'Plumb — In my arms'
Перед финишной прямой всегда сложнее всего. Но Ёнджун, увы, не на забеге, он не сможет победно выдохнуть даже после пересечения черты, потому что не он — тот, кто сражается за жизнь. Он лишь сторонний наблюдатель, надеющийся на лучший исход. Знакомая тревога подкрадывалась в его сознание, заставляя метаться по комнате, утопая в навязчивых «А что, если…?», боясь даже закончить мысль, подумать о чём-то плохом, навлекая тем самым беду. Бомгю не оставлял его, только это и удерживало его на краю пропасти. Отца Ёнджуна уже перевели в трансплантационный центр и провели необходимые исследования, и даже он был спокоен перед сложнейшей операцией, а Ёнджун себе места не находил. Младший примчался по первому зову, провёл вечер в компании старшего и его матери, которая украдкой пила перед едой успокоительное. Бомгю тоже нервничал, но больше он переживал за старшего, который улыбался натянуто, чьи руки дрожали, а взгляд снова становился пустым, отдаваясь болью где-то за рёбрами. За день до операции младший отпросился у отца на ночь, хоть и стеснялся немного реакции мамы Ёнджуна, которая, на самом деле, всё прекрасно понимала. По правде, ей самой было легче от присутствия рядом кого-то ещё, особенно когда этот кто-то — полюбившийся ей яркий парень — Чхве Бомгю. Ёнджун держал себя в руках как мог, кто знает, как бы ему это удалось, если бы не Бомгю, чьё одно только присутствие сводило его тревогу на нет. В какой-то момент он просто отдался моменту, принимая тот факт, что повлиять он ни на что не может, остаётся только ждать и надеяться. Бомгю сам поставил на ноутбуке старшего сериал, скорее для фона. Конечно, теперь быть вот так рядом, сидеть бок о бок в домашней одежде, было куда легче, и младший больше не сходил с ума всего лишь от одного ощущения хёна так близко. То, что поселилось в его душе — мягкий трепет, нежность, тепло — не доставляло беспокойств. Но одно оставалось прежним — его чувств всегда будет много, и его распирало прямо сейчас. На экране ноутбука персонажи говорят о чём-то, а Бомгю ничего не слышит кроме сердцебиения старшего. О чём он думает? Смотрит ли он сериал, или точно так же пропускает всё мимо ушей, погрузившись в свои мысли? Младший приподнимается аккуратно и видит сведённые к переносице брови. Хён напряжён. Бомгю хочет, чтобы старшему стало легче. Ёнджун замечает на себе взгляд и порывисто целует парня в нос, заставляя улыбаться. Он зарывается пальцами в алые волосы и прижимает к себе младшего до приглушённого писка. — Хён, хён, воздух… Фух, — Бомгю выбирается из крепких объятий с растрепавшейся чёлкой, которую старший поспешил убрать лёгкими касаниями пальцев. В полутьме глаза младшего сияли не меньше, чем обычно, даже наоборот — его взгляд казался глубже, а такой домашний образ отдавался приятным покалыванием где-то в солнечном сплетении. Его нежная улыбка, лёгкие касания — всё то, ради чего стоит жить, и то, ради чего можно умереть. Ёнджун хотел что-то сказать, но вместо этого потянулся к чужим губам, самозабвенно прикрыв веки. Бомгю ответил на поцелуй моментально, делясь накопленной нежностью, с каждым прикосновением волны тепла импульсами распространялись по телу, даря такую лёгкость и слабость, и не оставалось ничего, кроме как поддаться этой слабости. Бомгю подался вперёд, оказываясь сверху, прижимаясь к хёну и ощущая новые волны удовольствия, стоит только Ёнджуну переместить ладонь на его поясницу и провести языком по нижней губе. Становилось жарко, возбуждение зарождалась внутри обоих парней, и первым отпрянул Бомгю, как только ощутил приятное давление на пах. Судорожно вздохнув, он обхватил лицо хёна ладонями, прижимаясь к его лбу своим, как это часто любил делать сам Ёнджун. Оба прекрасно понимали, где они находятся, какой завтра день, и что делать этого не стоит по многим причинам, а ещё Бомгю для себя узнал, что неделя без близости с Ёнджуном сродни пытке. Особенно когда они постоянно находятся рядом, но едва ли могут друг друга поцеловать — они не оставались наедине с той самой ночи в Ханаме, Ёнджун постоянно был занят и встревожен в равной степени, как Бомгю переживал за них всех — за хёна и его семью, за отца, у которого давно не было отпуска, за Кая, который ничего не писал. — Хён… — Бомгю выдохнул парню в губы, прикладывая титанические усилия, чтобы снова не прижаться к ним своими. Ёнджун, кажется, затаил дыхание, успокаивая себя, что удавалось с трудом. Бомгю — самый настоящий парадокс, он вызывал бушующий шторм внутри, сейсмический раскол, столкновение противоречий, неукротимая стихия; и он же привносил в душу парня такой покой, которого невозможно было достичь никакими земными способами. Бомгю — неземной. Открыв глаза, старший убедился в этом в тысячный раз. Не найдя нужных слов, Ёнджун стиснул младшего в объятиях, в которых тот утопал с головой, даже несмотря на возможный дискомфорт из-за возникшей жары, что не уступала августовскому теплу снаружи. — Знаю… Завтра нужно рано вставать, — проговорил Ёнджун, чуть отстранившись, стягивая с себя футболку под внимательный взгляд младшего. — Что? — Н-ничего, просто… — недолго думая, Бомгю тоже разделся до пояса, прижимаясь обнажённой кожей к телу парня и блаженно выдыхая. — Вот так хорошо. Ёнджун хрипло рассмеялся, придвигаясь к парню ближе и позволяя лечь на своё плечо. С улицы доносились звуки проезжающих мимо машин и играющей музыки где-то вдали. Размеренное дыхание старшего, его тепло, касание рук, одно одеяло на двоих, скомканное в ногах. Бомгю чувствует себя дома. Ёнджун знает, что любит Бомгю.***
Стены медицинского центра, на этот раз — незнакомого, на удивление, не давили на Ёнджуна, как он этого ожидал. То ли планировка коридоров, которые казались широкими и светлыми, влияли на восприятие, то ли рука Бомгю в его собственной действовала на него так, что и пол под ногами ощущался ровнее и устойчивее, и воздух, пропитанный дезинфицирующими средствами, казался чище. Они приехали немного раньше, Ёнджун планировал поговорить с отцом, мама тоже поехала с ними сразу перед тем, как отправиться на работу. Она выглядела свежо, словно не переживала вовсе, но Ёнджун знал — она волнуется. Просто каким-то образом она скрывает это намного лучше, чем кто-либо из них. Перед палатой Ёнджун остановился, обернувшись к стоящему в стороне Бомгю. В его голове вдруг промелькнула мысль, которая заставила его сердце биться быстрее. Он хочет, чтобы Бомгю тоже был частью его семьи. Открыться родителям сложно, лишь мама обо всём догадывалась, но любезно сохраняла при себе свои мысли, не желая смутить сына, который сам был едва готов к такому разговору. И сейчас, стоя около двери, что разделяла двух дорогих ему людей, Ёнджун понимал — теперь он сильнее, как никогда прежде. — Я скоро. Бомгю кивает, провожая старшего взглядом, решая отвлечься на телефон, где с вечера висело сообщение от Кая. «Засранец, и года не прошло», — ругается он сам себе под нос, решаясь выведать у младшего как можно больше, пока есть время.***
— Отец, — Ёнджун проходит вглубь палаты, сталкиваясь взглядом с улыбающимся мужчиной. — Ну хоть ты не будешь слёзы лить, а? — усмехнулся он, кивая на стул рядом. — Мама… Она переживает. Мы тоже, — парень присаживается рядом, потупив взгляд после сказанного. — Мы? — Да, мы. Я с… С Бомгю, — Ёнджун надеялся, что он не станет заливаться краской лишь при упоминании имени парня, о котором отец хоть и был наслышан, но лично знаком не был. — Ты же не заставишь его сидеть в ожидании всё это время? — мужчина вскинул брови несколько осуждающе, а Ёнджун замялся, не ожидав услышать точные догадки. — Я же знаю тебя, ты все стены протрёшь, пока не убедишься, что всё в порядке. Парень усмехнулся, взяв тёплую сухую руку в свои ладони, слегка влажные и прохладные. — Первые два часа прогуляемся. Но я не заставлял его, честно, он ещё упрямее, чем я, — Ёнджун прикусил губу, страшась, что сказал слишком много, но отец лишь добродушно рассмеялся, развеивая тревогу. — Ты в порядке? Готов? — Если ты готов, то и я готов, забыл? — подмигнул парню мужчина, сильнее сжав его руку. — Будь что будет. Надеюсь, с новым сердцем я не начну порываться вести новую жизнь. — Па, брось эти сказки, сердце всего лишь качает кровь по организму, от него не будет зависеть, какое пиво ты выберешь и за какую бейсбольную команду будешь болеть, — Ёнджун показательно закатил глаза, смеясь. — А тебе даже пиво нельзя будет. — Тц, никакой романтики в твоих словах, — оба рассмеялись, а потом Ёнджун обернулся на звук открывающейся двери. Пришла медсестра. — Всё будет хорошо. Ёнджун не знал, говорил ли отец для него, или для себя. Но это именно то, во что он хотел верить всей душой. В это верил Бомгю.***
Ёнджун нашёл парня возле рекламной стойки, активно печатающим что-то в телефоне. Он подкрался незаметно, со спины, заглядывая через плечо, на что Бомгю даже не среагировал. — Хм, не испугался даже. — Я тебя за километр чувствую, — Бомгю развернулся с яркой улыбкой, пряча телефон в карман. — Что там? — Кай. Потом расскажу. Куда мы? — Первые полтора-два часа можем погулять, пока длится подготовительный этап. Поищем, где выпить кофе? Это был первый раз, когда они вместе выбирались куда-то, вот так просто, и это ощущалось странно-приятно, Бомгю не мог перестать смотреть на хёна, чей взгляд скользил по страницам меню в поисках прохладительного напитка. Но он не мог быть беззаботно радостным, зная, что ближайшие шесть часов пройдут в напряжении и едва скрываемом волнении. Им обоим нужно было отвлечься хотя бы на время. Дождавшись официанта с двумя стаканами айс-американо без сахара, Бомгю принялся рассказывать разные истории, каждый раз чувствуя облегчение, стоит губам хёна дрогнуть в лёгкой улыбке. В какой-то момент младший подчинился внутреннему желанию — накрыл ладонь старшего своей, мягко касался подушечками пальцев, вырисовывая невидимые узоры. Он хотел забрать все переживания парня, стать для него опорой, спасать его снова и снова. Он словно бы говорил: «Я с тобой, всё будет в порядке». Ёнджун смотрел в ответ благодарно и бесконечно нежно, а в его взгляде читалось: «Я знаю, спасибо тебе». Он всё ещё задавался вопросом, за что ему свалилось такое счастье, но предпочёл в итоге благородно принять его, с каждым пробуждением доказывать, что заслуживает его. — Так что там с Каем? Бомгю улыбнулся, наблюдая за тем, как хён в ответ оглаживает его ладонь. — Ну, сначала он извинялся за то, что пропал, конечно же никто его за это прощать не собирается. Потом он звал к себе на день рождения… Ты же пойдёшь со мной? — Ох, я не знаю, я… — Бомгю всегда играл нечестно, и сейчас, так умоляюще заглядывая в глаза, снова не оставлял выбора: — Хорошо, ладно, окей. Я иду с тобой. Победно улыбнувшись, Бомгю принялся успокаивать старшего, что день рождения Кая через неделю, будет время позаботиться об отце, да и сам младший не собирался оставлять хёна. К тому же, отец Ёнджуна не позволит тому сидеть около него день и ночь, оба это знали. — Хён? — Бомгю привлёк внимание старшего, заставляя взглянуть на него. — Всё наладится. Ёнджун кивнул в подтверждение слов младшего, надеясь на это всем сердцем. Что бы ни случилось, он знал, что рядом с Бомгю может вынести что угодно.***
Часы, проведенные в ожидании, казались вечностью. Стрелка часов лениво тянулась по циферблату, пока опытные врачи совершали сложнейшие манипуляции с ювелирной точностью. Новое сердце должно избавить его отца от неизлечимой болезни, стенки нового органа — здоровые и неповреждённые, клапаны работают как надо, лишь бы организм принял его. Если бы всё было так просто… Но отец Бомгю — опытный специалист в этой сфере, он заверил Ёнджуна, что шансы на благоприятный исход очень высоки, и хотелось верить, что это были не слова утешения, а подтверждённые факты. Ёнджун мало проводил времени с отцом, когда вырос. Всегда был активным, общительным, в подростковом возрасте часто пропадал в компаниях разных знакомых, не самых подходящих ему, прежде чем обзавёлся друзьями. И те оставили его в самый трудный час, практически все. Те, кто остался, были отторгнуты самим Ёнджуном. Когда поступил в университет, утопал в учебниках, студенческих тусовках, пытаясь завести отношения. Всё могло бы течь своим чередом, пока не прозвучал страшный диагноз для одного из членов его семьи. На осознание ушло какое-то время — дни, недели. На принятие — годы. Сейчас, просиживая обитый зелёной искусственной кожей диван в зале ожидания и гипнотизируя стрелку часов, всё, что он мог испытывать — это сожаление. О том, что так мало проводил времени с отцом, не показывал ему, как на самом деле дорожит семьёй. Наверное, даже в плохие времена есть что-то хорошее. Ёнджун ведь и не задумывался над тем, что он своей заботой и стараниями спасти отца показал намного больше. Проваливаясь в пучину мыслей, хаотичных, утягивающих в бездну отчаяния и сожаления, Ёнджун не замечал времени. Он едва отреагировал, когда тёплая ладонь обхватила его дрожащую руку, переплетая пальцы. — Хён… — голос рядом шептал успокаивающе, и Ёнджун сморгнул пелену, возвращаясь в реальность. — Всё будет хорошо, помни. Ёнджун вдруг вспомнил, как Бомгю оказался рядом с ним в тот день, когда жизнь отца буквально висела на волоске, и страх потерять его был настолько сильным, что парень едва мог дышать. Каждый вдох приносил душевную боль. Ощущение, что дальше будет только хуже, что ничего нельзя изменить, пронзали сердце насквозь, оставляя открытые раны. Бомгю был тем, кто излечил его. Тем, кто вселил в него надежду, спасал его снова и снова. — Эй, хён, ты чего… — прошептал младший, стирая с щеки Ёнджуна одинокую слезу. Старший неловко прокашлялся, выдавив нервный смешок и пытаясь стереть влагу с глаз, тут же возвращаясь к Бомгю с улыбкой на лице. — Ты просто представить не можешь, как я благодарен тебе. За то, что ты сделал для моего отца, в частности. — Я знаю, то же самое ты бы сделал для моего. — Старший заглядывает в его глаза, в которых блики мерцают звёздами. Ёнджун знает, что ему не надо перечислять все вещи, за которые он чувствует благодарность. К тому же, младший прав. Ёнджун на что угодно пойдёт, чтобы защитить тех, кто ему дорог. Бомгю дорог ему. Пользуясь тем, что в холле кроме них нет ни души, Бомгю порывисто обнимает хёна в попытках передать всё то, что он не может выразить словами. Свою поддержку, заботу и любовь к нему. В конце концов, во всём есть смысл. Как бы ни был тернист их путь, если в итоге они достигли звёзд, оно того стоило. А шрамы будут лишь напоминать о том, что они сильнее, когда вместе.***
Бомгю не заметил, как задремал, всё так же держа руку хёна в своей. Шея немного затекла, и парень повернулся во сне, понимая, что спал прямо на плече старшего. Он взглянул на время — оставалось меньше половины. — Устал? Бомгю отрицательно покачал головой. Ёнджун знал наверняка, что младший утомился ничего не делать, поэтому и уснул. Остаток времени они провели в попытках найти место, чтобы подкрепиться, после окунаясь в томительное ожидание. Спустя ещё два часа наконец-то стали появляться люди — медсёстры и санитарки, ассистент покинул операционную уже переодевшись, Ёнджун ждал ведущего хирурга, чтобы услышать долгожданное «операция прошла успешно». И когда он действительно услышал это, понял, что едва может сдержать поток нахлынувших слёз. Он плакал от счастья. Состояние, по-медицински сухо названное как «удовлетворительное», говорило о том, что пациент пойдёт на поправку. Как организм примет новый орган — вопрос времени. Главное, что самое трудное позади. Ёнджун знал, что в первый час после операции его не пустят к отцу, а ближайшую неделю пациент должен провести в палате интенсивной терапии. Руки Бомгю на его спине — то, что снова и снова возвращало старшего в реальность, мягкая улыбка успокаивала лучше любого средства, а тихое «Тебе нужно отдохнуть, хён» звучало так правильно и надёжно, что Ёнджун последовал совету. Его мама сменит его здесь, и первая навестит отца, а сейчас Ёнджун хотел собраться с мыслями, размять ноги и элементарно вдохнуть полной грудью. Всё сложилось так, как нужно. Теперь он больше не тот Ёнджун, который никому не доверяет и не ждёт от жизни чего-то, что заставило бы его поверить — жизнь стоит того, чтобы её проживать. Теперь он цепляется не только за долг быть полезным. Он цепляется за самого себя, за того человека, который вырос, стал сильным, обрёл счастье. Он был готов идти рука об руку с парнем, ставшим для него маяком во время ночного шторма, и быть для него путеводной звездой в ответ.***
/a week later/
— Мам, ключи! Ёнджун хватает с тумбы связку ключей, а мама охает на свою рассеянность. Отца перевели в обычную палату, и скоро его выписывают. Всю неделю Ёнджун навещал его, убеждался лично, что отцовское «я в порядке» соответствует действительности. Сейчас мама едет к нему, чтобы забрать кое-какие вещи, поговорить с докторами, ну и, само собой, увидеться с мужем. Она всё ещё много работала, и сейчас удалось выхватить парочку выходных. — Если что-то будет нужно, звони, милый. Женщина ещё раз порывисто обнимает сына, прежде чем поспешно спуститься по лестнице к ожидающему такси, оставляя за собой эхо от ударов каблуков.'keshi — TOUCH'
Буквально через полчаса в этом же коридоре слышатся быстрые шаги — Бомгю с самого утра полон энергии, оббегал все магазины в поисках подарка для Кая, и теперь он нетерпеливо ожидал, когда хён откроет дверь. Чхве хмурится, снова и снова жмёт на кнопку звонка, достаёт телефон и печатает рассерженное «Ну где ты там, я тут не молодею», которое остаётся непрочитанным. Бомгю вздыхает, уже готовый было развернуться к выходу, подумав, что хён ушёл куда-нибудь, забыв о том, что младший должен был прийти, как вдруг дверь перед ним открывается не полностью, на что парень закатывает глаза и проталкивает в просвет руку, потянув дверь на себя, и тут же застывает на месте. — Эй! Пошевеливайся, — ворчит на него Ёнджун, хватая парня за руку и утаскивая за собой, поспешив захлопнуть дверь. По волосам старшего крупными каплями стекала вода, медовая кожа дразняще блестела от невысохшей влаги, мышцы на плечах перекатывались от поспешных движений, за которыми Бомгю жадно следил, прикованный видом полуобнажённого хёна, на бёдрах которого было туго повязано махровое полотенце. Медленно Бомгю переместил взгляд на лицо старшего, на котором уже красовалась победная ухмылка. Младший пихнул парня в бок, кинув пакеты в угол, и по-хозяйски отправился на кухню за стаканом воды. Последовав за парнем, Ёнджун дождался, пока тот утолит жажду, чтобы после этого заняться своей. Бомгю всем своим нутром ощущал тепло хёна сзади, удерживаясь только за природную вредность, чтобы не прижаться к нему и не начать ластиться, подобно коту, изголодавшемуся по ласке. Ёнджун сокращает и без того маленькое расстояние, чуть напирая, медлит. Губами проводит по ушной раковине, заставляя Бомгю ёжиться от мурашек и тепла, разливающегося по телу. Носом утыкается в висок, вдыхая запах младшего, который действовал на него странным образом — его хотелось больше, у себя под кожей, окружить им себя. — Я вспотел, хён, — хрипит младший, а Ёнджун на это лишь усмехается и обнимает тело парня поперёк груди, оглаживая ладонями через ткань футболки, которая всё больше кажется лишней. Со стороны Бомгю вырывается судорожный вдох, стоит Ёнджуну коснуться губами шеи, оставляя влажный поцелуй. — Думаешь, меня это остановит? — шепчет он, вдыхая любимый запах снова и снова, сминая податливое тело в своих руках. — Я так скучал, Гю… Бомгю на это вздыхает, едва сдерживаясь, чтобы не начать толкаться навстречу бёдрам хёна. Он тоже скучал, да он был готов скулить от одного вида такого домашнего Ёнджуна, только что вышедшего из душа. — Нам нужно быть готовыми к вечеру… — Бомгю сам не понимал, зачем сейчас играл в недотрогу, когда на каждое касание хёна внутри него разгоралось пламя. Может быть, он любил побыть немного упрямым, чтобы старший проявил настойчивость, распаляя взглядом, наполненным неутолимым голодом. Бомгю чувствовал себя странно, ловя себя на желании — довести хёна до края, чтобы потом тот доводил его. — Как скажешь, baby, — Ёнджун коротко целует парня в место за ухом и отходит на шаг, чего Бомгю никак не ожидал, поэтому за секунду решается прекратить эти игры. Резко развернувшись, он хватает старшего за предплечье и притягивает к себе, сталкиваясь с мягкими губами в требовательном поцелуе, выбивая взаимный приглушённый стон. Старший улыбается, а Бомгю мстительно кусает его за нижнюю губу, оттягивая, пальцами зарывается в волосы и давит на затылок, желая получить больше. Охает в поцелуй от растекающегося по телу удовольствия, ощутив возбуждение старшего на своём паху. Младший тянется рукой к краю полотенца, тянет осторожно, пока Ёнджун не останавливает его быстрой хваткой. — Мы не будем заниматься сексом на кухне в квартире моих родителей, — его взгляд затуманен, губы влажные и раскрасневшиеся от поцелуев, и Бомгю натурально ведёт от такого зрелища. — Почему нет? — мурлычет он, опираясь руками о столешницу. — Потому что это кухня моих родителей? — выгибает бровь старший, качает головой, рассматривая хитрое лицо парня напротив. — Жаль, — Бомгю дразняще вбирает в рот собственную губу, медленно выпуская её из плена зубов, наблюдая за тем, как Ёнджун следит за его действиями, не моргая. — Чхве Бомгю… — на выдохе произносит старший, припадает к шее, мажет губами, языком, аккуратно оттягивает кожу зубами, заставляя младшего шипеть и хвататься за его плечи; прикусывает кожу на подбородке, обводит кончиком языка кадык, удерживая парня, готового упасть без сил в ту же секунду. — Я бы всё-таки… Сходил сначала… В душ… — тяжело дыша, выдавливает из себя Бомгю, на что Ёнджун пробирается ладонями под футболку, оглаживая горячую спину младшего. — Нет. Не отпущу тебя, — старший тянет парня на себя, направляясь в сторону своей спальни. — Эй, куда мы? — В мою комнату. Матрас не такой скрипучий, как тот, что был в нашу первую ночь, — довольно проговаривает Ёнджун, улыбаясь младшему, вдруг краснеющему от смущения, будто это не он только что просил нагнуть его над кухонным столом. — Не помню никаких скрипов, ты был громче, — губы Бомгю растягиваются в ехидной улыбке, а Ёнджун может только догадываться, на что ещё способен этот чертёнок. Прижав его к стене уже своей комнаты, Ёнджун, возвышаясь, прильнул к уху парня, обжигая дыханием. — Сейчас я хочу проверить, насколько громким можешь быть ты, — почти прорычал он, порывисто стягивая с младшего футболку. Толкает его на заправленную постель, нависая сверху. Он готов поспорить — Бомгю дрожит в предвкушении. Ёнджун чувствует победное удовлетворение, стоит ему услышать просящие всхлипы и вздохи, пока освобождает парня от остатков одежды и скидывает с себя ненужное полотенце. До начала праздничного вечера ещё три часа. У них полно времени, и Ёнджун предпочтёт провести его именно так, пусть и придётся немного опоздать.***
Слушая размеренное сердцебиение хёна, Бомгю уже думал, что не хочет никуда идти, но это день рождения его друга, к тому же он хотел, чтобы все его друзья наконец-то познакомились с Ёнджуном. Его парнем. — Нам нужно собираться, — хрипит он, даже не планируя шевелиться. — Угу, — мычит старший, зарываясь носом в копну алых волос. — Пойдём в душ? — Я пойду в душ. А потом ты, — командным тоном произносит Бомгю, на что хён смеётся. — Что? На столе значит нельзя, а в душе можно? Ёнджун вскидывает брови, сообразив, к чему клонит младший. Приподнимается на локтях, заставляя Бомгю лечь рядом с ним на бок. — Ты такой ненасытный, — улыбается он, убирая чёлку с лица парня лёгкими касаниями. — А ты? Думаешь, устоял бы? Ёнджун прикрыл глаза, представляя покрытого мыльной пеной младшего, с чьих волос стекает вода, дорожками пробегая по нежной коже…ему нравилось то, что он видел. — Думаю, нет. — Ах, как жаль, что твоим мечтам не суждено сбыться, ведь мы в родительской квартире, — наигранно драматично тараторит Бомгю, на что Ёнджун смеётся, притягивая его к себе. — Ничего, мы испробуем всё это в нашей квартире. Бомгю в его руках замирает и, кажется, не дышит. — Нашей? — Да, нашей. Выпущусь и перееду в отдельную квартиру. Ты же не оставишь меня одного в пустой квартире? Бомгю надул губы, задумавшись. Он только делал вид, что раздумывал, ведь был готов поехать с хёном куда угодно в эту же самую секунду. — Ты и кухонный гарнитур… Будешь готовить мне завтраки? С обнажённым торсом, конечно же, — улыбается он снова своей самой хитрой улыбкой. — Тогда тебе будет не до завтрака, — поддевает его старший, под одеялом положив руку на бок парня, слегка сжимая. — Разве не в этом смысл? Бомгю придвигается ближе, позволяя хёну обнимать его крепче. Они точно опоздают. Но оно того стоит.***
— У тебя пять секунд, чтобы оправдаться, пока я не придушил тебя, — стискивает старшего в своих объятиях Кай, нарочно сжимая шею Бомгю как можно сильнее, пока тот пытается отбиться. Хюнин выпускает Чхве, тот смеётся, пытается отдышаться, потирая шею сзади. Неловко бросает взгляд в сторону Ёнджуна, который о чём-то говорил с Субином. — Ясно. И когда я перестану прощать тебя из-за него? — Никогда? — предполагает Бомгю, на что друг в шутку бьёт его по плечу. — У меня к тебе много вопросов, Хюнини. Чхве складывает руки на груди, во второй раз переводя взгляд на старших, на этот раз намекая на Субина. Кай замялся, проталкивая Бомгю вглубь комнаты, где Бахи в четвёртый раз приводила в порядок украшения, а Тэхён таскался за ней с кусочками скотча на своих запястьях. — Потом, — шепнул Кай, обмениваясь объятиями с новыми пришедшими гостями. Людей не слишком много, и с большей частью из них Бомгю знаком, но всё же держится рядом с хёном, который хоть и заверял, что нормально себя чувствует, он мало кого здесь знал. Бомгю зря беспокоился о нём, Ёнджун действительно быстро сходился с людьми, он нравился абсолютно всем, на что младший, наблюдающий за тем, как его парень с кем-то подолгу общался, наигранно дул губы и скрещивал на груди руки, демонстрируя ревность. Ёнджун на это тепло смеялся и подмигивал младшему, вскоре оказываясь рядом с ним. — Ты популярный, — на самом деле Бомгю был счастлив видеть хёна таким. Открытым, расслабленным. Счастливым. — Это природное. Ёнджун украдкой целует Бомгю в щёку, отчего тот вмиг краснеет и отталкивает от себя парня, не в состоянии сдержать улыбку. — Люди смотрят, — шикает он на парня, в душе ликуя. — Пусть смотрят. В толпе Бомгю взглядом выцепил макушку, напоминающую Ян Чонина. Парень подаёт Ёнджуну знак, что отойдёт на какое-то время. Потянув за рукав футболки друга, Бомгю застал Чонина уже жующим какую-то закуску. Тот поспешно запивает еду спрайтом и набрасывается на друга с объятиями. — Я не видел тебя целую вечность! Бомгю, прости… Я- — Хэй, всё в порядке, — Бомгю треплет парня по волосам, на что тот, наверное, впервые, выглядит довольным. — Нет, правда… — Ян тяжело выдохнул, будто долго время копил в душе что-то, желая сейчас эту самую душу излить, — я говорил с Хёнджином, честно, я не думал, что он… — Что? Хёнджин-хён? — Бомгю едва успевал за ходом разговора — Он что-то сказал тебе про меня? Чонин не стал церемониться, и быстро излагал всё то, что беспокоило его долгое время. — В тот вечер, он пришёл один, я спросил, где ты. Он выглядел довольным и сказал не беспокоиться. Потом я узнал, что ты с Ёнджун-хёном, а потом всё как в тумане, я проснулся в машине Чанбин-хёна, хах… Бомгю усмехнулся. В ту ночь все неплохо повеселились. — Я клянусь, я пить больше не буду, — вымолвил брюнет, положив руку на сердце. — Ты каждый раз так говоришь, — усмехается Бомгю, а Чонин слегка бьёт парня в грудь. — В итоге всё хорошо, да? Тэхён мне сказал. А ты не писал даже, задница! — Ян смотрел осуждающе, но улыбался искренне, радуясь за друга. — Да, мы… Вместе, — Бомгю надеялся, что когда-нибудь он перестанет смущаться от этих слов. — Неделя выдалась непростой. И неделя перед этим… — Ага, и перед этим два года твоих страданий по нему. Бомгю шикнул на друга, не желая возвращаться к старым воспоминаниям. — Как он, кстати? — Почему бы тебе не поговорить с ним самому? Он не кусается, — шутит Бомгю, тут же неосознанно положив руку на ключицу, прикрытую футболкой, где до сих пор красуются следы от зубов старшего. Чхве надеялся, что он не покраснел слишком сильно. — Окей, если он не будет против. — Не будет, — улыбается ему Бомгю, а Чонин сияет ещё ярче, счастливый. Как хорошо, что всё наконец-то наладилось. День рождения Кая сильно контрастирует с вечеринкой, на которой они все вместе были в последний раз. Небольшой круг самых близких людей, семья Хюнин в полном сборе, праздничный торт, дружеская атмосфера, столы с закусками во дворе, где, по классике, находился небольшой бассейн. Поздравления, вручение подарков, много объятий и улыбок. Бомгю подумал, что все они — большая семья, которых объединяли самые тёплые чувства, и все они собрались здесь для светлого человека — лучшего друга, брата, сына, неважно, кровные узы связывали их или нет. Важно было то, что Кай заслуживал так много любви, которую он ежедневно дарил всем, кого знает. Бомгю перевёл взгляд на Ёнджуна, который стал больше общаться с Субином. Он был рад, что их дружба оказалась крепче обстоятельств. После захода солнца стало не так жарко, поэтому гости стали выбираться наружу, родители Кая оставили молодёжь развлекаться, уехав на вечернюю прогулку. Сёстры Кая постарались на славу — они придумали игры в тайне от брата, заставляя веселиться даже самых стеснительных, рассказывали забавные факты из их детства, которые, конечно же, заставляли Кая смущённо оправдываться «нет, не было такого». К счастью для самого парня, сёстры пощадили его и не стали распространяться о самых больших секретах, превратив всё в шутку. Бомгю смеялся вместе со всеми, успевая украдкой наблюдать за Субином, который позволял покрасневшему Каю прятаться в его уютных объятиях, а порой удерживал парня, словно бы препятствуя его побегу. Хюнин честно пытался не плакать, когда его сёстры завершили словесную пытку признаниями о том, что они не могут представить свою жизнь без их любимого брата. Очередной бокал шампанского, много объятий и искренних улыбок. Бомгю переводит взгляд на Ёнджуна, который тоже смотрел на него, мягко улыбаясь. Парень делает пару шагов навстречу младшему и берёт его ладонь в свою. — Они такие милые, — шепчет ему Ёнджун, пуская по телу Бомгю мурашки от лёгкого касания губ. — Ты говорил с Субин-хёном, — констатирует младший, словно бы намекая хёну рассказать об этом больше. — Да, обсудили кое-что. Я не спрашивал о Кае, если ты об этом. — В принципе, я уже увидел многое, — Бомгю осматривает лужайку, на которой тут и там собрались микрогруппы, в одной из которых он заметил Тэхёна. — Он много общается с младшей сестрой Кая, я заметил. — М? — Ёнджун глазами пытается выцепить, о чём говорил младший, но его взгляд то и дело терялся среди гирлянд и воздушных шаров. — Тэхён. Он так мило ведёт себя с Бахи. — Бомгю-я, оставь в покое своего друга, — смеётся Ёнджун, запуская ладонь парню волосы, приводя их в беспорядок, на что младший недовольно пыхтит. — Сводник этакий. — Неправда! Я просто… Ладно, всё, просто они мило выглядят вместе, — сдаётся в итоге Бомгю. — Слишком много «милого» в нашем лексиконе. — Не жалуйся будто тебе это не нравится. Ты тоже милый, — заявляет младший, с улыбкой рассматривая лицо парня. — М-м… — Ёнджун прикусывает губу, пальцами отодвигая край футболки Бомгю, обнажая оставленные им метки. — Хён! — Бомгю резко прикрывается руками, оба смеются, в итоге обнимаясь, пока никто не видит. По крайней мере, они хотели так думать.***
'Tommee Profitt, Sam Tinnesz — With You Til The End'
Бомгю замечает Кая на бортике у бассейна — его обувь лежит в стороне, а ноги по щиколотки погружены в лазурную воду. Парень с кем-то говорит по телефону — вероятно, очередной родственник, живущий в Америке. У них день только начался, а в Корее уже подходит к концу. Бомгю аккуратно присаживается рядом, не особо вслушиваясь в английскую речь. Снимает кеды и следует примеру младшего — подгибает брюки и окунает стопы ног в прохладную воду. Сегодняшний вечер вернул Бомгю его детство, не иначе. Спустя какое-то время Кай завершает звонок и придвигается ближе к Бомгю, укладывая голову тому на плечо. — День был классный, но я устал, — со смешком говорит он, устраиваясь поудобнее. — Устал получать внимание? — поддевает его Чхве, вспоминая, сколько раз Хюнин оказывался в центре событий. — В какой-то степени. Спасибо, что пришёл, хён. — Я не мог пропустить твой день рождения, не благодари меня. — Но ты опоздал, — Каю, видимо, нравится снова и снова возвращаться к той теме, из-за которой кончики ушей Бомгю стремительно краснели, а голос срывался в оправданиях. — Ещё немного, и я сброшу тебя в бассейн. — Ладно, ладно, я всё понимаю. Вы так хорошо смотритесь вместе. Милашки. — Господи, хён был прав, почему все говорят это слово, — Чхве закатывает глаза, вспоминая, что и сам грешил тем же. — Потому что это так! Когда я вас вижу вместе, я просто- — Испытываешь то же самое, когда смотришь на Субини-хёна? — Бомгю всегда играл нечестно. Кай, кажется, умирает от смущения, иначе не объяснить звуки, которые он издаёт, спиной заваливаясь на землю, покрытую плиткой. В небе видны немногочисленные звёзды, и Бомгю ложится рядом. — В какой-то степени, — повторяет младший, уж более серьёзно. — Так что вы теперь…вместе? Кай молчит некоторое время, тщательно обдумывая то, что он собирается сказать. — Не то чтобы. Мы сблизились, но это не то, что ты думаешь. Бомгю поворачивается, разглядывая профиль младшего. Он думал, что правильно понял увиденное, но Хюнин скрывал больше, чем казалось. — Расскажешь? Парень выдохнул, собираясь с мыслями. Его губы тронула улыбка, а взгляд всё так же устремлялся в небо. — Всё началось тогда, когда Субин-хён попросил меня встретиться с ним… Каю было неловко даже смотреть в глаза старшего, который отчего-то выглядел обеспокоенным. Атмосфера была несколько давящей, идти рука об руку с парнем было почти невыносимо, и Хюнин всячески избегал взгляда Чхве, направленного на него. Было решено спрятаться от полуденного солнца в кафе неподалёку. В это время было мало посетителей, и в дальнем уголке уютного помещения можно было спокойно поговорить. — Эй, ты в порядке? Субин точно знал, что он не в порядке. Видеть парня таким было физически больно, и Чхве хотел как можно скорее прояснить всё и не ходить вокруг да около. — Хён, ты правда не должен переживать обо мне, то, что я сказал тогда… Просто забудь, ладно? Я выпил и- — Я правда тебе нравлюсь? — выпалил Чхве, заставляя младшего глупо хлопать глазами. — Ты можешь быть честен со мной. Брюнет накрывает руку парня своей крупной ладонью, и Хюнин вздрагивает от этого ощущения. Он не может перестать думать, что всё это неправильно, слишком стремительно, поспешно. Но Субин смотрит так открыто, переживающе, умоляюще. Кай прикрывает глаза, делает глубокий вдох и задерживает воздух в лёгких так долго, что почти становится больно. На выдохе он произносит тихое «да», пряча взгляд в узорах на столе. — Хорошо… Всё хорошо, Кай-я, — Хюнин неверяще поднимает взгляд на лицо Субина, который улыбается ему смущённо. Он ничего сейчас не понимает. — Прости, что я отреагировал так… Я правда волновался, что ты перебрал. Я не воспринял тебя серьёзно? — спрашивает парень, скорее самого себя. — Видишь ли, я… У меня никогда не было отношений. Я вообще не знаю, что делать, хах… — Субин опускает взгляд, неловко взъерошивая волосы на затылке. — Хён… — Нет, подожди, — Субин сильнее сжимает вспотевшую от нервов ладонь Кая, теперь обеими руками. — Ты тоже мне нравишься. Я не знаю, как, может быть, не так, как я тебе, я правда… Я просто настолько в этом всём неопытен, что не знаю, на какие чувства способен. Кай улыбается, узнавая в хёне себя когда-то. — Пожалуйста, просто… позволь мне быть рядом. Будем друзьями, а дальше…время покажет. — И тебе нормально с тем, что я чувствую.? Как бы, ты должен понимать, что это отличается от- — Я знаю, на что иду, Хюнини, — серьёзно говорит Чхве. — И я этого хочу. Не знаю, как ты это делаешь, я просто чувствую, что ты тот, кого мне так не хватало всё это время. Субин говорил о времени, проведённом в одиночестве. Об одиноких сеансах в кино и ночных марафонах аниме, нудной подготовке к экзаменам в компании с самим собой и кружками кофе, об одиноких поездках домой. Когда Субин впервые встретил Кая, уже тогда он чувствовал — вот он, его родственная душа. Какими бы ни были сложными их отношения сейчас, Чхве знал — если потеряет его, будет жалеть об этом до конца жизни. — Хорошо, хён… Спасибо. — За что ты благодаришь меня? — широко улыбнулся парень, подавляя смущение. — За то, что принял меня. Кай с улыбкой вспоминает тот момент, когда он перестал бояться своих чувств. С Субином он мог быть свободным, позволяя старшему заглядывать вглубь своих собственных эмоций, а их было довольно много, и со временем Чхве сам стал липнуть к младшему так много, что едва ли мог прожить день без его объятий. — Вы милые. Прости, не нашёл других слов, — говорит Бомгю, посмеиваясь. — Прощён, — смеётся в ответ Кай, поднимаясь на локтях. — Думаю, стоит присоединиться к остальным. Бомгю был только за.***
Распрощавшись со всеми чуть ли не к восходу солнца, Бомгю чувствовал приятную усталость, всё ещё сохраняя остатки бодрости, чётко называя таксисту адрес своего дома. Ёнджун не успел и слово произнести, как младший, заваливаясь на заднем сидении, прижался боком поближе к хёну, забыв о стеснении. — И как это понимать? Ёнджун думал, что они едут к нему. Так планировалось. Видимо, у Бомгю были свои планы. — Отец на дежурстве, — заявляет парень, блаженно прикрыв глаза. Ёнджун усмехается, придвигаясь ближе, чтобы тихо шепнуть: — Собрался затащить меня в постель? Бомгю смеётся, вспоминая, в каких обстоятельствах он сам произносил эту же самую фразу. Поэтому решает отплатить той же монетой: — Ну, у тебя всегда есть выбор. Младший поворачивается, ярко улыбаясь. По лицу старшего видно — он не находит слов. На фоне играет негромко музыка, и Ёнджун надеется, что водитель наслаждается песней и внимательно следит за дорогой, не обращая внимания на увлечённых друг другом пассажиров. — Не с тобой, Бомгю-я, — подмигивает ему старший, обхватывая ладонь парня и переплетая пальцы. Существует эта невидимая красная нить или нет — неважно, у них обоих в любом случае не было и шанса друг перед другом. Впереди ещё много счастливых дней, трудностей, через которые предстоит пройти, но они больше не пугают, когда они вместе. И оба счастливы выбирать друг друга снова и снова, до самого конца.