Новые ощущения

      Жар чужого тела сводит с ума, губы немного припухли от нескончаемых поцелуев, одна рука на талии, вторая была ниже, пальцы ритмично двигались внутри. Душно, липко, приятно. В ушах стучит сердце, слышно, как по венам течёт кровь, но это не заглушало тихих причмокивающих звуков и скрипа кровати. В нос бьет запах орхидей, на языке привкус маракуйи. Поцелуй прерывают и осторожно прижимаются губами к шее, кусают, слегка посасывают кожу, оставляя красную отметину, которая позже станет темнее. Мокро, быстро, глубоко. Собственный тихий стон, зажмуренные глаза, тяжелое дыхание. Мысли даются с трудом, тело словно тает от чужих прикосновений и поцелуев, ноги подрагивают. Губы и язык опускаются ниже шеи, зубы кусают ключицы, после вступает язык и к промежности идёт влажная дорожка. Редкий порыв ветра и становится прохладно, живот сводит приятной истомой, пухлые губы обхватывают клитор, язык мягко облизывает, по телу словно проходят разряды тока.       — Камило.       Голос не слышно из-за шуршания постельного белья, хлюпающих звуков и ускорившегося сердцебиения.       — Как ты себя чувствуешь?       Хорошо, близко, грязно. Голос становится громче, но ответить нет сил. Не хочется прерывать такой приятный момент.       — Камило, ты не заболел?       Лицедей резко вскакивает, смотря перед собой. Сердце бешено стучало, во рту неприятно сухо, все волосы влажные, а тело липкое. В дверь стучали, голос из сна принадлежал матери. Вся постель была мокрая от пота, трусы неприятно тянуло от ожидаемой реакции на влажный сон. В такой ситуации подросток оказывался не в первый раз, но в первый раз после горячего сна с участием его сестры.       — Камило, я могу войти? — ручка поворачивается, он соскакивает с постели, хватает пончо, накидывает его на себя и успевает подбежать к двери, чтобы его не застали в таком непотребстве.       — Нет, мам, всё хорошо! Я вчера поздно лёг и вот немного проспал! Я в душ, а потом спущусь к вам, хорошо? — за дверью слышится беспокойный вздох, пока лицедей придерживает дверь плечом, чтобы к нему уж точно не зашли.       — Ладно, но больше так меня не пугай. И побыстрее, все уже давно позавтракали, — приглушённый стук каблуков отдаляется и теперь можно спокойно вздохнуть. Если стояк ещё можно легко объяснять, в конце концов, подросток, гормоны шалят не на шутку, то такой подробный сон просто невозможно. Быть не может, чтобы Долорес достала его ещё и во сне. Ему хватило первого раза, к чему этот?       С полотенцем в руках, чёрными брюками, оранжевой рубашкой и своими классическими сандалями, Камило поспешил в душ под холодную воду, чтобы поскорее прийти в себя и избавиться от неудобного возбуждения. Ледяная струя воды полилась на него и он прикусил собственную руку, чтобы не привлекать к себе слишком много внимания. Всё тело покрылось неприятными мурашками, ноги подрагивали, макушку обжигал холод, но Камило даже и не собирался отключать душ, лишь задерживал дыхание и терпел тряску всего тела, жмуря глаза. Возбуждение прошло гораздо раньше того, как он наконец отключил душ и вышел, тут же обтираясь полотенцем. Ничего страшного, сегодня день будет жарким, волосы высохнут быстро, а по поводу болезни можно не переживать, булочки Джульеты легко все поправят. К тому же, они способны скрывать засосы. Это он узнал ещё в детстве, когда увидел, как синие пятна с кожи матушки пропали сразу, как только она съела выпечку своей сестры. Тогда, конечно, он не понимал, что это такое, но став старше, неожиданно осознал причину появления подобных следов. В зеркале увидел собственное тело по живот, на ключицах и у основания шеи были яркие, бросающиеся в глаза отметины сине-фиолетового цвета. Картинка перед ним расплылась, плечи задергались, нижняя губа поджата, как у маленького ребёнка, который совсем скоро начнёт истерить. Упав на корточки, закрыл лицо полотенцем и сжал его в своих зубах, руки зарылись в собственные волосы и сжали их у основания, оттягивая. Противно, ужасно, грязно, неправильно. Эта ночь была ошибкой и более не стоит наступать на эти грабли. Горячие слёзы скатываются по щекам и впитываются в полотенце, всё тело напрягается и сжимается, словно желает стать меньше в несколько раз и спрятаться от всего вокруг. В глазах все ещё стоят слёзы, когда он поднимается и смотрит на себя в зеркало. Нос и глаза заметно покраснели, щеки покрылись неровными розовыми пятнами. От этого хочется сесть обратно, но приходится побороть своё глупое желание, чтобы никто не волновался. Не стоит привлекать к себе больше внимания. На все ещё влажное тело он натянул одежду, рубашку застегнул на все пуговицы, поправил мокрые волосы, тряхнул ими, чтобы лишняя влага разлетелась и тихо открыл дверь. Вокруг никого нет, видимо, все уже разошлись. Остаться могли только Мирабель, тётя Джульета и бабушка, было бы неприятно попасться к ним на глаза, когда он готов от любого действия броситься в слёзы и вернуться к размышлениям, к которым не хочется возвращаться от слова совсем. Глубокий вдох, затем выдох и половицы жалобно скрипят от идущего по ним Камило. В животе неприятное ощущение голода и волнения, которые, в зависимости от того, насколько он приближался к кухне, усиливались и превращались в тошноту. Тошниться было нечем, так что, придётся терпеть это ощущение ещё долгое время.       — Камило! Где ты так пропадал? Заставил нас всех переволноваться. Как ты себя чувствуешь? — сердце ухнуло вниз, когда к нему с другого конца кухни подлетела Джульета и осторожно взяла за щеки. Перед глазами появилась водичка, пришлось взять паузу, чтобы не расплакаться сразу после того, как получится без дрожи открыть рот.       — Всё хорошо, я просто поздно вчера лёг, — вымученная улыбка, в ушах стучит сердце, влага с волос намочила руану, ворот рубашки неприятно прижимается к шее, от этого появилось ощущение нехватки воздуха. Тошнота лишь усилилась, а перед глазами всё поплыло, но каким-то чудом ему удавалось стоять на ногах и говорить сравнительно ровным голосом.       — Ты уверен? У тебя красные глаза и нос, а лицо все холодное. Ты точно не заболел? — внутри точно что-то оборвалось. Ладони, которые прижимались к его щеками, излучали странное тепло, от этого становилось не сильно легче, но уж точно лучше, чем если бы ему пришлось общаться с матушкой. Не то чтобы у него были плохие с ней отношения, просто в такие моменты не хочется видеть перед собой кого-то вспыльчивого, да ещё и знать, что есть возможность обмокнуть под дождём или получить молнией в нос.       — Нет, всё… — голос предательски задрожал, лицедей сделал глубокий вдох, открыл рот, пытаясь сказать что-то ещё, но вместо этого подался вперёд, утыкаясь лицом в рукав темно-голубого платья. Приятно пахло травами и выпечкой, этот запах всегда успокаивал. Его спину обхватили руками и прижали к себе, больше ничего не спрашивая, просто давая то, что ему было нужно прямо сейчас. Тихие рыдания прятались за чудным запахом и утопали в цветной ткани, плечи его подрагивали в такт всхлипываниям, приятно было вспомнить, что его всё ещё любят. Никто ничего не знает, но это не мешает всем продолжать любить его. Грязно, противно, неправильно, он не заслуживает всего этого. Камило один раз глубоко вдохнул и осторожно отстранился, хотя делать этого он совершенно не хотелось, но стало страшно, что он замарает и тётю Джульету своей болезнью. — Tía, можно я сегодня останусь дома? — обычно это решала бабушка, но дома он её пока не видел. Никто же не будет против, что подросток в таком состоянии останется дома?       — Да, конечно. Если хочешь, можешь полежать у меня, получится быстрее успокоиться, — тётя мягко стряхнула с его плеч невидимую пыль и улыбнулась, кладя одну ладонь ему на щёку. — Возьми с собой еды и сока. У нас ещё остался из маракуйи.       — А можно молока? — даже думать не хотелось о том, чтобы пить что-то связанное с прошлой ночью. Тошнота спала, но не ушла полностью, зато хотя бы в этом плане стало попроще.       — Да, хорошо. Давай я тебе положу, всё, — спорить Камило не стал, только кивнул и осторожно вытер глаза рукавом, отчего они стали ещё краснее, по-крайней мере чувство влаги пропало.       На щеке появилось ощущение мягкого поцелуя, на губах слабая улыбка, а в руках миска с арепами и стакан с молоком. Учтиво кивнув, лицедей пошёл обратной дорогой, но теперь не к себе в комнату, а пропустил пару дверей до нужной. Комната тётушки представляла из себя поле с лечебными травами и цветами, лежать там было сплошным удовольствием, так что не удивительно, что оно стало местом, где можно отдохнуть, поспать и просто расслабиться. Конечно, там присутствовала часть и с личным пространством Джульеты, которое постепенно переходило в траву и просторное поле, полное самых разных цветов, но было принятое решение огородить спальную часть шторами, чтобы не сильно смущать жителей комнаты. Слабый ветерок взъерошил ещё влажные волосы, Камило закрыл глаза и глубоко вдохнул, чувствуя, как по телу разливается приятная волна успокоения, все тревоги отошли на второй план, а на только недавно проснувшееся тело напала сонливость. Он прошёлся по паркету, смело ступил в траву, которая немного щекотала пальцы на ногах, и направился правее от входа, где находилась кровать из цветов, больше напоминающая детскую, так как у неё имелись бортики, а сверху от солнца скрывала импровизированная зелёная с фиолетовыми цветами крыша. Не то чтобы ей пользовались так уж часто, в основном все просто ложились на траву, чтобы спрятаться от всего, но необходимость в ней была только для Бруно. По словам тётушки, он проводил там чуть ли не все дни, мог даже остаться на ночь и всё ради того, чтобы не просыпаться от регулярных кошмаров и случайных предсказаний, сделанных во сне.       Рядом с кроватью находился стол, куда подросток поставил миску и стакан, затем перелез через бортик, предварительно сняв сандали и взял арепу, чтобы избавиться от следов на шее и ключицах. Конечно, пока он ел, то думал вовсе не о засосах, а больше о том, чтобы просто позавтракать и не засыпать с пустым желудком. А в сон клонило, причём очень сильно. Вероятно, это было виляние цветов и их нектара, но их названий Камило не знал, так что не мог определить точную причину своего сонливого состояния, хотя, скорее всего это было от банального недосыпа, а успокаивающий запах лишь увеличил желание поскорее уснуть. Холодное молоко размягчило булку и смочило полость рта, помогая избавиться от противного ощущения сухости, в миске ещё осталось две арепы, когда лицедей поставил пустой стакан на столик и лёг, утопая головой в подушке. Стоило ему принять горизонтальное положение, как веки, словно налитые свинцом, сами собой закрылись, во всё теле появилось приятное ощущение легкой истомы, словно проснулся он не только что, а 12 часов назад и весь день провел в поле, помогая фермеру ухаживать за растениями. Сон пришёл на удивление быстро, видимо, эти цветы действительно положительно влияют на организм человека. Перед тем как провалиться в сладкий мир сновидений, в голове появилась последняя мысль о том, чтобы почаще захаживать сюда для налаживания режима дня.       Камило даже не до конца понял, что он проснулся, когда перед глазами появился зеленый потолок. Тело медленно, словно порционными волнами, наполнялось новыми силами, а веки, которые обычно после пробуждения всегда норовили вновь закрыться и усыпить бедного Мадригаля, сейчас были полностью открыты и только туманный взгляд выдавал в подростке то, что он только что проснулся. Сев, он огляделся, не сразу вспоминая, каким образом оказался в чужой комнате и почему вокруг так светло, если он недавно спал. Сердце быстро ухнуло вниз, но после вернулось на место, когда в голове появились не самые приятные воспоминания о прошедшем утре и ночи. Камило перелез через бортик, встал в траву и развернулся, быстро замечая стены и дверь, как у обычной комнаты. После сна ноги были ватные и пять шагов дались с трудом. Он даже чуть не упал в траву после первого, но быстро вернул себе равновесие и неспешно направился к выходу, всё ещё протирая глаза от оставшейся дремоты. В животе появилось неприятное ощущение когда, подходя к двери, послышались тихий голоса снаружи, но подозрение не успело достичь ещё спящего мозга, пока он не вышел из комнаты и не оказался в кругу собственной семьи. Все взгляды были обращены на него и по спине пробежались мурашки, отчего пришлось выпрямиться.       — Что-то случилось? — на лице появилась вымученная улыбка. Страх пробрался глубже, когда он понял, что среди всех нет только Долорес.       — Долорес… всё рассказала, — Мирабель поджимает губы, со страхом смотря на кузена, пока тот пытался стоять на ногах. Уши заложило, в глазах потемнело, а живот начало мутить. Тошнота подступала к пищеводу со стремительной скоростью, ноги задрожали и Камило больно ударился коленями о пол. Съеденная арепа и выпитое молоко оказались на половицах, Антонио тихонько вскрикнул, на спине появилось ощущение чужой руки. Вдохи и выдохи были частыми, тошнота закончилась, но появились другие, более неприятные последствия: дрожь во всём теле, неприятный озноб и головокружение. Мысли вихрем проносились в голове, картинка перед глазами прояснилась, но после вновь затуманилась, нижняя губа задергалась, захотелось исчезнуть, жаль, его сила не способна на подобное.       — Камило, это противно.       — Мерзко.       — Это ужасно.       — Как тебе может нравиться подобное?       — Тебе стоит полечиться. В деревне есть хороший священник, он исправит тебя.       — Никто из деревни не должен знать ничего об этом.       — Ты позор нашей семьи.       Глаза распахнулись, перед ними оказался размытый силуэт зеленого потолка. Дыхание было учащённым, в лёгких стоял уже противный ему запах цветов, подушка, как и щёки, оказалась влажной от слёз. Сон. Это был чёртов сон. Камило потёр веки и сел, выпрямляясь. По спине пробежали мурашки, когда он прислушался к звукам вокруг. Тишина. Полная тишина. Хорошо, значит, сон точно не повторится. Захотелось поскорее сбежать из этой комнаты и закрыться у себя. Здесь почему-то было ощущение, словно за ним следят со всех сторон, словно все уже давно знают о произошедшем и стоит ему только выйти за пределы комнаты, как тут же обступят его, закидывая вопросами и читая нотации о подобных вещах, словно он сам не знает, что желать секса с собственной сестрой не нормально. Ступни приято защекотало от травы под ногами, правда, не надолго, поскольку они тут же спрятались в сандалях. В отличии от сна, сейчас ему не пришлось глупо шататься и держать равновесие, дремота спала быстро, нет ни единого желания возвращаться досыпать в постель.       За дверью никого не было, это также успокоило переволновавшегося Камило. Он на цыпочках прошёлся по второму этажу и спрятался у себя в комнате, с облегчённым вздохом запирая её на замок с внутренней стороны. На часах десять утра, значит, поспал он примерно полтора от силы. Теперь придётся думать о том, как скоротать время до общего ужина, потому что выходить в город не хотелось от слова совсем. Лицедей развернулся, осматривая мебель в комнате и взгляд его упал на книжный шкаф. Точно, он позаимствовал одну книгу у Долорес и так и не дочитал её. Возможно, это станет отличным решением, как убить время, всё же, читать он любил. Но подросток не успел сделать и шага, как в дверь два раза тихо постучали. Живот скрутило. Он знал этот стук.