажется, что всё это лишь сон... Даже боюсь проснуться и осознать. Он сказал заберёт меня. Это ведь значит очень многое? Ну конечно да! Что за глупый вопрос? Только как? Главное, чтобы боком не обернулось или Хатидже не вмешалась... У нее там вроде скоро обручение с учителем намечается... Ууух, и почему когда думаю об этом всём, то какое-то странное ощущение внутри? Может, как говорят, бабочки в животе?»
Сама не зная почему и зачем, Полина натянула одеяло выше и негромко хихикнула, широко улыбаясь. Но неожиданно двери в лазарет отворились, впустив внутрь Гюль-агу. После случившегося, каждый его приход напрягал и заставлял подниматься, что она и сделала сейчас. Однако сильно удивилась, увидев в руках евнуха поднос с чем-то ещё ей не понятным. — Гюль-ага, ты чего? Что это? Евнух улыбался загадочно, а в глазах считывалась хитринка. Это заставило девушку напрячься сильнее. — Я тут отвоевал у Шекера немного сладостей тебе. Лучшее лекарство от всякой напасти! Здесь лукум и локма. Ну и куда без чая? Так приятно стало от подобного жеста со стороны Гюль-аги, что Полина расплылась в умилении и даже чуть не пустила слезу. — Спасибо большое. Как ты это мимо Сюмбюля пронёс? — коротко хохотнув, поинтересовалась рыжеволосая. Евнух устроился на краю кровати и расположил поднос между собой и Хюррем. Та сразу схватила лакомый шарик, запустив в рот. — Ох, повезло плут занят был. Но чую этот прекрасный аромат приведет его прямо к нам. У него нюх на такое отличный! — Значит нужно хомячить активнее! Полина напихала ещё пару-тройку сладостей и немного смутилась, когда увидела вопросительный взгляд Гюль-аги. — Фто? — Хомячить? Рыжеволосая похлопала глазами,не осознав сразу.«Н-да. Забыла, что они такой сленг ещё не используют. Ну ничего. Обучим.»
Девушка с трудом прожевала и запила дело чаем, после чего ответила: — Нууу... Хомяки ведь поесть любят и щёки себе набивают, а ты когда в еде торопишься точно так же делаешь. Вот и получается хомячишь. По выражению лица евнуха Хюррем поняла, что не понял он, поэтому махнула рукой. — Ладно. Неважно. Лучше расскажи, как там госпожа? Гюль-ага тяжело вздохнул и взгляд потускнел. — Держится, конечно, не показывает, но видно, как беспокоится. Повелителя скорее ждёт. Весь дворец проверили. Пока ничего не нашли. В гареме не спокойно. Хюррем опустила глаза на почти опустевший поднос.«И не найдёте, пока Виктория сама себя не выдаст по глупости. Надо как-то подтолкнуть... Хмм...»
— Гюль-ага, — Полина склонилась ближе к евнуху, ведь несмотря на то, что в лазарете они были одни, девушка всё равно боялась невольных свидетелей. — Будь внимателен к Виктории. Иной раз приглядись, последи... Осторожно только. Тёмные брови поднялись вверх в удивлении. — Это ещё зачем? Ей кстати Валиде имя дала. Садыка теперь. — Да... Мне это не важно. Просто сделай, пожалуйста, как я сказала. Понимаешь... Не нравится она мне. Предчувствие на ее счёт какое-то нехорошее. А оно никогда меня не подводило! Всё-таки сомневаясь Гюль-ага неохотно согласился. — Ладно. Надеюсь, меня это к беде не приведёт. — Говорю же, осторожно. Не привлекай внимания. Хюррем позволила себе небольшую вольность и подмигнула, чем ввела Гюль-агу в смешанные чувства. Ему тут же стало неуютно, поэтому евнух решил покинуть девушку. — Засиделся я тут с тобой. Пойду. Иначе от Дайе Хатун влетит. Рыжеволосая удерживать не стала. Гюль-ага отправился к двери, пока Полина отложила поднос, на котором ещё оставалось лакомство.«Что-то наелась я. Обед не полезет чую. Полезно всё-таки иметь хорошие отношения с евнухом. Надеюсь, ему удастся поймать на чём-то Викторию. Однако как я это потом использую? Ладно. По ходу дела разберусь. Главное, чтобы ещё кого не убила...»
***
В покоях царила напряжённая тишина. Из-за сложившейся ситуации Валиде Султан была не в духе, а Хатидже Султан рядом вовсе подавленная. Девушка то и дело вздыхала, глядя на окно, пока Хафса думала, как бы сообщить одну новость, о которой узнала накануне. Женщина искоса кидала взгляды на дочь, собираясь с мыслями и наконец-то решилась. — Я получила весть от Шах-и-Хубан. На днях она нас навестит с мужем. Они уже в пути. Хатидже вздрогнула и похлопала глазами, пытаясь понять, правильно ли расслышала мать. — Она не объяснила с чего вдруг решила приехать, тем более в такое время года? — следом девушка хмыкнула, быстро найдя ответ самостоятельно. — О чём я? Зная сестру, её ничто не остановит на пути к цели. Валиде Султан снисходительно улыбнулась и накрыла ладонь дочери своей. — Хатидже, постарайся быть теплее к сестре. Мы так редко видимся. Оставь все обиды в прошлом. А обижаться было действительно за что... Невольно навеяли воспоминания прямиком из Манисы, однако Хатидже тряхнула головой, не желая вновь грузить сердце и голову. — Мама, вы знаете, я не начинаю первая, но вот Шах уколоть меня всегда только рада. Женщина покачала головой. — Перестань. Обе друг друга стоите. Обстановка начинала сдавливать сильнее, и Хатидже держалась всё труднее. Чтобы не вспыхнуть, госпожа решила уйти не только от разговора, но и из покоев. — Хорошо. Не будем об этом. Если позволите, то я бы хотела пойти прогуляться. И Валиде не нашла повода возразить. — Конечно. Только будь осторожна. Времена неспокойные.***
Снежное одеяло окутывало всё вокруг. Хатидже брела по тропинке не имея цели, пока на лицо и волосы опускались снежинки. Хруст под ногами разрезал тишину, что поселилась, казалось, намертво в саду. Наедине мысли атаковали особенно сильно. Девушка думала о многом: о себе; о своей жизни; о мечтах, которым суждено остаться лишь в её голове; об загадочном убийстве и в конце концов о сестре, чей скорый приезд настораживал. Под такой расклад тропа привела её к конюшне, в которой она была не так давно. Хатидже замерла, наблюдая за тем, как Рустем заботливо подкармливал ее лошадь. Луна выглядела довольной. С удовольствием уплетала лакомство и ластилась к мужчине то ли благодаря, то ли прося добавки. Губы тронула улыбка, и госпожа решила дать о себе знать. — Рустем-ага, разбалуешь её. Понравится и слушаться перестанет. Конюх резко развернулся, никак не ожидая гостьи, однако госпожу был рад видеть, о чём сказал сияющий взгляд. — Приветствую, госпожа. Не беспокойтесь. Со мной они знают меру. Хатидже кивнула и приблизилась к лошади, сражу же коснувшись гривы. Луна фыркнула и потыкалась влажным носом в хозяйку, вызвав у той короткий смех. После к ней снова вернулась печаль, что так давила на душу. От Рустема, конечно, не скрылись изменения. Он знал: госпожа вряд ли поделится с ним своими мыслями, однако равнодушным к этому он тоже остаться не мог. — Сколько вы сюда приходите, я замечаю, как вам от чего-то тревожно, грустно. Иногда стоит высказаться, иначе этот груз утянет во мрак. Хатидже вздохнула, подняв глаза на конюха, а затем отвела взгляд. Сглотнула ком в горле. — Вы наверняка слышали об убийстве во дворце. Впрочем, это одна из множества причин. Есть вещи, которые я не могу вам поведать. Рустем понимающе кивнул. Между ними воцарилось безмолвие. Хатидже задумчиво гладила Луну, пока конюх наблюдал за ней с не скрытым интересом, который девушка ещё не замечала, а после с губ сорвалось: — Знаете, в лесу есть одно прекрасное место. Когда что-то сваливается на плечи я еду туда и там всё встаёт на места. Если вы пожелаете, то по весне я покажу вам его. Хатидже крайне удивились такому предложению, но так же оно вызвало в ней нечто приятное, что она пока не могла объяснить хотя бы самой себе. — Я запомню ваши слова. А пока подготовьте мне Луну...***
Когда солнце укатывалось за горизонт, забирая с собой краски с неба, в Топкапы вернулся Султан вместе с главным наследником. Мустафа всю дорогу был молчалив, совершенно не обращал внимание на отца, и Сулейман с горечью понимал и принимал причину такого поведения. Совесть скребла где-то на подкорке навязчиво, от чего нервы натягивались струной. Всё чаще в голове всплывал вопрос: правильно ли он поступил? А затем шёл чёткий ответ: правильно. Иначе он просто не мог. Невольно мужчина провёл параллель со своим отцом. Селим Явуз не задумываясь, завёл бы над головой Махидевран клинок, но Сулейман так бы не смог. Он нашёл самое лояльное решение, однако сыну всего не объяснишь. По крайней мере пока он мал. — Отведите шехзаде в его покои, — отдал Султан приказ служанке и опустил взгляд на мальчика, погладив по голове. Мустафа не отреагировал. Лишь скрестил руки на груди. Сулейман вздохнул, решив не наседать на сына. — Позже я тебя навещу. На том Сулейман стремительно отправился в свои покои, желая на время закрыться там и хорошо обо всём подумать. По дороге ему встретился Сюмбюль-ага, что принялся лебезить и о чём-то пытаться донести, но мужчина отмахнулся от него, только слова о Шах Султан заставили замереть. Евнух быстро поведал, что сестра направляется в столицу, и Валиде Султан наказала готовиться к ее приезду, хотел было добавить о ситуации во дворце, но Сулейман поторопился дальше, снова не дослушав. Однако на подходе появился Ибрагим и вид его явно был беспокойный. — Повелитель, рад, что вы наконец вернулись, — склонился Паргалы. Повелитель окинул взглядом друга и сразу лениво задал вопрос в лоб: — Что-то случилось, Ибрагим? Визирь уловил, что мужчина был чем-то расстроен, но и молчать не мог. — Да... Есть одно дело. Касается Фирузе Султан. Ибрагим знал, на что надавить, дабы Султан выслушал сразу и не прогадал. Сулейман тут же оживился. — За мной. Государь вихрем ворвался в покои, и следом вошёл Паргалы. Грек решил не ходить вокруг, да около и начал рассказ сразу прямо с сути. На лице Сулеймана сменялось множество эмоций. От их переизбытка стоять на месте было невозможно и Султан заходил из стороны в сторону. — Во дворце увеличена охрана. Убийцу усердно ищут, но зацепок пока никаких... — Значит плохо ищут! — рявкнул Сулейман. Ибрагим опустил голову, подумав, что опровергать будет лишним и наблюдал за мечущимся Султаном исподлобья. В какой-то момент мужчина остановился и потёр переносицу. — Ещё Шах сюда едет. А убийца по дворцу гуляет! Услышав имя госпожи, Ибрагим вздрогнул и поднял голову, пока в голове пронеслись далёкие воспоминания... Сулейман заметил реакцию Паргалы и нахмурился, приблизившись к визирю. Лицо разгладилось, но вот сталь из голоса не исчезла. — Всё ведь в прошлом, Ибрагим? Даже напоминать не пришлось, что имел в виду Султан. Грек прекрасно понял. — Конечно, повелитель. С вашего позволения я пойду. Расследование не должно стоять на месте... Сулейман лишь кивнул и под его пристальный взгляд Ибрагим покинул покои, уже в коридоре выдохнув. Стало невыносимо душно, из-за чего мужчина отодвинул ворот кафтана и прошептал себе под нос: — Этого только не хватало...***
Погружённая глубоко в себя, Садыка шла из кухни и несла в руках чай на основе трав для Валиде Султан. После убийства девушка стала довольной нервной и вздрагивала от каждого шороха. Она знала: вероятность того, что выйдут на неё достаточно мала, но переживала всё равно. К тому же этой ночью ей снилась покойная, после чего было невозможно сомкнуть глаз. Мельком Виктории мерещился образ Айше, доводя чуть ли не до паники. Неожиданно кто-то схватил ее за руку и потянул в проём, где царила темнота. Девушка даже вскрикнуть не успела, лишь сердце бешено забилось в груди. И каким-то чудом удалось сохранить напиток. — Не кричи только. Это я, — раздался шёпот над ней, и конечно Садыка узнала его обладателя. Более-менее успокоилась. — Бонжук, сколько раз говорила не появляйся так! — шикнула она в ответ. — Не злись. Лучше скажи, та девка твоих рук дело? Викторию даже обидело то, что он сразу подумал на неё. Девушка отвела взгляд и поправила волосы. Так она делала, когда переживала. — Моих. Она увидела нас! Рассказать хотела. Я не могла дать ей уйти. Зато браслет пригодился. По очертаниям Садыка поняла: мужчина довольно улыбнулся. — Сообразительная какая... Девушка хмыкнула. — Рано радуешься. Валиде не верит в ее вину, а Султан тем более не поверит. — Но зёрна посеяны, а мы подкинем ещё, — послышался шорох одежды, словно Бонжук что-то достал. — Есть в гареме одна Фатьма Хатун... Подбрось ей это. — мужчина протянул маленький свёрток. Садыка взяла его и повертела, с сомнением взглянула на собеседника. — Что ты задумал? Или... она?... — Слух по гарему нужно один пустить. Впрочем, ты сама скоро узнаешь, — затем мужчина выдержал странную паузу и что-то вспомнив, достал маленькую склянку с янтарной жидкостью. — Чуть не забыл. Держи вот. Подливай Валиде Султан в питье или жидкую пищу по паре капель. Садыка округлила глаза и воскликнула: — С ума сошел?! Её то зачем?! Бонжук приложил палец к губам девушки и шепнул: — Тихо. Надо так. Не переживай. Главное их свойство накопительный эффект, что медленно будет воздействовать на сердце. В конце концов спишут всё на старость. Ответила Садыка сквозь зубы. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь...