Office kits.

Утро тяжелое — Бэкхён кое-как просыпается под ненавистный сейчас будильник и ощущает убийственную сухость во рту. «Чёрт… — думает он про себя и, неохотно выбравшись из постели, на дрожащих ногах направляется, первым делом, на кухню. — Это же надо было — так напиться вчера…» — наливает полный стакан воды и расправляется с ним почти за полминуты. Приводит себя в порядок многим дольше обычного, доедает позавчерашний творог из холодильника и, запив чашкой кофе, выталкивает себя за пределы подъезда и садится в автобус, держащий путь в центр города. В офисе его уже ждёт Чанёль — надо же, Бён так сильно опоздал, аж на двадцать минут. Он проходит к своему рабочему столу, попутно здороваясь с коллегами, тушующимися в откровенном недопонимании: как так — один из самых примерных, статист, Бён Бэкхён, так бесстыдно опаздывающий? У него явно что-то творится. — Доброе утро, — хрипло и почти неохотно Пак Чанёлю, ждущему его на том самом стуле по левую сторону и болтавшему со сразу испарившемся при появлении статиста на горизонте О Сехуном. — Доброе. — Чанёль и сам не в лучшем состоянии, потому что алкоголь, несмотря на размеры, рост и вес человека, при внушительном количестве оказывает примерно одинаковое воздействие. — Какие задачи на сегодня? — скорее на автомате, чем из большого желания, интересуется стажёр. — Давай просто отойдём от вчерашнего? — поворачивается к нему наставник, попутно доставая из рюкзака литровую бутылку с водой. Он говорит честно, не боясь, что стажёр тут же полетит к директору докладывать о его безответственности. — Как себя чувствуешь? — справляется Пак после подготовки компьютеров к работе и получасового шастанья по веб-страницам. — Уже получше, чем было в семь утра, — честно отвечает статист, сворачивая браузер. — Что насчёт тебя? — Ну, — Ёль посмеивается, — я довольно давно не пил так много, как вчера с тобой… — он заминается на последнем словосочетании и смотрит в глаза статиста. — Так что с самочувствием? — не желает отпускать тему Бён и без стеснения, почти требуя ответа, смотрит в чужие тёмные глаза. — В норме, но ты, всё же, умеешь споить не на шутку, — Пак замечает этот взгляд и допускает мимолётную мысль о том, что, раз наставник так настойчиво интересуется, значит ему, возможно, не всё равно. — Да ладно, ты даже ещё не пробовал, — отмахивается младший и взглядом находит на столе папку номер шестнадцать. — Ты, кстати, повторил правила компании? — Хочешь опросить меня прямо сейчас? — вскидывает бровь Ёль. — Если бы я был дотошным душнилой-надзирателем, то, может, и опросил бы… Чанёль начинает смеяться, не давая младшему договорить. — Чего хохочешь?! — практически незамедлительно отзывается Бён. — Хочешь вправду сдавать экзамен? — Если такова Ваша воля, наставник Бён… — Ёль склоняет голову в шутливом поклоне, отчего получает замашку тонкой руки в свою сторону. — Кстати, Чанёль-а… — откликается младший уже потише. — Насчёт вчерашнего… — он принимается вертеть в пальцах ручку, схваченную со своего же стола. — Хотел спросить. Не натворил ли я чего лишнего на нашем закрытом корпоративном вечере? — Ни в коем случае, — тут же мотает головой старший. Он более чем убеждён в том, что всё, что вчера делал Бэкхён, ни разу нельзя назвать каким-тот «лишним». Всё было прекрасно. Ему всё понравилось. — Всё было чинно и по статусу, господин Бён. — Ёль почти уверен, что Бэк и сам помнит, как вчера споткнулся и как они после этого чуть ли не обнимались, поэтому не считает нужным об этом напоминать. В конце концов, его всё устраивает. — Я, когда выпью лишнего, могу творить разное, поэтому и интересуюсь, — видно, что Бён знает, о чём говорит, но и спрашивает сейчас без особых опасений — и так понятно, что он всё помнит. Утром же Бэкхён получил от Чонина сообщение с приглашением пообедать вместе. «Что же меня ждёт?..» — почти обречённо думал он, отправляя утвердительный ответ и почти сразу же слыша за спиной уже почти привычный низкий голос: — Уважаемый наставник, составите мне компанию при обеде и сегодня тоже? — Чан, кажется, держит лёгкую полуулыбку. По крайней мере, так слышится младшему. — Чанёль-а, — мягко отвечает Бён, поворачиваясь к нему. — Не обижайся, но сегодня не получится… Обедаю с Чонином. — Я понял, — Пак отводит взгляд и, кажется, даже улыбка плавно стирается. Он утыкается в папку номер шестнадцать и продолжает усердно штудировать написанное. — Я опрошу тебя после обеда, хорошо? — Бэк замечает смену настроения, но сделать ничего не может. Он предчувствует разбирательства от Нини и собирается в этот самый обед решить всё окончательно. Чан что-то неразборчиво мычит, перелистывая страничку, и Хён возвращается к своим графикам. Обедать решено было в столовой. Бэкхён пришел первым, а Чонин вскоре довольно быстро отыскал его столик. Чанёль, к слову, пришел чуточку позже их двоих и, заняв место в сторонке, немножко наблюдал. Совсем слегка. Ведь его почти не интересовало, что там происходит у наставника — он не сводил с них глаз лишь для общего развития. — Бэкхён-и, что между нами происходит? — до банального стандартно начал Чонин. Бэкхёна всегда воротило от этой фразы, до такой степени она ему ненавистна. А сейчас, когда с ней пристаёт бывший лучший друг, то ему и вовсе хочется испариться. — Нини, — смотрит он на младшего почти измождённо. — Прости мне пожалуйста ту оплошность. — Ты о сексе? — Ким и вправду не понимает или просто хочет привлечь внимания людей вокруг побольше? — Ещё громче, — шипит на него старший. — Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Да, об этом. Я был подавлен и не соображал, что творю. Прости, что вынудил тебя тогда… — он смотрит на коллегу. Впрямь виновато. Искренне раскаиваясь. — Ты не вынудил, тот случай, наоборот, открыл мне глаза. — Ким честен с товарищем — ему-то уж точно скрывать нечего. Не в его обстоятельствах. — Ты мне нравишься, и я хотел бы отношений глубже, чем просто дружба. — Молодой человек говорит тихо-тихо, так, чтоб мог слышать только юноша напротив, и старается заглянуть в его кажущиеся до жути холодными глаза. Тем временем любопытный Чанёль уже устал напрягать глаза, чтоб рассмотреть эмоции на лице статиста. — Здорова, дружище, — слышится вдруг ему где-то совсем рядом, кажется даже, что за его столом. Он не медля поворачивается и видит уже обсевших его Тэёна и Сехуна. — Мы тут упадём, не возражаешь? — интересуется Ли так, словно у Пака еще есть право на возражение. — Да… Приятного всем, — тот тушуется и утыкается в тарелку. — Что-то ты какой-то сам не свой, — подмечает О. — Наставник обижает? — Нет, с этим всё в порядке, — отмахивается Чан. Он сейчас от слова совсем не настроен на беседы. Но, видимо, всё же придётся. — Странно, — хмыкает логист. — Бэкхён обычно не упускает ни одной возможности показать свою власть. — Разве она у него есть? — удивлённо таращится на Тэёна Сехун. — Я думал, вся власть здесь — у господина Хвана, Минсока и Чунмёна. — А кто такие Минсок и Чунмён? — наконец вклинивается в разговор Чанёль, поднимая взгляд на коллег. — Минсок — заместитель господина Хвана, а Чунмён — его сын, ну и финансовый директор по совместительству, — просвещает О. — Но это всё равно неважно, — возвращается к изначальной идее Тэён. — Бэкхён — всё равно его любимчик, и сколько бы он власти ни проявлял — ему всё можно. Потому что все знают, что он у директора за пазухой. — Так разве он использует свою власть кому-то во зло? — не понимает Сехун. — У него и стажёра-то никогда не было. — В том-то и дело, — тянет Ли, — что теперь, когда ему поручили стажёра, он почувствует себя еще более важным. И станет набрасываться на нас с тобой еще сильнее. Чанёль начинает потихоньку смеяться, наблюдая за крайне занимательным поворотом в сём диалоге, в коем и кроется, пожалуй, истинная причина столь ярого обсуждения статиста этими двумя. Ли и О напрямую контактируют с Бэкхёном, так как регулярно подают ему сведения для составления статистики из своих отраслей. А так как они не слишком, скажем так, собраны, то им и влетает частенько от столь дисциплинированного сотрудника. — Чанёль с ним только пару дней, так что, как знать — может быть и ему достанется, — Тэёну очень хочется надеяться, что не они одни такие. — Чанёль-а, — наклоняется к нему через стол Сехун и делает ну очень жалобные глаза, — пожалуйста, если Бэк тебя таки не тронет, то замолви ему за нас словечко. Что мы зачётные типы и не станем быковать в случае чего. Что мы его уважаем, там, и всё такое… А работа… — он опускает взгляд и пожимает плечами, — ну, работа сама собой. Исправимся. — Хорошо, — сквозь уж непрекращающийся тихий смех отзывается будущий сисадмин и в подтверждение собственным словам кивает. — Если я уцелею, то обязательно передам. — Ну вот, — вздыхает Ли. — А то Бэк такой парень, знаешь… — задумывается, пытаясь правильно сформулировать свою мысль. — Вот где он идёт, там за его плечами всё горит. Сердце с перцем, вот он какой! — наконец облегчив напрягшийся от чрезмерной умственной нагрузки мозг, он, не выдержав, страстно принялся за свой суп. «Сердце с перцем, значит…» — задумывается Пак и еще раз взглядывает на стол Ким и Бёна. Обед даром не прошел, и Бэкхён сбросил-таки с плеч пару увесистых булыжников неведения и раздора. Всё вышло лучше, чем он полагал: свелось к тому, что Чонин попросил для себя неопределенное количество времени на самовосстановление, на то, чтоб отойти от сложившихся обстоятельств, отдохнуть от их общения, в котором не нашлось места его чувствам, и честно поделился с другом тем, что, может быть, даже найдет, в кого влюбиться. Бэкхён, как истинный товарищ, эту идею всецело поддержал и сказал, что в случае самой большой необходимости в чём-либо Ким всегда может обратиться к нему и он поможет, чем сможет, по-настоящему по-товарищески. Тот его поблагодарил и, кажется, уже не был так сильно расстроен, когда они двое выяснили всё поистине как взрослые люди. — Ну как прошел ваш обед, дорогой наставник? — интересуется Чанёль, снова сидя сбоку от младшего и потеснившись на его столе с собственным ноутбуком. — Да порядочно, — отговаривается Бэк, вперившись в монитор и уже почти заканчивая основной объём работы. — Ким Чонин — это твой друг, да? — Угу, вроде того, — Бён и представить не мог, что когда-нибудь так скажет о своём любимом, драгоценном лучшем друге, с которым они долгое время шли бок о бок. — Мне показалось, вы говорили о чём-то не слишком весёлом. — Пак не то чтобы влезает в личную жизнь коллеги — он просто желает совсем немножечко втиснуться, всунуться, вклиниться и узнать о нём хоть что-нибудь кроме того, что он много работает и не против выпить. — Следил за нами, что ли? — Хён позволяет себе лёгкий смешок и полуоборот в сторону стажёра. Он укладывает кисть руки на плечо, а локоть на стол, и ненавязчиво шевелит пальчиками, что на стажёра оказывает действие слегка гипнотическое. Он действительно залипает на пару мгновений. — Нет, конечно нет, — Чанёль старается скрыть то, что он таки да подслеживал, а поэтому лишь отмечает про себя, что у Бёна очаровательные пальцы. «Как будто всё остальное у него не такое» — ворчит про себя и, изумляясь собственным же мыслям, тыкает что-то однозначно очень важное в своём лэптопе. — Просто показалось, что он тебя чем-то обидел, ты выглядел расстроенным, — возобновляет весьма облегчённый допрос Пак и заглядывает в бёнову сторону. — Произошли небольшие разногласия. — Бэкхён такому вниманию, несомненно, удивлён, ведь со стажёром они знакомы очень мало, а посвящать его во все тонкости своей личной жизни и, уж тем более, сексуальных предпочтений, он не собирается. По крайней мере, пока. В офис заваливается явно шедший с очередного затяжного перекура О Сехун и ну просто ослепительно улыбается. Все сотрудники уже знают: если О Сехун так улыбается, то наклёвывается какая-то халява. — Ребята и девушки! — произнося последнее слово, О блаженно прикрыл глаза, приложил руку к груди и совершил полупоклон. — Мне выпала честь донести до вас воодушевляющую весть о том, что уже в эту пятницу после, разумеется, плодотворнейшего рабочего дня нас ждёт корпоратив, который устраивается нашим многоуважаемым начальством по поводу успешного окончания зимнего периода и начала сотрудничества с еще одним японским партнёром. От вас требуется только ваше личное присутствие и хорошее настроение. Всё будет проходить в нашем родном офисе! Под конец объявления Сехун уже чуть ли не подпрыгивал от радости по поводу всеобщей пьянки, а из разных углов офиса стали доноситься вопросы о том, можно ли приводить кого-то не из фирмы, по сколько скидываться, и о чем-то еще, чего Чанёль уже не слышал. Он уже выжидающе смотрел на наставника и порывался кое-что спросить. Тот обернулся. И сомнения Пака о том, стоит ли вообще спрашивать, развеялись вмиг. Ему показалось, что даже сам взгляд младшего располагал к тому, чтоб пригласить. Пойти на торжество вместе. — Пойдём вместе? — вопрос вырывается сам собой, не дожидаясь окончательной решимости Чанёля. Ему остаётся лишь простодушно смотреть в чужие глаза. — Идём, — ответ тоже совершенно самостоятельно с воздухом покидает лёгкие Бёна, так, что он просто продолжает поддерживать зрительный контакт и, кажется, на миг невзначай прикусывает нижнюю губу. Ёль ловит её блеск от слюны и, скупо кивая, вновь утыкается в собственный компьютер. К концу для Бэкхён заметно веселеет, так как работа просто несказанно спорится и стажёр ему очень помогает, не забывая попутно осваивать системное администрирование. Статист вообще удивлён способностям этого парня, ведь тот берётся выполнять объёмные задачи и очень недурно, как для новичка, с ними справляется. Внезапно Чанёль вспоминает сам и напоминает Бэкхёну о том, что он вчера обещал поделиться с ним контактом того, кто ищет соседа по квартире. Бэк, в свою очередь, почти с невозмутимым видом проворачивает одну из самых масштабных авантюр в своей жизни. Он любезно предоставляет стажёру такой номер, и этот номер даже не фальшивый, а вполне себе рабочий, только вот Пак пока не знает, что принадлежит он статисту, тому самому, который его наставник, и лежит эта старая сим-карта, которой он давно не пользовался. сейчас у него дома, и что он такой коварный затейник. — Только не стоит звонить ему сейчас, — предупреждает хитрец. — Он работает. Как будешь дома — так и позвонишь. — Он сейчас в офисе? — с энтузиазмом интересуется Ёль. — Я мог бы встретиться с ним лично. «Ты уже встретился с ним лично», — думает Бэк и мягко осекает Ёля: — Для начала лучше всё-таки позвонить. — Хорошо, тогда, как вернусь в отель, сразу же свяжусь с ним. Спасибо, наставник! — задорно подмигивает ему будущий сисадмин и продолжает исследовать функционал выданного ему сегодня ноутбука. — Да уж, пожалуйста, — ворчит Бэк и, снова утыкаясь в свой компьютер, начинает подволновываться о предстоящем: он от слова совсем не может предположить, что получится из этой махинации и как поведёт себя старший. Но он совершенно точно знает, что сегодняшний вечерний звонок перевернёт всё. После него всё будет по-другому. И с завтрашнего утра, когда они снова встретятся в офисе, между ними с Чанёлем будет совершенно другая атмосфера. Чанёль к звонку готовился. Очень добросовестно. Вернувшись вечером в свой номер, он сперва выпил чаю и выкурил сигарету. Ему хотелось показаться перед возможным новым соседом как можно более представительным, пусть даже для начала через телефонную трубку. Когда он наконец решился и начал звонить по данному Бэкхёном телефону, абонент на том конце, затаившийся в своей постели после самого возвращения с работы, выждав с полминуты, влажными от волнения руками наконец взял трубку: — Алло? — Добрый вечер, — начинает Пак, кажется, не разобрав с первого слова слегка севшего от волнения голоса Бёна, — прошу прощения, что так поздно. Ваш номер телефона мне дал Бён Бэкхён и заверил, что звонить лучше в это время. Вы ещё ищете соседа по квартире? — Да, — отвечает Бэк и прокашливается. Чанёль думает, ему чудится, что голос этого парня так сильно схож с голосом его наставника. — Отлично. Я хотел бы предложить свою кандидатуру. Я ответственный, аккуратный, порядочный, вот… — он и сам переживает, а оттого шастает по комнате из стороны в сторону и ерошит волосы. — Мы с вами, кажется, трудимся в одной компании… — Угу, — мямлит Бэк, смаргивая с уголков глаз слёзы неясной восторженности от своей же выходки. Он не спешит приближать развязку — пусть Чанёль еще порекламируется. — Я, правда, только устроился и еще прохожу стажировку, но она короткая, а деньги на оплату за первые месяцы у меня имеются, — честно и порядочно ставит в известность Пак. — Как много? И что вы умеете делать? — Бэкхён, изо всех сил стараясь не засмеяться, перестраивает свой голос настолько, насколько только может умудриться, и, решая, что пусть всё вскроется уже хоть сейчас, всё равно: эти вопросы он задать обязан. Чтоб загнать старшего в тупик. И чтоб было ещё смешнее. — Что? Простите, я… — Пак аж останавливается на месте, посреди своего полулюкса, и даже не моргает, теперь всё больше сомневаясь, что на том конце провода кто-то не имеющий отношения к наставнику. — Вы ищете соседа по квартире? — и не находит ничего более подходящего, чем продублировать ранее заданный вопрос. — Конечно, — отвечает Хён, прыская от смеха. — Могу я узнать ваше имя? — телефонная трубка всё ещё малость искажает голос, и Чан не может быть на сто процентов уверен, что уже можно выпалить слово «Бэкхён?!», поэтому, уверенный лишь на девяносто семь процентов, всё же старается быть максимально тактичным. — Им Рюджин, — придумывает Бён на ходу и глубоко вздыхает, чтоб не рассмеяться в голос. Надолго его голосомаскировки, конечно же, не хватает, так что теперь Чанёль совершенно точно может утверждать, что с ним говорит негодник-статист, а поэтому выдаёт: — Бэкхён, это ты, что ли? — Он не удивлён. Он изумлён. Да что там — он в шоке. Он никогда бы не подумал, что Господин Суровость станет оперировать такими хулиганскими махинациями. В трубке наконец раздаётся чужой задорный смех, и лицо Чанёля озаряет глуповатая, но счастливая улыбка. Возникла ли она от того, что таким образом наставник проявляет своё дружелюбие по отношению к нему или от того, что в душу закралась толика наивной надежды, что Бэк ребячится не на все сто и, возможно-таки, действительно ищет соседа и таким замудрённым способом просто даёт Чанёлю об этом знать, и он, если очень постарается, сможет поселиться по весьма тесному соседству с примечательным, очень отчего-то заинтересовавшим его юношей, и, не ограничиваясь в совместном времяпровождении восьмичасовым рабочим днём, всё-таки узнать его получше? Скорее всего, и от одного, и от второго, Чанёль заражается озорным смехом. — Ну не только же тебе надо мной подшучивать, — в перерывах между хохотом выдыхает в трубку младший. — Справедливо, очень справедливо, Бэкхён-а, — отзывается Пак и одаривает собеседника новой волной басистого смеха. — Так что… — Бэк понижает тон голоса до невинно-таинственного, и, кажется, что он говорит не сквозь трубку и немалое расстояние, а прямо в ухо Чанёлю, — теперь ты знаешь, кто ищет соседа по квартире. Пак давится воздухом и не до конца верит. Он смеет думать, что статист всё ещё шутит. — Получается, не всё в этом случае шутка? — переспрашивает он, чтоб быть наверняка уверенным в словах Бэкхёна. — Не всё, — подтверждает младший тем же тоном голоса, из-за которого, к слову, весьма ненавязчиво на Ёля накатывает приступ неизведанной ранее нежности — так прекрасен звук на том конце провода. — Тогда могу ли я завтра встретиться с господином Им Рюджином? — говорит Пак игриво, решая не выказывать волнения, и заговорчески приподнимает бровь. Он поддерживает эту авантюру. Бэкхён снова засмеялся. — Так и быть, устрою вам встречу, — отвечает он чрезвычайно по-свойски, почти ласково. — Буду ждать с нетерпением, — почти шепчет Пак, и Бён отчего-то принимает это как должное. Он не находит ничего странного в таком тоне. Более того, ему нравится. — Тогда до завтра… и спокойной ночи. — Он сглатывает и Чанёлю кажется, будто бы тот снова закусил губу, на которой осталась слюна. Он прав, так и есть. Жест, который всколыхнул его разум. — Спокойной ночи, — глухо дублирует Пак и ждёт, пока Бэкхён положит трубку. Их ночь явно будет неспокойной. Пак Чанёль поверхностно спал и очень рано проснулся в волнительном предвкушении. Он знает, что Бён Бэкхён вчера не пил, а значит, на работу явится ни минутой позже от времени начала рабочего дня, поэтому решает прийти пораньше буквально на десять минут, чтоб успеть подготовить для него небольшую приятность. Он всего лишь хочет забежать в кофейню через дорогу от офиса, купить им по стаканчику латте и какому-нибудь вкусному десерту. Да, вот так по-детски непосредственно, но этот жест Чанёль счёл просто жизненно необходимым для такого утра. Их утра. Такого нового для них. В то время, когда он поднимался на лифте на нужный этаж с двумя бумажными стаканами в специальной подставке и небольшим пакетиком с двумя коробочками, Бэкхён уже выходил из автобуса и закуривал сигарету. Окна из холла перед их офисом выходили как раз на площадь перед зданием и Пак отчего-то выглянул на улицу. Ему удалось разглядеть знакомую куртку и шапочку, шагающие к офису, и он мысленно поставил себе десять баллов за меткость во времени. Ему было очень приятно вот так вот успеть, ведь когда наставник поднимется с улицы, он наверняка будет слегка подмёрзшим и ему непременно станет приятно от такого начала дня, которое придумал стажёр. Он немного суетится, но аккуратно выставляет на их пока что общий рабочий стол коробочку с десертом, кладёт рядом на салфетку одноразовую вилочку, которую ему предусмотрительно предложил бариста, а еще ставит стаканчик с никак не успевающим остыть кофе. Доводя до совершенства последние штрихи, он слышит голос приветствующего коллег наставника и откровенно улыбается. — Доброе утро, — подходит Бэк к рабочему столу и осматривает Чанёля и его композицию. — Доброе, — всё так же лучезарно пестрит ровными зубами Пак, обхватывая узловатыми пальцами собственный стаканчик. — Это чего за завтрак? — Хён, явно такого не ожидавший, издаёт смешок, умиляясь поступку. — Это для доброго утра, — Ёль горделиво вскидывает скруглённой формы носик и отпивает кофе, кидая беглый взгляд на младшего. — Ты умеешь поддобрить любое утро? — Хён дарит стажёру сахарный взгляд из-под ресниц и усаживается на своё место. — Что тут у нас? — бормочет он, с интересом заглядывая в коробочку. Большой кусок роскошного шоколадного торта пикантно ему подмигивает, и он на секунду задумывается: а откуда Пак вообще взялся такой чудесный? Это и выдаёт. По крайней мере, первую половину. — Из Park&Co., — живо находится с ответом старший. С их рабочего места снова слышится увлечённый смех, и О Сехун крайне подозрительно косится в их сторону. Потому что поражён тем, что Бён Бэкхён умеет смеяться. «Или всё дело в стажёре?» — многозначительно задумывается администратор, так крепко, что не замечает, как в его компьютере что-то начало обновляться и это явно затянется на полдня, потому что мусора, мешающего быстрой работе машины, у него там пруд пруди. Чанёль сегодня точно самый счастливый, потому что его наставник обедает не с каким-нибудь там Ким Чонином, а с ним самим, и ему так от этого приятно, что он во все время до обеда периодически не может сдержать умильной ликующей улыбки. Бён даже пару раз ловит его на этом. — Чего лыбишься? — интересуется он, и сам усмехаясь уголком губ. — Свидание предстоит? — Он не уверен в том, что хочет знать ответ на этот вопрос и уж тем более в том, что его не расстроит положительный, но ему всё равно очень-очень хочется узнать причину такого поведения. — Да нет, — отзывается Чанёль, а улыбка растет еще шире, отчего он прячет её в рукаве толстовки. — Просто денёк хороший. — Секретничает тут ещё, — ворчит наставник и тащит к столу несколько папок с полки позади них. — Ничего я не секретничаю. Правду сказал. Бэк приподнимает бровь и поправляет очки указательным пальцем. — В таком случае не могу не согласиться, — честно отзывается он. — Так что там с господином Имом? — принялся забрасывать удочку Чанёль за обедом, весьма, к слову, сытным. От прилежной работы Бэкхён очень проголодался, так, что набрал чуть ли не с половину из всего сегодняшнего меню. — М-м, — не заставил себя ждать наставник, тыкая в стажёра палочками для еды. Он не мог ответить из-за чрезмерно полного рта, а оттого, размахивая палками, выглядел весьма устрашающе. — Я понял. Понял, — усмехнулся Пак, выставляя ладонь вперед и как бы останавливая его. — Продолжим позже. — Так вот, — отозвался Бэк, запивая еду вкусным чаем, — господин Им готов принять тебя сегодня после работы. Посмотришь квартиру, он покажет тебе твою комнату, и решишь — оставаться или нет. — Отлично. У меня завтра утром заканчивается время пребывания в отеле, так что, пусть господин Им настраивается на то, что завтра он уже будет ночевать не один, — старший многозначительно поигрывает бровями и пялится на статиста в ожидании его реакции. — Так уверен, что тебя всё устроит? — почти коварно усмехается тот и взглядывает на собеседника из-под ресниц. — Более чем. — Чанёль ему подмигивает. Бэкхён готов провалиться сквозь землю в этот момент, потому что он чувствует себя соблазнённым. Откровенно искушенным, смущённым и запутанным. И, чёрт возьми, ему делается так приятно в этот момент, что он хочет выпить стопку медового ликёра и закурить сигарету. — Надеюсь, и ты подойдёшь господину Иму, — решает не сдавать собственных позиций Бён, а поэтому заталкивает своё смущение подальше в глотку и запивает сладким чаем. — Бэкхён-а, — тихо зовёт Пак и снова касается чужого плеча сзади, когда до конца рабочего дня остаётся около десяти минут. — Да? — откликается младший мгновенно, почти полностью поворачиваясь и внимательно смотря на Чана. — Поедешь со мной смотреть квартиру? — Чанёль затаённо предлагает подвезти Бэкхёна домой. — Ой, да я не знаю… — Младший тушуется, поправляя волосы и отводя взгляд в сторону. — Я, наверное, по старинке, на автобусе. — Но ведь стажёр предлагает единственный верный и самый практичный вариант, что за стеснение, Бён Бэкхён? — Нам же всё равно по пути, — тепло улыбается Чан, склоняя голову набок и без стеснения, изучающе осматривая лицо наставника. — Да? — Бён возобновляет зрительный контакт и хмурится, наверняка тщательно взвешивая все «за» и «против» у себя в голове. Хотя какие здесь могут быть против? — Да, — приглушенно отзывается будущий сисадмин и испытывает внезапный порыв ласково взять Бэкхёна за изящную руку, но вовремя осекает себя в крайне опасной близости от сего действия. — В порядке исключения, только потому, что у нас на этот вечер одна цель, — хмыкает Бён и скорее отворачивается, что выглядит так, будто он хочет отделаться от без пяти минут соседа, но на самом деле он хочет поскорее позакрывать рабочие программы. Чанёль, таки заметив это, становится необычайно горд. — Такой высокий, — кряхтит Бэкхён, взбираясь во внедорожник Чанёля на подземной парковке офиса. — Да, такой вот он, — почти смущенно пожимает плечами старший. — Могу помочь, — и протягивает к Бёну руку, чтоб у него было больше опоры при подъёме. — Спасибо, не стоит, — фырчит тот и наконец удобно размещается на переднем пассажирском сидении. Чанёль закрывает за ним дверь и мчится к водительскому, чтоб уже в следующую минуту завести двигатель и, едва не забыв уточнить у наставника адрес, рвануть в нужный район. Доехали в неловком молчании, а уж подъём в лифте стал настоящим испытанием — душа Бэкхёна трепыхалась так, как не принято рядом с людьми, которые тебе безразличны, а Чанёль, кажется, и вовсе извёлся, потому что и сердце колотилось, и ладони потели, и вообще, перспектива впервые остаться вдвоём страшила больше, чем должна была бы, если бы тебе не было дела до кого-то. — Я живу на восемнадцатом, — едва слышно извещает Бэк, когда створки лифта закрываются, а Чанёля маревом накрывает опасение, что он попросту не доедет. Таки доехал — они, синхронно шурша, вошли в тёмную прихожую квартиры и Бэкхён очень-очень поспешил включить свет, потому что ему казалось, что если он сейчас этого не сделает, оба они пропадут в этой темноте надолго. Бён чинно показал старшему каждую комнату и даже позволил мельком увидеть свою; дал экземпляр договора об аренде, где была указана и её стоимость, которую они совсем скоро начнут делить поровну. Рассказал, что выход на балкон есть и из гостиной, и из спальни, что в гостиной очень удобный упругий диван, а ещё здесь, равно как и в спальне, есть рабочий стол, так что посидеть с ноутбуком проблемой не будет. Показал, как работает плита на кухне и как устроена ванная комната, а еще предупредил о том, что с дверцей на комоде в прихожей стоит быть аккуратнее — она отваливается. — Это так странно, ведь мебель здесь совсем новая, — подводил Бэк экскурсию к логическому завершению. — Всё можно починить, — отозвался Чанёль, держа добродушную улыбку, ведь без неё было просто никак, глядя на то, как младший водит его по своим владениям, как добросовестно знакомит его с этой однозначно удивительно уютной обителью, как будто уверен на все сто, что Чанёль останется. Он прав. Чанёль останется. — Выпьешь чаю? — вдруг выдаёт Бён, почти застенчиво проводя языком по губам и, лопатками вжимаясь в стену прихожей, поднимает на старшего взгляд. Чанёль на миг замирает в нерешительности: что это? Благосклонность со стороны наставника можно расценивать как обыкновенный жест для знакомства поближе перед началом тесного соседства или как что-то глубже, что-то вроде заинтересованности им младшего, что-то вроде приоткрытой еще только слегка двери в личную жизнь, личное пространство, разум? — Конечно, — Пак решает, что пауза непозволительно затянулась и младший, не приведи Господь, может подумать невесть что, а посему сгребает в охапку всё имеющееся самообладание, и активно кивает. — Вот, здесь есть немного печенья, — Бэкхён выставляет перед пока еще гостем вазочку с аппетитной выпечкой, — и вот это, — тянется и достаёт из настенного шкафчика пару шоколадных батончиков. — Очень вкусные, — улыбается смущённой полуулыбкой и отворачивается, чтоб залить кипятком заварку. — Спасибо, — глухо отвечает старший и, не выдерживая, встаёт из-за обеденного стола и подходит к столешнице, за которой колдует над напитком Бён. — Может быть, тебе помочь? — выглядывает на чайничек из-за его плеча. — Нет, не стоит, я справляюсь. — Младший, видимо, переоценив дистанцию между ними, поворачивается обратно и чуть не врезается в него — высокого и находящегося неуместно близко. — Ох, что же ты, — сводит брови домиком и отстраняет руку с кипятком. — Прости, я… — Ёль не находится с ответом и, пристыженный, возвращается на место. Ему действительно не стоило соваться, чтоб не сеять здесь еще большую неловкость. — Ну как тебе здесь? — наконец интересуется Бэк, когда чай уже разлит по чашкам, в уголках губ уже темнеют шоколадные крошки от печенья, а напряжение постепенно смывается с плеч сладким напитком. — Очень нравится, — прямо признаётся старший и косится на будущего соседа. — Тебя устроит такой сосед, как я? — спрашивает он вкрадчивой мягкостью, и что-то подтаивает в груди Бэкхёна. — Устроит, — отзывается он голубым бархатом и, не скрывая смущения, уставляется в окно, за которым капает мелкий противный дождь. Начало марта в Сеуле всегда неприятное. — Сейчас, подожди секунду, — Чан вскакивает из-за стола и мчится топотом в прихожую, вскоре возвращаясь из неё с пачечкой купюр. — Вот, — кладёт их на стол перед соседом, — это моя половина аренды за два месяца. — Но ты же еще не въехал, — протестующе приподнимает брови Хён. — Так уже завтра ведь въеду, — успокаивающе улыбается старший. — Как раз считай в начале месяца. — Но… — Бэк смотрит на деньги, затем на Пака, затем снова на деньги. — Да-да, — словно бы в подтверждение взгляду, важно указывает тот и, усаживаясь, снова принимается за чай. — Такая погода плохая, — вздыхает младший, меланхолично оглядывая оконные стёкла в каплях. — Тебе далеко до отеля? — Он в центре, минут десять от офиса на машине, так что доеду, — заверяет Ёль. — Смотри, завтра проверю, как ты добрался, — оповещает наставник сурово, а затем хмыкает. В этот момент Чан понимает, что, хоть у Бэкхёна и сердце с перцем, его он принял. — Тогда до встречи завтра на работе? — с дымкой сожаления над голосом спрашивает Ёль, стоя в дверях. Ему совсем не хочется уезжать. — Да, до встречи, — благодушно улыбается Хён, опуская взгляд, и заправляет за ухо прядь волос, отчего старший шумно глотает слюну. — Спасибо большое за чай, было очень вкусно… — тихо отзывается Чанёль, переступая порог. — Совсем скоро повторим, — глаза Бёна искрятся загадочным озорным сиянием и улыбка достигает пика привлекательности в данной ситуации, что для Чанёля является самой лучшей сценой для завершения встречи и всего дня. — До свидания. — Младший начинает постепенно закрывать дверь, ведь хватит со старшего на сегодня его внимания — хорошего понемножку. Пак делает взмах рукой и остаётся на лестничной клетке до тех пор, пока не слышит щелчок замка, а Бён смотрит в глазок до тех пор, пока высокая статная фигура не скрывается за дверями лифта.