Когда растает лед

    Я ждал СынРи к утру, но тот пришел после полудня. Его выдавали блестящие глаза, и вообще он был какой-то загадочный. - Пливет длакон. Давай иглать в ассоциации! Ну давай! – сев по-турецки, стал конючить птенчик. - Во что? - В ас-с-со-ци-ации. Я говолю слово, а ты не лаздумывая отвечаешь мне пелвое, что плидет в голову. Наплимел, колова. - Мясо. - Холошо. Камень. - Еда. - Чего?! Камни же не съедобны! - Камнем можно сбить птицу. - задумчиво протянул я. - Холошо. Луг. - Еда. - Почему?! - На лугу пасется стадо. - Огонь. - Жаркое. - Вода. - Рыба. - Земля. - Еда. - Ну почему?! – не выдержал малыш. - В земле зарыт сундучок, в сундучке золото, а на это золото можно купить провизию. – Лично для меня все логично. - Человек, - сказали уже с опаской. - Е.. ерунда это! Глупая игра. – вовремя спохватился я. - Вовсе не елунда! Я сегодня с лебятами так иглал.   Порывшись в кармане комбинезончика, мальчик выудил три конфеты в ярких обертках. - Вот что мне дали. – СынРи вытянул руки вперед.   После чего развернул одну конфету и отдал мне. Это была шоколадная конфета с чуть подтаявшими краями. Не люблю сладкое, но из вежливости съел. - Гулял с друзьями? - Навелное. - Что даже мне не расскажешь? - Нет.    Не думал, что мальчик станет что-то скрывать от меня. Досадно. Смотрю на него, как будто в первый раз увидел. Вот оно как, появились секреты. А дальше что пойдет? Начнет мне врать, потом перестанет приходить каждый день, а потом... А может тут просто замешана любовь? Может он встретил девочку своей мечты? Я тут же обрисовал в своем воображении кучерявую блондинку с большими голубыми глазами. Тем временем СынРи подозрительно быстро засобирался уходить. Хотя обычно подолгу засиживался со мной. Не по товарищески как-то: променять лучшего друга на… на подругу. Или он еще маленький? Ну да ладно. Чего это я из мухи слона раздуваю? Просто у ребенка появились друзья. Заменить меня не сможет никто, где СынРи еще встретит настоящего дракона? К тому же, к кому он первым прибежал делиться этим событием? Правильно, ко мне. А значит, не составит труда вытянуть из него и остальное. Раздражало лишь одно, почему я жду его как собачка на привязи? Даже пытаясь читать, я все гадал, что же он от меня скрывает. Прошло два часа, а его все нет. Когда мальчик заявился в пещеру, я уже подумывал устроить ему бойкот. Но, увидев его, передумал. Рукав рубашки наполовину оторван, губа разбита, а на руках ссадины, при этом он зачем то тащил ведро с водой. Зрелище было плачевное, но СынРи умудрился принять независимый вид: выпятил грудь и задрал нос, словно ничего этакого и не произошло. - Что случилось? – запаниковал я. - Ничего. – ответил он, пиная камушек. - Ты же врешь. – с укоризной перебил я. - Я пледложил лебятам иглать в фанты. Это когда каждый пишет желание и кидает его в мешочек. Потом по очеледи достают и делают то, что там написано. - И что дальше? - Я написал на фанте слезы. - Почему? – недоумевая, спросил я. - Все ж таки дулак. – с печальным видом сообщили мне и нехотя продолжили рассказ.   По его словам выходило так: этот фант достался девочке, а она плакать отказалась. Тогда СынРи притащил из дому лук и заставил девочку его порезать. Она заплакала, мальчик смог собрать слезы. Потом девочка пришла к старшему брату, а он не стал разбираться и пошел искать того, кто ее довел до слез. Нашел… Это уже наглядно видно. - А ведро-то зачем? - Чтоб слезы снова не высохли. – сказал он, закатывая почти оторванный рукав и опуская руку в ведро.   Нащупав в воде необходимый объект, мальчик достал стекляшку и протянул ее к моим глазам. На дне банки и вправду была пара слезинок. Открутив крышку, СынРи замер, глядя мне в глаза. Я кивнул, и слеза медленно покатилась по стенке прямиком на лед. На секунду мы затаили дыхание, но ровным счетом ничего не произошло. Мелкий разочаровался даже больше меня. - Так все зля! – чуть не плакал он. - Зато у тебя появились новые друзья. - Я с ними по плану длужил. Мне нужно было заставить их иглать в фанты. Как еще мне было получить слезы?! – чуть не плача, закричал СынРи. - Вот это новость. Ты хоть понимаешь, что поступил плохо? – упрекал я, в душе восхищаясь не детской, прямо-таки драконьей, логике мальчика.   Уж не от меня ли научился? Не помню что-то таких уроков.   В ответ молчание. - Почему мне ничего не рассказал? – вспомнил я о потраченных на догадки часах. - А ты б не лазлешил.   Это ж надо было все спланировать! А как сердце то греет. Но с другой стороны, из-за меня мальчик вновь получил по загривку. Нет, так не пойдет. - Чтоб этого больше не повторялось! – демонстрируя негодованье, потребовал я. - Холошо, не буду. – буркнул нахохлившийся, словно воробей, мальчик. - Вот и отлично. - отозвался я с тяжелым вздохом. Все же в моё время детки были проще, что ли… - Что бабушке скажешь? – задумчиво протянул я, оглядывая птенчика с ног до головы. - Не знаю.- потерянно развел руки малыш. - Лучше всего сказать правду про фанты.    Я отправил ребенка домой. Оставшись наедине с самим собой, стал размышлять о произошедшем. Как я и думал, слеза не помогла. Собственно, как провалились и все предыдущие попытки освободиться. Дело вовсе не в слезе? Тогда в чем же? Ответ знает только ангел. Но где находится этот пернатый гад? Как его там зовут-то... Сынхен, вроде? У меня нет никаких предположений, если только он не пошел туда, куда я его посылал, что мало вероятно. Как ни странно мальчик вернулся очень скоро. На мой вопрос, он ответил просто. Когда он вернулся в дом, бабушка дремала, вот он и не рискнул ее будить. Переодевшись по-тихому и взяв с собой еды, мальчик вновь улизнул на улицу. Мы совершили привычный ритуал расправы с едой, после чего СынРи достал мелки и стал что-то рисовать на каменной стене. - Что это?- спросил я, вглядываясь в рисунок. - Это я, а это ты! – СынРи по очереди ткнул пальцем в каждое изображение. - М… да? – сказал я, пытаясь понять почему тот синий холмик с белой точкой на вершине и желтой лапшой сверху должен быть похож на меня?    Рядом с холмиком стоял не более внятный субъект. Что-то напоминающее кальмара с глазастым арбузом там, где полагалось быть голове. Впрочем, что я ожидал от детского рисунка? Пока я придирчиво рассматривал этот шедевр, малыш громко чихнул. - Заболел? - Неа… - Тогда иди сюда.    Малыш поковылял в мою сторону, на ходу потирая глаза. Из-за того, что ладошки были в мелу, вокруг глаз образовались цветные круги. Теперь он напоминал панду. Но что-то мне не нравится этот лихорадочный румянец на щеках. Волосы подхватили карапуза и подняли на уровень лица. Дотронувшись до лба губами, я определил: у ребенка жар. - Как ты себя чувствуешь? Голова и горло не болят?   СынРи медленно моргнул и осоловело уставился на меня. Как это расценивать? Как положительный ответ? - Сейчас же иди домой и скажи, что заболел.   Я опустил мальчика на землю и тот медленно побрел к выходу. Он ни разу не обернулся, совершенно позабыв про мелки. Сердце предательски екнуло. Такой вялый и сонный. Сможет ли он благополучно добраться до дома? Даже элементарно проводить его не могу. Остается только надеяться, что СынРи не свалится в какую-нибудь канаву по дороге.