На заре

      Финар открыл деревянную коробку, поставил её на стол, взял ложку и зачерпнул листья заварки. Ему не слишком нравился аромат этого чая. Он предпочитал что-то попроще, без цветочного послевкусия. Купил спонтанно. Просто увидел в лавке и купил.       Улл как-то невзначай бросила, что ей нравится ромашковый чай. Он вспомнил об этом в неподходящий момент. Пришлось покупать. Конечно, все дело в том, что должно быть гостеприимным, совсем не потому, что Улл не нравился чай, что он пил обычно.       Она морщила нос от его крепости. Но всегда допивала и просила сделать ещё. Упрямая дева! Будто не догадывался он, что Улл просто тянет время, потому что придумала себе чувства и привязалась к нему. Её бы упорство да в правильное русло.       Но вот же… Взял и купил этот чай. Чтобы она больше не морщила нос. И зачем-то постоянно досыпал в коробку новый. Чай все не заканчивался, а Улл все приходила. Они сошлись на том, что как опустеет коробка, так и прекратятся их встречи. Но Финар досыпал заварку, каждый раз ругая себя за оттягивание неизбежного. Зачем он это делал? И деву мучил, и сам не сказать что был абсолютно равнодушным.       Финар, полный решимости, уже однажды велел ей не показываться ему на глаза. Улл тогда плакала. Он чуть не передумал. Смотрел на неё из окна и сам себя ругал. Должен был быть с ней помягче, наверное. Она ведь никакое оскорбление ему не наносила, да только решил Финар, что, чтоб уж наверняка, будет построже. Хотел отвадить деву, а сам места себе не находил.       Слезы её не давали ему покоя. Чего ему стоило спокойно объясниться с ней? Видно, сам себе он отрезал пути к отступлению. Не хотел Финар признавать, что живость её хоть и немного, но привлекла его. И что он сделал, когда дева сама к нему потянулась? Оттолкнул её, да подальше, пожестче. Но так было правильно. Улл была юной жизнерадостной эльфийкой, а он… Он бы за ней просто не поспел. Нечего было и пытаться. Пусть дева ищет кого-то себе под стать. Так он думал. Поздно понял, что Улл была совершенно иного мнения. Ещё и упрямая, как стадо ослиц.       Она уехала на сторожевые посты, и Финар решил вовсе не думать о ней. Не увидятся более. Сиршаллен отнюдь не маленький. Забудет он об этой непоседливой деве, и будет. Тем более избранный путь сулил ей много препятствий и неожиданностей. Вскоре Улл так завертит жизнь, что трепет её девичий отойдет на второй план и на время забудется, а потом повстречается ей муж по сердцу и…       Как-то неприятно кольнула его мысль про другого. Он от неё быстро отмахнулся. Все ведь уже решил для себя. Была у него одна госпожа сердца, другой не бывать. И дети у него есть. И внуки. Жил себе спокойно в одиночестве и тишине, а тут свалилось на него с неба это дитя…       Что толку, что приказал Финар себе не думать о ней, не гонять бесполезные мысли в голове, если уже через неделю он увидел её в зале Дома Решений. Одного взгляда хватило, чтобы понять — что-то произошло. Кроме коротких волос и напуганно бегающих глаз, ничего в ней не выдавало жертву ужасных событий.       Улл показала ухо. Он сжал кулак. Финар ещё больше утвердился в своем решении. Ему стоило держаться от нее подальше. Тем более сейчас. Если он вдруг станет добр, она привяжется к нему сильнее. А ему не место рядом с ней. Улл нужен был муж, способный её защитить, быть для нее надежной опорой, неприступной крепостью. Финар таким уже не был. Калека. Какой от него толк?       Все-то он хорошо понимал, все продумал. И все равно не смог во второй раз прогнать её. Она беспокойно спала на его диване. Не званый, но желанный гость.       От её криков сжималось сердце. Финар, конечно, понял, что с ней сделали смертные. Он бы скорее удивился, окажись Улл невредимой. Как мог он теперь прогнать её? Ещё и слова, сказанные ею в Доме Решений, не давали покоя.       Если бы он тогда не был с ней жесток, не велел убираться, быть может, с ней ничего бы не произошло. Но Улл ни в чем его не винила. И Финар просто смирился. Ничего уже нельзя было сделать. Сердце девы уже принадлежало ему. Верить он в то отказывался, но все чаще подмечал, что так оно и есть.       Улл понемногу приходила в себя. Сначала спала на его диване, а потом стала просто захаживать в гости. Финар, как должно, поддерживал беседы, а все её забавные намеки игнорировал.       А она становилась все напористей, как будто проверяла его на прочность. Иногда ему больших трудов стоило не улыбнуться очередной её шутке. Он и не заметил, когда стал подмечать её отсутствие, готовить еду, которая нравилась ей, покупать фрукты, которые она любила… — И теперь я для неё худший из врагов! — Улл горестно вздохнула, нахмурилась и добавила: — Вы слушали меня?       Финар поставил перед ней чашку, убрал кухонное полотенце с мясного пирога. Лицо Улл тут же переменилось. Она просияла, сглотнула и потянулась к тарелке. Не лукавила, когда говорила, что любит мясо, да побольше. Финара забавляли её аппетиты и то, какой разговорчивой она становилась за едой. — Я внимательно тебя слушал. Ты обзавелась дурной репутацией, — ответил он, усаживаясь напротив.       Ему и самому не нравилась эта их с Клинком Севера опасная затея. Созерцание её синяков и ушибов не приносило ему никакого удовольствия. Но Улл была так счастлива, и Финар не сказал ни слова против. Ему пришлось признать, что обучение у Сцины Макидарской благоприятно влияло на душевное состояние Улл. Чем больше они тренировались, тем меньше становилось её беспокойство. — Только из-за того, что хочу быть сильной! Это абсурд! Моя сестра не желает со мной здороваться, потому что одноклассники недолюбливают её из-за меня! Вот уж от кого я действительно не ожидала — дети! Да что бы они понимали! — Улл рассвирепела и злобно ткнула вилкой в кусок пирога. Финар с трудом сдержал улыбку, когда она бросила на него короткий смущенный взгляд и прекратила срываться на еду. Хватило её ненадолго. — Вот вы ведь тоже думаете, что я занимаюсь глупостями!       Промолчал. Ни врать не хотел, ни правдой обидеть. Ну чего ей не сиделось в цветочной лавке родителей? В граде под защитой, под присмотром… Нет, ей клинок подавай. Отважная и непреклонная воительница. Испытала на себе, на что способны смертные, и все равно… Не мог он не признать её храбрость. И умения, конечно. Что вдвойне было досадно, Улл не была бесславно плоха с оружием в руках. Был у неё потенциал. Будь она мужем…       Финару оставалось только вздыхать.       Улл прожевала особенно большой кусок, о чем-то раздумывая, губы её внезапно задрожали, и она расплакалась. Финар в миг заледенел. Плакала Улл просто до ужаса трогательно. А он день ото дня становился все слабее перед её слезами. — Все не как надо. Волосы красиво не заплести, матушка житья не дает, сестра взъелась! Ещё и весеннее празднество пропущу! Второй год подряд! — ни пирог не радовал её, ни чай ромашковый… Плакала горько, носом шмыгала, но старалась с достоинством, не слишком громко. Скорее уж капризничала, чем на самом деле была опечалена.       Слезы он её видел нечасто, зато других эмоций было в ней полно. Улл не стеснялась обиженно дуть щеки, фыркать, широко улыбаться. Смущалась она тоже забавно. Краснела сразу и лицом, и кончиком уха, торчащим из коротких волос. Её легко можно было прочитать как открытую книгу, но она, кажется, и не старалась что-то утаивать. Не от него. — Не лей слезы по пустякам, — строго отрезал Финар. Улл тут же подобралась. Он едва не прыснул, наблюдая, как резко меняется её настроение. Расстроенной более не выглядела, теперь уже дулась как дитя. На него дулась. Не проявил он должного участия.       Финар вздохнул. И как мог он не находить её редкие капризы очаровательными? Касались они обычно всяких мелочей и не слишком его стесняли. Зато восторгов от их исполнения у неё было не счесть. Будто он не книгу ей отдал, которую она хотела, а звезду достал с неба. И все то было так искренне. Нельзя было не проникнуться. — Если не станешь лить слезы, то в следующем году я пойду с тобой на праздник, — сдался. Бесславно проиграл девичьей напористости.       Улл удивленно приподняла брови. — Вы не шутите? — недоверчиво прищурила свои большие глаза, слегка подавшись вперед. Финар, не реши он пару зим назад, что будет как можно дольше держать её на расстоянии и не станет обнадеживать, уже бы приблизился и в тон ей ответил что-то насмешливое, заставив её щеки очаровательно алеть. — Нет. Если тебе не нужно будет нести службу, я проведу этот праздник с тобой. — Поклянитесь, — Улл продолжала щуриться, но в голосе её прорезался задор.       Финар раздосадованно покачал головой. Сколько ни пытался он понять, почему она вдруг приглянулась ему, все без толку.       Улл была искренней, непоседливой и ненавязчиво заполняла собой пространство вокруг него, когда оказывалась рядом. Совсем она своей активностью не обременяла его. Не было в том никакого смысла. Но Улл обращала на себя его взор. Финар сопротивлялся, но уже вяло, неохотно, постепенно принимая тот факт, что привык к деве, свалившейся на него с крыши.       Как он мог не принести такую глупую клятву?       Минул год. Улл с нескрываемым восторгом и предвкушением сообщила, что успеет вернуться к празднеству.       Утром Финар некстати вспомнил, что не бывал на таких прогулках с девами уже несколько сотен зим. Он вдруг почувствовал себя неловко, собирая мелкие темные косички в хвост. Генерал придирчиво поправил одежды и вышел из дома.       Они условились встретиться у фонтана. Финар, естественно, хотел зайти за ней как полагается, но Улл вся раскраснелась и запретила ему приближаться даже к ее двору, потом спешно извинилась, и запрет превратился в невнятную просьбу. Что-то её страшно смущало, и Финар решил оставить эту тему. Хотя любопытно все же было. Его ли она стесняется? Или там что-то другое?       Финар не сразу нашел её. Высматривал в толпе девичью фигуру в мужских одеждах, но Улл надела зеленное платье. Прихорошилась. Невозможно было не заметить. Обычно она носила брюки, волосы туго заплетала, не использовала украшений. Нужно было быть слепцом, чтобы не увидеть, и глупцом, чтобы не понять.       Улл вплела ленты в косу на виске, а оставленные распущенными волосы перекинула на одно плечо, закрыла ухо. Редко так делала. Стала брать пример со Сцины Макидарской. Та свой шрам не прятала, и Улл стала делать так же. Но не сегодня.       Он решил ещё немного понаблюдать за ней издалека. Пока она не успела увидеть его.       Улл поправила мех на плаще, придирчиво осмотрела руки в коричневых перчатках, нахмурилась, поджав губы. Что-то ей не понравилось. Наверное, снова задумалась, выглядит ли она как достойная дева народа или нет. Выдохнула грустно, но уже через мгновение мечтательно улыбнулась. Повертела головой и заметила его.       На её пухлых губах расцвела яркая улыбка, а глаза засияли. Когда она так радовалась встречам с ним, Финар сам себя ненавидел за все грубые слова, что сказал ей, ненавидел за то, что мучал её, не отпуская, но и не подпуская ближе. Улл совершенно точно была достойна лучшего, но отчего-то привязалась именно к нему.       Финар не сдвинулся с места. Она сама подошла. Подобрала платье и, быстро переставляя ногами, приблизилась.       Центральная площадь Сиршаллена была заполнена эльфами и людьми, Улл приходилось ловко лавировать между прохожими. Она не отводила от него глаз, будто боялась потерять.       Финар заметил на нижней челюсти бледнеющий синяк. Вчера она должна была тренироваться с Клинком Севера, и раз за ночь след не сошел полностью, значит, травма была серьезная. Перелом, скорее всего. Будь Улл мужем народа, он бы и не обратил внимание на подобную мелочь. Но смотреть на избитую деву со спокойным сердцем было невозможно. Хотя Сцина Макидарская у него таких переживаний никогда и не вызывала. Он уж скорее был склонен больше беспокоиться о её врагах. — Доброго дня, достопочтимый Генерал Финар, Скрепивший Мечи, — соблюла едва ли не все приличия. — Приветствую, Дева Улл, — он кивнул. Воздержался даже от короткой усмешки. Признаться, контролировать выражение лица ему хотелось все меньше.       Улл ничего не говорила. Выжидающе смотрела на него с яркой улыбкой и блеском в глазах. Финару этот взгляд причинял почти физическую боль. Она будто видела в нем целый мир, будто он и был её миром.       Он, конечно, уже знал, что это такое. Любовь. Та самая, которая вырастает настолько, что рискует стать погибелью. И Финар все ещё не был уверен, что может ответить Улл тем же. Быть может, никогда и не сумеет, а она, стало быть, ещё долгие сотни зим не будет замечать никого, кроме него. Он очень хотел ошибиться. Но все чаще подмечал признаки своей правоты.       Юные сердца прекрасны своей мягкостью. Как легко в них зарождается любовь, и как быстро она прорастает. Не чета старшим очерствелым эльфам, что с годами лишь становятся жестче. Он и Улл были ярким тому подтверждением. — Что ж, куда бы ты хотела пойти? — услышав вопрос, она помрачнела лицом, нахмурилась и задумчиво прикусила губу. — Признаться, я так была взволнована встречей, что совсем об этом не подумала, — пробурчала Улл, опасливо на него поглядывая. Боялась, что он может прогневаться. — Ах, да! Сегодня же будет соревнование музыкантов. И скачки! О Духи! Я обязана посмотреть на скачки!       И Улл едва ли не подпрыгивала от предвкушения.

***

      Генерал отставал от неё на два-три шага. Улл приходилось периодически оборачиваться, чтобы удостовериться, что он по-прежнему идет следом. Не верилось, что Скрепивший Мечи не просто согласился прогуляться, но ещё и сам предложил. Впрочем, недовольным он не выглядел. Счастливым безусловно тоже, но хотя бы не хмурился и в целом не казался обременённым её обществом.       По пути встречались эльфы, с которыми Скрепивший Мечи здоровался и перебрасывался вежливыми фразами. В такие моменты Улл замирала чуть впереди, дожидаясь, когда он закончит беседу. Генерал вел себя так же, когда она натыкалась на своих знакомых. Как выяснилось, уж очень много оных было у неё в Сиршаллене, так что становилось даже немного неловко.       Скрепивший Мечи был легкоузнаваемым эльфом, и Улл смущалась, когда знакомые девы народа начинали расспрашивать о нем. Не знала, что ответить, чтобы не уязвить свою гордость и не оскорбить генерала. Потому-то только неловко краснела, стараясь как можно скорее закончить короткий разговор.       Как бы могла она признаться хоть кому-то, что посмела положить глаз на такого почтенного эльфа, великого полководца? Как могла быть такая, как она, достойна его? Никак. А какой-нибудь неуместный слух, касающийся столь личной темы, только обременил бы генерала. Лучше было молчать, увиливать, лгать, что угодно, лишь бы только не доставить ещё больше хлопот Скрепившему Мечи.       Улл замешкалась на секунду, когда на другой стороне моста увидела Севира. Избежать с ним встречи было бы весьма затруднительно, учитывая, что к месту проведения скачек путь был единственным. Генерал, естественно, заметил короткую заминку — Улл едва на ровном месте не споткнулась. Будь она одна, то, несомненно, просто развернулась и пошла бы в противоположную сторону, как можно быстрее переставляя ногами, почти срываясь на бег. С другой стороны, будь она одна, неловкой ситуации бы не получилось и спешно ретироваться было бы не нужно. — Смею предположить, что тебе хочется избежать встречи с кем-то, — хмыкнул Генерал, и Улл досадливо поджала губы. Ей не нравилось выглядеть глупо перед ним. А именно так она сейчас и выглядела. — Это мой сослуживец. Мы последние пару зим не ладим, — она едва заметно кивнула на другую сторону моста. — Я была с ним груба, когда… Ну…       Улл с головой накрыло необоснованное чувство вины. Как будто она была обманщицей и предательницей. Хотя, в сущности, ничего ведь и не сделала. Да даже если бы посадила с кем-то другим дерево, это бы все равно сложно было назвать предательством. Она ведь ничего не обещала Скрепившему Мечи. И все равно было не по себе. — Когда? — генерал приподнял брови. — Когда сказала, что не могу принять его ухаживания, потому что у меня уже есть муж, что мне по сердцу, — быстро протараторила Улл на одном дыхании, зажмурившись. — И насколько груба ты была? — задорная усмешка заиграла на его губах. — У нас были славные дружеские отношения. А теперь мы общаемся только как заместитель командира и его подчиненная, — Улл грустно выдохнула. Она скучала по тому времени, когда все было просто и понятно, как день и ночь. — Вот настолько я была груба.       Скрепивший Мечи тихо рассмеялся, прикрыв рот кулаком. — Что смешного я сказала? — Ничего. Просто я не ожидал, что Дева Улл способна холодно и безжалостно разбивать сердца мужам народа. — Конечно, для вас я ведь просто дитя, — Улл фыркнула и скрестила руки на груди.       Она так расслабилась, что совсем и не заметила, как поравнялась с Севиром на мосту. На его лице на секунду промелькнуло удивление, когда он разглядел её спутника. Улл вежливо кивнула, замкомандира ответил таким же кивком. На том все. Слишком уж просто это оказалось. Она было подумала, что по её лицу Севир все и поймет. Не так много мужей крутилось в её окружении. Сложить пару деталей, и даже ребенок догадается, к кому и какие у неё чувства. Но ведь прошло больше двух зим с того разговора. Наверняка Севира уже не беспокоило произошедшее. Так выходит, она зря волновалась? — Это было слишком просто, — задумчиво хмурясь, протянула Улл. — А тебе, значит, хотелось его внимания? — Генерал прищурился, будто пытался её подловить. Улл вспыхнула, глаза её расширились. Она в бурном протесте резво замахала руками. — Конечно же нет! Я даже и думать бы не смела о таком! Да и знаете, — Улл улыбнулась, помедлив. Она хотела сказать, что нет смысла во внимании от того, кому никогда не будет принадлежать её сердце, но передумала. Решила ведь не утруждать Генерала своей любовью. — Хотя, не столь это важно. Давайте поспешим. Не хочу опоздать на начало.       Улл ушла вперед. Побоялась, что если Скрепивший Мечи посмотрит ей в глаза, то с легкостью разгадает все мысли и, самое главное, увидит печаль, которая, казалось, уже въелась в неё до самых костей.       Талый снег размыл дорожку, ведущую ко входу для зрителей. Улл со смешком наблюдала, как некоторые девы морщились, когда их сапожки шлепали по грязи. Сама же только приподняла платье, чтобы не запачкать подол.       Она все утро сомневалась, стоит ли ей надевать такие красивые одежды, но все-таки решилась. Хотела выглядеть достойно рядом с генералом. Первые пару минут Улл привыкала к платью. Несколько зим она их не носила. Не могла заставить себя и этим бы утром не надела, если бы не предложение наставницы накануне. Она собиралась уехать в Макидар. Возможно, это была их первая и последняя совместная прогулка. Улл вознамерилась насладиться ею как следует. — Забавно, — она едва удержала смешок, когда нога очередной девы провалилась между досок. — Насмехаешься? — генерал шел рядом. К грязи был равнодушен. Как и сама Улл. — Совсем нет, — пожала плечами. Она посмотрела на одну деву, потом на другую, на третью. Совсем недавно ей бы страшно хотелось быть как они. Утонченной, достойной, нежной… Быть девой народа, подобной прекрасному хрупкому цветку. Но вот Улл смотрела на них и больше не чувствовала в себе этого желания, она больше не чувствовала легкого поджужживания зависти. — Просто подумала, что девы эти прелестны. Я совсем не такая. И больше, наверное, не хочу такой быть. — А какой хочешь? — Скрепивший Мечи смотрел на неё с искренним интересом. Будто нечто такое незначительное, как она, в самом деле может быть весьма любопытным. — Свободной, — она пожала плечами и широко улыбнулась. Генерал удивленно приподнял брови. Улл немного помедлила, размышляя, как бы пояснить свой ответ. — Не хочу терпеть осуждение и насмешки лишь потому, что клинок, как выяснилось, подходит мне больше, чем игла с нитью. Кстати, я в самом деле отвратительно шью.       Улл звонко рассмеялась, вспомнив, как матушка бурчала, исправляя её очередную искусную работу. — В общем-то, моя свобода подразумевает, что прелестной мне не быть. — Ошибаешься, ты уже прелестна, — бросил генерал и на шаг опередил её. — Поспешим. Ты ведь говорила, что задерживаться не хочешь.       Да какое ей дело до скачек после такого? Улл только и думала о том, что она прелестна. Генерал так сказал. Он так думает. Думает, что она прелестна. Ему известно столько её неприглядных сторон, и она все равно прелестна. Владычица лесов, Улл прелестна!       Потрясение было настолько велико, что весь следующий час она витала в облаках, прокручивая в голове одно только слово — «прелестна». Пришла в себя, только когда объявляли победителя заезда. — Хм, а ведь я ни разу не видела вас в седле, — Улл окинула Скрепившего мечи задумчивым взглядом, представляя того верхом на черном огромном коне, в доспехах, с безукоризненно прямой спиной и торчащей из-за плеча рукоятью клинка. Так она впечатлилась собственной фантазией, что даже приоткрыла рот, замечтавшись. — Дева Улл, ты сейчас похожа на птенца, который ждет, когда родитель его покормит. Прикрой рот, — генерал укоризненно покачал головой. Улл тут же прикусила губу, ощутив жар смущения. — Прошу прощения, — она наконец отвела глаза и окинула площадь взглядом. Чем бы им ещё заняться, пока есть время?       Она, конечно, ждала этой встречи, но из-за бесконечной череды дел совсем забыла спланировать прогулку. Тем более что доброю половину ночи накануне Улл раздумывала над предложение Сцины.       Генерал, в отличие от неё, не растерялся и, кажется, совсем не был обеспокоен каким-то там глупым планированием. — Думаю, там тебе понравится, — он кивнул в сторону главной улицы. До носа Улл доносился запах любимой еды. О, она была готова бежать туда сломя голову. Да и развлечения там имелись весьма привлекательные.       Улл прищурилась. А генералу ведь будет неинтересно… Ни разу она не видела, чтобы мужи, подобные ему, принимали участие в юношеских забавах. У старших эльфов были свои увеселительные мероприятия. — Но вам ведь нет, — она осталась упрямо стоять на месте. Ей перехотелось идти через самую шумную улицу Сиршаллена. Там им снова начнут попадаться на пути знакомые, и они отнимут у неё драгоценные минуты. Улл не захотела делить генерала с кем-то ещё. — Пойдемте в другое место. Менее шумное.       Улл оказалась весьма смекалистой. Не могла нарадоваться собственной идее. На широкой ладони Генерала лежал красный мяч. Он смотрела на него как на диковинное изобретение, которого раньше в мире не существовало. Скрепивший Мечи перевел взгляд с мяча на Улл. Та уверенно кивнула несколько раз. — Вы обещали, — напомнила она. Клялся генерал, что проведет с ней день так, как она пожелает. — Я хочу играть с вами в мяч. Давайте же. Все сейчас на празднестве. Никто не узнает, если вы окажетесь бесславно плохи в этой игре.       Генерал вздохнул и обреченно глянул куда-то в сторону выхода из собственного двора. Вид у него был такой, будто он решал, что лучше: гонять по своему саду мяч с непоседливой девой или же сбежать. Скрепивший Мечи без особого энтузиазма пнул игрушку. Мяч вяло покатился по земле и замер у ног Улл. — Да вы хоть вид сделайте, что пытаетесь понять, что в этой игре интересного! — возмутилась она и с силой ударила по мячу, тот резво пролетел мимо генерала. Он даже не шевельнулся в попытке перехватить его. Улл гневно зыркнула на Скрепившего Мечи. — Вы серьезно? Ладно.       Улл обиженно надулась, поджала губы и стала всем своим видом демонстрировать, как сильно её ранило его нежелание развлекаться. Генерал вздохнул, развернулся и пошел за мячом. Улл до боли напрягла каждую мышцу лица, чтобы суметь сдержать победную улыбку. Отцу и дедушке, когда она была ещё ребенком, приходилось очень несладко. Она была страшно любимой и обаятельной девочкой. Сопротивляться очарованию не мог никто в семье. А теперь вот и на генерале, кажется, работали детские гримасы.       Скрепивший Мечи гонял с ней мяч. Сначала неохотно. Но все больше в нем появлялось азарта. Он ловко обходил ее и в миг оказывался на другой стороне сада, пересекая заветную линию. Улл была чемпионкой среди дев в этой игре. Лучшим игроком. Но генерал, даже не вспотев, обошел ее на десять очков. — Если бы мои ноги были такие же длинные, как ваши, вам бы не удалось так легко победить!       Улл забралась на стул с ногами. Она натянула платье пониже, чтобы не было видно её желтых вязаных носочков. Сапожки, перемазанные в грязи, пришлось оставить у входа. Было немного неловко. Так создавалось ощущение, будто она совсем уж как у себя дома. Генерал налил ей воды и стал как обычно заваривать чай. Улл залпом осушила стакан и продолжила возмущаться. — А ещё и играть не хотели! — фыркнула она. Скрепивший Мечи поставил на стол пиалу, заполненную ее любимый печеньем. — Сядь как следует, — к укоризненным взглядам Улл привыкла. Поначалу они её пугали. Она боялась, что прогневала Генерала, а теперь вот совсем не волновалась об этом. Почему-то была уверена, что он вовсе не злится. Она нехотя спустила ноги на пол. Из-под подола платья показались ярко-желтые носочки. — Ты говорила, что с заместителем командира у тебя натянутые отношения. — М-да, — генерал отвернулся к разделочному столу и продолжил с чем-то возиться. Улл тут же принялась за печенье. После начала усиленных и беспощадных тренировок со Сциной её аппетиты увеличились. В еде она себе не отказывала. — Он, вроде как, при любой возможности старается напомнить, что мне не место на сторожевом посту. И что оружие мне не с руки. Раньше у нас таких проблем не было.       Улл вздохнула. Севир даже начинал раздражать. Вроде должен он был быть преисполнен мудрости, терпения и прочих достоинств, но вел себя как обиженная барышня из человеческих романов. Никто в отряде не понимал, откуда меж ними взялся такой неожиданный разлад. Сослуживцы косились на них при каждом споре как на что-то удивительное.       Улл в разъяснения не пускалась, сколько бы её ни расспрашивали, но, когда речь об этом завел генерал, ей захотелось нажаловаться. Выложить все как на духу и надеяться, что Скрепивший Мечи примет её сторону. Она дословно передала все речи Севира. Говоря о времени, когда состоялся их разговор, старательно избегала конкретики. Улл все ещё не могла спокойно и отстраненно вспоминать события трехлетней давности, поэтому, затрагивая скользкую тему, говорила «тот день». Близким ей эльфам было этого достаточно. — Время было не самое удачное для таких признаний, — Улл пожала плечами. — Да и Севир вел такие беседы с моим отцом, даже не спросив моего мнения. Конечно, я была зла и груба. — Ты не бываешь груба, — генерал сидел напротив и пил чай, выслушивая её длинную историю с абсолютно бесстрастным лицом. — Не настолько, чтобы оскорбить кого-то. Скорее всего, отказ просто задел гордость того мужа народа. Это не стоит твоего беспокойства. — Да было бы, из-за чего страдать его гордости, — фыркнула Улл. — Вокруг полно дев лучше меня. А я бедовая непоседа. Кстати, я рассказывала, что в школе меня звали Девой тысячи бед? — Что такого ты сотворила, что в столь раннем возрасте обзавелась прозвищем? — он тихо хохотнул. — Да много всего. Но назвали меня так после того, как я поскользнулась в музыкальном классе и запустила цепочку неудач. В итоге за две минуты в кабинете образовался неслыханный погром, а все инструменты были безнадежно испорчены. Наставница была и в шоке, и в ярости. Никогда прежде не слышала, чтобы она кричала, но в тот день… Ух, до сих пор мороз по коже.       Улл деланно потерла предплечья, изобразив дрожание от холода. Генерал улыбнулся.       Когда за окном начало темнеть, Улл засобиралась уходить. Она обещала отужинать с родителями, а после её должны были ждать Роуна и Нирея. Следующим днем, ещё до завершения празднества, их отряд снова двинулся к сторожевым постам.