На небе загорались первые звёзды, выглядывающие из-за расходящихся туч. В воздухе пахло осенней сыростью после долгого дождя. Центральные улицы города переполнялись молодёжью. Ночные клубы встречали толпы посетителей. По тёмному переулку уверенной походкой шёл юноша.
Чёрная кожаная куртка была расстёгнута, под ней виднелся чёрный бронежилет поверх белой футболки с широким воротом. Потрёпанные серые джинсы и тёмные кроссовки заканчивали образ. Чёрные волосы завивались от влаги, попадая на лицо, карие глаза горели страстным огнём, выискивая взглядом сегодняшнюю жертву. Остановившись недалеко от входа одного из клубов, высокий юноша позволил уголкам губ слабо улыбнуться: вот она.
В десять с лишним вечера уже подвыпившая студентка вышла из заведения, чтобы проветриться. Пальцы расстегнули маленькую сумочку в поисках телефона. Яркий макияж привлекал внимание окружающих, как и откровенное чёрное платье, подчёркивающее все достоинства фигуры. Ни о каком бронежилете и речи идти не могло. Смелый шаг для нынешних условий, но, как говорится, красота требует жертв. Юноша остановился напротив неё.
— Такой привлекательной леди однозначно не хватает спутника на сегодняшний вечер, — брюнет подмигнул девушке, медленно запуская руку в густые волосы и заводя назад непослушные пряди.
Девушка взглянула на представшего молодого человека и совершенно забыла о том, что собиралась сделать. Он изогнул бровь и хищно улыбнулся, ожидая ответа и наблюдая за тем, как студентка уже в третий раз проводит взглядом то вверх, то вниз, изучая его внешний вид.
— Что скажешь? — парень сделал к ней шаг, всем видом показывая желание завладеть шатенкой в ту же секунду.
Они встретились взглядами. Игривые нотки показались в серых глазах фигуристой красотки, она приподняла подбородок и медленно растянула уголки губ, показывая ровные белые зубы.
— Маша, — представилась девушка, делая шаг к брюнету.
— Андрей, — соврал юноша, смело положив ладонь на тонкую талию.
Искра пролетела между ними, буря эмоций захлестнула молодые, уверенные в себе юные сердца. Через десять минут, спрятавшись от посторонних глаз в переулке, парень прижал девушку к себе.
Она не сопротивлялась. Не хотела. Не могла. Сопротивляться искушению провести вечер с соблазнительным брюнетом было очень сложно, особенно после выпивки. И теперь перед ним предстала абсолютно беззащитная, доверчивая душа.
Не медля больше ни мгновения, их губы слились в страстном поцелуе. Тонкие руки девушки обвили шею юноши, а его ладони смело легли на спину и талию студентки. Касания становились всё распущеннее, а тела жарче. Оставляя на щеках чувственные поцелуи, парень стал спускаться ниже, к шее.
Губы замерли на миг, позволив зубам несильно прикусить нежную кожу, и брюнет, недолго думая, пометил жертву небольшим засосом. А затем оставил ещё один, чуть глубже и краснее.
Этого было достаточно.
Тело молодой девушки безжизненно обмякло, а страйв впитал новую душу. Медленно опустил на землю свежий труп и развернулся. В двух метрах от него стояла другая девушка. Пистолет в дрожащих вытянутых руках, вероятно, уже был снят с предохранителя. Горячие слёзы уже текли по щекам ручьями. Она не стреляла.
— Ты убил мою подругу! — выкрикнула она, думая, куда прицелиться.
— Мне очень жаль, — тихо, но отчётливо произнёс Влад. Девушка сглотнула ком, застрявший в горле, дёрнула руки немного вниз, целясь в грудь юноши, и спустила курок.
Парень тут же растворился чёрной дымкой, чтобы в следующий миг появиться на соседней улице.
Владу было мерзко.
Совестно. Больно.
Он ненавидел себя за собственное существование. За собственный голод. Он всей своей неполноценной душой не выносил природу его тела.
Эта девушка… Она только-только почувствовала вкус жизни. Она училась, совершала ошибки, плакала и смеялась. Она влюблялась, отдавалась любимому делу, дышала полной грудью, встречала рассветы, узнавала мир…
И её больше нет.
Зато теперь Влад приблизился к тому, чтобы самому стать человеком. Он поморщился, проклиная себя в миллионный раз.
Каждый страйв обязан впитывать в себя души, чтобы поддерживать своё существование. Любой монстр обязан укреплять тело и узнавать свою личность.
У каждого разные способы убийства. Кто-то ломает нос, кто-то целует в губы, кто-то вырывает волосы. Всё зависит от изначального желания инфекта. Влад оставлял на шее засос. И у каждого страйва разное время насыщённости. Один должен питаться раз в неделю, другой — каждые два дня. И у разных страйвов разные побочные эффекты от голода. Первые, если голодали слишком долго, превращались в страшных монстров с длинными когтями или острыми зубами. Некоторые становились похожи на троллей, оборотней и прочих чудищ. А вторые теряли контроль над своим разумом и до утоления голода были неубиваемыми даже при том, что самого по себе страйва убить не так просто.
Убийство страйва — всегда лотерея. Никто, даже сам страйв, не знает, куда должна попасть пуля. Точки разные и индивидуальные. Но, в основном, это локти, колени, кисти рук и тому подобное.
Страйвы имеют удивительную способность исчезать в одном месте и появляться в совершенно другом, при условии, что они знают точное местоположение своего перемещения сквозь пространство: расстояние до точки «Б» или подробное воспоминание местности.
А некоторые страйвы имеют неразрывную связь с их инфектами.
«Влад, ты скоро? — в голове брюнета послышался недовольный голос. —
Я хочу есть».
Такое явление возможно только тогда, когда страйва породил альфа-инфект. Заражённый такого типа полностью контролирует собственных монстров, может отдавать приказы и связываться без подручных средств.
Влад, по всей своей сути, был очень осознанным желанием. Странным желанием. Потому что его инфект — девочка, которая в начале седьмого класса пожелала смерти школьной знакомой от засоса привлекательного блондина. Будучи ещё вонтом, Влад действительно обладал светлыми волосами. Но едва он впитал первую душу в школьном туалете и осознал себя как зарождающуюся личность, увидев собственное отражение в зеркале, изменил цвет волос на чёрный. К слову, страйвы могут менять свою внешность до определённого количества впитанных душ, что касалось и мгновенного перемещения в разные точки пространства.
Влад чувствовал: после следующей жертвы он больше не сможет растворяться чёрной дымкой. И расстояние нынешних скачков было непомерно скудным. Из-за чего он оглядел грязно-жёлтые и сероватые невысокие дома в классическом стиле и пошёл в сторону Сенной площади, к метро.
«Ты ужинала буквально три часа назад, Ви… Я только закончил, буду не раньше, чем через полчаса», — мысленно ответил страйв.
«Я такими темпами сама себе успею приготовить…» — бросила девчонка обиженным тоном.
«Мне купить что-нибудь по пути?» — юноша попытался сгладить ситуацию.
«Пока ты доползёшь, все магазины уже закроются, Влад», — она была явно расстроена. Парень тихо засмеялся: «Ложись лучше спать, режим испортишь».
«Да пошёл ты!», — больше Виолетта не сказала ничего.
Сколько Влад себя помнил, Виолетта нуждалась в его заботе. Из родственников у девчонки были только отец да обезумевшая бабушка, живущая с тремя таксами в другом конце города. Её, кстати, он никогда не видел. Да и родитель уже третий год находился за границей, приезжая только на новый год и пасху.
Евгений Борисович Романов был учёным в области вирусологии и нейро- и молекулярной биологии. Он был безнадёжным фанатиком своего дела и работал сейчас в международной лаборатории разработки вакцины от блуждающего по миру лайфа. Только вот именно потому, что он там работал, противовирусный препарат ещё не изобрели. Романов ещё не до конца изучил способности вонтов, страйвов и заражённых и не был готов позволить иностранным коллегам создать лекарство.
Отец Виолетты был тем самым человеком, которого упорно искали по всему миру, но не могли заметить под носом. Именно благодаря его уму и невероятной преданности науке четыре года назад вместе с наркотическими веществами в Великобритании появились первые вонты. В таблетках и порошках вирус попадал в руки знаменитостей, богатых бизнесменов и, в частности, золотой молодёжи. А молодёжь, уверенная в себе и не знающая границ дозволенного, распространила лайф по всему миру за считанные месяцы.
Сама Виолетта была в числе первых заражённых. Именно поэтому носила на плечах красные повязки с двумя белыми полосками. Дочка учёного и её страйвы были любимыми подопытными Евгения Борисовича, который даже вдали от дома регулярно контролировал состояние Романовой, Влада и других её монстров.
Именно поэтому, едва став страйвом, у Влада появилась младшая сестра и домашние обязанности. А младшая именно потому, что привлекательного вонта с пышной шевелюрой золотистых волос она задумала на два года старше себя.
Проще говоря, по человеческим меркам Владу на данный момент было почти девятнадцать лет. А по факту — почти четыре. И все эти четыре года он порой занимался отвратительными вещами. Потому что Виолетта была не так проста, как казалось на первый взгляд… Да, он любил её, как младшую сестру, и заботился о ней день ото дня: готовил, убирался в квартире, помогал с уроками, но ненавидел её требования, до дрожи боясь в очередной раз услышать: «Убей». И не мог ей отказать. Не мог сопротивляться приказам своего инфекта. Он заводил девчонок в укромные уголки и отбирал невинные жизни.
И понимал, что когда-нибудь на месте жертвы может оказаться та, в кого он влюбился. И больше всего он боялся, что Ксюша пострадает от его касаний. Поэтому Влад не позволял себе целовать её в губы. Не разрешал себе окунаться в цунами эмоций, втайне необычайно желая крепко прижать её к себе.
Страйв чувствовал: один поцелуй в губы — и ему снесёт крышу, инстинкты возьмут верх, а он не сможет остановиться. И тогда… Влад не хотел заканчивать жуткую мысль.
Дома его встретила тёмная квартира и абсолютная тишина. Видимо, девчонка уже легла спать, всё-таки послушавшись совета Влада. «Ещё бы она не послушалась», — подумал страйв, стягивая кроссовки, кожаную куртку и наконец расстёгивая бронежилет, в котором он совершенно не нуждался и носил только ради маскировки. Виолетта использовала Влада день ото дня, доверяя ему убийства и домашние обязанности, а также заботу о себе. За всё время, которое они провели вдвоём под одной крышей, братом и сестрой стали называть друг друга не просто так. И в те моменты, когда Ви становилась обычным подростком с повседневными проблемами, слово Влада, как слово старшего брата, было твёрже.
Влад тихо прошёл к двери в спальню Виолетты и потянул на себя ручку. Девчонка сидела на кровати в практически полной темноте, где единственным источником слабого света был экран мобильного телефона. Она машинально подняла глаза, встречаясь взглядами со страйвом.
— Я думал, ты уже спишь, — мягко сказал парень, проходя в комнату и направляясь к постели.
— Сон не берёт, — она пожала плечами и потянулась к настольной лампе.
Дёрнула за верёвочку, и небольшая комната наполнилась неярким тёплым светом. Влад поглядел на длинные светлые волосы, спадающие почти до пояса, на нос с небольшой горбинкой, остановился взглядом на тонких бровях, утончённых губах и, наконец, встретился с тёмными, карими глазами. Виолетта отложила телефон на прикроватную тумбочку и чуть улыбнулась:
— Ну как ты себя ощущаешь?
— Как обычно, Ви, — ответил Влад, — паршиво.
В этот раз он убивал не по приказу девчонки. Страйв утолял собственный голод, который настигал его раз в неделю.
— Тебе осталось не так много, — она отвела глаза, поворачивая голову в сторону окна. — Ещё семьдесят человек, и ты станешь полноправным гражданином.
— Ещё
семьдесят убитых девушек, — юноша помрачнел.
— Ты можешь убивать и парней, не забывай, — Виолетта снова посмотрела прямо на Влада.
— Семьдесят… — обречённо повторил он.
— И ты сможешь поцеловать Ксюшу, — она придвинулась к брату поближе, пытаясь поднять ему дух. Но собственный голос предательски дрогнул, выдавая ревность.
— Я бы предпочёл умереть, Виолетта, — он покачал головой, тяжело вздыхая. — Пятьсот смертей ради меня одного…
— Ты мне нужен, — выдавила девчонка, кладя ладони на худые плечи.
— Поэтому я здесь, — Влад подался вперёд, заключая сестру в тёплых объятиях.
Он ласково поцеловал её в лоб, на что блондинка оставила такой же поцелуй на щеке брата и медленно отстранилась. Парень поднялся с кровати и направился к выходу из комнаты. В дверях он остановился, повернувшись к сестре:
— Спокойной ночи, мой подбитый ангел, — тихо произнёс страйв.
— Сладких снов, мой чёртов суицидник, — хмыкнула Виолетта и выключила настольную лампу.
Он бесшумно закрыл за собой в дверь и прошёл в соседнюю комнату.
Чëртов суицидник. Так Виолетта называла его не всегда. Ведь не всегда Влад хотел себе смерти. Характер любого страйва, его отношение к жизни и взгляды формируются не сразу. Первое время главной чертой нового страйва становится чувство, неотрывно связанное с их целью. Позже появляются новые эмоции, ощущения, мысли, увлечения, точки зрения… Они собираются по кусочкам, как пазлы.
До пяти убитых Влад чувствовал только животную страсть, обращëнную ко всем подряд. Он не мог сдерживать эмоции, жадными глазами осматривая девушек и завлекая их в свои объятия. Единственной, кого он не мог даже попытаться убить, была Виолетта. Следующей чертой стал самоконтроль. Влад понимал, что не мог отбирать жизни у каждой встречной и старался сдерживать порывы страсти. Затем он начал испытывать отвращение к себе, чувство ответственности, жгучую ненависть и, наконец, любовь.
Любовь разожгла в нëм огонь, показала юному страйву самые разные и прекрасные стороны жизни. Так, Влад полюбил готовить, изучать математику, слушать шум дождя за окном и одинокую девочку, потерявшую веру в отца.
Также он полюбил читать.
Книги были прекрасным, невероятным, удивительным занятием. Он часами напролëт погружался в многогранные миры, поглощая всë, что попадалось под руки. Безвозвратно влюблялся в шелест страниц, поступки героев и позиции авторов.
Как же больно становилось от мысли, что любовь к книгам Владу привил Лëша Чернов.
Этот парень был другом детства Виолетты. Лëша всегда занимал отдельную частичку в сердце младшей сестры страйва и даже отчасти помог Владу разобраться в себе и поставить приоритеты.
И в один момент этот человек изменил своë отношение к собственному социальному статусу, научился пользоваться положением и связался с наркотиками.
А потом изнасиловал Ксюшу.
Чëрт возьми, взял и изнасиловал. В день, когда Влад мог его остановить… Он мог остаться тогда на квартире, не уводить от накуренного друга и такого же накуренного незнакомого парня Виолетту, и тогда он бы знал, что Лëша собирался идти к девушке, и хотя бы попытался что-нибудь сделать…
Юношу разрывало от боли и отвращения к себе. Как он посмел уйти в тот день, даже не предположив, что эти два обдолбанных идиота могли придумать?
Комната, что была напротив спальни Виолетты, принадлежала еë отцу. Но в связи с его отсутствием, была в полном распоряжении Влада. Парень включил свет и мысленно подготовился к тому, что ожидало его внутри.
В комнате оказалось чисто. Не было вывернутого постельного белья, не было одежды, вываленной из шкафа, не было разбросанных книг. Хотя Влад ясно помнил, что перед уходом оставлял бардак.
Парень хмыкнул, оглядывая спальню. «Вновь убралась, пока меня не было», — он улыбнулся, чувствуя, как сердце наполнилось мягкой теплотой и тенью гордости. «Моя умница», — подумал Влад.
В состоянии отчаяния и гнева, ещë несколько дней назад страйв перевернул комнату вверх дном, вернувшись от Ксюши. Он не мог смотреть на идеально чистую спальню, когда на душе бушевала буря. Он бы и дальше крушил всё подряд, но теперь не посмеет этого сделать, потому что Виолетта приложила свою руку к спальне. Всякий раз, когда Влад переворачивал комнату вверх дном, девчонка дожидалась его отлучения на несколько часов, чтобы хорошо убраться. Виолетта всегда проявляла подобную заботу со своей стороны, и юноша не имел права этого не ценить. Ведь какой альфа-инфект, использующий монстров для собственных грязных целей, будет убирать комнату собственного страйва?
Влад ложился со смешанными чувствами. Всë переворачивалось у него в голове, страйв не понимал, что же он чувствовал сильнее.
Но он понял, что просто обязан рассказать Ксюше про его отношения с Лëшей.
***
Их встреча не заставила себя ждать. Уже следующим днëм Ксюша оглядывалась около парка и удивилась сама себе, когда заметила Влада издалека.
Это было впервые.
— Ого, я увидела тебя на расстоянии больше, чем пять метров, неужели ты разучился телепортироваться? — пошутила Ксюша, крепко обнимая брюнета.
Влад обомлел.
— Не шути так больше, принцесса, — пробормотал он через несколько секунд, сглатывая ком и натягивая улыбку.
Ксюша рассмеялась, встала на носочки и поцеловала юношу в щëку:
— У тебя такое лицо, будто я тебя раскусила, Влад, ты ничего не хочешь мне рассказать? — девчонка широко улыбалась, глаза блестели озорным огоньком.
— Очень смешно, — он стыдливо отвëл взгляд и услышал весëлый смех Серебрянской.
Ксения снова поцеловала его, на этот раз в другую щëку.
— Извини, Влад, я просто очень рада, что увидела тебя раньше, чем ты со мной поздоровался.
— Вообще-то, я правда хотел рассказать тебе кое-что, — признался страйв через некоторое время, когда они гуляли по парку, держась за руки.
Затягивать было нельзя. Чем дольше Влад откладывал известие, тем труднее ему становилось начать. Ксюша подняла любопытный взгляд на парня.
— То, что с тобой случилось зимой, — начал парень, не поворачиваясь на девчонку, — этого… могло не произойти. Если бы я тогда не ушёл.
Они встретились взглядами: полные боли глаза Влада потонули в удивлённых Ксюшиных.
— Лёша… — тихо, но чётко продолжил страйв, — он был моим другом, точнее, другом моей младшей сестры. И в тот день мы… были вместе.
— Влад, это не имеет значения… — блондинка покачала головой, сочувственно сложив брови домиком.
— Ведь я не смог остановить его, — закончил за неё юноша, — ты права. Это не имеет абсолютно никакого смысла.
— Я не это хотела сказать, — она снова покачала головой, останавливаясь и крепко сжимая ладонь парня, заставляя его тоже встать на месте.
Но страйв снова не позволил ей закончить:
— Лёша тогда достал эту дрянь на пару с каким-то идиотом, мы с Виолеттой и знать не знали, что они принимают… И… когда мы увидели, от чего у них было чересчур расслабленное состояние, то поспешили уйти. Я не хотел, чтобы моя сестра находилась в их обществе. Ксюша, я…
— Ты не виноват в том, что произошло, — быстро вставила девчонка, делая шаг к Владу.
— Я, чёрт возьми, даже и представить не мог, на что он способен… — горько продолжил он. — Я ни на секунду не задумался о том, что произойдёт, если мы уйдём. — Влад не сводил виноватого взгляда с лица Серебрянской, выговаривая то, что накопилось. — И после того, когда мы шли по улице, когда вернулись домой, и даже через неделю я не мог вообразить, на что повлиял мой поступок… Это ужасно, это… я… я мог остаться… я мог проследить, проконтролировать, мог… и тогда у тебя всё было бы хорошо, но я… я…
— Тогда бы я не узнала, кто он на самом деле, Влад, — Ксюша сделала ещё один шаг, оказавшись с юношей почти вплотную, мягко положила свободную ладонь ему на плечо и уверенно продолжила: — Если бы тогда он не пришёл, может быть, я бы и дальше с ним встречалась. И потом… — Девчонка на секунду отвела взгляд, а потом снова посмотрела на Влада. — Он мог сделать хуже… Со мной всё в порядке. Да, мне было очень страшно, больно, я неделю не выходила из дома, но со мной были родители и друзья. Я прошла через это. Пусть даже сейчас меня снова окутали воспоминания, тот день, как и Лёша, в прошлом. Я боюсь только встретить его вновь…
— Он никогда больше не заговорит с тобой, — Влад притянул к себе Ксюшу, заключая в объятия, и нежно поцеловал в лоб, нос и щёки. — А я никогда не смогу простить себе, что ушёл.
— Я люблю тебя, — тихо произнесла Серебрянская, делая миллионную попытку поцеловать страйва в губы.
— И я тебя люблю, — он снова увернулся, оставив на щеке девчонки лёгкое касание губ.
***
Желание раскрыть свою душу окружающему миру снова померкло, едва загоревшись. В течение выходных Матвей не смог поднять собственный боевой дух, даже поддержка брата в придачу с его любимым «ты мне обещал», не сильно смотивировали юношу расправить в школе плечи. Вновь Матвей ходил мрачнее тучи и тише шелеста листьев на слабом ветру. Снова он мог лишь грубить и отводить глаза. Ещё больше его подкосил новый вонт, возникший в тот миг, когда Листопадов издалека заметил опечаленное выражение одноклассницы. Илья услужливо и очень быстро избавился от монстра. Матвей в который раз подметил, как рука брата дрогнула, стоило ему выстрелить. И младший Листопадов знал, что дело не только в отдаче: Илья не любил убивать.
Мысли переполняли голову до краёв. Казалось, они вот-вот начнут вытекать на воздух через уши или нос. Ксюше было тяжело. Она думала о Владе. О том, как странно он отреагировал на шутку при встрече, и о том, что его связывало с Черновым.
Ей было плевать на то, что раньше они дружили. Девчонка совершенно не заботилась об этом. Ксюшины мысли заполняло другое: как себя чувствовал Влад. И всякий раз приходил вывод, сжимающий сердце. Её молодому человеку было чудовищно стыдно за то, в чём он не виноват.
Расстроенный вид Серебрянской не мог не привлечь внимание. Ярослава встала рядом с подругой и наклонилась, чтобы поймать Ксюшин взгляд:
— Ты чего такая грустная? — Жукова приветливо улыбнулась, и дружески ткнула девчонку в кончик носа. — С Владом поругалась?
— Нет, мы не поругались, просто… — Ксюша не хотела рассказывать подробности Славе. — Просто он винит себя в том, что его не касается.
— В том, что ты спишь на ходу и вынуждаешь одноклассников руки царапать? — мимо прошёл Матвей, кинув на подруг недовольный взгляд.
— И тебя с добрым утром, Листопадов, — Ярослава попыталась натянуть примирительную улыбку.
— С добрым… утром… Матвей, — Ксюша вжала голову в плечи, тихо поздоровавшись с юношей.
Закатанные рукава чёрной рубашки открывали предплечья, и две глубокие раны, покрытые корочкой, были у всех на виду. Блондинка задержала взгляд на порезах и залилась краской:
— Час от часу не легче, — вздохнула девчонка, поворачивая голову к подруге. — То один заставляет переживать, то другой огрызается.
— А мне кажется, что «другой» к тебе неровно дышит, — Ярослава легонько толкнула Ксюшу локтем, из-за чего последняя закатила глаза, а Жукова рассмеялась — Ладно тебе, не вешай нос. Сегодня волейбол!
«Ещё лучше! — обречённо подумала Ксюша. — Волейбол, где я собиралась играть с Листопадовым в одной команде. Сегодня точно не мой день!»
