***
День конкурса:
Феликс и Хёнджин ночевали в комнате танцоров. Просто они предполагали, что, возможно, после того как Джисон и Ёнбок рассказали эту ужасную историю их прошлого, Хану станет легче подпустить к себе Минхо. Потому что Джисон должен постепенно начинать ему верить. Впрочем, так и произошло. Феликс проснулся первым. Блондин, конечно, был очень тактильным, любил всех обнимать и ластиться, как котёнок, но… Оказывается, всю ночь он спал прямо на Хёнджине. Вот полностью. Как одеяло, только это был Феликс. Его голова лежала на мирно вздымающейся груди, ноги парней были переплетены, а пальцы рук сцеплены в замочек. Идиллия, да и только. Феликс решил больше не мешать Хёнджину дышать, поэтому начал медленно вставать. Хван сразу проснулся, не чувствуя привычной тяжести и родного тепла на себе. Хёнджин с трудом разлепил глаза. — Ликси? — Подумал, что тебе тяжело… — Феликс смущённо улыбнулся и почесал свой маленький носик. Хёнджин усадил его обратно на себя, не давая слезть. Ликс сидел, перекинув одну ногу через торс Хвана, руками упираясь в его подкаченную грудь. Феликс сейчас выглядел просто великолепно. Слегка растрёпанные волосы свисали, прядками попадая на лицо и мешая смотреть на парня перед собой. Глаза чуть сощурены из-за утреннего раннего солнца, которое так и норовило ослепить. Хёнджин смотрел на сидящего на нём парня и не мог налюбоваться. Потому что Феликс правда прекрасен. Хван протягивает руку, касаясь шёлковых блондинистых волос и заправляя их за ухо. Феликс поймал ладонь Хёнджина, прижимаясь к ней щекой, прося больше ласки, как маленький котёнок. Хёнджин улыбнулся, нежно поглаживая бархатную веснушчатую щеку. Феликс неосознанно качнулся, создавая в области паха Хёнджина трение. Хван дёрнулся, прикрывая глаза и шумно сглатывая вязкую слюну. Феликс почувствовал реакцию Хёнджина. Блондин расплылся в довольной улыбке чеширского кота и двинул бёдрами ещё раз, только сильнее надавливая на пах парня под собой. — Феликс… — Хёнджин начинал возбуждаться. Вообще-то Феликсу не обязательно было стараться для этого, ведь один вид Ёнбока чего только стоит. — Что, Джинни? — Ликс наклонился к уху Хёнджина, задавая этот вопрос шёпотом, задевая мягкую мочку, которая так и привлекала внимание Ёнбока. Феликс не удержался, обхватывая сладкий участок кожи, слегка оттягивая его зубами и сразу же зализывая влажным языком. — Блять, Ликси… — Хёнджин закатил глаза, откидывая голову назад настолько, насколько это было возможно. Хван переместил руки с матраса на ягодицы Феликса, сразу же сжимая их. Господи, как же давно он хотел это сделать… С самого первого дня, когда Ёнбок ходил в своих этих свободных внизу, но зауженных сверху чёрных шортах, которые так идеально подчёркивали его и без того накаченный зад. О да, Хёнджин заметил это сразу. Феликс шумно выдохнул в шею Хвана, вызывая у того новую волну мурашек. Ёнбок только и мечтал о том, чтобы Хёнджин прикоснулся к нему. Видимо, мечтам свойственно сбываться. Ликс дотронулся губами до холодной кожи на шее, оставляя на ней влажные следы от сладких поцелуев. Хёнджин сильнее сжал пальцы, впиваясь в ягодицы ещё мощнее, заставляя Феликса прогнуться в пояснице и коснуться своей грудью груди Хвана. Ёнбок дошёл поцелуями до подбородка, поднимаясь к долгожданным губам. Хёнджин тут же подался вперёд, проводя языком по нижней губе Феликса. Блондин открыл рот, переплетаясь с Хваном языками. Поцелуй был мокрый, чмокающие звуки то и дело разносились по комнате танцоров, наполняя её настроением похоти. Феликс переместил одну руку Хёнджину на шею, немного сдавливая её, но оставляя возможность дышать. Хван лишь блаженно улыбнулся и издал полустон прямо в поцелуй. — Ликси, если мы сейчас не остановимся, то я… — Феликс заткнул Хёнджина очередным поцелуем, проходясь своим языком по верхнему ряду зубов, затем по нижнему, полностью вылизывая рот парня под собой. — Я прошу остановиться? — тихо спросил Ёнбок своим басистым голосом, в котором сейчас проскакивали нотки игривости. Хёнджин принял это как зелёный сигнал, тут же переворачиваясь, подминая возбуждённого Феликса под себя и нависая над его раскрасневшимся лицом. Хван пересёкся взглядом с Ёнбоком. Глаза блондина были наполнены нескрываемым желанием. Если бы парни находились в темноте, то, Хёнджин уверен, зрачки бы демонически блестели в свете луны. Джинни начинает аккуратно целовать оголённые ключицы Феликса, грудь которого рвано поднималась и опускалась. Ёнбок зажал в своих маленьких кулачках одеяло. Хёнджин исследовал тело, чередуя то нежные и влажные поцелуи, то рваные, с укусами и оттягиванием тонкой ангельской кожи. Хван сам шумно дышал, выдыхая огромный поток воздуха Феликсу в ключицы, вызывая табун мурашек. Хван оттянул край майки Ликса, перемещаясь поцелуями на накаченную грудь. Феликс приподнялся, позволяя стянуть с себя ненужный верх одежды, и Джинни откинул его куда-то в сторону. Хёнджин любовался телом перед собой. В который раз Хван убеждается в том, что красота Феликса неземная. Веснушки были и на ключицах, и на плечах, даже немного переходили на грудь. Кубики пресса были обрамлены идеальным контуром, доказывая, что все мучения Феликса на тренировках были не напрасны. Ёнбок покорно лежал, не шевелясь, давая Хёнджину рассмотреть себя. Налюбовавшись, Хван вновь припадает к уже полностью оголённой груди, находя губами возбуждённый сосок и вбирая себе в рот. Свободной рукой Хёнджин находит вторую горошинку, зажимая её между указательным и средним пальцами, играясь с ней. Феликса выгнуло дугой, он простонал, закатывая глаза. Хёнджин нашёл одно чувствительное место блондина. Хван прикусывает сосок, слегка оттягивая его, наслаждаясь сдавленными стонами блондина. — Хёнджин… Прошу… — Хван снова прикусил сосок, прерывая просьбу блондина. Ведь Феликс сам не знал, о чём просил, он просто просил… Хёнджин спустился ещё ниже, обводя языком контур каждого кубика. Хван вцепился в талию Феликса, оставляя на ней белые следы от коротких ногтей. Феликс запустил одну руку в волосы Хёнджина, зарываясь в них пальцами, слегка царапая кожу головы. Хван рыкнул, спускаясь ещё ниже. Его дыхание опалило участок кожи, который находился прямо около резинки брюк, уже порядком мешавшим. Обоим. — Позволишь? — Да-а… — Феликс сказал это громче положенного, тут же стыдливо замолкая. Хёнджин усмехнулся, расстёгивая ремень на белых штанах блондина, стаскивая их вместе с боксёрами. Хван приподнялся, снимая с себя футболку, демонстрируя Феликсу свой голый торс. Ёнбок улыбнулся, садясь на кровати и сразу же прикасаясь губами к желанной груди. Блондин не оставлял без внимания ни одного участка кожи, при этом нежно гладя пальцами шрам Хёнджина. Хван закрыл глаза, откидывая голову назад и обнимая Феликса двумя руками в попытке быть к нему ещё ближе. Феликс дошёл до шеи, оставляя на ней внушительного размера засос, который скоро обязательно покраснеет. Прикусив напоследок тонкую кожу, блондин добрался до долгожданных сладких губ, которые тоже успели изголодаться по Ёнбоку. Парни переплетаются языками. Хёнджин целовал то нежно, то страстно, вызывая взрыв эмоций у Феликса. Хван опускает руку на уже истекающий смазкой член Ёнбока, проводя по нему вверх-вниз. Феликс простонал в поцелуй, случайно прикусывая нижнюю пухлую губу Хёнджина. Хван толкнул Ёнбока обратно на матрас, так и не отнимая руки от члена блондина. — Феликс… Я никогда не делал этого… — Хёнджину стало тяжело. Было как-то стыдно говорить об этом Феликсу. Однако блондин покорно слушал, не встревая и не высмеивая. — Скажи, что я… Кхм… Должен сделать? Феликса умилила эта картина. Даже немного позабавила. Просто полностью голый Ёнбок, просто сидящий на нём Хёнджин в одних штанах с его членом в руках. Действительно. — Нужно растянуть меня, — Феликс ответил совершенно спокойно, смотря прямо в глаза Хвана. Тот кивнул. Хёнджин развёл ноги блондина в стороны, умещаясь между ними и нежно проводя по голым бёдрам. — Только… — Хван испуганно остановился. Он уже что-то сделал не так? — Не мог бы ты… — Феликс кивком головы указал на брюки, которые, к слову, до сих пор находились на Хёнджине. — О, прости… — Хван сразу же снял штаны, откидывая их туда же, куда полетела и предыдущая одежда. Феликс наблюдал за ним с интересом. Ёнбок потянулся к тумбочке, доставая из верхнего ящика смазку и пачку презервативов. Хёнджин шумно сглотнул. Хван неуверенно открыл прозрачную бутылочку, выдавливая себе на пальцы немного холодной жидкости. — Говори, если я делаю тебе больно, — Феликс кивнул. Больно будет, но не так сильно. Долгое отсутствие половой жизни, конечно, сказывается на ощущениях, но в пределах разумного. Хёнджин подставил указательный палец к колечку мышц, аккуратно обводя вокруг. Феликс вздрогнул от контраста температур. Хван медленно и аккуратно начал вводить палец, внимательно следя за реакцией Феликса. Тому было неприятно, но не болезненно, вполне терпимо. — Давай второй… — Хёнджин выполнил просьбу блондина, добавляя средний палец, а затем разводя их на манер ножниц. Феликс еле шикнул, сморщив нос. Хван встрепенулся. — Больно? — Продолжай, — всё, что сказал Феликс. Хёнджин неуверенно кивнул, но всё же продолжил медленно двигать пальцами. Феликс тихо стонал, слегка извиваясь и жмурясь от движений Хвана. Через некоторое время Хёнджин понял, что Ёнбок привык, и осторожно добавил третий палец. Феликс вскрикнул, резко дёрнувшись, Хёнджин тут же остановился. — Подожди немного… Мне… Больно… — Конечно, — сказав это, Хёнджин поднялся обратно к Феликсу, нежно целуя блондина в мягкие влажные губы. Хван старался вложить в поцелуй всю свою нежность и заботу, с которой он относился к блондину. Феликс отвечал охотно, запуская свою руку в любимые длинные волосы и слегка оттягивая их до сладостной боли. Почувствовав, что Ёнбок расслабился под таким напором ласковых поцелуев, Хёнджин возобновил медленные, равномерные движения пальцами, стараясь приносить Феликсу как можно меньше дискомфорта. На этот раз Ликсу было уже не так больно, ведь его отвлекал своей лаской Хёнджин, а это было сложно не заметить. Хван вынул пальцы с характерным мокрым и пошлым звуком и решился на небольшую шалость. Встав перед лежащим блондином, Хёнджин облизнул все три свои пальца, смотря прямиком в полные удивления глаза Феликса. Во рту остался горький привкус клубники и вкус самого Ёнбока. Хван облизнул губы. — Вкусный… — Феликс закатил глаза от удовольствия, моментально притягивая Хёнджина к себе и целуя его в такие желанные губы. Хван улыбнулся, нежно гладя талию Ёнбока. Феликсу снесло крышу от переизбытка эмоций и ощущений. Худое подкаченное тело, придавливающее блондина к матрасу, его горячая кожа, о которую можно обжечься, создавали впечатление правильности. Феликсу до дрожи хотелось большего. — Хёнджин… Пожалуйста… — и Хван не стал больше мучить Ёнбока. Он и сам был на грани. Хёнджин спустил Феликса вниз, подминая его под себя, а сам потянулся за презервативом и смазкой. Смотря Ёнбоку в глаза, Хван ртом открыл маленький пакетик, выплёвывая верхнюю тонкую полосочку в сторону. Быстро раскатав презерватив по члену, Хёнджин вновь выдавил приличное количество смазки и, предварительно её разогрев, размазал по половому органу. Хёнджин подставил головку возбуждённого члена ко входу. Ёнбока всего трясло от желания, он закатывал глаза и как в бреду просил: «пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста». Хван медленно вошёл, всего лишь наполовину, но этого хватило, чтобы оба издали стон. Наклонившись к лицу Феликса и оставив на его миниатюрном носике лёгкий поцелуй, Хёнджин вошёл до конца. Внутри блондина было очень тепло и узко, а от того, что Ёнбок его неконтролируемо сжимал, хотелось кончить уже сейчас. Хёнджин начал двигаться. Хван переплёл пальцы Ёнбока со своими, придавливая их к матрасу. Феликс сдавленно стонал, извиваясь под певцом. Ёнбок обхватил накаченный торс ногами, желая быть максимально близко к Хёнджину. Хван входил глубоко, но осторожно. Помимо собственного комфорта он ещё успевал думать о том, как не сделать больно Феликсу, а это было куда важнее. Ёнбок слегка привстал, насколько это было возможно, прижимаясь губами к истекающей потом шее, оставляя на ней влажный грубый поцелуй, который обязательно потом станет очередным красным пятном. Хван рыкнул, меняя угол проникновения, закинув одну ногу Феликса себе на плечо. Хёнджин сразу же попал по комочку нервов, вырывая из Ёнбока громкий сладостный стон. Блондин откинул голову на подушки, блаженно закатывая глаза и слегка жмурясь. — Нашёл… — тихо констатировал Хёнджин, продолжая попадать по простате и ловить громкие, срывающиеся на хрипоту стоны парня под собой. Хван максимально ускорился, наваливаясь на Феликса и зажимая его истекающий естественной смазкой член между разгорячёнными потными телами, создавая для него дополнительное трение. Феликс громко дышал прямо в ухо Хёнджину, Хван из раза в раз попадал по простате Ёнбока, доводя обоих до желанной разрядки. Хватило буквально несколько секунд, прежде чем Феликс взорвался на множество осколков, которые вызывали у него перед глазами потемнение. Колечко мышц блондина начало непроизвольно сжиматься, создавая Хёнджину дополнительное трение. Этого хватило для того, чтобы после нескольких глубоких и прерывистых толчков Хван кончил следом. Хёнджин упал на быстро вздымающуюся грудь Феликса, утыкаясь лицом в шею блондина. Ёнбок крепко обнял Хвана, стирая маленькие капельки пота с его горячего тела. Положив ладошку на голову Джинни, Феликс начал нежно гладить его по волосам, перебирая некоторые спутавшиеся прядки своими маленькими пальчиками. Поцеловав напоследок и без того исцелованную и искусанную шею Ёнбока, Хёнджин перевернулся на спину, утягивая блондина за собой. Феликс лёг на грудь Хвана, поудобнее устраиваясь на ней. Они не могли оставить друг друга без последних ласк. Оба парня чувствовали невероятную усталость, но они абсолютно точно были счастливы. Они наконец-то это сделали. Они окончательно переступили черту дружбы. Вместе. Это делало их счастливее.***
Конкурс было решено проводить в уже родной школе танцоров. Им в общем-то было всё равно, главное, чтобы место, где им придётся танцевать, было хорошим. А сцена была просто великолепной. Сам зал, отведённый под концерты и различные мероприятия, был невероятно большим. Мест для зрителей было настолько много, что ряды сидений уходили далеко вверх. Видимо, при разработке плана строительства этой аудитории уже подразумевалось проведение масштабных мероприятий, на которых обязательно будут приглашены гости из других учебных заведений. Сцена тоже была достаточно большой. Её пол был выложен идеально ровным коричневым паркетом, где не торчало ни единой острой дощечки, ни единого гвоздика. Танцевать на такой сцене было огромным удовольствием. Аппаратура для выступлений тоже была шикарной и роскошной. Большой пульт управления спецэффектами и музыкой находился в самом конце зрительского зала, наверху. Над сценой было огромное количество прожекторов — одни вращались, другие двигались вперёд-назад, третьи светили разными цветами, четвёртые делали всё ранее перечисленное вместе. В общем, зал был оснащён самыми новейшими технологиями, и выступать в нём было, на самом деле, огромной честью для артистов, особенно начинающих. Конкурс начнётся через три часа, но Хёнджин, Минхо, Феликс и Джисон уже на месте. Парни ещё раз решили прогнать своё выступление от начала до конца, чтобы понять, есть ли где у них ошибки. Но ошибок не было. Всё складывалось идеально. Даже слишком. Певцы и танцоры ушли в гримёрную, которую им «любезно» предоставила ворчливая Луиза. Феликс и Джисон так много выступали, что давно привыкли наносить себе и друг другу макияж. Так как костюмы были выбраны в чёрном цвете, макияж было решено делать соответствующий. Нанеся тёмные тени и подведя их недлинными чёрными стрелками, танцоры были довольны своим внешним видом. Костюмы были представлены чёрными узкими латексными штанами с завышенной посадкой, которые идеально подчёркивали накаченные ягодицы Феликса и тонкую талию Джисона. Верх был выполнен полупрозрачной сетчатой тканью чёрного цвета, которая так или иначе открывала вид на накаченные торсы танцоров. Конечно, этот момент не особо нравился что Хёнджину, что Минхо, но делать нечего. Особенно когда подобные костюмы смотрятся выигрышно. Зал начал постепенно наполняться зрителями. Приехало много новых участников из других таких же элитных и богатых школ. Все они собирались за сценой. Там участники разминались, знакомились и оценивали возможности противников. Кто-то был умнее и при конкурентах свои номера уже не отрабатывал, дабы не показывать лишний раз свои навыки и умения. — Блять! У меня нихуя не получается! — Минхо недовольно швырнул бедную кисточку на туалетный столик. Та с грохотом приземлилась, размазывая чёрную краску по столешнице. Минхо недовольно надул губы и скрестил руки на груди. Почему у Хёнджина вот получается, а у Ли нет? Перед Минхо сел на корточки смеющийся Джисон. Он по-доброму смотрел на в шутку разгневанного Ли, который в таком настроении выглядел очень забавно. — Помочь? — Джисон искренне улыбался, даря свою улыбку именно Минхо. Ли хотелось прыгать от счастья и осознания того, что он всё делал правильно. Он считал свои попытки стать ближе к Джисону жалкими, в то время как сам Хан каждый раз, изо дня в день только и ждал нового шага от Минхо. Потому что сам что-то сделать для парня Хан тогда не мог. Минхо неуверенно кивнул. Джисон взял некогда брошенную Ли кисточку со стола и, набрав ею достаточное количество чёрной подводки, приблизился к лицу Минхо. Ли смотрел в глаза неотрывно, взглядом пробираясь в самую душу, заглядывая внутрь подсознания, переворачивая там всё с ног на голову. — Нижнее веко нужно? — Угу. — Тогда посмотри наверх, — Минхо выполнил просьбу, начиная разглядывать «очень интересный» белый потолок. Вместо красивого лица Хан Джисона смотри на бетонную плиту, Господин Ли. Уж будь добр. Джисон начал уверенно водить кисточкой по нижнему веку Минхо, выводя идеально ровную чёрную линию строго под коротенькими ресничками. Горячее дыхание Хана опаляло подбородок Ли. Минхо так хотелось прикоснуться к Джисону, обнять его, но на деле он лишь покорно сидел и рассматривал дурацкий потолок. Феликс и Хёнджин уже давно были готовы и сейчас просто сидели на огромном красном пуфике, который находился в каждой гримёрной, и мирно спали. Конечно, утро то у них было весьма энергозатратное. Дверь неожиданно открылась. В гримёрную нагло ввалились Чанбин и Сынмин, последний тут же закрыл дверь, делая будущий разговор приватным. — Так-так-так, готовитесь, как я вижу? — Чанбин противно ухмыльнулся, рассматривая испугавшегося и тут же отскочившего от Минхо Джисона. Хану повезло, что он не видел взгляда Ли и не знал, о чём тот думает, иначе он давно бы убежал из этой школы подальше. Ведь в ней, похоже, скоро случится убийство. Может быть даже двойное. — Что вам надо? — Хёнджин и Феликс проснулись сразу же после того, как вошли эти двое. Просто от такого громкого хлопка дверью невозможно было не проснуться. Сынмин обернулся на звук, расплываясь в довольной чеширской улыбке. — Да так… Ничего… Решили навестить старых друзей… — Сынмин перевёл взгляд на Феликса, который смотрел далеко не дружелюбно. Конечно же, Ёнбок сразу понял, кто эти двое. Просто по гневным взглядам певцов невозможно было не понять этого. Тем более эти два клоуна были одеты в сценические костюмы. — Милая принцесса, — Сынмин кивнул на Феликса. — В каком борделе нашёл? Загляну туда, вдруг повезёт, и смогу найти похожую, — Хёнджин подскочил с места, быстро двигаясь в сторону смеющегося Сынмина. Желание проехаться по его противной роже тянется ещё с тех самых времён, когда эти двое решили кинуть его и Минхо. Феликс поднялся с места вслед за Хёнджином, догоняя того прямо около Сынмина. Ёнбок схватил Хвана за ладонь, начиная тянуть парня в обратную сторону. Почувствовав прикосновение родных рук, Хёнджин сразу же обернулся, переключая всё своё внимание на Феликса. — Не надо, Джинни. Это того не стоит, — Феликс ободряюще улыбнулся и сжал большую ладонь в своих двух маленьких. — Послушай, что говорит твоя новая шавка. Она ведь, как никак, права. Ты же не хочешь вылететь с конкурса, так и не поучаствовав в нём? — ехидно спросил Сынмин, и без того зная ответ на свой вопрос. Хёнджин зло смотрел на по-дебильному улыбающегося Кима. Желание размазать его лицо по полу за последние секунды растёт в геометрической прогрессии. — Скучно тут у вас… — буднично произнёс Чанбин, оглядывая помещение. Со будто бы вообще не слушал этот неприятный разговор между своим другом и Хёнджином. Или же вообще не слышал его, ведь так старательно делать вид, что ничего не произошло, ещё надо уметь. — Поверь, когда эти петухи наедине, им вряд ли скучно… — вновь подал голос Сынмин, с вызовом смотря на сжавшегося под таким напором и такими ужасными словами в свой адрес Джисоном. Минхо тут же встал перед Ханом, закрывая того собой от противных Кимовых глаз. — Съебитесь отсюда, иначе, клянусь, мне будет похуй на этот конкурс. Важнее размазать ваши довольные рожи, — Минхо говорил ровным тоном, заглядывая в глаза то Сынмину, то невозмутимому Чанбину. Только Ким открыл рот, чтобы в очередной раз съязвить, как его перебил Со: — Действительно, что-то мы у вас засиделись… Пойдём, Сынмин, принцессам нужно ещё раз ублажить своих хозяев, а то их по голове не погладят… Или головке… — Чанбин толкнул языком за щекой и нахально поиграл бровями. Минхо хотел было хорошенько врезать, но за спиной послышался еле ощутимый для других ушей всхлип, который остановил его. Чанбин и Сынмин остановились в дверях, Ким перевёл взгляд на Феликса, который в любую секунду был готов остановить Хёнджина. У Хвана на лице было написано, как сильно его бесят эти люди. — И что прям хорошо танцует? — Сынмин брезгливо отбросил любимые Хёнджином мягкие пряди волос Феликса и показушно сморщился. — Или сосёт хорошо? — Ну все блять! — Хёнджин сделал резкий шаг вперёд, Ким отпрянул, ещё чуть-чуть, и нос Сынмина был бы сломан. Если б не одно «но». И это блондинистое «но» сейчас стояло прямо лицом к кулаку Хёнджина, который так и застыл в воздухе. — Не нужно, Джинни. Конкурс покажет, кто сильнее, — Хёнджин вздохнул, согласно кивнул и опустил напряжённую руку вниз. Сынмин и Чанбин на это лишь посмеялись и покинули помещение, громко хлопнув дверью. Минхо знал, что Джисон плачет, но не мог понять, стоит ли конкретно ему сейчас утешать Хана. Феликс аккуратно обнял недовольного Хёнджина за талию, прижимаясь щекой к груди. Хван очень хотел вмазать этим двум уродам, но Феликс остановил его. Хёнджин был зол. Но нежность, с которой его сейчас обнимал Феликс, понемногу успокаивала его разгневанного внутреннего демона. Смирившись, Хёнджин обнял Ёнбока в ответ, крепко прижимая к себе и опуская свой острый подбородок на его светлую макушку. Минхо посмотрел на Феликса, ища в его глазах или жестах хоть какую-нибудь подсказку. Как ему быть? Успокоить Джисона при всех или нет? Как Хан отреагирует на это? Ёнбок заметил беспомощный взгляд Минхо, который так и молил хотя бы о малейшей подсказке. Феликс кивком головы показал в сторону тихо всхлипывающего Джисона и одобрительно улыбнулся. И нет, дело не в том, что Ёнбок не мог отлипнуть от Хёнджина и помочь другу. Нет, совсем нет. Для него друг был, есть и будет на первом месте. Всегда. И что-что, а это не изменится никогда. Просто Феликс видит, как Джисон начинает меняться. Как он подпускает к себе Минхо, как старается его не бояться, как задумывается над тем, чтобы сделать ответный шаг. Феликс всё это видит. Как Минхо всегда думает, прежде чем сказать и сделать. Как Минхо переживает, когда Джисону плохо, и как он принимает его боль… Именно поэтому Феликс не влезает. Он верит Минхо. Ёнбок точно знает, что Ли не обидит его друга. Минхо неуверенно кивнул, поворачиваясь к Джисону. Тот мелко дрожал, запрокинув голову назад, чтобы слёзы не попортили макияж. Минхо вновь стало больно за этого парня. Так больно, что хотелось плакать. Ли прекрасно знает, что такие душевные и психологические травмы залечиваются очень долго, но ему так хочется поскорее увидеть Джисона счастливым… — Хани… — Минхо подошёл совсем тихо, чтобы не спугнуть Джисона, аккуратно положил руку тому на плечо, начиная нежно поглаживать. — Прости… — Хан опустил голову, расстраиваясь ещё больше. Минхо удивлённо глянул на парня перед собой. — За что, Хани? — Джисон посмотрел на Минхо с застывшими в глазах слезами и шмыгнул носом. — За то, что ты так стараешься помочь мне, а я каждый раз плачу… — У Джисона затряслась губа, ещё секунда, и он всерьёз заплачет, поэтому Хан вновь поднимает голову к потолку. — Ты не подумай, я всё прекрасно вижу и понимаю, я не чёрствый камень, я умею чувствовать… Я умею любить… Просто мне тяжело… — Минхо больше не хотел слушать этого. У него и так каждый раз сердце разрывается при виде Джисоновых слёз. Минхо решился на немного наглый и отчаянный, но такой нужный сейчас им обоим шаг. Ли в одну секунду оказался перед Джисоном, заключая того в крепкие чувственные объятия. Хан даже не успел среагировать… Но… Он и не хотел. Его всё вполне устраивало. Джисон медленно, боясь самого себя, приблизился к щеке Минхо, прижимаясь к ней своей пухленькой. Ли осторожно гладил по густым волосам, наслаждаясь моментом, прикрыв глаза. Хан неуверенно положил руки на грудь Минхо, сжимая в одной ладошке ткань сценической рубашки. Под второй рукой Джисон почувствовал бешеное сердцебиение и невольно улыбнулся. Минхо в который раз доказывает свои чувства, особо ничего для этого не делая. В гримёрной загорелась красная лампочка, висевшая над дверью. Она оповещала о том, что всем выступающим пора выдвигаться к сцене.***
За кулисами столпилось очень много народу. От школы парней здесь было всего две команды участников. Первая — это непосредственно Хёнджин, Минхо, Феликс и Джисон, а вот вторая… Второй вообще не должно было изначально быть, ведь от каждого учебного заведения по одной команде, но… Как говорится, продаётся всё, кроме Родины… Поэтому в другом конце закулисья стояли Чанбин, Сынмин, Чонвон и Тэхён. Вообще Феликсу и Джисону довелось познакомиться с певцами этой команды и, надо отдать должное, они были хорошими парнями. Просто любили открывать себе все замки с помощью денег, но не более того. Как люди — они действительно хорошие. Чонвон даже как-то предложил совместную тренировку, некое подобие того, что танцоры делали с Хёнджином и Минхо. Впрочем, ни у Джисона, ни у Феликса возражений на этот счёт не было. Танцоры начали растягиваться, а певцы повторять текст песни, который и без того был идеально заучен. Но Хёнджин очень сильно волновался. Он всегда паникует, ведь к каждому конкурсу Хван относится со всей серьёзностью. Впрочем, так и надо. Из-за волнения своего друга, Минхо уже третий раз прогонял их песню вместе с Хёнджином от начала до конца, тихо напевая строки себе под нос. Феликс сделал выпад вперёд, разогревая и растягивая ягодичные мышцы. Джисон активно вращал коленом. После неудачной поддержки, Хан более тщательно разминает ноги. К танцорам подошёл Чанбин. — Вы это… Не держите зла, мы зашли чисто побесить Хёнджина и Минхо, а то они ходят, рассказывают всем, какие они бедные и несчастные, их кинули танцоры, выставляют нас суками. А я лично с родителями крупно поссорился, мне все карточки заблокировали, мне деньги нужны… Нужно же на что-то жить… — Чанбин театрально вздохнул и слегка печально улыбнулся. Феликс поднялся, вставая напротив Со. — Все хорошо, хён. Ничего страшного, забей, — Феликс похлопал Чанбина по плечу и уже хотел было продолжить разминку, но Со остановил его взмахом руки. — Держи, — Чанбин протянул блондину бутылку холодной воды и неловко улыбнулся. Феликс неуверенно принял подарок, если это можно так назвать, и непонимающе посмотрел на Со. — Всю воду, которую привезли для участников, разобрали в первые тридцать минут, а вы, как я вижу, не успели. Поэтому вот, — Чанбин кивнул на бутылку и пожал плечами. — Нам с Сынмином и одной хватит, поэтому бери, — Со развернулся на пятках и быстро отошёл от Феликса и Джисона, который был удивлён не меньше Ёнбока. — Ты тоже это видел? — Ага… — Джисон недоверчиво посмотрел на бутылку в руках друга, затем перевёл взгляд на Чанбина, который активно перешёптывался с Сынмином. — Может он туда подмешал чего? — Феликс непринуждённо пожал плечами. — Зачем ему это? Да и она запечатана, — Феликс открутил крышечку, которая успела пару раз щёлкнуть, доказывая, что бутылка действительно была нетронутой. — Действительно, зачем… — Джисон недовольно смотрел на Феликса, который пил эту не вызывающую доверия воду и прикидывал возможные варианты развития дальнейших событий. — Да брось, обычная вода. — Надеюсь… Конкурс давно начался. Каждые десять минут на сцену выходили новые артисты. Кто-то выступал соло, кто-то дуэтом, а кто-то, как парни, — целыми командами. Со сцены спустился ведущий, заглядывая за кулисы. — Команда Тэхёна готова? Вы следующие выступаете, — увидев кивок лидера команды, ведущий быстро побежал обратно на сцену. Тэхён и Чонвон быстро поднялись с пола, начиная идти в сторону сцены. Проходя мимо Джисона и Феликса парни остановились, пожелав друг другу удачи. Феликс улыбнулся, провожая певцов на сцену. Чанбин и Сынмин сделали вид, что им очень нужно дойти до другого конца закулисья. Там, где были все певцы. Проходя мимо Хёнджина и Минхо, Сынмин задел плечом Ли, от чего тот сбился с ноты и зло посмотрел на Кима. — Удачно вам просрать. — Взаимно, — ответил Минхо, стараясь поубавить свой гнев. Танцоры гнусно посмеялись, покидая закулисье. — Свиньи. — Согласен, — Хёнджин кивнул, прочищая горло. Феликс и Джисон решили подойти ближе к сцене, чтобы посмотреть на выступление Чанбина и Сынмина. Всегда нужно здраво оценивать силы своего противника. Со и Ким танцевали филигранно. Движения были чётко выверенными, хореография имела логичную динамику и даже был маленький намёк на сюжет. — Неплохо, — Феликс кивнул, соглашаясь со словами друга. Хоть Чанбин и Сынмин вели себя как свиньи, танцевали они действительно хорошо. — Вот вы где… — к танцорам подбежал запыхавшийся Хёнджин. Было видно, что Хван очень сильно волнуется. — А то я потерял вас, уже успел подумать, что вы… Боже, извините, я просто… — Джинни, выдохни, — Феликс ласково улыбнулся, беря руку Хёнджина в свою. — Всё хорошо, мы здесь, мы никуда от вас не ушли, — Хёнджин выдохнул, слегка жмурясь, грудью прижимаясь к спине Феликса. — Я очень волнуюсь. — Всё будет хорошо, — Хёнджин кивнул, вдыхая запах волос Феликса, прижавшись лбом к его макушке. — Команда Минхо, вы следующие, — танцоры и певцы собрались за кулисами, вставая так, как будут выходить. Минхо посмотрел на позади стоящего Джисона и нервно улыбнулся. Как бы Ли не храбрился перед Хёнджином, на самом деле он волновался не меньше друга. Просто кто-то же должен здраво мыслить. — Всё получится, — Джисон улыбнулся и ободряюще погладил Минхо по голове. Если бы парням не нужно было выходить на сцену буквально через минуту, то Ли прижался бы к руке Джисона и замурчал, как довольный кот. Когда ведущий объявил команду Минхо, парни тут же плавно и грациозно вышли на сцену, вставая в нужные позы…***
Выступление складывалось просто отлично. Хёнджин и Минхо пели идеально, вообще не фальшивили, тянули высокие ноты без запинки, привлекая этим всё больше и больше новых фанатов. Хван даже как-то расслабился, на смену напряжению пришёл настоящий кайф от пребывания на сцене. Хёнджину нравилось показывать своё искусство. Тем более вместе с собственным комфортом, уют создавал и рядом поющий друг, который абсолютно во всех ситуациях поддерживает Хёнджина, и танцующий впереди Феликс. Хван уже всё продумал. После выступления он обязательно предложит Ёнбоку стать его парнем. Джисон станцевал свою партию чётко и правильно, ни на секунду не забыв ни единой связки в индивидуальной хореографии. Вперёд вышел Феликс, начиная свой сольник. Блондин исполнял заученные донельзя движения, вызывая своей мимикой и эмоциями большие крики и аплодисменты. Причём и с женской, и с мужской стороны. Феликс делает резкий поворот, кувырок, вновь встаёт и… Прожекторы и софиты показались блондину слишком яркими. Они слепили, смотреть и ориентироваться в пространстве стало тяжелее. Феликс растерянно, но незаметно для зрителей быстро помотал головой, стараясь сбросить непонятное наваждение. В танец вновь вступил Джисон. Хан краем глаза заметил странное состояние друга, но вот что с этим делать — Джисон не знал. Минхо и Хёнджин уверенно пели, на полную отдаваясь своим новым фанатам, число которых с каждой секундой лишь росло. Джисон делает шаг назад, подставляет руки в виде «ступеньки». У Феликса перед глазами почти всё смешалось. Ещё хуже его состояние делал шум в зале. В ушах просто гудело, перед глазами всё плыло, а Ёнбок не знал, как выбраться из этого всего. Блондин знал лишь одно — он должен станцевать до конца. Он обещал Хёнджину. Феликс встаёт на руки Джисона, друг подкидывает блондина вверх… Ёнбок идеально выполняет сальто назад, но в самом конце ошибается, не успевает чётко поставить на ноги. Феликс падает на бок, больно ударяясь головой. Из глаз брызнули никому невидимые в зрительском зале слёзы. Никому… Но не Джисону. Друг всё видел. И что происходит с Ёнбоком тоже понимал. Зал ахнул, зрители повытягивали шеи, повставали с мест, чтобы понять, что же случилось с танцором. Джисон хотел подбежать и помочь, но Феликс бросил лишь короткое «танцуй». Джисону до скрипа в зубах не хотелось оставлять друга в таком положении, но раз Ёнбок ему так сказал, значит так нужно. Хан продолжил танцевать хореографию один, передвигаясь к Минхо, подводя выступление к завершающей части. Когда Хёнджин не почувствовал на своём плече руки Феликса, то нервно открыл глаза. Ну не мог же Хван перепутать хореографию… Не мог же? То, что Хёнджин увидел, привело его в ужас. Прямо перед певцом на полу лежал Феликс, который скорчившись от боли, дрожащей рукой прикоснулся к правому виску. Вся ладонь парня была в алой крови. Хёнджин испугался не на шутку. Но Феликс, удивляя этим абсолютно всех, встаёт на дрожащие ноги, и подходит к Хёнджину. Бегло смотрит на Джисона, чтобы понять, какой момент хореографии сейчас идёт, и подключается к танцу. Феликс прижимается спиной к Хёнджину, медленно спускается вниз и начинает исполнять очень сексуальные движения, двигая тазом. Ёнбок смог синхронизироваться с Джисоном, парни в одно и то же время развернулись обратно к певцам и, дождавшись завершающей ноты, рухнули перед Хёнджином и Минхо на колени. Когда последняя нота была спета, рука Феликса сразу же упала с талии Хёнджина. Хван тут же отбросил микрофон, падая на колени рядом с Ёнбоком. — Ликси? — Хёнджин взял истекающую кровью голову Ёнбока в свои ладони и обеспокоенно посмотрел на парня перед собой. — Ликси, солнышко, скажи мне, что случилось? — у Хёнджина в уголках глаз собирались слёзы. Феликс еле стоял на дрожащих коленях, алая кровь стекала уже и по подбородку, а сам Ёнбок смотрел на Хвана только одним полуоткрытым глазом. — Я обещал тебе танцевать до конца, что бы не случилось… — Феликс еле заметно поднял уголки губ в попытке улыбнуться, но у него ничего не вышло. Последние слова забрали все оставшиеся силы, и Ёнбок начал падать вперёд. Хёнджин тут же подхватил блондина, беря его на руки, обнимая под сгибом колен и под спиной. Голова Феликса безвольно откинулась назад, рука свободно повисла в воздухе… Эта картина ещё больше привела Хёнджина в ужас. Хван тут же побежал в кабинет врача, который, спасибо Господи, находился рядом со сценой. Парень даже не стал дожидаться оценки жюри. «Плевать-плевать-плевать! Как же плевать! Главное Феликс, главное Феликсу помочь!» — всё, о чём думал Хёнджин на тот момент. Ему было всё равно на зал, который испуганно перешёптывался. Ему было плевать и на жюри, которые явно не оценили их выступления… Главное — Феликс.***
После того, как Хёнджин подхватил Феликса на руки и побежал в сторону медицинского пункта, Минхо и Джисон тут же покинули сцену, догоняя Хвана уже перед входом в кабинет врача. Джисон готов был зареветь хоть сейчас. Кто-то может сказать, что Хан слишком уж много плачет, но это далеко не так… Просто он очень сильно любит Феликса и теперь не может простить себе того, что, заподозрив неладное с той бутылкой воды, он ничего не предпринял… Не отобрал, не защитил, не уберёг. Минхо открыл дверь, пропуская Хёнджина в кабинет. Хван тут же подошёл к кушетке, опуская на неё безвольное тело Феликса. Врач подскочил с места, подбегая к Ёнбоку и начиная делать с ним какие-то махинации. Парни отошли подальше, стараясь не мешать врачу, который чётко и уверенно выполнял все нужные манипуляции. — Хани, что там случилось? — Минхо гладил Джисона по спине, стараясь хоть как-то успокоить. — Феликсу стало плохо на сцене… Я заметил это ещё во время его сольника. Его движения замедлились, руки начали еле заметно подрагивать. Он ещё потом начал мотать головой, видимо в глазах потемнело. А следом… Во время сальто он не смог приземлиться на ноги, ударился прямо виском о пол и вот… — Джисон кивнул в сторону друга, которому сейчас перевязывали голову бинтом. — Ты знаешь, почему Феликсу стало плохо, Хани? — Джисон неуверенно кивнул. — Я не могу точно утверждать, но перед самым выступлением к нам подошёл Чанбин и дал бутылку воды. Она, конечно, была запечатана, но есть много других способов ввести в неё какие-либо вещества, просто… Просто Феликс выпил из этой бутылки, а вот я нет. И со мной всё хорошо, — глаза Хёнджина зло потемнели. Это что же получается? Эти долбаёбы мало того, что кинули певцов, так ещё и подмешали хер пойми что в воду и дали её Феликсу? Так получается?! Сейчас Хёнджина ничего не останавливало. Хван оббежал Джисона и направился к двери. Минхо сжал ладонь Хана буквально на секунду и отпустил. — Прости, но я хочу поучаствовать… — Хан кивнул, давая Минхо возможность поддержать друга и отомстить тем ублюдкам. Врач закончил свои манипуляции, разрешая Джисону остаться с Феликсом. При условии соблюдения полной тишины, конечно же. Хан опустился на край кровати, беря ослабшую холодную руку друга в свою, стараясь согреть её собственным дыханием. — Как же так, Ликси… — Джисон смотрел на спокойное лицо друга, который продолжал лежать с закрытыми глазами без признаков жизни. Хан закрыл глаза, позволяя скатиться нескольким своим слезам по щекам. «Не предупредил! Не уберёг! Не спас! Не помог своему единственному другу! Ничего не предпринял, хотя догадывался о каком-то подвохе! Вот Феликс всегда помогает мне…» — Джисону хотелось вскрыться от разрастающегося чувства вины. Оно было повсюду, заполонило всю душу бедного Хана, не давая вдохнуть полной грудью. Как же стыдно перед другом. — С ним всё будет хорошо, не переживайте. Он скоро очнётся, — врач зашёл в отдельную палату, в которой лежал Феликс, чтоб забрать забытые им там очки. Джисон благодарно кивнул. Дедушка в белом халате забавно почавкал губами, надевая на себя очки, и вернулся обратно в свой кабинет. Джисон прижался лбом к груди Феликса, обнимая друга свободной рукой за талию. Хан старался не думать о плохом, лишь о том, как бы поскорее Ёнбок очнулся. Джисон уснул, продолжая лежать на груди своего друга, стараясь подарить ему как можно больше своего тепла. Хан, даже будучи во сне, готов был отдать всё, лишь бы Феликс очнулся. Джисон продолжил бы крепко спать, ведь день действительно выдался очень эмоционально наполненным. Но Хан проснулся от тяжёлой руки Ёнбока, которая нежно гладила по голове. Хан поднял взгляд на друга, стараясь не показывать, как сильно ему стыдно перед ним. Феликс слабо улыбнулся, смотря на танцора из-под опущенных ресниц. — Прости меня… — За то, что я доверчивый человек? Или за то, что я думать не умею? — За то, что не уберёг тебя… — Феликс тихо посмеялся, отрицательно мотая головой. — Ты не виноват… — Ёнбок собрал в себе все силы, чтобы еле ощутимо потрепать друга по голове. Джисон улыбнулся. Что-что, а Феликс не менялся никогда. Он как был ангелом, так ангелом и остался. В палате зазвонил телефон Джисона. Хану пришлось отлипнуть от своего друга, чтобы достать гаджет из кармана рюкзака, который он успел прихватить. — Алло? — … — Да, Хёнджин, он очнулся, — Феликс счастливо улыбнулся, понимая, что Джинни волнуется. — … — Потому что он очнулся только что, задница ты неблагодарная! Я как раз собирался звонить тебе! — Джисон забавно сморщил нос и смешно нахмурился, вызывая у Феликса уже более живую улыбку. — … — Что?! — Джисон удивлённо открыл глаза, смотря на друга. — Это хоть что-то! — … — Блять… Хорошо, я сейчас приду, — Джисон сбросил звонок и виновато посмотрел на друга. — Труба зовёт? — Угу. Спонсор конкурса захотел разобраться во всём этом, поэтому меня зовут, чтобы я объяснил, что произошло. Феликс, я всё расскажу, как есть, — блондин согласно кивнул. — Результаты конкурса решили пока не оглашать, хотят сначала понять, был ли факт попытки устранения конкурентов. — Это радует, — Джисон поднялся с кушетки, закидывая на одно плечо рюкзак и направляясь в сторону выхода из палаты. — К тебе скоро Хёнджин придёт. Он очень волнуется, — Феликс расплылся в довольной улыбке, поудобнее устраиваясь на мягкой подушке. — Отдыхай, Ликси, — сказав это, Джисон покинул палату, закрывая за собой дверь. Феликс погрузился в собственные мысли. Блондин пришёл к выводу, что ему обязательно нужно извиниться перед Хёнджином, ведь именно из-за Ёнбока певцы могут не победить. Как же стыдно… Именно с этими, не очень хорошими мыслями, Феликс вновь провалился в такой нужный ему сон…***
Хёнджин места себе не находил. После того, как он размазал лицо Чанбина, а Минхо Сынмина, певцов позвал спонсор конкурса. В интересах мужчины были честные и красивые соревнования, а не ужасные подставы, граничащие с преступлениями. Хотя в данной ситуации подмешивание в еду вещества, которое сделало с Феликсом такое, как нельзя кстати подходит под какую-нибудь статью. После того, как Хёнджин рассказал предположение Джисона, спонсор и жюри приостановили процесс выставления оценок за выступления и определение победителя. Потому что с участников всех школ выберут первые три места и раздадут призы. А команды Минхо и Тэхёна как раз борются за первое и второе место. После длительного разговора со спонсором, Хёнджина и Минхо наконец-то отпустили, попросив позвать вместо них Джисона. Ли подумал, что лучше всего будет остаться с Ханом, поэтому принялся ждать парня в кабинете, в то время как Хёнджин со всех ног нёсся в палату Феликса.***
Феликс проснулся от непонятного шума за пределами палаты. В коридоре слышался громкий грозный голос, принадлежащий Хёнджину. Ёнбок улыбнулся, открывая глаза и садясь на кровати, готовясь встретить Джинни. — Да! И эти кривоногие потом ещё и такое уродство сделали! — улыбка медленно сползла с лица Феликса. Неужели Хёнджин говорит так о нём? В ответ никакого голоса слышно не было, и блондин пришёл к выводу, что Хван говорит по телефону. — Эти уроды обещали привести нас к победе, а на деле подставили нас, — у Феликса затряслась нижняя губа, а в глазах застыли слёзы. Ёнбок медленно поднялся с кровати, опираясь на дрожащие руки, и подошёл к входной двери. — Да не знаю я, что дальше, мам. Мне теперь со всем этим дерьмом нужно разобраться… — Феликс закрыл глаза, из которых уже во всю стекали слёзы и, нащупав рукой дверной замок, повернул его, блокируя вход. — Феликс? — Хёнджин сбросил звонок, переключая всё своё внимание на дверь, ведущую к блондину. Хван подёргал ручку, но та не поддалась. — Ликси, ты тут? Я могу войти? — Ёнбок уткнулся лбом в колени, подтянутые к груди, и облокотился спиной о входную дверь. Хёнджин начал паниковать. — Феликс? — Уходи, — тело Хвана прошибло током. Холодный липкий страх прошёлся по всей коже, посылая волны бесконечных противных мурашек. — Ликси, почему я должен уйти? Что случилось? Тебе плохо? Позволь мне зайти и поддержать тебя! — Не нужна мне твоя поддержка! Засунь её себе в одно место, понял? — Феликс начал сбивчиво дышать, еле успевая хватать ртом воздух. Хёнджин понял по дрожащему голосу, что Ёнбок плачет. Хван прикрыл глаза, прижимаясь лбом к холодной двери. — Малыш, скажи, что случилось? Пожалуйста… — Уходи! Уходи, слышишь меня?! — Феликс, я не уйду! — Да как ты заебал! — Феликс развернулся и со всей силы ударил кулаком по двери. Хёнджин вздрогнул, но так и не отошёл. — Хочешь, чтобы я извинился, да? Хорошо, я извинюсь! Прости меня, Хёнджин, за мою неосторожность! Прости, что подвёл тебя и не станцевал так, как должен был! Прости, что доверяю всем подряд! Прости, что я такой открытый и добрый человек! Хотя вот за доверчивость мне самому обидно. Не думал, что я настолько не разбираюсь в людях, — Феликс всхлипнул, поднимаясь с холодного пола и направляясь в сторону кровати. — Феликс, о чём ты вообще? Что ты говоришь такое? — Уходи, Хван Хёнджин… — Джинни тоже начал плакать. Он искренне не понимал, что и когда он успел сделать не так. Что случилось, что так расстроило Феликса? Почему он прогоняет Хёнджина? — Что здесь происходит? — в коридор вышел врач, держа в одной руке кружку горячего кофе, а в другой сладкий сухарик, которым он причавкивал. Дедушка вопросительно посмотрел на расстроившегося Хёнджина. — Сынок, что случилось? Ты почему плачешь? — Хван лишь устало посмотрел на врача, находя в этом человеке что-то тёплое, родное и успокаивающее. — Всё плохо. — Как это плохо?! Так не пойдёт! Пошли-ка со мной, я тебя сухариком угощу, — Хёнджин начал отнекиваться, но врач остался непреклонен. — Никаких отказов! Ты, вон, хоть улыбнулся! Пойдём-пойдём! — дедушка поправил очки, которые съехали на переносицу, и протянул руку Хёнджину. Хван ещё раз грустно посмотрел в сторону закрытой двери и, вздохнув, вложил свою ладонь в протянутую руку.***
После того, как Джисон рассказал всё спонсору и жюри в мельчайших подробностях, Минхо решил проводить того до комнаты. Уже было достаточно поздно, да и Джисон выглядел, мягко сказать, так себе. Уж очень много ему пришлось пережить за сегодня. — Спокойной ночи, Хани… — Минхо улыбнулся, делая шаг назад. Джисон тут же оживился, активно замахав руками. — Нет! Минхо, пожалуйста, не уходи! Побудь… Со мной… — Джисон отошёл в сторону, приглашающе вытягивая руку в сторону комнаты. Внутренне прыгая от радости и ликуя, Минхо прошёл с невозмутимым лицом. Джисон закрыл дверь, электронный замок пискнул, и лампочка загорелась красным. — Не против, если я не буду включать свет? Не очень люблю, когда так светло в комнате… Ночник сойдёт? — Джисон кивнул в сторону своей тумбочки, на которой стояла маленькая лампочка. — Конечно, — Минхо сел на кровать Джисона, не зная, куда себя деть. Да и сам Хан был весь на нервах. Он очень сильно переживал за Феликса. И себя продолжал винить. Не так сильно, как несколько часов назад, но все же. — Хани, расслабься, пожалуйста, с Феликсом уже всё хорошо, ему помогли. Сейчас с ним Хёнджин, всё в порядке. Отдохни, — Джисон поджал губы, смотря на двадцать три исходящих, но так и не принятых Ёнбоком звонка. — Тебе нужно поспать, Хани, — Минхо похлопал по кровати, приглашая лечь и ощутить приятную и долгожданную мягкость матраса. Джисон вздохнул, но всё же улёгся на кровать, перед этим сняв с себя сценическую одежду, меняя на привычную пижаму. Минхо в тот момент тактично отвернулся, хотя, будь его воля, он бы всю жизнь рассматривал тело Хана. Джисон поудобнее улёгся на подушке, подворачивая под себя одеяло, и посмотрел на Минхо. Ли умилила эта картина. Джисон сейчас выглядел как настоящий пупс, его бы обнять и никогда не выпускать… Минхо рассматривал красивую ночную луну, от света которой волшебно переливались волосы Хана. Его лицо сейчас было таким спокойным и умиротворённым. Вот бы его сейчас поцеловать… С этой мыслью, хотя она по отношению к Хану действительно ужасная, и Минхо это понимал, Ли наклонился, приближаясь к лицу Джисона. Хан тут же открыл глаза, смотря чётко на Минхо. Ли от испуга дёрнулся, касаясь носом мягкой щеки Джисона, и попытался отстраниться. Но Хан схватил Минхо за шею, притягивая его обратно к себе и самостоятельно целуя в губы. Джисон почти не двигал ртом. Он лишь посильнее прижался к мягким губам Минхо, давая ему возможность отстраниться. Минхо лишь раскрыл в удивлении глаза, смотря на Хана, который полностью доверился Ли. Минхо аккуратно навис над Джисоном, нежно поглаживая кожу Хана холодными пальцами. Джисон ослабил хватку на шее Ли, перемещая пальцы на его руку, которая лежала на собственной щеке, переплетая пальцы. Минхо начал осторожно двигать губами, боясь напугать Хана. Сердце брюнета бешено колотилось, больно ударяясь о грудную клетку. Ли отстранился первым. Он нежно поцеловал Хана в уголочки губ, затем в щеку, после чего отстранился. Джисон приглашающе поднял одеяло, давая выбор: остаться с ним на ночь или уйти. Ответ для Ли был очевиден. Минхо снял футболку, аккуратно складывая её на стуле, и лёг в объятия Джисона. Хан уже во второй раз накрыл его талию своей рукой, прижимая к собственной накаченной груди. Сейчас Минхо был самым счастливым человеком на свете, ведь Джисон только что сам поцеловал его. Хан, мать его, Джисон. Сам! А Хан немного успокоился, присутствие Минхо хоть чуточку, но заменяло отсутствие лучшего друга, поэтому, поплотнее прижавшись к парню перед собой, Джисон погрузился в сладостный сон…***
Феликс плакал всю ночь. Блондина очень сильно ранили слова Хёнджина. В самое сердце. Разве Ёнбок заслужил этих слов? Нет, конечно. Так почему же Хван так ужасно говорил о нём со своей мамой? Феликс ведь ему доверял… Доверял всем сердцем. И ему, и его словам. Позволял своим чувствам разрастаться виноградными лозами, заполнять всю Феликсову душу и для чего? Ради кого? Ради Хёнджина, который за одну минуту умудрился обесценить всё то, что Феликс делал? Ради Хёнджина, который плюнул блондину прямо в душу? Ради того самого Хёнджина, который не покидал мысли Ёнбока с момента их знакомства? Феликс уснул в тёмной комнате в полном одиночестве. Его телефон разрывался от бесконечных сообщений и звонков не только от Минхо и Джисона, но и от Хёнджина. Но Ёнбоку было плевать. Ему сейчас вообще на всё было плевать…***
Врач Чжин Хо оказался очень хорошим человеком. Он не стал лезть в душу Хёнджина, а лишь развлекал его весь вечер рассказами из своей молодости, стараясь как можно лучше развеселить грустного Хвана, глаза которого уже не горели привычным блеском. Хёнджин давно вернулся в свою комнату, где не было Минхо. Он бы с радостью позвонил своему другу и узнал, где он шляется, но… Как-то не до этого было… Совсем не до этого. Хван долго старался достучаться до Феликса, но тот совсем не выходил на связь. Не брал трубку, не читал сообщений, ровным счётом ни-че-го. Хёнджин не понимал, где он оступился. Что он такого сделал? Почему у него есть ощущение, что что-то здесь не так? Будто между парнями возникла большая бетонная стена недопонимания, из-за которой Хёнджин с каждой секундой становится всё дальше и дальше от Феликса. Он ведь хотел предложить Ёнбоку встречаться, но… Он не успел. Вернее ему даже слова вставить не давали, били этим страшным «уходи» в самое сердце. Хёнджин уткнулся лицом в подушку, сжал руку в кулак и со всей силы ударил по матрасу. Мягкая подушка следом полетела в другой конец комнаты. Хван пнул свою тумбочку, взял с неё стеклянную бутылку воды и со всей силы швырнул её в стену напротив. Та разлетелась на множество мелких осколков, которые рассыпались во все стороны. Пол был в маленьких стекляшках, на стене было огромное пятно, кровать и тумба перевёрнуты, а в углу комнаты сидел полностью разбитый Хёнджин. Он не чувствовал абсолютно ничего. У него отняли самое дорогое. Его маленький лучик света, который делал каждый его день счастливым, и Хёнджин до сих пор не понимал почему…