Связанные. Ваниль и имбирь.

Сон закончился так же внезапно, как начался. Воскресное утро началось с объятий Джина, что грели больше, чем солнце в самый жаркий июльский день. Пастельно-розовые волосы поблёскивали от ярких лучей. Чану кажется, что всё это сон, самый лучший сон в его жизни, что он вот-вот проснётся, и нирване придёт конец.  -Хенни, просыпайся, а то весь день просишь, - ласково шепчет на ухо младшему, Хван только сладко улыбается.  Хенджин поворачивается лицом к Чану и прижимается ближе, не желая вылезать из постели. Не удержавшись, Крис целует его в кончик носа, отчего Джин забавно морщится.  -Будем лежать весь день?  -Хороший план, Чани, - хмыкает Джин, за что получает порцию щекотки.  Звонкий смех Кристофер запомнит на всю жизнь.  -Не знаю как ты, а я чертовски голоден. И не отказался бы от пары блинчиков.  -С мёдом?  -Обязательно. Через пятнадцать минут Джин, в огромной чановой футболке, заспанным лицом и приподнятом настроении, хозяйничает на кухне вместе с Баном. Совместно приготовленный завтрак так же невообразим на вкус, как и блюдо, приготовленное только Хваном.  -Чани, - уплетая за обе щеки блинчики, Хенджин несмело смотрит на старшего.  -Да, бельчонок?  -Ты же помнишь, что у Джисона сегодня день рождения? - Чан с трудом не закатывает глаза.  Учитывая то, в каком состоянии (эмоциональном и не только) Чан забрал его с прошлой вечеринки, Всеведующим быть не нужно, чтобы понять, чем закончится эта. Не запрещать же в конце концов Джину видеться с друзьями, он все равно сделает по-своему - на цыпочках да сбежит. Вспомни себя в его возрасте, Бан. Однако всегда можно прийти к компромиссу: -Помню. Заберу тебя к часу. Много не пей, пожалуйста.  -Да не нужно, - машет руками Джин, - я сам смогу добраться. Поздно уже будет, тебе выспаться надо перед соревнованиями.  -Хенни, мне несложно. И так я не буду волноваться за тебя, - нежно улыбается Чан и кладет ладонь поверх кисти Джина.  -Может, к двум? - Хенджин умоляюще заглядывает в глаза Чану.  -Половина второго, Хенни. Не больше, - "дальше на таких вечеринках происходит все самое ужасное", - добавляет мысленно.  -Ну ладно, - Джин доедает последний кусочек завтрака.  -Кстати, Хенни, я много думал о… хм, вчерашнем нашем разговоре, - Чан старается подбирать слова помягче, - в общем, я бы хотел съехаться после твоего совершеннолетия.  -Эм… я-я, - Хенджин теряется, глаза нервно бегают по квартире, лишь бы не смотреть на Бана.  -Я ни к чему тебя не принуждаю и не жду сиюминутного ответа. Просто подумай об этом, пожалуйста. Тем более, что до твоего двадцатилетия ещё два с половиной года.  -У меня брат, Чан. Я не могу бросить его одного, - лишь пожимает плечами Хван.  -Хорошо, бельчонок. Я тебя услышал. Пока оставим, все как есть. Спасибо за завтрак. Было вкусно, - вставая из-за стола, Чан чмокает младшего в щеку, а затем и в губы, наконец ощущая вкус ванили с мёдом.  -Ты тоже приложил руку к нему, - смущается Джин.  Не существует идеальных людей. Не существует таких, при взгляде на которых хочется вновь жить. Не может один человек превратить кошмар в сказку. Невозможно научиться радоваться искренне, не задумываясь о том, как это выглядит со стороны. Невозможно настолько долго улыбаться и смеяться. Так было до Чана. Хенджину в соулмейты достался самый светлый человек за историю человечества. За всю жизнь он впервые рассказал обо всем, что наболело за семнадцать лет. С души будто ком упал. Стало так легко, что Джин вот-вот взлетит в воздух вместе с бабочками в животе. Как он боялся, что Чан просто вышвырнет его из квартиры, сказав при этом самому разбираться со своими проблемами. Вместо этого Бан лишь обнял крепче, сказал, что будет рядом.  -Хенджин, йа! Ты чего один? - Хвана начало трясти лишь от одного только голоса. Грубого, пьяного, острого.  Специально же нашёл тихую комнату в отдалённой части дома, чтобы не столкнуться с ним.  Он раз миллиард уже пожалел, что остался на проклятой вечеринке. Надо было убегать сразу, завидев Ин Ука.  -Там душно, - дверь за вошедшим старостой захлопнулись со словами Хвана.  -Рад, что ты перестал дуться из-за того раза, - Кан подходит ближе, воздух сразу же становится спертым.  Хенджин думал, что уже испытывал ужас. Оказывается, то был обыкновенный жалкий страх. Сейчас - мандраж. Леденящий душу, сдавливающий горло тисками, заставляющий тело неметь, голос хрипеть. Спальня, освещаемая только уличным фонарём через окно только способствует оторопи.  Телефон в кармане. Нужно всего лишь написать Чану. Всего пару движений и мрака не видать.  -Проехали, - Джин пытается обойти тучное пьяное тело одноклассника, но тот, пошатываясь, преграждает путь к двери.  -Малыш, - это приторно-сладкое прозвище с каждым разом вызывает неприятные ощущения в желудке, - куда же ты, а? Давай проведём вдвоём эту ночь. Без посторонних, - Хенджин до смерти хочет сейчас отключиться. Просто впасть в бессознание, а очнуться уже рядом с Чаном.  Ин Ук совершает один шаг по направлению к Джину, Хван - несколько назад. Так не кстати, натыкается икрами о кровать, заставляя старосту похабно-весело усмехнуться.  -Я, наверное, поеду домой лучше, - Хенджин предпринимает попытки обойти одноклассника, но безуспешно.  -Хватит от меня бегать! Я устал носиться с тобой, как с ребёнком! - взрывается Ин Ук, хватая проходящего мимо Джина за руку.  -Пусти, - дрожащими пальцами, Хенджин пытается убрать с себя липкую ладонь.  -Так противно прикасаться ко мне? - толкает Джина так, что тот оседает на пол.  -Сегодня я тебя никуда не пущу, - зловещий полу рык, а Хенджин пытается отползти как можно дальше, к окну.  Слезы льются из глаз, когда сверху наваливается грузное тело и пытается снять одежду. Хван сопротивляется изо всех сил. Но что может он против Ин Ука, у которого одна нога весом с Джина? -Нет-нет-нет! Прошу, не надо… - хрипло кричит Хенджин, но ему лишь закрывают рот ладонью.  "Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Пожалуйста, перезвоните позже", - вместо голоса Хенджина Чан слышит робота. Не придавая этому особого значения, Крис решает, что Джин сам ему перезвонит, когда увидит пропущенный вызов. Однако паника просыпается в душе и бьёт в колокола.  -Не отвечает? - щурится Минхо.  -Наверное, телефон сел, - пожимает плечами Чан и с хрустом откусывает кусочек последней куриной ножки. -Если чувствуешь себя плохо, лучше сразу за ним ехать. Иначе быть беде, - наставничает Ли.  -Проверено? - нервно хмыкает Чан.  -Что-то вроде народной мудрости.  -А завтра ты в гороскопы начнёшь верить, да? - Хо лишь закатывает глаза. -Потом не приходи плакаться.  -Йа! Как будто такое хоть раз было.  -Если сейчас не поедешь за ним, то точно будет, - Минхо смотрит так прожигающе, как умеет только он.  Чану от этого взгляда захотелось под стол спрятаться. Такое ощущение, что это Хо здесь старший: смотрит на Криса, как на нашкодившего ребёнка.  А в груди кошки уже все до крови изодрали, крича во все горло о том, что Хенджину сейчас плохо.  Через полчаса Чан уже кружит возле дома в поисках парковочного места, нервно барабаня пальцами по рулю. Как назло, все забито. Сколько же там народу? Хорошо ли все с Джином? Если да, то Кристофер уже стал параноиком.  Перед выходом из автомобиля несколько секунд безотрывно смотрит на красную нить. Он сможет, это всего лишь обыкновенные люди, простые подростки. Чан, они сами тебя боятся.  -Эй, парень! - Бан ловит какого-то парнишку в кепке, тот от неожиданности чуть не выранивает стаканы, часть содержимого проливается на футболку подростка.  Столько сквернословия Чан сам не знает: впору доставать блокнотик с ручкой и записывать (когда-нибудь точно понадобится).  -Ты Хенджина не видел? - Крис все же прерывает парнишку.  -Он в какой-то из верхних спален. Айщ, новая футболка! - продолжает тараторить, как пулемёт, но Чан уже не слушает, поднимаясь по винтовой лестнице на второй этаж.  В узком коридорчике слышится до боли в грудной клетке родной запах ванили. Кристофер, как заведенный, спешит к дальней двери. За ней тишина. Словно пусто вовсе. Но Чан чувствует, что он там.  Дверь страшно открывать. Вдруг увидит то, что до конца жизни забыть не сможет? Но руки уже действуют, с удивительной лёгкостью открывая проход в комнату.  Сквозь оглушающую музыку Чан слышит возню за кроватью, пыхтение, слабые крики. Мир темнеет в глазах, когда Чан понимает, что происходит, а мозг просто отказывается воспринимать это. Детей он не бьёт, но, кажется, время менять принципы. В следующую секунду Кристофер в ярости оттаскивает от Хвана полного парня, что навалился на плачущего Хенджина, выкидывает из комнаты омерзительное создание в коридор так, что тот бьётся об стену всем немалым весом. В порошок бы стёр, если бы не задыхающийся в истерике Джин.  За окнами раздаются залпы фейерверков, освещая дрожащую, свернувшуюся в комочек хрупкую фигурку Хвана. Джинсы с бельём приспущены, футболка разодрана практически в клочья, по всему телу синяки, царапины. Крови нет, значит, он успел?  -Хенни, мальчик мой… - Чан падает на колени возле Джина, а тот лишь жмётся спиной к кровати да с зажмуренными глазами отползает.  -Бельчонок, с тобой сейчас только я, слышишь? Только я, родной… - шепчет почти одними губами.  Хенджин никак не реагирует, продолжая трястись осиновым листом. Крис снимает с себя толстовку, укрывает Джина ею, оставаясь в одной только чёрной футболке. Хван от внезапного жеста вздрагивает, глаза мокрые открывает, губы, перепачканные кровью, дрожат. Сказать он ничего не может, только смотрит так проникновенно, что сердце вот-вот разорвется. Взгляд этот, полный безысходности, обречённости, - вместо тысячи слов. Разноцветное свечение от фейерверков прекращается, делая взгляд Джина потухшим. -Бельчонок, прости… прости, что так поздно, - Хенджин лишь головой мотает, к Чану подползает. Прямиком в имбирные объятия.  -Хороший мой, родной, любимый. Он тебя не тронет больше никогда. Слышишь, Хенни? Ты в безопасности. Я рядом, - и слеза скатывается по щеке Кристофера, а Хенджин лишь ближе прижимается, всхлипывая в шею.  -Бельчонок, тебе больно? Надо в больницу? - Хван только головой качает, а Чан с облегчением выдыхает.  Все же успел.  -Родной, я сейчас тебя до машины донесу, хорошо? Не пугайся, - Джин кивает, обхватывая плечи руками дрожащими.  С трудом Бан одевает младшего, тот только стеклянным взглядом смотрит в пустоту, кутаясь в отданную толстовку чуть ли не с головой.  В машине Чан всю дорогу держал Хенджина за ладошку, к себе в квартиру на руках занёс, усадил на футон так бережно, как только был способен, молоко в стакане разогрел.  -Уйдёшь? - сиплым голосом спрашивает Джин, глотая напиток.  -Если ты хочешь… - Хван с испугом мотает головой, - тогда останусь. Губы Хенджин с запекшейся кровью дергаются в подобии улыбки. Чан жизнь положит, чтобы вернуть прежнюю.  -Мне что-нибудь сделать? Ты только скажи, родной.  -Не уходи… пожалуйста, - сжимает свободной рукой ладонь Чана.  -Хенни, я здесь. С тобой. Ты у меня дома, в безопасности. Дверь заперта на замок. Никто не войдёт, - гладит по голове, желая успокоить.  Хенджин, отставив пустой стакан, крепко обнимает Чана да еле слышно шепчет: -Спасибо.  -Бельчонок, я люблю тебя и никогда не оставлю, слышишь? Родной, я с тобой, - Джин слабо улыбается в шею старшему.  -Хочешь спать? Или можем посмотреть телевизор и поесть что-нибудь вкусное. Или…  -Спать. Только ты не уходи.  -Я лягу с тобой, Хенни, хорошо?  Джин забирается под одеяло, Кристофер ложится рядом, тут же оказываясь в объятиях Хвана. Расслабляюще водит по позвонкам младшего, и тот вскоре проваливается в дрёму.