Ржавое Озеро

Беременность Лоры проходила не так легко, как она сама того ожидала. Ее мучили боли в спине, она очень похудела и стала похожа на мать Дейла, какой он ее запомнил в последний свой день рождения. Лора молча сносила все эти тяготы, каждое утро ласково поглаживая сильно округлившийся живот. Она разговаривала с их будущим ребенком так, словно он уже был с ней рядом, не внутри нее. Как будто слышал и понимал каждое ее слово. Но Дейла эти их беседы успокаивали, внушали твердое ощущение реальности происходящего, как будто безмолвно говорили, что все хорошо и так оно и будет. Однажды Дейл даже поделился с кем-то из коллег этой милой странностью Лоры и в тот же день услышал от местных сплетниц, что беременность окончательно свела с ума женушку детектива Вандермеера. После этого Дейл твердо решил, что ни разу больше не скажет ни слова о своей личной жизни. На то она и личная, чтобы ни с кем ею не делиться. Лоре тем временем становилось все хуже: местные врачи утверждали, будто ребенок очень большой и придется делать операцию, чтобы выжили оба: и он, и мать. Дейл чувствовал в эти минуты, как отчаяние настигало его с такой силой, что способность противостоять ему улетучивалась. Это казалось ему удивительным — то, как его закаленная годами работы в убойном отделе нервная система давала моментальный сбой, стоило только допустить мысль об опасности для Лоры и их будущего сына. В том, что у них родится мальчик, они оба не сомневались. Просто однажды утром, когда ребенок впервые начал заметно толкаться, Лора проснулась и разбудила Дейла. — Он толкнул меня! Дейл, вот ножка, смотри! — она с удивлением и восхищением наблюдала за тем, как ребенок устраивал акробатические номера внутри нее. Это зрелище показалось Дейлу кадром из какого-нибудь фильма про инопланетян. А потом, глядя на то, как Лора рассмеялась, ему тоже стало легко: это точно был сын. Только мальчик мог так резво и бесцеремонно разбудить родителей в выходной. Хотя, говоря честно, у них было много дел, и сын совершенно правильно поступил. Еще немного, и вместо такого тихого подъема им грозили бы зловещие вопли голодного Харви. Однажды у них были гости — крайне редкое явление, ведь они не очень-то любили, чтобы их привычный вечерний покой кто-то тревожил, — и после того визита Харви научился насвистывать залихватскую мелодию и ругаться, как самый последний озерный пьяница. И как бы Дейл ни пытался его отучить, ничего не помогало. Впрочем, Лору это даже забавляло, она говорила, что попугаи Жако очень умные и ругаются, только когда действительно не остается других слов. Что ж. Дейл вполне разделял с Харви недовольство по поводу отсутствия завтрака, и Лора после удивительного пробуждения тоже разделяла желание перекусить. В то утро Дейл приготовил омлет — единственное, что не вызвало у Лоры рвотные позывы. Завтрак получился вкусным и спокойным, ведь Харви ни разу не чирикнул, только изредка хвалил Дейла за то, что тот угостил его мушмулой. Это было лакомство, к которому попугая приучила Лора. Куст мушмулы рос неподалеку от их с Дейлом нового дома, и его красивые, странного вида плоды очень нравились Лоре в ее постановочных фотографиях. Однажды она выпустила Харви полетать по комнате, и тот, воспользовавшись шансом, обгрыз каждую ягодку. Лора долго смеялась, пока вдруг не пришла к мысли, что мушмула может быть опасной для попугаев. Дейл хорошо помнил, как испуганная Лора звонила ему в офис и со слезами просила ее убедить в обратном. Конечно, Дейл убедил. Потому что ни один попугай еще не умер от мушмулы. Во всяком случае, вероятность того, что Харви возьмет в этом деле первый приз, была крайне невелика. С тех пор они всегда держали для него пару засушенных или свежих ягод — в зависимости от времени года. Этой зимой Лора должна была родить. Так говорили врачи, а им нельзя было не верить. Им лучше знать. Несмотря на все тяготы, что Лора перенесла, каждый день она становилась все счастливее. Дейл даже как-то сказал, что она светится по-настоящему, взаправду. На что Лора рассмеялась и посоветовала Дейлу пить меньше кофе. Она варила самый вкусный. А к нему непременно пекла вишневые пироги каждую субботу. Дейл был без ума и от пирогов, и от Лоры. Просто потому, что и жена, и пирог пахли одинаково вкусно — сдобным тестом и спелой вишней. Такие чуждые их городку запахи. Здесь больше пахло озерным илом и рыбой, ну, еще, конечно, дымом фабрики птичьего корма и выхлопными газами. Кстати, от машины Дейлу тоже пришлось отказаться. Просто Лору на последних месяцах стало жутко укачивать, и ее без того болезненный вид становился почти мертвецким. Дейлу было от такого не по себе, поэтому он пересел на велосипед-тандем. Лора была в восторге от их нового семейного транспорта, она не крутила педали сама, но с удовольствием каталась по набережной с Дейлом и дышала свежим, какой уж у них был, воздухом. Но сегодня было душно. Несмотря на то, что до Рождества оставались считанные дни, в городе случилось странное потепление, и снег начал таять, как весной, а влажность воздуха становилась все более осязаемой. Было воскресенье — хороший день, который Дейл и Лора распланировали еще неделю назад. Дело в том, что сегодня должен был состояться единственный гастрольный спектакль столичного театра. Говорили даже, что "Леди Озера" завоевал любовь и признание каждого посмотревшего его зрителя. Во всяком случае, так судачили на работе. Дейл думал, чем бы порадовать Лору, он прекрасно знал, что та любила ходить в театр, поэтому намерился добыть билеты в партер. Вероятность успеха за неделю до спектакля составляла… Дейл даже думать не хотел, сколько именно. Но он твердо решил порадовать Лору, а ради этого готов был пойти на что угодно. В субботу билеты на спектакль в партер лежали у него в кармане — о том, каким удивительным образом они ему достались, впору было сочинить что-то такое, экстравагантное. Дейл за пару дней до этого задержался в супермаркете и получил внушительный штраф за парковку, но вместе с квитанцией он обнаружил зажатый под дворником конверт, в котором были два заветных билета и наскоро — почерком, удивительно похожим на его собственный — начертанное послание: "Счастливого Рождества!" Была ли это чья-то шутка или просто удивительный жест сочувствия будущему отцу? Дейл не знал. Но он успел обратиться в кассу театра, чтобы удостовериться в подлинности билетов — издержки его профессии. А когда выяснилось, что это и вправду действительные билеты, Дейл помчался домой, чтобы обрадовать Лору. Она пришла в восторг. Во всяком случае, это было первое, что она выразила, как только начался антракт. Вводная часть "Леди Озера" показалась Дейлу смутно знакомой историей, он тщетно силился вспомнить, где мог встретить похожий сюжет или персонажей. Но память ему изменяла. Она часто это делала в последнее время, и он списывал все на стресс и тревогу за Лору. У той же, напротив, настроение становилось лучше день ото дня: она очень ждала встречи с сыном. А Дейл боялся не оправдать ничьих ожиданий. Возможно, он вспоминал тот свой девятый день рождения, когда родители и дедушка истекали кровью в их крошечной квартирке. И Дейл думал, что никогда не позволит себе завести детей, чтобы они не стали даже в теории свидетелями аналогичной расправы уже над ним. Потому что детям нужны забота, внимание, любовь. Дейл готов был умереть, лишь бы дать сыну все это, но от его смерти будет мало выгоды. Поэтому приходилось жить, а это намного труднее. — Дейл? Он не сразу отключился от собственных мыслей, но Лора вдруг сжала его руку с такой силой, что Дейл вздрогнул. — Что такое? Он увидел, как сильно Лора побледнела. Она тяжело дышала и взглянула на него с таким испуганным видом, что он сразу все понял: сын решил появиться на свет аккурат ко второму акту. — Дейл, я не дотерплю до больницы-ы-ы, — Лора застонала, схватившись за живот, и только тогда Дейл заметил, что у нее отошли воды. — Тише-тише, милая! Дыши, кричи, пинайся — я сейчас, дай мне пять минут! Он крепко сжимал ее влажную холодную ладонь, и лицо Лоры вновь исказилось в муке — схватки становились все более частыми и жестокими. Если так пойдет дальше, то у их сына будут все шансы установить новый рекорд. Нет, нужно что-то делать. Срочно. Сейчас! Дейл с трудом высвободился из хватки Лоры и помчался к администратору театра, чтобы вызвать скорую, но даже из парадного фойе услышал крик, донесшийся из зала. Скорее. — Скорее! Мы с женой в театре! Он плохо помнил, что сказал администратор, он с трудом сообразил, действительно ли вызвал скорую, он даже на мгновение забыл, где находился. Как будто фойе вдруг стало сужаться, пока не исказило пространство до размера крошечного куба. В висках пульсировало. Стены куба отдавали болью каждую волну. Дейл плохо видел, куда идти, он просто шагал на крики Лоры. Почти наощупь. Если он сейчас умрет, то сожжет ад дотла в отместку. Потому что наверх ему точно не попасть, а вот внизу были все шансы устроить разнос. Нет, не умрет. Нет, конечно. Что за чушь?! Откуда такие мысли?! Дейл услышал еще один всхлип Лоры — она была рядом. Сколько прошло времени? Минута? Час? В партере собрались зрители, они окружили Лору: кто-то держал ее за руку, кто-то помогал и кричал вместе с ней. Дейл был им благодарен, но, несмотря на это, растолкал всех к чертям. И только увидев бледное, болезненное лицо Лоры, он ощутил, как невидимые стены куба вдруг разрушились. Он вновь слышал, вновь видел… И он не поверил тому, что предстало перед его глазами: у Лоры на руках лежал младенец — кто-то заботливо завернул его в свой парадный пиджак. Но гораздо большим удивлением стал еще один новорожденный, которого ему с трепетом протягивали чужие руки. — У вас мальчики! Близнецы, представляете?! — раздался чей-то голос, и Дейл не сразу поверил услышанному. Он взглянул на Лору. Она все еще тяжело дышала, ее волосы облепили лицо, но бледные губы растянулись в улыбке — той самой, в которую Дейл когда-то влюбился. — Близнецы, представляешь? — она с трудом проговорила и засмеялась, разглядывая младенцев поочередно. — Представляю, милая, — Дейл почувствовал, как в горле встал ком. Он опустил взгляд на новорожденного сына — тот внимательно разглядывал его в ответ, щурясь от желтого света театральных люстр. Спектакль в тот вечер доиграли с особым успехом.