Дикий ветер

      Едва я очнулся и осознал себя, как меня буквально сдавило от смеха. Я попал в мир Гарри Поттера; сомиряне поймут, я надеюсь, мои чувства. Я, который читал эти книги только из-за угроз сестры, попал туда, куда хочет попасть половина моего мира. *приписка на полях* "Я действительно так популярен?" *приписка мелким почерком внизу страницы* "Да. Книга про параллельное измерение, где ты женился на рыжей-номер-семь, был туповат и искренне беспокоился за этот неблагодарный магический мир, очень популярна в моей материальной реальности. И еще, для справки, твоя персона часто мелькает в рассказиках по этому произведению в паре с такими подозрительными личностями, как зельевар, белобрысые змееныши, причем оба, Его Темное Темнейшество, мохнатая бобриха, все рыжие полным составом и… короче, все, кто был в книге и с кем мы в твоем мире встречались. Обошло только долькоеда, но исключительно в силу его преклонного возраста и неспособности что-то предпринять". *приписка, почерк кривой, словно рука писавшего дрожала* "Из какой дыры ты вылез?"       Мне было как-то все равно, что я погиб в своем мире, стал волком в другом и теперь нахожусь тут, в тщедушном теле, абсолютно беззащитный. Хотя после этих мыслей меня затрясло, и я завертелся на мягкой плоскости, где находился. Осмотр показал, что это кровать. Лично для меня это выглядело, как бескрайний траходром, но если прилично, то пустынное пространство, напоминающее мне белую плоскость кровати, на редкость большой, мягкой и удобной, в самый раз для дела…       Вокруг не было никого, так что я решился осмотреться. А сделать это можно было, только спрыгнув с этих белых барханов, по ошибке названых одеялом. В полете меня сразу же поймали и прижали к мягкой, но обширной груди. Мозги тут же отключились, и я автоматически куснул за держащую меня руку медиведьмы, ибо нечего меня хватать, и вообще, ей повезло — я целился на поражение, то есть в грудь этой противно пахнущей зельями дамочке. *приписка на полях мелким почерком, так как места на странице уже осталось мало* "Как бы между прочим, ты кусаешься очень больно!"       Меня тут же выпустили из рук, и я полетел на пол. Лапы мягко спружинили удар. Я хотел уже убегать, как запутался в шерсти и упал снова мордой об пол. — Что ты, маленький, торопишься… — я и сейчас считаю, что мой Король владеет какой-то магией голоса: стоит ему сказать что-то таким тоном, как я бегу исполнять.       Вот и сейчас, даже в самом начале нашего знакомства, это колдовство подействовало на меня, и я покорно прекратил свои потуги сбежать. В этот раз руки были гораздо более нежными и аккуратными. Меня не спрессовало асфальтоукладчиком, не выдрало по дороге парочку самых длинных прядей из загривка. В общем, в самый раз; меня подняли, повернули и посмотрели в мои честные, мутно-белые глаза с таким же страшным зрачком — до сих пор вздрагиваю, когда вижу отражение. И как только Король не шуганулся от меня тогда — не понимаю… — Маленький, ты зачем так? — разумеется, этот любитель сюсюкать с животными и детьми начал знакомство именно так. — Ты потерялся, кроха? — его привычку звать меня так я проклинаю до сих пор.       Его я тогда простил только за его искренние, красивенькие зеленые глаза, ну, и запах. Вкусный-вкусный. Как и всегда.       Я сощурил глаза и сморщил нос, демонстрируя клыки, прижал свои заячьи уши. Я читал, что такой жест читается, как агрессия. Но этот дуралей не читал, да и что взять с этого "Национального героя", по книге глупого, как последний гриффиндорец. Нет, я так сейчас не думаю, Король, не смей обижаться!       Моему обезьянству вняла фельдшер и снова отобрала меня. И я снова попытался ее тяпнуть. Она благоразумно придержала мне морду и лапы. Как только рук хватило? — Его надо вернуть в лес. Возможно, его ищет мать, ты об этом не подумал? — она точно невзлюбила меня с первого укуса, как и я ее. — Но… — возражения были слабыми — сразу видно, что привык покорно сносить упреки! — Верни его, где взял, — отрезала женщина, передавая меня назад. — Он — магическое животное, и его место в лесу. Тем более, я не знаю, что это за порода, и никогда таких не встречала. И не давай ему себя кусать. Он может быть ядовитым. Если укусит, то сразу ко мне — я обработаю раны.       Парень кивнул и потащился окольными путями из замка, явно избегая людных коридоров. Я же думал, как заставить это полуразумное оставить меня у себя, возможно, даже фамильяром, лишь бы не в лес. Я честно оценивал свои шансы и понимал, что мои лохмы не помогут мне выжить, да и навыков у меня нет. /Из записок Танцующего короля/       Мне было ужасно жаль расставаться с этим малышом, но, как мне казалось, медиведьме лучше знать. Да и порода не изучена. Может, он действительно ядовитый, как змея. Жаль, что я только с этими бесполезными рептилиями говорить умею. Вот бы уметь говорить с волками… Да и здорово это, наверно, иметь щенка… Тем более, он, кажется, слепой. Может, его мать вообще бросила…       Путь до того места, где я его подобрал несколько часов назад, прошел, как один миг. И вот я стою на месте, опускаю то ли волчонка, то ли еще кого, на моховую подстилку, а у самого руки трясутся, губы дрожат, аж плакать хочется.       Доконали меня события, без устали падающие на мою голову. Хотелось выговориться. Вот я и нашел благодарную аудиторию в лице, ну, то есть, морде этого звереныша. И я стал говорить про то, как пришло письмо в эту чертову школу, а что ни год, так покушение; вот сейчас заставили участвовать наравне со старшими ребятами в каком-то опасном Турнире; и друзья двуличные, ни одного нормального, а девушки смотрят, словно я нечто среднее между богом и грязью, а я ведь человек, и мне нормальных отношений хочется, а не пародии! А еще эти сны про Волдеморта, которые снятся все чаще.       Под конец я расплакался, а щенок с трудом забрался мне на колени и позволял себя обнимать. Уже тогда я решил, что ослушаюсь мадам Помфри и заберу детеныша к себе. Ведь он единственный во всем мире догадался выслушать меня. Да и погибнет он один. Была бы мать — давно бы уже пришла и оторвала бы мне голову. Да и он ко мне привязался, кажется… Оставлю!       Стоило так подумать, как голова полыхнула болью, уколол шрам, а в глазах на секунду потемнело. Но тут же все прошло. Только что-то неуловимо изменилось. Я перевел взгляд на волчонка и испуганно охнул — тот снова упал в обморок. И, как мне показалось, это было связано с только что произошедшим случаем. Опять сегодня пришла мысль, что я снова во что-то вляпался. Оставалось надеяться, что судьба сжалится надо мной хотя бы на этот раз…       Подобрав малыша, я направился назад в замок. Уже стемнело, и снаружи было опасно.