ЛАЙФ

      Вслед за высокой женщиной с короткой светлой стрижкой трое девчонок и Листопадов спустились на второй этаж, повернули направо и остановились около тëмной деревянной двери, ведущей в кабинет, временно оборудованный для инспекции.       — Дамы вперëд, — мрачно произнëс Матвей, делая полшага назад.       — У нас такого никогда не было… — пролепетала шатенка с маленькими беглыми глазками на круглом лице.       — Ничего страшного, потерпите, — юноша не хотел сдаваться.       — Ладно тебе, Матвей, быстрее ответишь, быстрее вернёшься на урок, — улыбнулась женщина, открывая дверь и приглашая войти именно Листопадова. — Покажи девочкам хороший пример, дорогой.       Матвей тяжело вздохнул, принимая поражение, и быстро зашëл в кабинет. Он оказался маленьким и мрачноватым. С двух сторон стояли переполненные документами стеллажи, окно было задëрнуто тëмно-зелëными тяжëлыми шторами, а за столом сидело двое мужчин в синей форме. Один из них склонился над бумагами, что-то заполняя, а другой, более рослый и расслабленный, мгновенно встал, приветствуя вошедшего.       — А-а, Матвей Листопадов! — чуть ли не расхохотался мужчина, окинув инфекта доброжелательным взглядом. — Какая встреча, какая встреча! Присаживайся скорее, ты ведь не один в классе с повязкой?       — Здрасте, — угрюмо буркнул Матвей, отодвигая ближайший стул.       — Ну что же ты такой мрачный! — инспектор уселся на своë место одновременно с заражëнным, живо подмигнув юноше. — Я успел по тебе соскучиться.       — Не могу сказать то же, — честно отозвался парень, складывая ладони в замок и пристраивая их на коленях.       — Тогда приступим, — добродушный взгляд сменился зловещим, ехидная улыбка расползлась по загорелому лицу. — Когда ты последний раз вызывал вонта?       Инспектор установил зрительный контакт и вскинул брови, ожидая ответа.       — Я не вызываю вонтов, — отчëтливо произнëс Матвей, — они появляются сами.       — Очень хорошо, — кивнул мужчина и еле заметно ткнул компаньона локтем в бок. Тот вскинул голову, бегло оглядел Матвея и снова уткнулся в бумаги. — Тогда какое твоë неосознанное желание обрело форму последним?       — Мне обязательно отвечать на этот вопрос? — инфект начинал сердиться. Инспектор снова кивнул. — Я захотел извиниться перед одной моей знакомой.       — Превосходно, Матвей, — хохотнул мужчина, — и что стало с тем вонтом?       — Я убил его едва ли не мгновенно, — быстро ответил юноша.       — А давно это было?       — Вчера на третьем уроке.       Второй мужчина поднял глаза на юношу, теперь уже оценивающе оглядел его, пролистал несколько бумаг и принялся заполнять новый документ, теперь то и дело поглядывая на Матвея.       — Почему у тебя возникло такое желание? — инспектор облокотил руки на стол и наклонился вперёд, сокращая расстояние между ним и Матвеем. Карие глаза блеснули любопытством.       — Это не имеет никакого отношения к цели допроса, — Листопадов разозлился, хмуря брови.       — Матвей, откуда у тебя взялось это желание? — строго повторил вопрос мужчина, хотя весь его вид выдавал насмешливость.       — Я нагрубил ей. — Парень едва удержался, чтобы не отвести взгляд. — Незаслуженно.       Невыразимо довольная улыбка расплылась на лице инспектора.       — Это связано с Виолеттой?       — Мы с ней не общаемся, — сказал Матвей бледнея от негодования.       Каждый допрос, который пережил Матвей, никогда не включал в себя дельные вопросы. Всегда инспектор переходил на личные темы и всякий раз заставлял юношу выворачивать душу.       — А как же твои давние чувства? — мужчина хитро прищурился.       — Я вам уже сто раз говорил, что больше не испытываю к ней ничего, — раздражение всё сильнее охватывало юношу.       — А такая хорошая девочка, — будто с издёвкой произнëс инспектор.       — Она альфа-заражённая! — Матвей вспыхнул, всплеснув руками.       — И ты можешь быть таким же, как она, — улыбка не слезала с загорелого вытянутого лица.       — Исключено, — отрезал юноша, выдерживая ехидный взгляд.       Инспектор прищурился, внимательнее вглядываясь в Матвея и делая какие-то собственные выводы.       — Ты можешь сейчас вызвать вонта? — второй мужчина подал голос, отрывая ручку от заполнения бумаги.       — Да, конечно, только пальцами щëлкну, — Матвей поднял правую ладонь на уровень плеча, чтобы инспекторы ясно видели его жест. Раздался щелчок. Ничего не произошло. Матвей саркастически удивился: — Странно, почему-то у меня не получилось его создать. Интересно, почему? Наверное, потому что я не альфа-заражëнный?!       — Не кричи, дружок, — главный инспектор немного удивлённо усмехнулся, — ты видел вонта, из-за которого мы сюда приехали?       — Вы начали задавать дельные вопросы? — сарказм Матвея, казалось, превысил все дозволенные нормы. — Похвально! Да, я видел этого вонта. Скажу больше, я его убил. И вот то, что он оставил на моей руке.       И юноша, не разрушая зрительный контакт с первым инспектором, расстегнул пуговицы на рукаве чëрной рубашки и закатал ткань до локтя, демонстрируя заживающие раны на левом предплечье.       Мужчины одновременно уставились на две тëмно-красные полосы и некоторое время рассматривали руку Листопадова.       — Где ты с ним встретился? — главный инспектор поднял глаза на лицо Матвея. Второй щëлкнул ручкой и вытащил новый лист из горы бумаг, приготовившись записывать.       — На дальней отсюда лестнице. Между вторым и третьим этажом. Он напал на мою одноклассницу, — хмуро сказал Матвей.       — А что с твоей одноклассницей? — инспектор снова натянул неприятную улыбку.       — Она в порядке, — холодно отозвался Матвей.       — Вы с ней в хороших отношениях? — последовал ожидаемый вопрос.       — Какая вам разница? — голос дрогнул, выдавая раздражение.       — Ты познакомился с ней здесь, в школе?       — Вы уходите от темы! — юноша гневно всплеснул руками. — Вонт шëл сверху! И ему было всë равно, на кого из нас напасть.       — Хорошо, подозрения? — уточнил записывающий.       — Никаких, — отозвался Матвей.       — А та девочка что думает? — инспектор снова наклонился поближе к Матвею.       — Та девочка чуть со страху не померла, когда его увидела, — вырвалось у Матвея. — Она ничего не думает.       — Она заражëнная? — второй инспектор на секунду поднял глаза на Листопадова.       — Нет.       — Позовëшь еë? — мужчина продолжил помечать что-то в бумагах.       — Зачем? — не понял юноша.       — Она очевидица, Матвей, — сказал всë тот же инспектор.       — А вы не могли с самого начала еë позвать? Зачем было задавать мне и другим тупые вопросы, если можно было сразу обратиться к ней и ко мне по поводу того вонта?       — К тебе и обращаемся, Листопадов, — главный инспектор привлëк на себя внимание. — Откуда ты шëл?       — Из спортзала.       — Урок уже начался?       — Да. Самое начало урока. Я поднимался по лестнице, заполненный своими мыслями. Ничего вокруг не видел и не слышал до того момента, пока Ксюша не рванула в мою сторону. Мы столкнулись на лестнице. Я тут же опомнился, и сразу увидел то чудовище.       — Как он выглядел?       Матвей в подробностях описал монстра. На следующий вопрос юноша рассказал, как убил его.       — Хорошо, мы тебя поняли, спасибо, — инспектор удовлетворительно кивнул себе и компаньону. — С последней нашей встречи ты пытался вызвать вонта самостоятельно? Или, может быть, страйва?       — Нет, не пытался.       — Хорошо, — мужчина откинулся на спинку стула, выдержал паузу, внимательно оглядев Матвея, и повернул голову вправо: — Серëж, что скажешь?       — Не думаю, что он соврал нам, — Сергей тоже в который раз внимательно осмотрел юношу.       — Ты умеешь врать, Матвей? — инспектор посмотрел Матвею в глаза.       — Не знаю, — честно сказал юноша. — Скорее да, чем нет.       — Сегодня ты эмоциональнее, чем обычно, — мужчина неожиданно стал спокойным. Голос и выражение лица больше не выводили Матвея из себя так сильно. — Что случилось?       — Я просто решил быть собой, — Листопадов пожал плечами.       — Что ж, Матвей, хорошо. Последние несколько вопросов, и можешь быть свободен.

***

      Прохладный вечер опустился на город вместе с освежающим ветром. Центральные улицы постепенно погружались во тьму, заполняясь прохожими. Вторник клонился к своему завершению, совершенно не мешая жителям наслаждаться вечером.       На пересечении реки Фонтанки с каналом Грибоедова медленным шагом выходил на Садовую улицу смуглолицый худой широкоплечий юноша. Зелёно-карие глаза изучали архитектуру и транспорт, густые каштановые волосы поддавались ветру, а розоватые губы то и дело меняли лёгкую улыбку на слабую печаль. Страйв уже давно смирился с тем, что его голод заставляет людей прощаться с жизнями. И сегодня, в самый обычный осенний вечер, от его взгляда должен был умереть ещё один человек.       Но Феликс пока что не решался смотреть кому-либо в глаза, да и вообще не спешил приглядываться к прохожим. Он тянул время, отгоняя подальше самую нелюбимую часть его жизни. Страйв размышлял о ближайших планах, глубоко вдыхая городской прохладный воздух. Завтра во второй половине дня должна будет приехать машина из строительного магазина, которую юноша заказал на днях, после очередного посещения архитектора. Тогда они утвердили чертежи одноэтажного здания внутреннего двора Красного Треугольника. И теперь бывший, по мнению Феликса, склад будет служить небольшой, уютной оранжереей.       Страйв неохотно вернулся к насущным проблемам, почувствовав неприятную тягучую головную боль — неполноценный организм требовал питания. Тогда он сглотнул комок, подступивший к горлу, и встретился взглядом с первым попавшимся ему мужчиной. Беглая мысль на пару со зрительным контактом в несколько секунд сделали своё дело — человек замертво упал на гранитную плитку улицы, а юноша в следующий миг перенёсся на другой конец улицы, в одно из самых оживлённых мест города в нынешний час.       Волна эмоций захлестнула Феликса с головой, лишая его возможности дышать на некоторое время. Кусочки воспоминаний умершей души, пережитые ею волнения и чувства, переполнили страйва полностью. Он отчаянно пытался поймать ртом воздух, прижавшись спиной к стене одного из домов. В груди появилась невыносимая тяжесть, будто всевозможные печали и горести свалились на сознание разом. Глаза покраснели, а по спине пробежал холодок.       Это закончилось также внезапно, как и началось. Способность к дыханию вернулась, в груди полегчало, а мысли перестали уничтожать голову. Однако душа, оставшаяся внутри страйва, дала о себе знать совершенно необычным, неприятным порывом: захотелось выпить. И чего-нибудь покрепче.       Феликс закусил нижнюю губу, бегая взглядом по знакомой улице. К его разочарованию, он стоял прямо напротив перекрёстка с некоторым переулком, в котором располагался ночной клуб. И в этот клуб страйвов не пускали. Точнее, не пускали обычных страйвов. А его, Феликса, могли пустить куда угодно, потому что на охране подобных мест стояли как раз-таки его подопечные.       Юноша тяжело вздохнул и направился к пешеходному переходу, не надеясь на благосклонность сожителей. Но, к его ещё большему недовольству, двое нескончаемо позитивных юношей задорно подмигнули страйву, пропуская его внутрь.       Не останавливаясь на разглядывание типичного ночного клуба с приглушённым светом, разноцветными бегающими лучами, переполненным танцполом и занятыми столиками, Феликс направился прямиком к барной стойке. Там он, пересиливая бурлящее желание попросить виски, заказал себе мохито и занял высокий круглый стул в ожидании напитка.       Боясь за сегодняшний вечер совершить ещё хотя бы одно убийство, он посильнее натянул на себя капюшон и уставился в столешницу. Стоило ему только попробовать коктейль, как желание поторопиться испарилось. Феликс расслабленно расправил плечи, погружая взгляд в высокий прозрачный бокал со льдом, дольками лайма и листьями мяты. Голова стала освобождаться от будничных мыслей, освежая сознание.       Слева вдруг отодвинулся стул, на который лёгким движением запрыгнул посетитель. Феликс невольно повернул голову, отрываясь от мохито, и неожиданно встретился взглядом с ярко-зелёными глазами. Феликс поспешил переключить внимание на бледное, исхудавшее лицо, тонущее в пышном облаке длинных золотистых кудрявых волос. Перед ним оказалась совсем молодая и симпатичная девчонка с ярко выраженными скулами и синяками под глазами. Она изучающе оглядела Феликса, а затем усмехнулась:       — Что в месте, куда не пускают монстров, делает страйв? — спросила девчонка.       — Что в месте, куда не пускают лиц младше восемнадцати, делает школьница? — отпарировал Феликс, хмуро вглядываясь в приятные черты лица и уже раздумывая, как будет отчитывать своих знакомых завтра утром.       — Ищет того, кто мог бы её убить, — произнесла она тихо, но очень отчётливо. — Кого-нибудь вроде тебя.       Феликс ошарашенно подался в противоположную от собеседницы сторону, округляя глаза. Ещё никогда в жизни человек не подходил к нему с такими словами. В горле мгновенно пересохло, но желание допивать мохито отпало. Такая молодая девочка просит его о смерти? Как можно настолько не ценить данную ей жизнь? Что это вообще за бред?       — С чего ты вообще взяла, что я страйв? — спросил Феликс, сильнее натягивая капюшон.       — Я видела, как ты вошёл в клуб, — она с хитрой улыбкой придвинулась поближе к страйву. — Те двое, что стоят на охране, сразу стали тебя обсуждать, будто вы живёте по соседству.       — И как ты прошла мимо них? — Феликс пребывал в потрясении.       — Да они отвлеклись на парочку пьянчуг, выходящих отсюда, вот и прошмыгнула незаметненько. Изначально я хотела у них попросить, но они ведь на службе, — девчонка очень расстроенно отвела глаза от страйва, а затем с выражением полной надежды подняла голову: — Ты можешь убить меня? Пожалуйста.       В груди что-то неприятно ёкнуло. Как она может так говорить?!       — Ты ведь сейчас шутишь, правда? — неуверенно проговорил Феликс, пытаясь не сталкиваться с ней взглядами.       — Я на полном серьёзе, — девчонка нахмурила брови. — С меня хватит.       Страйв в полном недоумении продолжил рассматривать девчонку, а затем рассердился:       — Иди-ка ты лучше домой, уроки учить, — и он демонстративно уставился в бокал с коктейлем.       — Я не пойду домой... — пробормотала собеседница, уставившись в столешницу. Тихо, но очень решительно и будто с отчаянием.       Феликс снова повернул голову к школьнице, украдкой заглядывая в её глаза, пытаясь увидеть в них эмоции девчонки. Ему хватило секунды, чтобы распознать знакомые боль, обиду и безнадёжность. В груди сильно кольнуло, и решение нашлось мгновенно. Страйв выудил из кармана худи бумажник, выложил на стол купюру больше стоимости мохито и слез со стула. Стянул с себя капюшон и протянул новой знакомой руку:       — Идём, — мягко сказал Феликс без тени улыбки на лице.       Она ловко спрыгнула с места и коснулась своей ладонью пальцев страйва. Разница в росте оказалась значительной: школьница приходилась ему по плечо.       — Ты убьёшь меня? — спросила девчонка, когда юноша направился в сторону выхода.       — Сначала я тебя выслушаю, — ответил Феликс, выходя на улицу (не удостоив при этом взглядом охранников) и оглядываясь по сторонам. — Ты хочешь есть?       — Что? — удивилась спутница, останавливаясь рядом со страйвом.       — Есть, спрашиваю, хочешь? — не глядя на неё повторил юноша, и направился по переулку в сторону Садовой улицы.       — Не особо… — промямлила девчонка, рассматривая парня.       — Понятно, — ответил он, выходя на Садовую и заворачивая направо.       Через перекрёсток Феликс снова повернул направо. Девчонка удивлённо шла рядом с ним, неловко поглядывая на сплетённые руки. «Вроде бы монстр, но у него такие мягкие ладони… и такие тёплые…» — думала она, невольно заливаясь краской.       — Меня зовут Феликс, — представился страйв, когда они практически подошли к круглосуточному продуктовому магазину.       — Дарьяна Малинова, — пролепетала она, удивлённо хлопая глазами.       Феликс усмехнулся, кинув на неё быстрый взгляд.       — Ах, ну раз мы так официально, — он повернулся к Дарьяне лицом и вежливо поклонился: — Феликс Сапфиров, к вашим услугам.       — М-можно просто Даша, — она покраснела ещё пуще, не в силах отвести вгляда от страйва.       — Очень приятно, проходи, — Феликс открыл дверь, пропуская новую знакомую внутрь.       — Взаимно, спасибо, — она нехотя высвободила руку и зашла в светлое небольшое помещение.       Через несколько минут они вышли на улицу. В левой руке Феликс держал белый пакет с продуктами, а правую запустил в карман спортивных брюк в поисках телефона. Они направились в обратную сторону, снова выходя на Садовую улицу и поворачивая направо, к метро.       — Даш, нам нужно немного ускориться, если мы не хотим идти до Обводного канала пешком, — сказал страйв, оценив время на экране мобильника, убрал его обратно в карман и переложил пакет в другую руку, чтобы вновь сплести свои пальцы с тонкими пальчиками Даши.       — Как скажешь, — она пожала плечами, продолжая неотрывно всматриваться в лицо Феликса.       «Совершенно не переживает о том, куда и зачем я её повезу, — думал юноша, прибавляя шагу. — Ей действительно настолько всё равно на жизнь?»       — Сколько тебе лет? — спросил Феликс, роняя на девчонку беглый взгляд.       — Это не имеет значения. Особенно для тебя, — она слабо улыбнулась.       — Мне девятнадцать, — сообщил страйв, неожиданно задерживая внимание на копне светлых кудрявых волос, отливающих золотом в оранжевом свете фонарей.       — А по факту? — Дарьяна изогнула бровь, продолжая легко улыбаться.       — Скоро четыре, — он оторвался от рассматривания внешности девчонки, переключаясь на людную улицу.       — Шестнадцать, — буркнула в ответ Даша, пряча лицо.       — Малышка ещё, — заключил Феликс, сурово сдвинув брови, — а уже настолько сильно не ценишь свою жизнь.       — Это не твоё дело, ценю я свою жизнь или нет, — обиженно заявила она, сжав губы.       — С того момента, как ты подала мне руку в клубе, — моё.