Дом времени

— В последний раз спрашиваю, кто ты такая?! Отвечай, а то закричу! — пригрозила миниатюрная девочка, словно фарфоровая кукла, одетая в алое платье с оборками и множеством лент по всему периметру объемной каркасной юбки. — Ты же та самая девочка, которую мы искали в лесу! Так и знала, что ты живешь где-то неподалеку! — неожиданно для себя я искренне обрадовалась тому, что девочка жива и здорова. — Кто это мы?! — недоумевала девочка. — Ой, — я вдруг поняла, что могла напугать малышку своевольным вторжением в ее жилище. — Прости, солнце, я не представилась. Меня зовут Василиса. Я приехала в вашу деревню с подругой и другими ребятами на отдых. А… Ты здесь живешь? Девочка вспыхнула яростным протестом: — Да как ты посмела назвать меня так?! Мы с тобой даже не знакомы! — Я — Василиса, говорю же, можно просто Вася. Меня так все друзья называют. А тебя как зовут? — Сте-е-е-ша! — вдруг заорала девочка. — Ого, какое красивое имя. Только не нужно так кричать, я же тебя слышу. Ты очень красивая девочка, Стеша! Рада, что все в порядке. Девочка пуще прежнего вытаращила на меня глаза — в них читалась смесь изумления и презрения. Она что-то пробормотала себе под нос и вновь заорала на пару тонов громче: — Стешка, негодная девчонка, ты куда запропастилась?! Сте-е-е-ша! В коридор влетела хмурая светловолосая девушка лет двадцати в костюме горничной. Кружевной передник и чепчик немного съехали на бок, но девушка мгновенно исправила ситуацию и учтиво поклонилась девочке: — Чего изволите, госпожа? — Кто эта оборванка, и почему она свободно расхаживает во владениях Хозяина? — девчушка, которая оказалась совсем не Стешей, продолжала капризничать, только как-то уж очень по-взрослому. Стеша посмотрела крайне удивленно, будто сразу и не заметила моего присутствия. Я же начала понемногу злиться: хотелось отвесить девчонке хорошую оплеуху. И кто вообще ее так ужасно воспитал? Она же как волчонок — ничего не понимает, а кусается. — Госпожа, не извольте волноваться! Я разберусь с этим, а вам бы лучше прилечь, совсем побледнели. Девочка приподняла одну бровь, хмыкнула и, бросив на меня гневный взгляд, спокойно ушла прочь. Стеша мило улыбнулась и цепко осмотрела меня с ног до головы: — Пойдемте, сударыня, вам нужно переодеться и промыть раны на руках. Я уж и позабыла о том, что когда-то падала с забора. В голове то и дело появлялись самые неожиданные вопросы, но задать их все сразу не представлялось возможным, потому пришлось молча кивнуть и пойти следом за Стешей. — Только ведите себя тихо! Хозяин отдыхает, — предупредила она с таким серьезным выражением лица, что сложно было перечить, и тем более что-то уточнять. Она завела меня в небольшую, но шикарно обставленную спальню. Посреди комнаты по-королевски расположилась громадина-кровать с цветастым балдахином и белоснежным постельным бельем. Захотелось тут же прилечь и почувствовать его свежесть и нетронутую ломкость. У стены возле двери стоял шкаф из красного дерева, а небольшая кушетка оливкового цвета подпирала к углу подобие раскидистого фикуса. У противоположной стены красовался небольшой трельяж с овальным зеркалом и предметами женского ухода: парфюмом, лохматой расческой и старинной шкатулкой. Рядом с кроватью же торчали две тумбы с книгами и канделябрами. Сквозь огромные окна, задернутые тяжелыми шторами, едва проникал свет. Стеша достала из шкафа платье, от которого у меня перехватило дух. Длинное нежно-голубого цвета, оно буквально хвасталось глубоким вырезом, блестящими бусинками и полупрозрачными кружевами в форме разновеликих ромбов. — Переоденьтесь, а я пока принесу горячей воды для ран. — Спасибо. Ты Стеша, да? — спросила я девушку, а она в ответ кивнула. — Меня зовут Василиса, я приехала сюда… от города отдохнуть. — Знаю, сударыня, видела вас вчера в нашем предместье с другой девушкой. Я удивилась, ведь снаружи дом казался пустующим и полуразрушенным. — Да, это моя подруга. Слушай, Стеша, мне неловко спрашивать, но что в той комнате, рядом с которой, вы меня нашли? Стеша отвела взгляд и сделалась какой-то грустной. — Покои Хозяина. И туда лучше не входить без спроса. — Но я там видела… — я не понимала, как объяснить Стеше, что вместо спальни видела в комнате широченное поле, в котором работали крестьяне будто из далекого прошлого. Впрочем… — Я там видела совсем не покои. Там было скорее поле. Стеша нахмурилась и озадаченно посмотрела на меня: она выглядела как призрак: — Вам показалось, сударыня. Мне пора за водой. — Нет же, говорю, там было поле, люди что-то сеяли. И девушка! Да, девушка, она целовала усатого мужчину, такого высокого, богатого… — я понимала, что еще немного и девушка потянется за телефоном, чтобы поскорее сплавить в дурку сумасшедшую, которая без приглашения вломилась к ним в дом. — Ты не думай, я знаю, что это звучит глупо и странно, но… Я правда видела. Стеша театрально вздохнула, заправила неловко выбившийся из прически локон за ухо, и предположила: — Может почудилось? Вам случаем не делалось дурно? — Да, мне показалось, что я потеряла сознание, но лишь на мгновение… — припомнила неприятные ощущения в теле я. — Так может то было совсем не на мгновение. Я слышала, людям и тот свет чудится, когда они в несознанке, вот оно как бывает! — Стеша затараторила почти радостно. — И правда, может почудилось… Я готова была поверить во что угодно, только бы найти логическое объяснение. Стеша ушла за водой, а я, все еще витая в своих мыслях, принялась раздеваться. В доме было не то чтобы тепло, единственным источником тепла в комнате был камин, который явно не топился уже давненько. Странное здесь все какое-то. И люли странные, и одежда… Оставшись в одном нижнем белье, я приложила к себе платье и посмотрелась в зеркало. Какой бы перформанс здесь не устраивали, а реквизит у них что надо — платье выглядело восхитительно, прямо как в фильмах про принцесс. — Какая красота… — вслух отметила я, извиваясь перед зеркалом. — Вынужден согласиться. Я подскочила на месте, резко повернувшись на голос, и плотнее прижала платье к себе. Передо мной, слегка показавшись из двери, стоял мужчина с тонкими чертами лица, хитрым взглядом и россыпью игривых веснушек. На нем свободно висела расстегнутая сверху рубаха из мягкой светлой ткани, а прямые штаны мятыми складками собирались под коленями и на уровне паха, придавая ему слегка неряшливый вид. Он нахально улыбался: — Простите, право, я не знал, что здесь кто-то есть. А после уж не смог отвести глаз. Кто вы, и какими судьбами здесь? — Может вы выйдете и вернетесь поболтать, когда я буду одета?! Я все понимаю, вы, актеры, птицы без комплексов, но я не из вашей гильдии. Нахал продолжал ухмыляться и рассматривать что-то позади меня. Через секунду я сообразила, что стою спиной к зеркалу, в котором сейчас отражается мой прекрасный зад в трусах с изображением медвежат Тедди. — Дай одеться, придурок! — я отскочила подальше от зеркала. На удивление мужчина тут же оставил меня в покое, а в коридоре послышался его громкий басистый смех. Я поскорее натянула на себя платье, через раз чертыхаясь то от боли в руках, то от того, как нелепо выглядела перед незнакомцем. На ноги надела подобие сандалий на небольшом каблуке, которые нашла в том же шкафу неподалеку. — Здесь, похоже, все как один без башни! — вслух возмутилась я. — Нет, что вы, башня у нас как раз имеется, в восточной части здания, — голос Стеши застал меня врасплох. Она стояла в дверях с перекинутым через руку вафельным полотенцем и небольшим тазиком воды, из которого выбирались и незаметно растворялись в воздухе облачка пара. Стеша со сдержанной улыбкой поставила тазик на тумбу возле зеркала, закатала рукава, и принялась обмывать царапины на моих руках горячим полотенцем. Поначалу больно жгло, а после отпускало приятной волной облегчения. — Вот так, а теперь пора подкрепиться! — закончила Стеша, отпуская мои руки, — Пожалуйте за мной, на кухню. Только тихо, негоже барина беспокоить, его покои по соседству с этими. Светлый локон вновь выбился на лицо, отчего сдержанная Стеша начала терять терпение и злостно запихнула непослушные волосы под чепчик. Забавно было наблюдать за тем, как в простых мелочах проявляется истинный огонь внешней терпилы. Интересно, как долго она играет роль средневековой горничной? Может, она мечтает уже наконец сыграть избалованную княжну, или вообще — царицу! В очередной раз погрузившись в мысли, я молча направилась следом за Стешей на первый этаж, по ее словам, прямиком на кухню. Проходя мимо испачканной части ковра, я залилась краской и неловко извинилась, на что Стеша лишь махнула рукой, мол не страшно, и похуже бывало. — Скоро все вернется в первоначальный вид, — как-то печально отметила Стеша, и я поняла, что видимо именно ей придется чистить ковер, раз так расстроилась. Кухня, по сравнению с остальным домом, оказалась на редкость светлой и приятной. Источник божественного аромата сразу был рассекречен: румяные кругляши хлеба показались из белесой печки в углу комнаты, когда небольшая полная женщина в годах, похожая на колобка, закрывала их жестяным щитком от непрошенного холода и чужих глаз. Женщина, видимо кухарка, обернулась на нас, вытирая предплечьем мнимую испарину на лбу: — Ну и кто это к нам такой худосочный пожаловал? Розовые щеки пухлой женщины стали круглее от широкой улыбки, а лицо сразу помолодело, отбросив напряжение и усталость. Стеша ответила за меня: — Есения Романовна нашли барышню у покоев хозяина в бессознательном состоянии. Барышня поранилась и чувствовала себя неважно. Надо бы накормить и показать дорогу до деревни. — Дорогу я знаю, — грубовато встряла я, но после смягчилась, — Но, спасибо большое за заботу, правда! — Накормить то запросто! Барышня, вы не против откушать в этом помещении? Право слово не ясно, из знатных ли вы, так что не примите за оскорбление! — кухарка поспешила достать изящную фарфоровую тарелку, налила из булькающей кастрюльки горячего супа и пододвинула ее в мою сторону, предварительно усадив меня за небольшой столик у единственного окна кухни. Тут же подсунула мне в руку серебристую с узорами ложку и ломтик хлеба. Суп приятно согревал изнутри, а голова шла кругом от невероятной смеси ароматов хлеба, специй и клюквенного морса, что стоял в кувшине недалеко от моей тарелки. Вдруг подумалось, как здорово, что актрису на эту роль выбрали и правда способную — стряпня выглядела восхитительно, а вкус поднимал из глубины души воспоминания о детстве и бабушкином домике в деревне, с печкой и домашней выпечкой. — А давно вы здесь работаете? — осмелилась поинтересоваться я в перерывах между активным пережевыванием и проглатыванием поистине великолепного морса. Стеша и кухарка, которые все это время смотрели как я ем, лишь изредка прерываясь на мелкие дела из разряда «‎перемешать что-то в сковороде»‎, с тревогой переглянулись. По их лицам стало ясно, что я затронула неподходящую тему. — Да порядком уж, — взяла инициативу на себя Стеша, — Акулина Порфирьевна и вовсе, казалось бы, провела здесь целую вечность. — Да-а-а, отож помню Хозяина еще таким вот, — кухарка показала рукой чуть ниже своего колена. — Такой вот махонький тут бегал, все проказы свои проказничал, да пирожки подворовывал. Акулина Порфирьевна немного прослезилась, мечтательно устремив взгляд куда-то вдаль. Видно было с каким теплом она вспоминает прошлые деньки. Странным мне показалось лишь то, каким образом здесь мог бегать малыш и какой он сейчас, если его вдруг называют«‎Хозяином»‎. — А кто этот ваш Хозяин? Шишка какая-то известная? — Ну, шишек то за жизнь он набил и правда много, — зычно рассмеялась Акулина Порфирьевна. — Хозяин наш, он барин местный, владеет усадьбой этой и деревней, в которую вы, барышня, отдыхать приехали. Какое-то время назад дела стали совсем плохи, много людей отсюда в город уехало, вот Хозяин и решил пригласить, как их там называют то.. — Стеша запнулась, нахмурилась, отчаянно вспоминая слово. — Тугрысты! — помогла Акулина Порфирьевна. — Может, туристы? — не выдержала я. — Вот, да, точно, барышня, туристы! — благодарно просияла Стеша. — Умный малец всегда был, а как вырос, таким красавцем стал! Жаль судьба незавидная, одинокая… — Тише ты, чего удумала! Негоже так о барине при посторонних… — Стеша осекла на полуслове Акулину Порфирьевну, а та замолчала, невзначай смахивая слезы с лица. — Так, говорите, этот Хозяин владеет не только этим бизнесом, так еще и туристическую деревеньку состряпал. Предприимчивый какой, молодец! На лицах женщин отразились смешанные чувства. Такое ощущение, что они ни слова не поняли, либо просто прикидываются, чтобы не выдавать настоящих эмоций. Ну, актрисы! — Ох, Акулина Порфирьевна, душенька, не дайте умереть голодной смертью молодому и красивому! — громким вихрем в кухню влетел тот самый веснушчатый наглец, что подсматривал за мной, и состроил страдальческую гримасу, картинно запрокидывая голову и прислоняя тыльную сторону ладони ко лбу. — Михаэль! — с придыханием отметила Стеша и зарделась до кончиков ушей. — Да не умрешь ты, проходимец, даже если и вовсе перестану готовить! Таких проходимцев так просто не свести со свету! — шуточно погрозила Михаэлю Акулина Порфирьевна, но душевная улыбка снова выдавала истинные чувства женщины. Интересно, а умеет ли такая душка изображать настоящий гнев, или ненависть? Страдалец Михаэль перестал кривляться, но, заметив меня, активно доедавшую свою порцию еды, расплылся в нахальной улыбке, воскликнув: — Ах, и барышня-нудистка здесь! Поистине чудо! — А ты продолжаешь подсматривать и хамить? — зло выплюнула я, зыркнув в сторону Михаэля. — Мишка, ты уже и барышне успел насолить?! За тобой не постоит, чертяга ты табакерочный! — Акулина Порфирьевна налила полную миску супа и усадила Михаэля напротив меня за стол. — Чудная ты, барышня! На вид дочка княжеская, а говоришь, словно оборванка деревенская. Еще немного и пар повалил бы уже не из тарелки Михаэля, а из моих собственных ушей. Чего добивался он, поддевая меня каждым словом, я так и не разгадала, но, попытавшись выдать что-нибудь остроумное в ответ, я слишком долго думала, и Стеша решила поскорее спасти ситуацию, сменив тему: — Михаэль, Хозяин еще не проснулся? — Нет, он много часов подряд сидел за книгами, искал.. — он запнулся, бросив на меня осторожный взгляд, и подбирая слова, — ..средство решения проблемы, но безрезультатно. Ушел спать. Видно надолго. На лице Михаэля появилась некая озадаченность, он хмуро улыбнулся краешком рта: — Да, и, Стеша, там черноплодка кончилась, надо бы обновить. Стеша тут же метнулась в небольшую комнатушку, пристроенную к кухне — кладовую, судя по всему. Через минуту вышла оттуда с искристым на свету графином, полным рубиново-красной жидкости. — Это какой-то высший сорт морса? Только для Хозяина? — на слове «‎Хозяин»‎ я от души погримасничала. Все трое дружно рассмеялись, но Михаэль ответил первым: — Наливка это, барышня-нудистка, черноплодная! Высший сорт. А вам лет то сколько, небось ничего крепче морса Акулины Порфирьевны и не видали! Я обиженно подбоченилась, уставившись в пустую тарелку перед собой. — Спасибо за комплимент, — процедила сквозь зубы я. — Да пожалуйста, все лишь для того, чтобы увидеть, как эти губки обиженно надуваются. Акулина Порфирьевна выдала Михаэлю короткий подзатыльник, но тот расхохотался еще больше. — Спасибо большое за теплый прием, но мне видимо пора, — захотелось поскорее уйти от Михаэля и его дурацких шуток, от странности этого места и больше не докучать добрым женщинам, которые позаботились обо мне. — Акулина Порфирьевна, еда восхитительна, благодарю. Стеша, простите, я верну вам одежду чуть позже, как только доберусь до деревни и переоденусь в свое. — Да ничего, барышня, не торопитесь, Есения Романовна все равно редко носит эти наряды. — Так она же вроде маловата для этого платья… — непонимающе посмотрела на Стешу я, а потом устало отмахнулась: — Хотя, я уже ничему не удивляюсь, у вас тут спектакль вообще странный, но выглядит все очень достоверно, так держать! Я уверенным шагом направилась в сторону выхода, и услышала в спину: — А как тебя зовут то, барышня-нудистка? — Василиса. Для тебя Василиса Артемьевна! — не стала оборачиваться к Михаэлю я. — До скорейшего свидания, Василиса Артемьевна! Буду скучать по вашим обиженным губкам и милым медвежатам на исподнем. Напоследок я постаралась убить Михаэля недовольным взглядом. Жаль, не вышло. — Побереги руки, когда скучать будешь, — огрызнулась я и показала ему язык. В ответ он хохотнул, подмигнув мне. — До свидания, Стеша, Акулина Порфирьевна. Не забуду вашей доброты, и обязательно верну одежду! — До свидания, барышня Василиса! — в голос ответили женщины, протягивая мне меховой кожушок, чтобы я не продрогла за стенами дома. Покидала я дом в смешанных чувствах. Вопросов к дому и его обитателям было больше, чем ответов. Уличный прохладный воздух укусил меня за нос и щеки, как только я оказалась за закрытой дверью замка. Солнце лениво выползало из-за лесного массива, а я задумалась о том, сколько времени провела в гостях у призрачного Хозяина и его домочадцев. Казалось, прошло не меньше часа, а на улице все те же сумеречные вздохи и ночной морозный воздух. Я приподняла полы длинного платья, чтобы не намочить в случайных кусочках снега и небольших грязных лужицах — явных предвестниках весны. Дойдя до ворот я осознала, что они вновь широко распахнуты, будто и вовсе никогда не были закрыты. Злая шутка предместья, они будто специально хотели, чтобы я как дурочка вскарабкалась на них, и обязательно упала. Обернулась в сторону дома, словно хотела убедиться в том, что он не исчез, чему я бы, к слову, уже совсем не удивилась. Но он стоял на том же месте. Все так же дом выглядел заброшенным и нелюдимым, полуразвалившимся. С единственным исключением: в одном из окон верхних этажей горел совсем незаметный огонек от свечи, в свете которого, виднелась фигура. Я подошла поближе, чтобы убедиться, что не не показалось, и поняла, что уже видела человека в окне. Это был тот мужчина, который объяснялся в чувствах девушке Лизоньке, усатый, статный, с цилиндром в руках… Была в этой истории лишь одна проблема — я на сто процентов была убеждена в том, что мужчина мне привиделся, пока я лежала без сознания. А теперь он выглядывал из окна, будто никогда и не был плодом моего воображения. Я нервно потерла глаза, а когда отняла руки от лица, ни мужчины, ни огонька в окне уже не было… Привидится же…