'Sleeping At Last — Next to Me'
Свет в конце тоннеля больше не был призрачным маячком. Ёнджуну казалось, что этим самым светом было наполнено всё вокруг, ослепляя, разжигая внутри него что-то, что он, казалось, и не испытывал никогда. Подготовка к операции шла полным ходом, отец держался молодцом, заряжаясь энергией от сына, который контролировал всё с предельной строгостью, не забывая командовать матерью, которая посмеивалась с такого серьёзного сына. «Это ты в деда, прирождённый начальник» — шутила она. А Ёнджуну не до шуток было, он правда привык всё держать под контролем, сбавляя обороты только из-за отца, который напоминал об их уговоре, и из-за Бомгю, который обещал быть рядом, что бы ни произошло. К наставлениям отца Ёнджун отнёсся со всей серьёзностью. Он снял со сберегательного счёта необходимую сумму денег на аренду нужной ему машины, собрал всё нужное, построил маршрут. Оставалось только вытащить из дома Бомгю, который умирал от любопытства всё это время, стараясь чем-то занять себя, уделяя время хобби в виде игры на гитаре, периодически заглядывал к отцу. Друзья тоже были заняты: Тэхён уехал к родственникам в соседний город, Кай ушёл в оффлайн, пообещав вернуться, а Чонин объявился в чате позже всех, взяв с Чхве обещание провести с ним целый день. Как-нибудь. Мама Ёнджуна не переставала задавать вопросы, ожидая появления Бомгю в их доме, подкрепляя уверенность старшего. Его семья примет младшего, даст ему второй дом, лишь бы парень, подаривший им надежду, был счастлив. Для самого Ёнджуна всё ещё было непривычным — осознавать, что за его спиной всегда есть кто-то, кто удержит от падения, кто готов оттолкнуть от возможной угрозы и заслонить собою от пуль. Было физически трудно позволять Бомгю делать это, показывать ему свои слабые стороны, но, как бы Ёнджун ни пытался — скрывать что-либо он был больше не в состоянии. «Хён, мне не нравится твой голос, будто ты напряжён», — чуткость Бомгю била в самое сердце, и Ёнджун невольно расслаблял плечи и выдыхал, улыбаясь человеку на другом конце провода. «Хён, сегодня мой отец до ночи на работе, он за всем проследит, отдохни», — Бомгю заботился о старшем больше, чем тот мог себе представить, кусая до боли губы, лишь бы не расплакаться, расчувствовавшись. С того дня не удавалось провести время вместе, и теперь, отпустив все заботы и подготовившись, Ёнджун ехал за младшим, чтобы наконец начать заполнять их пока что пустые страницы яркими воспоминаниями. И кое-что прояснить. Чхве сам не свой был, постоянно обдумывая всё случившееся, думая о том, что он может дать Бомгю, чего бы тот хотел, слишком многое тревожило его как будто по привычке. Сейчас хотелось отпустить себя, коснуться той исцеляющей силы, что скрывалась в хрупком теле парня, который всегда был рядом, готовый протянуть руку помощи. Теперь Ёнджун будет крепко держать её, не отпуская.***
Бомгю предупредил отца о том, что будет с хёном, в безопасности, и вернётся цел и невредим. Он и понятия не имел, что старший задумал, это было априори. Ёнджун — его зона комфорта, боль и радость — всё, что заставляет чувствовать себя живым и идти на рискованные шаги. Он готов в бездну пойти за ним, что уж там. Около дома его уже ждал серый пикап, который точно не мог принадлежать хёну, но тот вышел из машины заранее, раскрывая руки для объятий. Они оба ждали этого. Ёнджун улыбался в сумерках под тёплым светом фонаря, а Бомгю терялся от одного лишь взгляда, направленного на него. Парень ускорил шаг, сам того не замечая, и, заныривая в тёплые объятия, наконец почувствовал, как тревожное ощущение в его груди, монотонно постукивающее в попытках вырваться, успокоилось. Только сейчас он осознал, как сильно скучал. Они не стали надолго задерживаться в клетке многоэтажек, торопясь убежать туда, где можно надышаться долгожданной ночной прохладой. И друг другом. Бомгю запрыгнул на пассажирское место, не сводя глаз со старшего. Он вдруг стал таким жадным, будто боялся, что хён ускользнёт, стоит только отвести взгляд. Но он не исчезал, смотрел в ответ, сверкая глазами-обсидианами, что манили, завораживали, и, если бы не шуточное «прости, но мне нужно смотреть на дорогу», Бомгю и дальше тонул бы в нём. — Не против музыки? Парень мотнул головой, поддерживая идею старшего. Какая-то песня играла на фоне, не очень громко, позволяя слышать друг друга, говорить так, будто ты герой фильма, будто прямо сейчас кадр сменится, они будут стоять на побережье, или на склоне горы — Бомгю мог вечно об этом фантазировать, но всё ещё не ведал, куда старший его везёт. — Ты не расскажешь, куда мы? — Пусть будет сюрпризом, — обернулся Ёнджун, подмигнув и улыбнувшись так сладко, что в груди что-то приятно заныло. Бомгю вспомнил себя прежнего. Когда он не мог глаз отвести, вылавливая хёна взглядом, цепляясь за его тень, лишь бы на секунду увидеть, удовлетворить собственное беспокойство, потребность в старшем. Тогда он не знал, какую ношу всё это время волочил за собой хён, что скрывалось в поджатых губах и безэмоциональном взгляде, что круги под глазами далеко не из-за ночного перечитывания конспектов, а руки дрожат не от переизбытка в организме кофеина. Тогда он не знал, что за каждым брошенным украдкой взглядом стоял скрытый от посторонних глаз ураган чувств. Бомгю не знал, что разжёг пламя лишь одной искрой, которую Ёнджун не посмел потушить. — Иногда мне кажется, что я сплю, — проговорил старший, внимательно всматриваясь в дорогу. Бомгю обернулся, догадываясь, о чём хён хочет сказать. — Переживаешь, да? — Бомгю хочется коснуться его, но не хочет отвлекать от дороги. — Немного. Не верится, что скоро всё решится… — Ёнджун сморгнул пелену перед глазами, не позволяя себе провалиться в мысли. — Прости, я и так уже надоел тебе с этим. Младший всё же позволил себе прикосновение — в виде лёгкого удара по плечу, из-за которого Ёнджун только улыбнулся. — Это важно, хён. И я тоже переживаю. Ёнджун нашёл руку Бомгю, переплетая пальцы. Он нуждался в прикосновениях не меньше. А ещё он помнил о недосказанностях, которые так и витали в воздухе. — Отец бы мне дал по шее, если бы узнал, что мы только о нём и говорим. Бомгю улыбнулся своей сумасшедшей мысли, воплощая её в действие. Разомкнув руки, он заговорщицки начал: — Хорошо, что он не следит за нами прямо сейчас… Иначе я не смог бы… — Помедлив, кусая от волнения губу, Бомгю аккуратно скользнул рукой вниз, мягко коснувшись бедра хёна. — …Сделать так. — Бомгю-я! От интимного касания Ёнджун вздрогнул, тут же хватая ладонь младшего, не позволяя ей подняться выше. — Чертёнок, а таким милашкой прикидывался. Бомгю рассмеялся, позволяя старшему сжать свою ладонь. — Разве я не милый? Ёнджун проигнорировал вопрос, подпевая строчку из песни, которая так удачно играла сейчас: «But I feel better when my lips are on your mouth…» Бомгю песня нравилась, пусть и понимал он мало. Но больше всего ему нравился Ёнджун.***
Спустя полчаса, проезжая по Соханам-ро, Бомгю не мог не поинтересоваться, правильно ли он понимает маршрут. Старший намеревался уехать за пределы Сеула, но как далеко — было неизвестно. — Хён, мы же не покинем Кёнгидо? — покосился на старшего Бомгю, неготовый проделывать длинный путь в неведении. — Не волнуйся, мы почти на месте. — Уже?! — вскрикнул Бомгю, едва удерживаясь на месте, с чем ремень безопасности справился как раз кстати. Ёнджун улыбнулся одним уголком губ, понимая нетерпение младшего. Он и сам едва держался, довольный собой, предвкушая восторг парня. Ханам — маленький город с небольшим количеством жителей. Обычный провинциальный город, и что именно они здесь забыли, жуть как интриговало. Довольно бедные кварталы ничем не выделялись, но Бомгю не пришлось вглядываться сквозь сумерки на обветшалые крыши домов и жёлтый свет в окнах слишком долго — в какой-то момент хён свернул вниз по холму, оставляя жилые дома позади. Похожие садовые комплексы Бомгю видел в Тэгу, у бабушки. Что бросалось в глаза, помимо цепляющих глаза бедности района — отсутствие большого количества света вокруг. — Приехали, — Ёнджун взглянул на младшего с едва скрываемым восторгом. Только сейчас, когда старший вышел из машины, Бомгю заметил наваленные на заднее сиденье вещи. Но он не стал долго задерживать на них внимание, поспешив за хёном. Несколько секунд он просто осматривал пустошь вокруг — здесь не на что было смотреть, но именно открывшаяся свобода в пространстве ощущалась вдруг так приятно. Ничто не давило на него, лёгкий ветерок подкрадывался под ворот рубашки, а воздух вдыхался легче. Небо было чистым, огни города не мешали увидеть всё, что находилось прямо над его головой — мириады звёзд, рассыпавшихся в ночи. Пока Бомгю осматривался, Ёнджун подготавливал грузовой отсек пикапа — он стянул покрывало, прячущее неизвестно откуда раздобытое старое сидение (может быть даже из гаража, кто знает), достал из машины рюкзак, закинул сверху пару подушек и одеял, подзывая рукой Бомгю. Тот, завороженный, последовал примеру старшего и кое-как забрался наверх, понимая, почему они выехали за город после заката. Внутри приятно щекотало, и не терпелось уже высказать своего восторга вслух, что он обязательно сделает. Ёнджун закончил подготовку места и, провалившись в импровизированное кресло, протянул руку Бомгю, предлагая нырнуть в его объятия рядом. Младший, стараясь скрыть смущение, выдаваемое слишком счастливой улыбкой, прижался своим боком к хёну, который вдруг спросил «Готов?» и, не дождавшись даже завершения мыслительного процесса и ответа, нажал на рычаг под сидением, откидывая спинку назад. Бомгю лишь ахнул, хватаясь за бок парня. Открывшийся вид поражал своим великолепием, а ещё удивлял Ёнджун, который откуда-то прознал о бескрайней любви младшего к звёздному небу.'Rob Simonsen — Constellations'
— Хён, это… Так красиво… — прошептал Бомгю, позволяя укрыть себя пледом. Забота Ёнджуна грела куда лучше флисовой ткани. — Как ты узнал? — В кабинете твоего отца увидел очень милый детский рисунок… — не успевает договорить Ёнджун, как Бомгю начинает ёрзать, пряча лицо в изгибе его шеи. — Ах, хён, это так смущает! Парень продолжает бубнить, сетуя на сентиментальность отца, который хранит его рисунок уже больше двенадцати лет. Он помнит свои художества — там изображены мужчина и мальчик, синее небо и крупные звёздочки на нём. Бомгю обожал кемпинг в компании отца, раньше они выбирались чаще, с окончанием старшей школы, увы, их вылазки на природу сократились до раза в год. Ёнджун смеялся, сильнее обнимая младшего. Он не знал точно, что завораживает больше — усыпанное звёздами небо, или парень, пытающийся поудобнее улечься на спину, чтобы лучше видеть картину ночи. Касаясь лишь плечом, Ёнджун физически чувствовал нехватку, так что рука сама нашла под пледом чужую ладонь, переплетая пальцы. Бомгю тут же обернулся, а старший чувствовал себя не смелее первоклассника в первый учебный день. Он так много хотел сказать, и даже не знал, как. Бомгю подвинулся ближе, примыкая головой совсем рядом, его голос в полной тишине звучал так сладко, что внутри загорался тёплый комочек света. Насколько сильно ему нравится этот парень? — Знаешь, раньше я только с отцом смотрел на звёзды. Он показал мне созвездия. Я любил смотреть на звёздное небо, и делал это так долго, что шея болела, — Бомгю усмехнулся, продолжая: — Но они всегда так ярко сияли, и мне казалось, что я не одинок… Бомгю не замечал, что прямо сейчас самой яркой звездой для Ёнджуна был он. Именно с него парень не сводил глаз, словно утянутый без попыток сопротивления прямиком в чёрную дыру, его персональный плен. — Ты не одинок… Бомгю обернулся, всматриваясь в чужие глаза, сияющие ярче Капеллы в небе. — Больше нет, — прошептал он, уверенный в своих словах настолько, насколько уверен в своём существовании. В глазах Ёнджуна — вся его жизнь, смысл и даже больше, чем он сам. В этом человеке всё, чего нет в самом Бомгю. Луна прячется в тени, сокрытая от глаз, но она всегда вращается вокруг Земли, проделывая с ней её путь. Бомгю готов пойти с Ёнджуном куда угодно. Он поддаётся порыву и тянется к губам старшего, а тот в мгновение роняет взгляд на чужие, такие желанные сейчас. Бомгю медлит, касаясь нижней губы осторожно, с трепетом, ловит чужое дыхание и замирает от переполняющих его чувств. От счастья он готов заплакать, буквально теряет себя рядом с хёном, всё ещё не веря — он рядом. «Я хочу того же, что и ты», — всплывает в его сознании, и Бомгю целует, уверенный в своей мысли. Ёнджун не заставляет ждать, отвечая на поцелуй, перехватывая инициативу, по нижней губе языком мажет, желая получить больше, тут же порывисто отстраняясь. Он не отворачивается, смотрит в глаза младшего, заламывая брови. «Что в его голове?» — наверняка думает Бомгю, замешательство проскальзывает на его лице, и Ёнджун не тянет с объяснениями. — Прежде, чем я окончательно потеряю голову… Хочу, чтобы ты знал, — Бомгю кивнул, готовый к внезапной исповеди. — Я не принимаю твои чувства как должное. Я всё ещё не могу поверить, что ты со мной, потому что я за какой-то год потерял больше людей, чем мог найти, и… Я благодарен тебе. — Хён… — Нет, подожди, — младший в нетерпении прикусил губу, но слушать продолжил. — Мне тяжело говорить о своих чувствах. В ту ночь… Я не смог даже половины выразить словами. То, что я чувствую к тебе. Бомгю казалось, что он не дышит вовсе, позволяя старшему выпустить всё то, что он так долго хранил в самой глубине души, под тяжёлым замком, запертым на ключ. — Я не знаю, что будет дальше, но с тобой это не кажется таким пугающим… Я и сам не понимаю, как ты это делаешь. Наверное, я действительно влюблён в тебя, до беспамятства… Я бы рад всё забыть. Ёнджун сильнее сжал дрожащую ладонь парня в своей, поднося её к губам, согревая. — Со мной не будет просто, но ты меняешь меня, я чувствую себя другим рядом с тобой. Если ты… И дальше будешь со мной, я постараюсь показать всё то, для чего не могу подобрать нужных слов. Быть лучшим человеком для тебя. Бомгю не знал, дрожал ли он от ночной прохлады, или от нахлынувших чувств, вызванных искренностью парня, которая сбивала с ног и возносила его куда-то в небо. Конечно же он знал наверняка. Он так любит этого парня. — Хён, ты… Так завуалировал предложение быть твоим парнем, что я еле держусь, чтобы не заплакать, — прохрипел Бомгю, ругая себя за то, что не может собраться в такой ответственный момент. Но Ёнджун всё прекрасно понимает. Его самого трясёт вовсе не от холода. Вдруг посерьёзнев, Бомгю придвинулся ближе, накрывая щеку хёна свободной ладонью. — Я буду рядом с тобой, даже если небо прямо сейчас свалится нам на головы. Я буду с тобой. Мягким поцелуем младший навсегда запечатывает свой ответ, греясь о лучи бесконечной любви, которая лишь возрастала с каждой секундой, и даже если она однажды сгорит ярким пламенем, то возродится вновь, подобно сказочному фениксу.***
Время неумолимо бежит, но для них оно словно бы замедлило свой ход. Бомгю показывает Ёнджуну созвездия, а тот думает, что мог бы прожить прекрасную жизнь и без них, у него есть своё небо. Хорошо, что ему не приходится выбирать. Хорошо, что ещё будет возможность целовать Бомгю под сиянием мерцающих небесных тел, ставших свидетелями рождения сверхновой. Хоть ночи и были тёплые, ночевать под открытым небом посреди поля не казалось заманчивой перспективой, и Бомгю не мог сдержать любопытства о дальнейших планах, пряча в кулаке зевок. — Я отвёз тебя сюда, утаив место назначения. Теперь я обязан дать тебе право выбора, — Бомгю деловито поджал губы, готовый выслушать альтернативы: — Я могу отвезти тебя домой, или же… Я могу показать тебе ещё одно место, где мы можем переночевать. Ёнджун всматривался в лицо напротив, надеясь, что Бомгю останется. Не должен ли он знать наверняка? — Ты действительно думаешь, что у меня есть выбор? — несколько обречённо проговорил Бомгю, отводя взгляд. Только звёзды, пожалуй, и знают о том, как долго он хранил в себе эти чувства и чего ему это стоило. Ёнджун не ответил, лишь молча покрывая пальцы Бомгю россыпью поцелуев. А потом поднялся, похлопав карманы на наличие в них ключей. Не зря он звонил соседям два дня назад с просьбой открыть воду.***
'Kiiara — Feels'
— Что это за место? — спросил Бомгю, осматривая маленькое помещение. Коридор прихожей был узким, поэтому он, сняв ветровку и повесив её на крючок, поспешил пройти в гостиную. Изнутри дом оказался уютнее, чем казалось снаружи. — Здесь раньше жил мой дядя, пока не переехал в Кунпхо. Сменил одну клетушку на другую, а этот дом так и не смог продать. Любит бейсбол, выращивает овощи, одиночка. Ничего интересного, кроме того, что у меня есть ключи, — подытожил старший, заигрывающе вздёрнув бровь. — Решил затащить меня в постель? Бомгю знал, что его язык быстрее мысли, и с этим Ёнджуну тоже придётся свыкнуться. Он подошёл к стушевавшемуся вмиг Бомгю, который делал вид, что узор на стене очень уж привлекателен. Встав за его спиной, хён прошептал: — Помни, у тебя всегда есть право выбора, — и скрылся в кухне, оставив покрасневшего младшего обрабатывать полученную информацию. А ещё Бомгю знал, что из его рта всегда вырывается то, что может сдать его с потрохами, именно это и случилось, но он не был уверен, что Ёнджун понимает особенности его психики. Но ведь хён умный, а ещё они влюблены, и у них в распоряжении пустующий дом у чёрта на куличках — что может быть очевиднее? Именно поэтому Ёнджун расстилает постель в маленькой комнате, интересуясь, какой фильм младший хотел бы посмотреть. Серьёзно, фильм? «Откуда здесь вообще электричество», — злился Бомгю на данное изобретение человечества, сокрушаясь о наличии телевизора с набором дисков в не меньшей степени. — Дядя любил всякие ужастики, катастрофы, повезёт, если найду какую-нибудь мелодраму. И да, DVD-проигрыватель всё ещё работает, удивительно. Да, удивительно — думает Бомгю. Удивительно, как спокоен Ёнджун внешне, скрывая бушующий ураган эмоций и чувств, с которым лично Бомгю не в состоянии справиться. — Мне без разницы, включи на своё усмотрение. Бомгю покидает комнату, в которой отчего-то мало воздуха и слишком много Ёнджуна. Слишком много для того, чтобы младший мог находиться рядом и не сходить с ума от накрывающего с головой чувства, которое он даже сам себе описать не в состоянии. Стоять рядом с хёном и не касаться его — задача непосильная, поэтому Бомгю на кухне разбирает рюкзак, который старший прихватил с собой и заранее проинформировал, что умирать от голода он не оставит даже соседскую собаку на улице. Бомгю думает, что он уже умирает от голода, но прямо сейчас ему и кусок в горло не полезет, потому что изголодался он вовсе не по сэндвичам с тунцом и тёплому кофе. — Бомгю-я, ну где ты там? — зовёт старший из комнаты, а Бомгю всеми силами пытается унять внутреннюю дрожь, не понимая, отчего так разнервничался вдруг, ведь буквально полчаса назад он ощущал вселенское спокойствие, держа хёна за руку и показывая ему на небе созвездие Пегаса. Вернувшись в комнату, Бомгю застал хёна в одной футболке, без толстовки, такого домашнего. Тот поставил на паузу уже включенный фильм, расположившись на постели. Комната была донельзя уютной, хоть и крохотной. По бокам от просторной кровати стояли одинаковые тумбы, рядом со входом, напротив изголовья — стоял телевизор на маленьком столике со всем комплектующим — старинный DVD-проигрыватель со стопкой дисков, которые напоминали Бомгю о детстве. Прикрытое шторами окно справа, приглушённый тёплый свет ночника слева, однотонные обои и пара картин. Комната напоминала мотель из фильмов, где действия происходили в Америке. Бомгю казалось, что он уже наполовину представляет себе личность дяди Ёнджуна. Чего он не представлял — как скрыть собственное волнение, лишающее его привычной болтливости. Бомгю вспоминает вечер, проведённый у него дома в похожей обстановке, но парень уверен — даже тогда, после всего случившегося между ними, впервые находясь в подобной атмосфере — он не нервничал так сильно. Очнулся он лишь когда хён насмешливо изогнул бровь, щёлкнув пальцами перед младшим. — Бомгю-я, Земля вызывает. Ты тут? Парень с напускным раздражением откинул чужую руку, располагаясь рядом. Он коснулся спиной металлического изголовья кровати, загоняя навязчивые мысли, далёкие от приличных, куда подальше. Хён сел рядом, матрас под ним дразняще скрипнул, а Бомгю подумал, что он очень плох в контролировании этих самых мыслей. Не когда хён сидит рядом, касаясь его сбоку, что казалось — всюду только он, его запах, его тепло. Это было невыносимо. В какой-то момент Бомгю реально списал свою нервозность на духоту, сорвавшись к окну, чтобы открыть форточку, почти прилипая к стеклу лицом, лишь бы суметь отдышаться. Под клетчатой рубашкой он был одет ещё и в футболку, так что последовал примеру хёна и разделся до неё, замечая на себе внимательный взгляд лишь в последний момент. — Что? — спросил он, глупо улыбаясь, пока складывал рубашку на тумбе в углу. Кажется, он видел шкаф в гостиной, можно было бы прогуляться до него, но вряд ли это бы сильно помогло. — Ты нервный. «Да что ты», — фыркает про себя Бомгю, на деле лишь цокнув языком. — С чего ты взял? Не то чтобы он хотел знать ответ. Он и сам прекрасно понимал, как выглядит со стороны. — Я вижу. Расслабься, ну, — Ёнджун протянул руку, хватаясь за предплечье парня и утягивая его в плен крепких объятий, ожидая, что тот действительно расслабится. Тело Бомгю, прежде натянутое подобно струне, понемногу обмякает в чужих руках, но трясти его едва ли перестаёт, уж сердце точно не собирается сбавлять свои обороты, качая кровь как во время забега. Бомгю, прижавшись к груди парня, отчётливо слышит размеренное сердцебиение, в какой-то степени завидуя старшему. Он не должен зацикливаться на собственном волнении, но был бессилен перед старшим, с того самого дня, как собственное сердце раскрыло все карты, обнажая чувства. — Не могу… — сдавленно проговаривает Бомгю, подтягивая ноги к груди. Он готов плакать от бессилия перед собственными эмоциями, которые он никак не может взять под контроль. — М? — Ёнджун, кажется, забыл, что говорил минуту назад, расслабившись, чего никак не мог сделать младший. — Ничего, — Бомгю обиженно выдохнул, отворачиваясь от парня на другой бок. Он сам себя ненавидел за такое поведение, но жгучее чувство тугим узлом обвивалось вокруг его тела, заставляя сжиматься в комочек и впускать навязчивые мысли, хотя часть его понимала — он разыгрывает драму без причин, Ёнджун ни в чём не виноват, наоборот, он дал свободу, право выбора. Наверное, Бомгю просто не хотел этой свободы, он уже насытился ею, желая лишь одного — отдать контроль в руки Ёнджуна, который прямо сейчас непонимающе смотрел в спину младшего, соображая, что же он сделал не так. Он дотянулся до пульта телевизора и выключил его с уверенностью, что возвращаться к фильму, который Бомгю даже не заинтересовал, смысла нет. Перед ним разворачивалась картина куда привлекательнее. — Бомгю… — горячее дыхание опалило нежную кожу парня, заставляя покрываться мурашками. Тот сильнее вжался лицом в подушку, хватаясь пальцами за её края как за спасательный канат, зная, что это бессмысленно. Хён прильнул ближе, устраиваясь сзади, обволакивая младшего своим теплом, носом провёл по затылку, зарываясь в волосы и вдыхая запах, от которого уже стал зависим. Странно, как Бомгю не замечал этого, прямо сейчас накручивая себе невесть что, и Ёнджун должен был как можно скорее развеять его сомнения. — Гю, если тебе не понравилась идея с фильмом, стоило сразу сказать об этом. Ёнджун не переставал водить носом по шее парня, пуская новые волны мурашек вниз по позвоночнику, заставляя того вздрагивать и шумно втягивать ртом воздух. — Кого ты пытался им отвлечь, себя или меня, скажи честно? Ёнджун тихо рассмеялся, сильнее вжимаясь в тело парня, вызывая у того сдавленный вздох. — Я обещал тебе право выбора… — К чёрту этот выбор, сказал же, нет у меня его, когда речь идёт о тебе! — вспыхнул Бомгю, подскочив с места, чуть было не ударив старшего локтем по лицу. Наверное, Ёнджун делил это с младшим, и он лукавил, подмечая чужую дрожь, мечущийся взгляд, тяжелое дыхание. Он замечал всё, каждую деталь, ничто не ускальзывало от его внимания, и ему стоило бы напоминать самому себе о том, что когда-то сказал младшему. «Я хочу того же, что и ты», — как на затёртой пластинке звучало в их головах. Было ни к чему сдерживать себя, бояться поторопиться, прекрасно понимая, что они и так слишком много времени потратили не на те вещи. Слова младшего сорвали последние тормоза, и Ёнджун отпустил себя, дёрнув парня за плечо к себе навстречу, заставляя обернуться к нему лицом. Бомгю, не ожидая порыва, ухватился за плечи хёна, часто дыша. — Как далеко ты готов зайти? — хриплым голосом выдавил из себя старший, блуждая взглядом по лицу парня, ощущая, как горит кожа под его пальцами. — А ты? — Бомгю не желал произносить вслух так много, рассчитывая, что Ёнджун и так прекрасно считывает его мысли. — Готов показать тебе… — томно начал старший, нависая сверху, цепляясь за взгляд Бомгю, такой отрытый и доверчивый, что внутри всё переворачивалось, — …насколько сильно… — он накрыл парня своим телом, позволяя ощутить вес и наслаждаясь близостью, — …я тебя… Сорвавшись, Ёнджун впился в губы парня порывисто, подминая того под себя. Бомгю не сдержался, отзываясь приглушённым стоном и зарываясь пальцами в волосы хёна, наконец-то ощутив долгожданное тепло и ласку. Ёнджун не чувствовал до этого, что он на грани, но теперь, обрушив на Бомгю всю свою страсть, он не знал, как не сорваться, не сгореть вместе с ним. Он хотел по-другому: тягуче медленно, трепетно, аккуратно. Поэтому, выдохнув в приоткрытые губы, парень сам себе напомнил, что некуда спешить, что Бомгю не развеется, словно мираж. «Я буду с тобой», — звучал в голове голос младшего, и это помогло Ёнджуну успокоить его огонь, дарить Бомгю только нежность, всю его страдающую любовь, которая наконец-то нашла выход. Они оба этого желали. И теперь остатки былых, скорее призрачных оков, спадали, позволяя открыться друг перед другом, обнажить не только тело, но и душу. Ёнджун не врал, говоря о своих намерениях выразить чувства самым понятным способом — покрывая поцелуями каждый сантиметр кожи, оглаживая уверенными касаниями бёдра младшего, пробираясь пальцами под ткань футболки, опаливая горячим дыханием чувствительную шею. Бомгю плавился от незнакомых ощущений, что будоражили сознание; рассудок такого напора не выдержал, так он себя чувствовал — потому что не мог подумать ни о чём, всё, что было в его голове — Ёнджун, Ёнджун, Ёнджун. Жар охватил его тело мгновенно, контрастируя с тем, что он ощущал, стоило почувствовать чужое возбуждение — осознание накатило ледяной водой, что именно они сейчас делают, что будет дальше. Бомгю вдруг схватился за плечи старшего, заглядывая тому в глаза — взгляд хёна хоть и был затуманен, но беспокойство, немой вопрос «Что-то не так?» также читалось в нём. — Бомгю? Всё в порядке? Младший неуверенно закивал, поёрзав под старшим, о чём тут же пожалел — волна возбуждения током прошлась по телу, заставляя кусать губу, лишь бы не кончить от трения так быстро. Старший тоже это ощутил, томно выдыхая. — Да, просто я… Ёнджун мягко обхватил пальцами подбородок, заставляя Бомгю смотреть ему в глаза. Хочет ли он остановиться, или просто напуган? Младший и так был как на иголках, путаясь в своих желаниях, и теперь словно бы порывался отступить. — Мы можем не заходить слишком далеко, если ты не готов, всё в порядке. Голос старшего подействовал на Бомгю успокаивающе, по крайней мере, Ёнджун мог ощутить, как руки младшего стали дрожать чуть меньше. — Я не сделаю ничего против твоего желания, не сделаю больно. Доверяешь мне? Бомгю закивал, всё ещё цепляясь за футболку Ёнджуна как за спасательный круг. Ему было стыдно, ведь он до этого буквально не мог усидеть на месте, всё его нутро взывало к старшему, хотелось его касаний — больше, смелее, а теперь он не мог унять волнения, ненавидя себя за это. Ёнджун видел каждую эмоцию на лице младшего, мягко интересуясь: — Мне продолжить, или… Бомгю не дал ему договорить, накрывая губы старшего своими и, тут же отпрянув, прошептал: — Не слушай меня, я просто не в себе, когда ты… Просто делай со мной всё, что захочешь, я- Ёнджун понимал состояние младшего, а ещё понимал, что от нервов тот много болтает, поэтому поспешил его заткнуть самым приятным способом из существующих. Утягивая Бомгю в тягучий, сладкий поцелуй, старший ловил каждый вздох, каждый полустон, вырывающийся из уст парня, которые были красноречивее всяких слов. Бомгю отпустил себя, отдаваясь своим желаниям, любимым рукам, человеку, которому доверял больше всех на свете. Доверял его смелым касаниям, прогибаясь в пояснице, когда Ёнджун выводил языком узоры от шеи вниз, по ключице, оттягивая мешающую футболку, после и вовсе освободив от неё тело младшего, покрывая поцелуями открывшиеся участки кожи. Бомгю сам потянул край футболки хёна, желая увидеть и его, сделать в ответ так же приятно, вот только он забыл обо всём, стоило ощутить контакт обнажённой кожи — так приятно, так горячо. Руки хёна блуждали повсюду, кожа горела и покалывала возбуждающими импульсами от каждого поцелуя. Бомгю натурально взвыл, стоило хёну обхватить губами чувствительный сосок, позволяя рукам младшего вцепиться в его волосы и слегка оттягивать, поощряя. Время словно приостановилось, воздух сгущался, готовый начать искрить с каждым томным вздохом и влажным касанием. Бомгю задышал чаще, позволяя хёну стянуть с себя джинсы вместе с бельём, стараясь не задыхаться от нахлынувшего смущения. Он закрывал глаза, прячась сам от себя, лишь подрагивая от поглаживаний, которыми старший одаривал его, двигаясь от наружной стороны бёдер к внутренней. Бомгю не заметил, как хён снова навис над ним, целуя руку, которой младший прикрывал лицо. — Посмотри на меня. Бомгю с трудом, но просьбу выполнил, тут же теряясь в глазах старшего. В них он видел всё: нескрываемое желание, восхищение, нежность. — Ты такой красивый, Гю… — прошептал старший, оставляя поцелуй на острой линии челюсти младшего, не сводя с парня глаз. Смущённый, раскрасневшийся Бомгю пробуждал в нём необъятное желание вперемешку с чувствами, которые едва помещались в его груди. Бомгю тяжело сглотнул, наблюдая, как хён опускается ниже. Он не успел и слова сказать, поздно осознав, что старший собирается сделать, как острый импульс наслаждения прошиб его тело, заставляя громкий низкий стон сорваться с губ, отражаясь о стены маленькой комнаты. Губы хёна накрыли сочащийся естественной смазкой член, наливающийся с каждым прикосновением всё сильнее. Одной рукой Ёнджун обхватывал плоть, а другой успокаивающе поглаживал бедро Бомгю, что на самом деле вообще не помогало — младший плавился, растворялся в ощущениях, стараясь держаться в сознании. Он даже боялся взглянуть вниз — вид хёна, расположившегося между его ног, окончательно бы его уничтожил, Бомгю знал это, поэтому лишь закрывал собственный рот руками, боясь быть слишком громким. — Бомгю-я, за стенкой никого нет… — прошептал Ёнджун, не прекращая ласкать младшего рукой. — Я хочу слышать, что тебе хорошо. Не сдерживайся, окей? Бомгю не уверен, что успел привычно кивнуть, тут же цепляясь за края простыни. Хён не щадит его — выбивает весь воздух из лёгких и заставляет голос ломаться, срываясь на несколько октав выше, стоит темпу увеличиться, а горячему языку пройтись по чувствительному органу с ещё большим давлением. — Ёнджун…хён… Ах…я… — Бомгю казалось, что все его чувства собрались в одной точке, которая была готова вот-вот взорваться, — я сейчас… Хён… Вспыхнув в оргазменной судороге, Бомгю уже не мог переживать, что не вынесет такой картины, как Ёнджун, стирающий с подбородка остатки спермы. Он едва мог поверить, что всё это случилось с ним, собирая себя по кусочкам лишь тогда, когда Ёнджун поднялся и оставил мягкий поцелуй на его щеке, замедляясь, давая Бомгю время отдышаться. На самом деле, хён и не думал как-то давить на младшего, он мог бы справиться со своим возбуждением самостоятельно, если бы не: — Почему ты не остановился, хён? — Бомгю звучал почти обиженно, заставляя Ёнджуна выгибать бровь в непонимании. — Ну… Мы же… Ёнджун до боли кусал губы, стараясь не рассыпаться на части от умиления. Его младший думает о нём в первую очередь. — Хочешь продолжить? Бомгю в какой-то степени ненавидел Ёнджуна за прямолинейность, но именно эта черта его характера дополняла младшего. Тот, взяв всё своё смущение в кулак и выкинув его куда подальше, кивнул, притягивая хёна к себе за шею. — Я хочу этого… Хочу…тебя. Возбуждение Ёнджуна и так вынуждало вздрагивать от каждого касания и почти ныло от боли, и эти слова младшего окончательно его добили, заставляя срываться на несдержанные поцелуи, оставлять яркие отметины на тонкой коже, сминать нежную кожу ягодиц, вжимать в постель сильнее с каждым стоном, которые хотелось выбивать из Бомгю, но пока нельзя было торопиться. Оттягивая губу младшего с характерным влажным звуком, Ёнджун запустил средний палец в горячий рот младшего, и тот принял его, мгновенно понимая, что делать. Лишь от этого Бомгю заново начинал заводиться, ощущая, как в паху приятно распирает. Переместив влажный от слюны палец вниз, к кольцу мышц, Ёнджун наблюдал за реакцией младшего; растягивал его медленно, постепенно, спрашивая, всё ли в порядке, внимательно отслеживая каждую эмоцию парня, прислушиваясь к каждому вздоху и всхлипу, осыпая лицо поцелуями. Постепенно Бомгю начинал расслабляться, становился отзывчивее, сам подавался движениям уже двух пальцев, прося больше. Снова привыкал, хватался за плечи и расслаблялся под успокаивающий шёпот. Не ощущая жгучего дискомфорта, что был в начале, парень понял, что готов, это понял и Ёнджун по наслаждению на лице младшего. — У меня нет презервативов… — признался Ёнджун, оглаживая подтянутый живот парня, вскинувшего нечитаемый взгляд после услышанного. — Плевать. — …и смазки, — Бомгю выгнул бровь, вызывая у старшего улыбку. — Ты серьёзно? Я один подум… Стой, не хочу ничего слышать, — Бомгю отворачивался, краснея, тут же разочарованно выдохнув, чувствуя пустоту внизу. Ёнджун отстранился, нагнувшись к полу, где лежала его сумка. Через пару секунд в его руках оказался зелёный тюбик, и это был явно не крем для рук. — Обманщик. То есть ты всё-таки это спланировал? — Бомгю-я, сначала ты обиделся на меня за то, что я не подготовился, а теперь за то, что планировал это? — Ёнджун усмехнулся, нависая сверху и бросив рядом смазку. — На счёт презервативов не шутил. Бомгю мог бы ещё что-нибудь сказать, если бы не вид Ёнджуна, стягивающего с себя бельё. Ему вдруг захотелось тоже доставить хёну удовольствие так же, как и он делал до этого. Выразив своё желание, поборов перед этим смущение, Бомгю озвучил просьбу, на что старший ответил: — В другой раз, малыш, боюсь, что я не выдержу и… Ёнджун не врал, он был на грани, едва сдерживаясь при ощущении прохладной смазки на члене. Он не был уверен, что младший испытает весь спектр ощущений в первый раз, хоть и обещал быть осторожным, как отзовётся тело Бомгю — никто из них не знал. Ёнджун накрывал его собой медленно, давая время привыкнуть, зацеловывая лицо и шею парня, шептал на ухо успокаивающие слова, пока младший не расслабился вновь, принимая его полностью. Ёнджун пытался не сойти с ума от ощущений, думая прежде всего о Бомгю, который хватал ртом воздух с каждым медленным толчком, разрешая быть смелее. — Я в порядке, хён, продолжай. Один его голос сводил Ёнджуна с ума. Он хотел дарить ему любовь, показывать всю свою безграничную нежность, как и обещал. Срываясь на быстрый темп, Ёнджун приближался к точке невозврата, когда не мог контролировать себя и не шептать сбивчивое «люблю», заставляя парня под ним дрожать. Бомгю плакать хотел от того, как ему хорошо, на деле лишь сладко растягивая имя хёна, подумав о том, что сможет кончить во второй раз. Старший изливается в него первым, с протяжным стоном утыкаясь лбом в его плечо, не прекращая ласкать заново окрепший член парня, последовавшего за ним следом к пику наслаждения, совсем обмякая от усталости. Кровь пульсировала в висках, разгоняя лёгкость по всему телу, заполняя сознание дымкой истомы, от которой оба не могли очнуться ещё какое-то время. Ёнджун лежал на Бомгю сверху, слушая его быстрое сердцебиение, а тот зарывался пальцами в взмокшие волосы, понимая, что широко улыбается, не в состоянии эту улыбку сдержать. Наверное, он просто счастлив. «Люблю». Одного этого хватило бы, чтобы улыбаться каждый день. И хорошо, что Ёнджун два дня назад попросил соседей открыть воду.***
Бомгю готов отдать что угодно ради такой возможности — просыпаться в объятиях Ёнджуна; что-то за гранью реального, но это и была его реальность — впервые настолько сладкая, что мурашки бежали по коже лишь от одной мысли. Вспоминая вчерашнее, он думал только о том, как теперь не покрываться краской при взгляде на хёна и как скрыть следы, которые наверняка будут видны из-под ворота футболки. Бомгю будет ворчать из-за этого позже, а пока он позволял себе нежиться в постели рядом с хёном, ни о чём не волнуясь. — Проснулся наконец-то, — раздался голос, по которому было слышно, что его владелец улыбается. Бомгю аккуратно развернулся, ощущая, как тянет поясницу. По крайней мере, он не чувствовал боли. Хён действительно был с ним осторожен. — Доброе утро, — улыбался он, не ощущая ожидаемого смущения. Видеть Ёнджуна таким — расслабленным, спокойным — было для Бомгю пределом мечтаний. Он уже и не помнил, как выглядел его полный боли и отчаяния взгляд, не желая воспроизводить серые картины прошлого в памяти. Теперь он не мог оторваться от лица напротив, очерчивая пальцами невидимую линию от виска к подбородку, цепляясь взглядом за каждую деталь, останавливаясь на губах. Ёнджун перехватил руку и оставил поцелуй на внутренней части ладони, заставляя Бомгю смущённо улыбаться. — Сегодня мне снова нужно проведать отца, — проговорил он, поглаживая чужие пальцы. — Анализы уже готовы? — Должны быть. Если всё в порядке, послезавтра будет проведена операция, она уже давно стоит в плане, главное, чтобы в последний момент что-то не… — Всё будет хорошо, — поспешил Бомгю остановить негативный ход мыслей старшего. — Думай о хорошем. Младший гладил хёна по волосам, желая передать всю свою уверенность в благоприятный исход. — Операция займет порядка пяти-шести часов, так что я буду там всё это время, — проговорил Ёнджун, озвучивая планы скорее для себя. — Мы будем там, Ёнджун-хён. Бомгю хмурил брови, не понимая, действительно ли старший думал, что он сможет сидеть дома или с друзьями, зная, что хёну нужна поддержка. Ёнджун ничего не говорил. Он находил все ответы в кофейных глазах напротив, осознавая, как же ему повезло. — Я иду с тобой, и это не обсуждается.***
Возвращаясь в Сеул, Бомгю чувствовал себя другим человеком. Он подозревал, что хён ощущал себя подобным образом. В пути он не мог перестать думать о своих друзьях — последние дни они редко общались, и более-менее ясно было только то, что у Кая жизнь кипит как и прежде, судя по тому, что Бомгю узнал от него в последнюю встречу. Вот только одна вещь мучила его любопытство не первый день. — Ёнджун-хён. — М? — На той вечеринке я узнал от Хёнджина, что… — Бомгю заметил, как Ёнджун напрягся, но всё же продолжил. — …Что ты и Субин-хён — друзья. Почему ты никогда о нём не рассказывал? — А, Субин-а… Мы стали меньше общаться, но он был одним из немногих, кто периодически поддерживал связь со мной. А что? Откуда ты его знаешь? — Дело в том, что… Кай влюблён в него, кажется, серьёзно. Ёнджун шумно выдохнул и, поджав губы, бросил нечитаемый взгляд. — Что? — Не замечал за ним проявлений симпатии к парням. Но кто его знает. — В том и дело, что… Он узнал от Кая же о его чувствах, и вроде как не отвергнул его? А даже наоборот. — Субин домосед, я не знаю, влюблялся ли он в кого-то кроме Сейлор Мун, — Ёнджун усмехнулся, а Бомгю тепло улыбнулся парню. — Тут я многого не расскажу. — Тогда расскажи, что там с Хван Хёнджином…? — осторожным тоном произнёс Бомгю. Ёнджун не выглядел радостным при повторном упоминании парня, но всё же ответил: — Что он тебе сказал, для начала? — старший, явно не испытывал удовольствия от воспоминаний того вечера, когда они срывали друг с друга маски, что далось далеко не безболезненно. — Что вы поссорились. Он что-то сделал? — Бомгю сам не хотел ковырять старые раны, но было бы лучше, если бы между ними не было недопониманий. — Шутник Хван остёр на язык, а у меня нервы были ни к чёрту. Я осознаю, что он ничего не знал про отца, но… Я выплеснул гнев, сожалея потом, но радуясь, что он умолчал об этом. Стоит отдать ему должное. Если бы он заявил на меня, пришлось бы туго по всем фронтам, — Ёнджун внимательно смотрел на дорогу, под конец рассказа плотно сжав губы, а Бомгю почувствовал себя виноватым. — Прости, хён… Тебе, наверное, неприятно о нём говорить. — Нет, наоборот, я… Когда-нибудь я хочу извиниться за это. Если вдруг будет возможность. Бомгю понимающе кивнул, надеясь, что хён избавится от тянущего вниз чувства вины, а пока обещает себе поддерживать старшего так долго, как сможет.***
Остановившись около дома, где жил младший, Ёнджун не знал, как отпустить того домой, но дела ждали, да и в целом жизнь продолжалась. На улице снова становилось жарко, и нужно было успеть переодеться в одежду полегче. А пока он всматривался в любимые черты лица, желая запомнить каждую деталь, понимая, что начнёт скучать как только отъедет на пару метров. Бомгю держал руку старшего в своей, не находя сил, чтобы уйти. — Мне пора, хён… — Угу… — промычал старший, не выпуская чужую ладонь. — Хён… — Ладно, ладно. Нехотя отпустив парня, Ёнджун наблюдал, как тот отстёгивает ремень безопасности, собирает свои вещи и вот уже тянется к дверной ручке. — Ничего не забыл, baby? — старший хватает Бомгю за локоть, сталкиваясь с растерянным взглядом и, пользуясь его замешательством, мягко целует чужие губы. Бомгю застывает, но на поцелуй отвечает мгновенно, признаваясь самому себе, что, если такой ритуал будет следовать за ним каждый день, то и жизнь будет казаться в несколько раз легче.***
Полный уверенности в завтрашнем дне, Бомгю поспешил вернуться к своим друзьям, по которым успел соскучиться. Удалось даже встретиться с отцом, который поинтересовался, как прошёл отдых (парень очень завуалированно объяснил, куда они с хёном направились), на что он едва ли мог ответить, не заикаясь. «Всё прошло отлично!», — отвечал он, краснея. Отцу лучше не знать детали. В любом случае, он снова торопился на работу, а Бомгю уже давно хотел связаться с Каем, который перестал часто писать, и это вызывало тревогу. Вдруг что-то случилось? В чате ответил только Чонин, с которым Бомгю не общался с самой вечеринки. Тот, в своём репертуаре, предлагал всем где-нибудь собраться, но Чхве не был уверен, хорошая ли это идея. Просто потому, что не знал, разрешились ли все неловкости между парнями. Перво-наперво он решил встретиться с Тэхёном, до которого таки удалось дозвониться. К счастью, тот уже вернулся в Сеул. При встрече Кан выглядел как прежде и даже лучше — отдохнувшим, бодрым, что не могло не радовать Бомгю. Днём всё так же стояла жара, поэтому парни зашли в первое попавшееся кафе, чтобы поговорить в спокойной обстановке. Бомгю это напоминало их прежние посиделки по выходным, и он радовался, что в его компании в кои-то веки оказался Кан. Позже парень сам признался, что давно хотел поговорить, боясь, что Бомгю мог о них подумать, много извиняясь, что хотелось просто стиснуть его в своих объятиях так сильно, чтобы не было возможности говорить. — Тёни, всё в порядке, правда… Я просто тогда…навалилось много всего. Я вас ни в чём не виню, не стал бы. Ну, подумаешь, поцеловались два друга… А ты помнишь, как ты упал на меня во время боя на воздушных мечах? Тэхён запищал от стыда, с трудом подавив непроизвольно вырывающиеся звуки, умоляя не напоминать о том инциденте, когда при падении его собственная рука легла прямо на пах друга, заставляя после ошалело бегать по комнате, жалея о всех решениях в жизни. — Главное, чтобы ты не загонялся и не нагружал свою умную голову всякой ерундой. Ты точно в порядке? — Кан кивнул, будучи довольным собой и днями, проведёнными в саморефлексии. Он понял, что сейчас хочет сконцентрироваться на учёбе, это его приоритетная проблема и потребность. Что касалось отношений, он смирился с тем, что влечения не испытывает, признаваясь себе, что и не хочет обременять ни себя, ни кого-то ещё. Пока у него есть друзья, о которых он будет заботиться и которые могут позаботиться о нём, если что. Кай даже пошутил, что «если захочешь поцеловаться, позови меня, по-дружески», за что получил нагоняй. Лучше всего справляться с проблемами по мере их поступления, а не расписывать свою жизнь на десять лет вперёд, зная, насколько она непредсказуема. — Мы с Каем уже обсудили это, если честно, — признался Бомгю, давая другу понять, что он в курсе всей ситуации. — Вы не общались после этого? — Нет, мы говорили с ним… Всё в порядке, не волнуйся, он пропадает с Субин-хёном, — Тэхён загадочно улыбнулся, вспоминая первое сообщение от друга после того неловкого случая. — Ты и Ёнджун-хён, вы… Бомгю выпустил чужую руку, которую успокаивающе сжимал всё это время, пряча в ладонях лицо. И почему он каждый раз смущается? — Прошу, давай не будем об этом… Тэхён потянулся рукой к шее друга, отгибая край футболки, победно ухмыляясь. Бомгю бьёт того по руке, но слишком поздно, краснея ещё сильнее. — Рад, что всё наконец-то наладилось. — Погоди, что ты сказал про Кая?! — Бомгю зацепился за спасительную ниточку, загораясь любопытством. — Он всё-таки встретился с Субини-хёном? — Встретился? Мне казалось, они не отлипают друг от друга, — спокойно проговорил Тэхён, играясь с трубочкой в пустом стакане из-под сока. Бомгю, конечно, знал, что немного выпал из жизни, но не думал, что настолько. — Что он сказал? — Чхве знал, что лучше бы самому всё выведать, но теперь встретиться всем вместе, как раньше, было не так легко. — Я сам не знаю многого, но… — Тэхён разблокировал телефон, показывая в соцсети историю от Хюнина, где кроме чьих-то ног, кучи закусок и аниме на экране ноутбука не было ничего видно. — Вау, он классно проводит время, — проговорил Чхве, улыбаясь увиденному. — Кто бы говорил, — вздёрнув бровь, ухмыльнулся Кан. — Тэхён-а! Бомгю отвлекло уведомление входящего сообщения, которое он поспешил открыть. Ёнджун-хён."Анализы в порядке. Остался осмотр врача, и всё, послезавтра операция".
Бомгю облегчённо выдохнул, читая следом пришедшее сообщение:"Приезжай к нам, мама соскучилась по тебе".
А за ним последнее:"И я тоже :)".
Бомгю счастливо улыбается, и Тэхён всё понимает. Кажется, для них всех наконец-то наступил долгожданный рассвет.