ПОВ МИКАСА
Всё это казалось мне полнейшим абсурдом. Леви предложил… создать ребёнка? Мне с ним? И причина — мы являемся двумя сильнейшими воинами человечества. Чушь какая-то, — сперва подумала я, а потом отчего-то согласилась. Быть может, из-за его пронзительных глаз, что густой ртутью серебрились на солнце? Может оттого, что спасал ни раз. Может… Количество «может» со свистом вращалось в голове, никак не обретая форму верного ответа. Капитан Леви ведь совершенно не похож на остальных ребят. Да что там, он и не может — не мальчик давно. Мужчина: сильный, надёжный, даже в чём-то привлекательный. Я тут же дала себе мысленную оплеуху — нельзя так думать о капитане, нельзя! Накануне случившегося у меня состоялся разговор с Эреном: он жарко настаивал на правильности этого решения. Ведь ему осталось жить каких-то семь лет, а мне, как он убеждал, нужна опора в жизни. Да и Эрен не дал бы мне того счастья, о котором мне мечталось с малых лет. Брат есть брат, и ничего тут не попишешь, когда его глаза смотрят сквозь меня, а через едва заметную в них дымку не развидеть своего же отражения. Это уже не тот близкий человек, которого я знала когда-то; он — надежда человечества, равно как и мы с Леви. Каждый из нас должен был внести свою лепту в выживание. Ради родины, ради всего, что мы оберегали с острым трепетом в груди. Капитан так и сказал мне: — Ради Родины ноги раздвинуть — не порок. На миг задержав дыхание, я тихо стукнула в дверь его кабинета. Да. Я готова ко всему, что он для меня уготовил. Тщательный подбор белья, спешный душ из-за нервозности, комок в горле от бессилия — всё это и перемежалось во мне, когда я взглянула на спящего Эрена, прежде чем покинуть комнату. И вот я стою перед Леви. Мне невдомек, как к нему обращаться. На вы — до отвращения странно, но мы и близко не друзья. Люди, которые вот-вот трахнутся, и поделом мне. Заслужила. Трудом, силой, рвением к спасению друзей. И всё же. — Мне лечь? — поинтересовалась я просто так, будто это что-то обыденное. — Аккерман, — нахмурившись, позвал капитан, — сколько там тебе лет? Не посадят меня за эти шалости? — Нет, — глухо откликнулась, напуская в голос уверенности. — Раздевайся, — холодно отскочило от его губ. — Не маленькая. Я медленно кивнула, не в силах поднять взгляд. Медленно стала расстёгивать пуговицы рубашки, стараясь дальше, глубже запрятать страх. В самое нутро, туда где и сама бы не смогла сыскать. Аккуратно развесив одежду на стуле я также не глядя на Леви подошла к кровати и постаралась вжать колени в грудь так сильно, словно мечтать могла лишь об одном: скукожиться, невидимой стать.ПОВ Леви.
Я смотрел на сжавшуюся в углу Аккерман и думал только одно: лучше б пошёл в бордель. День вообще выдался херовый. Сначала эта Алиса с её истериками, потом истерящий Йегер. Как ж он меня бесит, заставлю перемыть весь чердак это титанское отродье. А теперь еще придётся ебать его подружку. Я ж слово дал, надо делать, чо. — Сезам, откройся, — сказал я, раздвигая ей ляхи в сторону. Она попыталась прикрыть свою щёлку ладошкой, но я был сноровистей и, отбив ей пятёру, стал раздвигать ещё не влажные складочки. Я, конечно, к такому не привык. Да и ебать бревно как-то не охота. Я тцыкнул в сторону и протолкнув палец в её тёплое лоно. С трудом нащупав кнопку удовльствия, надавил. Аккерман стала попискивать, но мой жезл, словно солнце закатное, опускался всё ниже. — Давай, Аккерман, теки для меня, — прошептал я, большим пальцем дотрагиваясь до её изюминки. И наконец она тихо застонала. — Вооот, так бы и сразу, — бормотал я, разглядывая её вход в рай. — Целка, да? — Что? — всхлипнула она. — Говорю, Йегер ещё под хвост не дал? — Нет, нет, что вы, — брюнетка зарделась. — Он мой брат. — Да хоть сват. Ты бабень ничего. Главное чтобы не фригиндая. Ну, сейчас и проверим. — Я могу выносить ребёнка, — девушка приподнялась на локтях и посмотрела в мой рот своими азиатскими глазами. Я сразу понял, чего она хочет и поцеловал её в губы. Не хотел, но, сука, Родина требует. А между тем я мацал её дырочку. Вокруг входа клубились волосы, и от их ощущения на пальцах мое лицо позеленело. Вот Алиса — другой разговор. Ни волосинки на пиздёнке, а трахаться со мной хочет так, что я уже и рад подложить её под себя вместо Аккерман. С такой телкой вмиг забываешь, что секс ненавидишь. И тут ко мне пришла идея: представить шлюхную кровососку вместо полусдохшей Микасы. Я медленно выпутывал пуговицы из петелек моей скромной рубашки, глядя на её сочные груди. А перед глазами видел тот секси корсет. Непроизвольно я начал шептать: — Бейби, бейби, б-б-бейби! — а брюнетка наблюдала за моими движениями и молча кивала. — Ну, давай, рассказывай, как трахать тебя будем. — Капрал, — в ее голосе проскользнуло отчётливое сладострастие, — я хотела бы нежно. Блять! Нежно ей подавай. Ладно, блин, потыкаю её с лёгкой плавностью, а там посмотрим, может соизволит раскрепоститься. Вот уже она голая передо мной лежит, и брюки мои спущены до колен. Я ещё раз потрогал её горошину, провёл ниже, к щелочке, и довольно облизнулся: она готова к моим ласкам. Устроившись между её мощных бёдер, я примостил жезл к её входу и медленно вошёл. Микаса тут же начала стонать: ах капрал, о капрал, глубже, сильнее, быстрее. Вот вам и Аккермановская любовь к тому смертнику. — Вот, — пыхтел я, вдалбливаясь до матки, — а спорим, ты после меня попросишь Эрена в форме титана с тобой покувыркаться. — Нет никого лучше вас, сэр, — промямлила брюнетка и приняла меня ещё глубже. Я слышал как чавкает её пещерка, принимая меня всё глубже. Её влажный ротик был столь призывающе открыт, что я не удержался и сунул туда два пальца. — Соси, шлюха, — вырвалось у меня. Я чувствовал как её язычок бродит вокруг моих пальцев и от этого стал вдалбливаться сильнее. Я уже чувствовал — ещё немного и ворота лимба откроются мне. Как вдруг дверь слетела в петель. — Ах ты ж тварь, — шипела Алиса, застыв в проёме. — Обожди, — кинул я. Пара толчков и я излился, заполняя Аккерман до краев. — Как ты мог?! — орала Алиса, пока я вытирал свой ствол. Швырнув использованную салфетку ей в лицо, я сказал: — Свали отсюда. — Но у нас любовь, — прошептала она. — Хуёвь. Вали, говорю. Она резко развернулась и, ударившись о стену лбом, вылетела в коридор, лишь бант сверкнул. Я пожал плечами и развернулся к Аккерман: — Что развалилась? Тоже выметайся, — я упёрся руками в стол, не зная, что и думать. Краем уха уловил шорох одежды и тихо скрипнувшую дверь. — Леви, — вот дерьмо, — я же говорил — никакого секса в замке.***
Получив выговор от Эрвина, я очень психанул и принялся заниматься большой стиркой. «Ну вот как же ему объяснить, — думал я, остервенело намыливая свою идеально белую рубашку, — надо спасать Родину, поэтому и приходится заниматься этой мерзостью с Аккерман». Будто я этого хотел! Слово есть такое: НАДО. Лелеять надежду о запложавшей Микасе мне нравится. Не хотелось бы повторять весь тот ужас. Говорит мне: капрал, я не кончила. А это уже не моя проблема! Тут самому бы силы в себе найти получить экстаз разрядки. Всё, достаточно, с меня довольно. Я сказал себе окончательно: никаких женщин! Удерживаться от ебли это тоже неплохо, а командовать отрядом легче, чем тупыми бабами. Надеюсь, Аккерман подарит мне сына. Сперва я назову его Эрвином, а когда ему исполнится три года я поведу его за стену, ощутить эту пьянящую свободу! Ох, черт, я вспомнил неебейший факт: Алиса пришла из-за стен. Поэтому я принялся искать её по всему замку. Алиса нашлась у колодца: каштановая светила голову и тихо плакала. И тут мое сердце не выдержало. — Зая, — ласково прошептал я, взявшись за её плечо, — чего ты? Женщина быстро отряхнулась от меня и стала в боевую стойку. — Ты предал меня, — кричала девушка, — ты вообще не человек. Я с небывалой резкостью притянул ее к себе и сжал её тонкую талию. Я мурчал в ее ухо, низко склонившись: — Зая Зая Зая, я старый солдат, я не знаю слов любви. А она мне такая: — Я хочу домой! К папеньке! Папенька-хуяпенька! Я тут же твёрдо и чётко решил: звать папочкой она будет исключительно меня! — Значит так, сиськастая, — рассмеялся я и сжал её попу, — хочу твоего прощения. Что прикажешь? Графиней звать? А она мне такая: — А вот замуж хочу! Быть женой капрала! Сказать что я охуел — ничего не сказать. Мои руки опустились. Я сказал: — А давай-ка домой, к папеньке? — Не-е-ет, — улыбнулась она кроваво, — ты мой папочка теперь! Вот мои мечты и сбылись. Какой же херовый сегодня день.