О том, что осталось

Я когда-то молился так много, Что порой удивлялся и сам. Ежедневно просил я у бога, Шёл тропою нахоженной в храм. И меня тогда слышали даже, Но травой поросла та стезя. Михаил, взявши меч, встал на страже, И мне в храм теперь больше нельзя. Я, наверно, лет пять не молился, Ухитряясь без этого жить, А сегодня, вот, в храм устремился, Но порог не посмел приступить. Потому за тебя я не в храме — В чистом поле под небом молюсь. Не с розарием, не со свечами, И теперь в храм уже не ломлюсь. Ты сейчас где-то под потолком, На себя и врачей смотришь вниз. Я прошу только лишь об одном: Что бы ни было там, ты вернись. Я все это уже проходил. Ничего там хорошего нет. Если б вправду хорош он так был, Тот мерцающий призрачный свет, Как ты думаешь, я бы стоял На коленях средь поля сейчас? Слишком многих с весны я терял, И, увы, слишком многих не спас. Не дури, возвращайся ко мне. Только выживи. Выживи, блядь! Как, в глаза твоей глядя жене, Что не выжил ты, мне сообщать? Вспоминай: тебя малая ждёт, Что читать научилась едва. Твоя Юлька башку мне свернёт, И, уверен я, будет права. Ну, давай же, живи и дыши. Не пари там, иди к живым вниз. Ты куплет обещал — допиши, Дорисуй на плечо мне эскиз. Вспоминай: мы мечтали потом, Сад жасмином вам весь засадить И отстроить разрушенный дом. Вспоминай и вернись. Надо жить.