***
Всю следующую перемену Ксюша просидела одна, размышляя о предложении Ильи. Было бы проще обсудить это с подругой, но Ярославу, как старосту класса, утянули на небольшое собрание. «И как же это может помочь?» — девчонка поднималась из столовой уже после звонка, заполненная мыслями. В голове никак не укладывались уверенность Матвея в себе и их игра в одной команде. «Что такого он должен будет осознать, играя именно вместе со мной, а не против?» Серебрянская остановилась на пролёте, озарённая догадкой, подняла глаза вверх и едва сдержала крик. На несколько ступенек выше стоял вонт. Не обычный вонт. Совершенно не похожий ни на одного ученика школы. У него были очень длинные ноги, короткое тело, тонкие руки, достающие практически до колен. Пальцы переходили в очень острые когти сантиметров двадцати. Волос не было вовсе. Он кровожадно улыбался, уставившись на девчонку чёрными глазами. «Достань пистолет, достань пистолет», — пронеслось в голове испуганное требование. Руки дрожали. Глаза наполнились ужасом. «Что это такое?!» — кричало всё нутро Серебрянской. Он сделал шаг к школьнице. Она попятилась назад. Дыхание участилось, Ксюшу охватила паника, руки словно сковало. Шаг, шаг, она впечаталась спиной в угол лестничной клетки. Снизу послышались шаги. Девчонка не могла отвести взгляд, но она точно знала, что кто-то поднимается вверх. Горло перекрыл ком, она не могла издать ни звука. Монстр, облизнувшись, на миг остановился. Он тоже слышал поднимающегося по лестнице. Вонт понимал, что надо торопиться. Всего какая-то невероятно долгая секунда — и чудовище бросилось на девчонку. Инстинкты сохранения осилили страх, и Ксюша рванула влево, вниз по лестнице. Дрожащие ноги не смогли выдержать спуска — она оступилась, ступени ушли из-под ног. Тёплые ладони подхватили испуганную почти до смерти блондинку и в тот же миг прижали к груди. Девчонка уткнулась носом в знакомое плечо и опомнилась: перед ней стоял Листопадов. Вонт не медлил, мгновенно кинувшись на одноклассников. Матвей дёрнулся в сторону, крепко держа Серебрянскую, и через миг вжал её в стену. Когти чудовища прочертили две большие раны от кисти до локтя левой руки. Парень машинально сморщился, опуская другую руку к поясу. Оставив дрожащую Ксюшу у стены, инфект бросился на вонта и рукояткой пистолета зарядил ему в череп. Вернее, попытался зарядить в череп. Длинные пальцы преградили путь, и металл прошёлся по руке монстра. Матвей тут же отскочил на пролёт между этажами, снял с предохранителя своего «Грача» и молниеносно выстрелил в шею чудовища. Вонт, издав громкий вопль, растворился чёрной дымкой. Патрон, только что пробивший монстра насквозь, врезался в стену напротив парня, оставив в специальном слое небольшое углубление. Ксюша сползла по стене на ступеньку. Матвей, обезвредив собственный пистолет, убрал его в кобуру. Спустился к девчонке и присел на корточки напротив неë. — Жива? — юноша был зол, что не утаилось от Серебрянской. — Вполне, — виноватый взгляд спрятался от Матвея. — А если бы я не оказался рядом? — он говорил тихо, отчего яростный голос звучал ещё страшнее. А полминуты назад Ксюша думала, что вонт излучает больше опасности, чем Листопадов… — Извини, Матвей, я… — залепетала девчонка, бледнее всё сильнее. — Спишь на ходу, я заметил, — Матвей не позволил договорить, буквально выплевав предложение. Он выпрямился и только теперь посмотрел на две глубокие раны. Кровь капала на пол и пачкала закатанные рукава чёрной рубашки. Болевой шок ещё не прошёл, и порезы пока что не давали о себе знать. Но парень понимал, что через десять минут будет сильно щипать и болеть. — Я могу тебе чем-то помочь? — Девчонка собрала в себе все силы и поднялась на дрожащие ноги. Инфект, некоторое время наблюдая за перепуганной Ксюшей, нашёлся с ответом: — Да, будь добра… — Он выдержал паузу, встречаясь с ней взглядами. — Проснись! — Матвей практически с ненавистью всплеснул руками и начал спускаться по лестнице. — Я в медпункт. По пути в медкабинет его переполняли противоречивые эмоции. С одной стороны парень и вправду злился на Ксюшу. Она уже пятый год живëт в мире, где на каждом углу могут скрываться вонты и страйвы. Девчонка обязана быть готова защищаться в любой момент. А с другой стороны… Какого чёрта он сам спал на ходу?! Шёл себе, уткнувшись глазами под ноги и не слышал ничего, кроме собственных мыслей, пока вонт на напал на одноклассницу. Матвей не лучше… Очнулся только тогда, когда Ксюша оступилась на лестнице. Подними он глаза на десять секунд раньше, и стычка закончилась бы вдвое быстрее. Тем более, тот вонт не был обычным. Матвей уже сталкивался с подобными тварями. Неосознанное желание не могло породить такое. Это было… очень осознанное создание монстра. И, к сожалению, подобное возможно. Совсем не удивительно, что Ксюша перепугалась так сильно. Бледная, дрожащая… В тот миг, когда они встретились взглядами на лестнице, Матвею практически невыносимо захотелось прижать девчонку к себе и сказать, что всë закончилось, что он рядом… Листопадов разрывался от желания заключить еë в объятия и успокоить бешеный стук испуганного сердца. Но она может всë понять… Парень уже выбрал свой путь: ни за что не показать ей своих искренних намерений. И он будет стоять на своëм до конца. Никто не должен знать, что всего за один взгляд одноклассницы Матвей почти влюбился. Иначе всë может обернуться очень плохо. По большей части для Ксюши. Он уверенно постучал в белую дверь и потянул ручку на себя. Светлый кабинет переполняли лучи осеннего солнца. Невысокая женщина с короткой причëской оторвалась от бумаг и посмотрела на ученика. Глаза медсестры округлились. — Здравствуйте, — Матвей чуть виновато улыбнулся, — я вам накапал немного… — Промывать скорее! — она подскочила со стула и быстрым шагом направилась к шкафам. — Господи! Кто тебя так?! — Это был вонт, — твëрдный голос дрогнул под сердитым взглядом. Матвей сделал шаг к раковине и включил воду. — Это понятно, дорогой. Но чей он был? — женщина подошла к юноше с бинтом и перекисью и принялась рассматривать порезы. — Неизвестно, — он покачал головой. — То есть? — она полила раны из полупрозрачной бутылочки. — Он не был похож ни на одного ученика здесь. Три метра ростом, длинные ноги, руки до колен, когти длиннющие… Лысый. Такое чудовище мог сделать только… альфа-инфект. Альфа-инфект. Да… Повязки на плечах могут быть и с двумя белыми полосками. Такие заражëнные могут создавать вонтов по собственной прихоти, не ограничивая своих чудовищ во внешнем виде. Их вонты могут выглядеть совершенно по-разному. И как люди, и как настоящие монстры, вроде того, с которым столкнулись Матвей и Ксюша. Медсестра помрачнела, выключила кран и жестом пригласила Матвея сесть. Они устроились на скамейке с мягкой серой обивкой. Листопадов почувствовал, как болевой шок начал отступать, и на его место стало приходить сильное щипание и покалывание в порезах. — Но у нас нет таких ребят... — Женщина принялась бинтовать руку. — Это большая редкость… — Больше никто не мог такое сделать, — Матвей посмотрел на медсестру. — Сходи-ка ты с этой новостью к Евгении Владимировне. А потом в соседнюю дверь, к директору. — Устроите проверку? — парень расстроился, вспоминая допросы служащих на подобных мероприятиях. — Другого выхода нет, дружок. Надо выяснить, чей это был монстр. Она закончила перевязывать рану. Матвей поблагодарил медсестру, женщина тяжело вздохнула в ответ. Кратко распрощавшись, парень вышел из светлого кабинета.***
Ксюша, правой рукой вытирая холодный пот со лба, а другой опираясь на перила, побрела вверх по лестнице. Было совестно. На ней ни царапины, отделалась испугом, а Матвей с двумя ранами на полруки. Что на неë вообще нашло? Как можно было замереть перед вонтом? И неважно, что таких монстров она никогда раньше не видела, не имеет значения, насколько чудовищным он был. Сам факт — испугалась — отзывался тяжестью в груди. Девчонка остановилась на третьем этаже, стянула рюкзак, расстегнула молнию и выудила бутылку воды. «Так можно и в обморок грохнуться, — думала Серебряная, откручивая крышку, — я, наверное, бледная, как смерть. Ещë и ноги не держат…» Она всë ещë видела перед собой лицо рассерженного одноклассника и не могла сопоставить ни с тем парнем, который час назад пожимал ей руку, ни с тем неуверенным в себе и зажатом грубияне. Это была новая грань Матвея. Строгое лицо, хмурые брови и глаза, блестящие от злости. Суровая сосредоточенность. Парень выглядел так, будто не на шутку испугался за Ксюшу. И его голос словно взывал к самому сердцу: будь осторожнее в следующий раз, ведь потом меня может не быть рядом. Ксюша однозначно теперь у него в долгу. И свой долг она вернëт в следующий урок физкультуры. Она поняла, что именно должна сделать. Ей надо показать, что настоящий Матвей намного лучше зажатого юноши. Расслабленный и уверенный в себе, он внушает доверие, а не страх. И не только Ксюша это поняла. Староста класса, едва ли дождавшись, пока бледная блондинка упадëт на своë место за третьей партой колонки у окна, повернулась к подруге: — Я всë ещë поражаюсь от того, как Листопадов переменился за одну игру в волейбол! — прошептала Жукова восхищëнным голосом. — Да-да, ты мне уже прожужжала уши в раздевалке, — отмахнулась Ксюша, открывая рюкзак. До того, как пройти в кабинет, Ксюша сообщила учителю о появлении вонта и о том, что Матвей ушëл в медкабинет. Сам Листопадов появился лишь пятнадцать минут спустя. Извинился за опоздание, на что получил понимающий взгляд преподавателя, и прошëл на своë место. Последняя парта, колонка у окна. Начиная с того самого года, когда вирус распространился по миру, комитет по образованию выпустил требование всех заражëнных учеников сажать за последние парты. В таком случае, даже если неосознанное желание инфекта приобретëт форму посреди занятия, монстр будет застрелен в конце кабинета, уменьшая шанс повреждения учеников. Ксюша проследила взглядом за парнем с красочным листопадом на голове, и уткнулась носом в тетрадь, пытаясь сосредоточиться на математике. — Ксю-ю, — через некоторое время раздался полушëпот за передней партой. — Чего? — девчонка машинально подняла голову. — Ты ведь идëшь сегодня со мной? — Ярослава полуобернулась. Подруги встретились взглядами. — Конечно иду. Я успела соскучиться по твоим младшим, — Ксюша улыбнулась, а затем вновь обратила внимание в тетрадь. Ксюша и Ярослава были лучшими подругами с самого первого класса. Те самые девочки «не разлей вода», всегда поддерживающие друг друга и словно идущие в комплекте. Со временем их стали разделять обязанности Славы, как старосты класса, и отношения с молодыми людьми обеих подруг. Но много это не меняло: Ксюша по-прежнему проводила с Жуковой очень много времени, особенно после учëбы. Раньше они даже ходили вместе на волейбол в спортивную школу. Но в прошлом году Слава отказалась от этого занятия, сказав: «Мне нужно больше помогать родителям с младшими, да и ты играешь намного лучше меня». Ксюша не расстроилась, ведь внеклассное общение не уменьшалось в больших масштабах: несколько раз в неделю Серебрянская помогала подруге сидеть с младшими братом и сестрой. Потому что одна Ярослава не справлялась. Это были два маленьких, совершенно неуправляемых чëртика, бегающих по квартире и не позволяющих спокойно присесть. Ангелина, девчонка восьми лет, и шестилетний Платоша. Родители, вынужденные усердно работать, не могли много времени уделять младшим детям. И Ярослава день ото дня заботилась о брате с сестрой. Не всë было гладко. В любой семье не бывает всë гладко. Пусть Ксюша значительно облегчала жизнь Славы, девчонка то и дело пыталась отстоять права на свою личную жизнь. Почему она обязана сидеть с ними целыми днями дома и готовить обед и ужин, когда другие еë ровесники гуляют с утра до вечера или занимаются в кружках? Почему ей нельзя было приходить позже восьми? Ответы на многие вопросы всегда находила мама Ярославы. И не всегда они устраивали девчонку. Но делать было нечего. Ксюша поддерживала подругу как могла: готовила вместе с ней, развлекала детей, устраивая догонялки по просторной квартире или занимая настольной игрой. И всегда пыталась доказать, что у Славы не всë так плохо. По крайней мере, сейчас стало намного лучше. Особенно плохо было в начале средней школы, когда Платон только родился, а Геля сильно капризничала. Теперь же Тоша ходит в садик, а Ангелина занимается танцами и учится во втором классе. Пусть чуть ли не ежедневная готовка и уборка по выходным всë ещë висели над головой Ярославы, дышать было легче обеим. Слава даже смогла найти себе молодого человека. И в этом плане еë дела обстояли гораздо лучше отношений Ксюши. Однако хуже всего с отношениями дела обстояли у братьев Листопадовых. Матвей, заметно приободрившийся после волейбола, но разозлившийся из-за вонта, не знал, что же ему делать теперь. Смотря на себя в зеркало, он понимал, что почти оседлал свой ураган и вот-вот будет готов стать тем самым Матвеем, в котором так нуждался Илья. Особенно сейчас, когда брата бросила девушка. Это произошло в самом конце августа, как назло, через пару месяцев после переезда на новую квартиру. По словам Ильи, они разошлись на время. До тех пор, пока Рокси не разберётся в себе и хорошенько не отдохнёт от юноши. Конечно, Матвей знал настоящую причину их временного расставания. Ведь Роксана дружила с обоими Листопадовыми с самого детства, они, можно сказать, вместе выросли. И девчонка рассказала Матвею об истинной причине расставания с Ильёй, попросив никому об этом не говорить. И Матвей хранил молчание, внутренне содрогаясь и держась изо всех сил, чтобы не покрыть её всеми возможными и невозможными ругательствами. Внешне нельзя было сказать, что Илья переживает из-за расставания. Так же улыбается, так же шутит, так же заботливо приносит чай с бутербродами. Глаза переполняются теми же теплотой и спокойствием. Но Матвей знал, что глубоко внутри ему очень больно. Рокси была его первой любовью. Девочкой, ради которой он был готов остановить вращение планет. Она дарила ему то самое тепло, с которым он смотрел на всех вокруг, и Матвей удивлялся, почему же оно всё ещё излучается из его взгляда. Сам Матвей медленно сгорал в нежеланных чувствах, украдкой заглядываясь на лицо одноклассницы на переменах, вспоминая его очертания дома и утопая в нежно-голубых глазах на новой прогулке с братьями и девчонками. Он, пытаясь возродить своё душевное состояние в момент вчерашней игры, хотел сделать новый шажок к становлению прежним собой. Целью на сегодня было не вынуждать себя по привычке закрывать рот, когда от его ответа хуже никому не станет. Матвей глубоко вдыхал прохладный осенний воздух, успокаиваясь и греясь под лучами ещё нещадного солнца. Снова компания играла в ассоциации. Очередь переходила от одного к другому, пробегали круги, а Матвей слушал только один голос, всякий раз пытаясь самому отгадать значение ассоциации и узнавая про Серебрянскую всё новые детали. Она хотела бы себе кота, не курит и не пьёт, любит петь дома в душе, и Влад злит её тем, что не хочет с ней целоваться. Последний факт заставил брови Матвея подскочить вверх. «Как можно не хотеть целовать собственную девушку?» — спросил Матвей про себя. И пока он оценивал, может ли произнести свой вопрос вслух, смакуя его в голове, по позвоночнику пробежался едва заметный холодок, а через пять секунд над головой юноши просвистела пуля, выпущенная Ваней. Матвей вздрогнул и испуганно посмотрел на дуло пистолета, замершее по направлению к нему. Стремительно покраснел и вжал голову в плечи: двоюродный брат только что пристрелил вонта. — Извините, — неловко выдавил из себя юноша. «Снова моë желание материализовалось раньше, чем я осознал его», — с горечью подытожил Матвей, до конца дня зарываясь в себя.