Новые ощущения

      Волосы немного взмокли, в комнате словно поставили огромное количество свечей, из-за чего пот лился градом. Окно приоткрыто, но ветра нет, так что это вовсе не помогает. Камило вжался лбом в подушку, по внутренней стороне бёдер стекало что-то вязкое и липкое, пальцы еле попадали по нужной точке для получения заветного оргазма. Сердце бешено билось, а от тихих вздохов и выдохов, которые периодически прерывались прикусыванием губы, несколько болели лёгкие, руку странно сводило от нескончаемых попыток довести всё до конца. Он вдыхает и задерживает дыхание, пальцы движутся в правильном направлении, оргазм становится ближе. Тихий стон на выдохе, стопы ног покалывает, осталось немного и возбуждение уйдёт, а по телу пройдёт волна приятного наслаждения. Камило жалобно хныкает, убирая руку, когда у него опять ничего не вышло, а после резко садится, услышав сзади себя голос.       — Не знала, что тебе нравится таким заниматься, — несмотря на то, что в глазах у него потемнело и голова закружилась, немного пульсируя, он прекрасно знал того, кому принадлежит этот голос. Лицедей прижал к тазу одеяло, чтобы скрыться от чужого взора.       — Долорес! Какого чёрта? — зрение прояснилось, в дверях стояла старшая сестра. Сейчас почти середина ночи, так что мысль закрыть дверь даже не закралась ему в голову. — Почему ты не спишь?       — Я хотела набрать воды и пойти спать, но услышала странные звуки. Решила проверить, в порядке ли ты, — вместо того, чтобы пожелать спокойной ночи и уйти, Долорес защелкивает за собой замок и подходит ближе, заставляя Камило сжаться и потянуть на себя одеяло.       — Ну всё, ты увидела, что я в порядке, а теперь иди спать, — остаточное возбуждение всё ещё заставляло сердце биться чаще, вдохи и выдохи были короткими, руки подрагивали. Лицедей поднял голову, смотря прямо на сестру. Видеть её с распущенными волосами и в ночнушке, а не привычном платье, было странно. Все же они ни разу не пересекались ночью, чтобы это стало обычным для него зрелищем.       — Я хочу помочь тебе. Ты уже третью ночь подряд пытаешься испытать женский оргазм, мне стало тебя жалко, — по спине к животу пробежали мурашки, сначала страха, а после возбуждения. Но делать подобное со своей сестрой? Кровать немного скрипнула, а матрас просел под весом второго человека.       — Я против. Разберусь уж как-нибудь сам.       Камило хотел было уже встать, чтобы вытолкать Долорес за дверь, но её рука, оказавшаяся у него на колене, заставила вздрогнуть и замереть. Ладонь двинулась дальше, ко внутренней стороне бедра, вызывая странный прилив возбуждения, завязывающий узел в животе. Измотанное тело, так и не достигшее разрядки за три дня, двинулось дальше, желая ощутить больше ласки. Как оказалось, в такие моменты ему чертовски легко забыть о том, кто делает ему приятно и в каких с этим человеком они состоят отношениях. Долорес подвинулась ближе и рукой огладила сначала низ живота, а после опустилась к изменившемуся месту. Мало того, что ласка в таких интимных местах была внове для Камило, а проделывание этого через одеяло оказывало ещё большее влияние на его тело. Подобное он читал только в книгах сестры, умирая от стыда и желая поскорее промотать постельные сцены. Когда его уха коснулся язык, это сначала отрезвило его, заставляя вернуться в реальность происходящего, но появившийся после лёгкий холодок от влажного места подействовал на него как нельзя лучше, окуная обратно в изнемогающее от возбуждения тело.       — Я могу помочь тебе? — в голове крутился один логический ответ. Братья и сестры не могут делать такое друг с другом, это запрещено, постыдно и является грехом. Но с другой стороны… это просто помощь. Они не будут заниматься сексом, просто что-то вроде урока по анатомии, верно? Камило прикусил губу, смотря на руку Долорес меж своих ног. — Ну так?       — Да. Да, пожалуйста, — голос немного дрожит и звучит тоньше обычного. Сердце ухает вниз, когда его берут за подбородок и заставляют посмотреть вбок и вверх.       В голове появляется странная мысль, что губы Долорес очень мягкие и на вкус схожи с… маракуей? Ох, наверное, она просто выпила свежего сока на кухне. Когда к поцелую присоединяется язык, в комнате становится ощутимо жарче, а самого Камило окатывает с головы до пят волнами горячего возбуждения. Теперь рука внизу поддразнивала его, сначала прижимаясь, после поглаживая всю промежность ладонью, затем же делая круговые движения большим пальцем, отчего к стопам полилось приятное чувство истомы.       Лицедей не сразу заметил, как его голову положили на подушку, губы Долорес оказались на шее, а его ноги раздвинули, согнув в коленях. Если бы Камило не умирал от возбуждения, возможно, ему стало бы стыдно, окажись он в такой позе под своей сестрой в обычное время, но горячие язык и зубы, оставляющие следы на его коже, и рука, все ещё дразнящая сквозь одеяло, прекрасно отвлекали его от ненужных мыслей об отношениях между сестрой и братом. Сглотнув, лицедей осторожно положил ладонь на шею Долорес, скользя выше, к затылку и уже там чуть сжимая её волосы. На ощупь они оказались удивительно мягкими, по-сравнению с его, да и вились чуть меньше, будучи распущенными. Узнать это в таких необычайных обстоятельствах оказалось гораздо более смущающим, чем сам факт всего происходящего. Она поднялась, руками упираясь по обе стороны от лицедея, внимательно смотря в его глаза орехового оттенка.       — Давай договоримся. Если ты хочешь прекратить, то говоришь "Красный", если хочешь притормозить и передохнуть, то "Жёлтый". Хорошо? — в ответ он лишь кивает, полностью растерянный всем происходящим.       Долорес медленно и осторожно снимает скрывающее всю красоту одеяло. Опустив взгляд с чужого лица, она с интересом посмотрела на промежность, чуть усмехнувшись. Да, видеть собственного брата с женскими гениталиями было действительно необычно. Потратив пару секунд на то, чтобы завязать волосы, она сначала мягко прижала большой палец к клитору, начиная делать круговые движения, переводя взгляд с руки на лицо Камило. В это же время он резко и рвано вдохнул, сжимая простынь под собой. Чужие касания ощущались совершенно по-другому. Пальцы на ногах сжались, рот беспомощно хватал воздух, глаза закатывались от получаемого удовольствия. Это разительно отличалось от жалких попыток лицедея возбудить себя и сделать приятно, уткнувшись лицом в подушку, чтобы не было слышно его всхлипов и тихих выдохов. Сейчас его накатывали периодически волны, заставляя дрожать, запрокидывать голову и выгибать тело вперёд. Струйка пота скатилась к волосам, казалось, что сейчас он находился на пике всех ощущений, но внезапное дополнительное ощущение влажности и лёгкое покалывание внизу, заставило вернуться с небес на землю и посмотреть в сторону своих ног.       — О Боже… — тихо прошептал Камило, закрывая своё лицо руками и падая обратно на кровать, чувствуя, как он всё же умирает от стыда. Долорес, находящаяся между его ног с высунутым языком выглядела слишком пошло и грязно. Видимо, её не смутила такая реакция брата, потому что вскоре вернулось влажное ощущение, принеся с собой волны наслаждения и какую-то странную щекотку. Изо рта врывался случайный смешок, но затем последовал более растерянный и перепуганный голос. — Жёлтый. Пожалуйста, жёлтый.       — Что-то не так? — она осторожно выпрямилась, смотря в чужое лицо, которое лицедей все ещё старательно прятал за своими ладонями.       — Да. Вернее нет. Просто… это слишком… — Камило вернулся в сидячее положение, не убирая рук, и уронил голову на ключицы сестры, издавая звук, похожий на хныканье. Подобрать подходящее слово для описания собственных ощущений прямо сейчас было сложно, поэтому он сдался, положив руки на плечи. — Слишком.       — Значит, хочешь передышки? — он кивнул, сжимая рукава ночнушки Долорес, словно желая отвлечься от всего происходящего. Безусловно, ему нравилось, но для первого раза он испытывал слишком много противоречивых эмоций. По спине аккуратно скользит рука сестры и Камило тянется вперёд, расслабляя пальцы на её плечах, сосредотачиваясь на дыхании. Мысли стали свежее, в нос бился подвыветревшийся, но все такой же приятный запах духов, смешавшийся с потом и раскрывающий аромат орхидеи.       — Думаю, я готов продолжить. Только… давай чуть медленнее? Я слишком чувствителен там, мне нужно привыкнуть, — пристальный взгляд сестры заставил его отвести глаза, а щеки загорелись румянцем. В полумраке комнаты увидеть красноту щек невозможно, но для самого лицедея это казалось чем-то, что точно бросится в глаза при пристальном рассмотрении.       Долорес кивнула, ничего не ответив, Камило лёг обратно, в то время как на его колени вновь положили руки. Старшая провела ими по внутренней стороне бедра, заставив брата вздрогнуть, а после осторожно наклонилась, целуя низ живота, медленно опускаясь ещё ниже, губами беря клитор, слегка втягивая его, мягко прижимаясь расслабленным языком. Лицедей рвано вздохнул, выгнув спину, а после с выдохом лёг обратно, когда Долорес прервалась. Действия её стали гораздо медленнее, от этого пропало странное покалывание и щекотка, так что когда она начала медленно ускоряться, ничего кроме чистого удовольствия и подрагивания влагалища он не ощущал.       Камило тихо простонал, стоило сестре вернуться к клитору. Мягкий и тёплый язык сводил с ума, голову вместо обычных мыслей заполнила дымка наслаждения, не хотелось даже думать и сравнивать это с его жалким самостоятельным опытом, а об обычном способе самоудовлетворения и говорить нечего. Касания другого человека не были похожи ни на что другое, что уже успел опробовать подросток, но это было первым, что заставляло его крупно вздрагивать, тихо постанывать и жмурить глаза, запрокидывая голову. Из сладостного мира наслаждения его вырвало ощущение чужих пальцев, проникающих внутрь. Не то чтобы его шокировал этот факт, нет, он и сам во время своих попыток стимулировал влагалище, но ничего кроме странного ощущения чего-то инородного внутри почувствовать так и не смог. Сейчас же длинные и тонкие пальцы сестры согнулись, мягко и ритмично надавливая куда-то вверх, подстроившись под собственные движения языком.       — О мой Бог… я сейчас сойду с ума, — голос дрожал, окончание становилось всё ближе, но теперь оно не было простым несбыточным желанием а чем-то, что точно настигнет его и захлестнёт с головой. — Быстрее, пожалуйста.       Камило приходится прикусить кожу на руке, чтобы не быть слишком громким и не перебудить всю семью. Вена на лбу взбухла и пульсирует, ноги подрагивают от сосредоточенного в них возбуждения, вторая ладонь до белых костяшек сжала простынь под собой, мозг словно расплавился, оставив на своём месте лишь животное желание достичь желаемого. Ощущать то, как дрожат стенки влагалища было действительно странно, но приятно. Ему кажется, что ещё немного и он вознесётся к облакам, но вместо этого громко мычит в собственную руку, выгибается в спине, ноги охватывает безумная дрожь, Долорес мягко их придерживает, чтобы шокированный спектром ощущений брат случайно не пнул её в живот. Проходит не больше пятнадцати секунд и все утихает, Камило открывает глаза, убирает руку со рта и пытается смотреть ровно на Долорес, хотя глаза странным образом искажали изображение, раздваивая его и размывая очертания. Он медленно и осторожно принял сидячее положение, замечая собственные мокрые бёдра и небольшой влажный след на кровати. Вытерев при со лба, он наконец посмотрел в чужие глаза, несколько раз открывая и закрывая рот.       — Это… это было невероятно, — голос на удивление охрип, но звучал чертовски довольно, в отличии от тона до этого. — Боже мой, вы испытываете это при каждом оргазме?       — Да. И примерно через три минуты ты будешь готов ко второму раунду.       — Спасибо. Не надо. Мне этого хватило с головой, — тихий смешок и стыдливо опущенные глаза. Мысль, которая на протяжении всего процесса пряталась где-то в уголку сознания, наконец развернулась, придав себе словесный вид. Это можно считать сексом. Он потерял свою девственной со своей родной сестрой. Об этом ни за что не должен узнать кто-то из деревни и уж точно кто-то из семьи. — Я спать. Ты тоже иди. И никому ни слова о произошедшем, иначе я закопаю тебя заживо.       — Никому ни слова, — повторяет Долорес, поднимается и уходит к двери, только там поворачиваясь к Камило и желая ему спокойной ночи. Эта ночь точно спокойной не будет, ровно как и утро следующего дня