..мажет мимо вены.

Вы помните, Вы все, конечно, помните, Как я стоял, Приблизившись к стане, Взволнованно ходили вы по комнате И что-то резкое В лицо бросали мне. В стену летит очередная тарелка. Пчёлкиной явно не по душе загулы и пьянки Сергея. Он слишком изменился за последний месяц. И лежащие на столе три пачки выкуренных Malboro были этому подтверждением. Вы говорили: Нам пора расстаться, Что вас измучила Моя шальная жизнь, Что вам пора за дело приниматься, А мой удел—катиться дальше, Вниз. Разумовский сползает вниз по стене, подстать стеклянным ниткам паутины на щеках. Расход с ней, его любимой женщиной, самое отвратительное что может быть. Но насильно мил не будешь, ведь так? Любимая! Меня вы не любили. Не знали вы, что в сонмище людском Я был, как лошадь, загнанная в мыле, Пришпоренная смелым ездоком. Последний месяц—самый трудный месяц в их отношениях. Сначала работа, потом алкоголь, сигареты и иногда даже наркотики. Потом женщины. И именно это заставило Юлию оставить рыжеволосого. Не знали вы, Что я в сплошном дыму, В развороченной бурей быте С того и мучаюсь, что не пойму— Куда Несет нас рок событий. Пчелкина часто уезжала в слезах, а квартиру заполонял бардак и дым. Дым все тех же «Klassik red Malbaro“». И оба знали к чему это ведёт, но думать об этом было страшно. Лицом к лицу, Лица не увидать. Большое видится на расстоянье. Когда кипит морская гладь, корабль в плачевном состоянии. Внутри обоих сжирающая пустота и боль. А в голове рокот стаи ворон. Где то виднеется чёрный силуэт нашептавший какое ты ничтожество. Рядом с головой разбивается ещё одна фарфоровая тарелка. И Юлия все же уходит с вещами. Земля—корабль! Но кто-то вдруг За новой жизнью, новой славой В прямую гущу бурь и вьюг Ее направил величаво. Три месяца тяжёлой депрессии оставили шрамы, ожоги, воспаление лёгких и бронхит, выпадение волос и полного разрушения самого себя. И сколько бы это продолжалось, если бы птиц не психанул. Пришлось отдаться ему. Ну кто ж из нас на палубе большой Не падал, не блевал и не ругался? Их мало, с опытной душой, Кто крепким в качке оставался. Тогда и я, Под дикий шум, Но зрело знающий работу, Спустился в корабельный трюм, Чтоб не смотреть людскую рвоту. Появление птица означало возвращение чумного доктора. Так и произошло. Вершит правосудие пол ночи, уже без таких представлений. Стало не интересно. И убивает каждую—похожую на Юлию. Тот трюм был— Русским кабаком. И я склонился над стаканом, Чтоб, не страдая ни о ком, Себя сгубить, В угаре пьяном. С вечера до ночи пропадает в блядушнике Вливая в измученный организм четыре бокала Кровавой Мери. Стабильность—залог успеха, не так ли? Любимая! Я мучил вас, У вас была тоска В глазах усталых: Что я пред вами напоказ Себя растрачивал в скандалах. И Сергей снова вспоминает как кричал, поднимал руку и убивал Юлию собственными руками. А теперь расплачивается за свой счёт. Но вы не знали, Что в сплошном дыму, В развороченном бурей быте С того и мучаюсь, Что не пойму, Куда Несет нас рок событий. —————————— Теперь года прошли. Я в возрасте ином. И чувствую и мыслю по-иному. И говорю за праздничным вином: Хвала и слава рулевому! Год, второй, третий. И только на третий Сергей наконец пришёл в себя. Смог вылезти из ямы и появится на людях. Хоть где то кроме блядушника. Сегодня я В ударе нежных чувств. Я вспомнил вашу грустную усталость. И вот теперь Я сообщить вам мчусь, Каков я был И что со мною сталось. Юлия Пчёлкина—огромная глава в жизненной книге Сергея Разумовского. Никогда не заживающая рана. И та девушка—которую он будет помнить всегда. Всегда будет плакать вспоминая сладкие поцелуи и объятия. Любимая! Сказать приятно мне: Я избежал падения с кручи. Теперь в советской стороне Я самый яростный попутчик. "Рыжик" смог зажить заново. Правда, теперь без надежды и опоры на любовь. Полностью отдавшись работе и благодетельности. Я стал не тем, Кем был тогда. Не мучил бы я вас, Как это было раньше. За знамя вольности И светлого труда Готов идти хоть до Ла-Манша. Пусть зло клокочущий чёрный силуэт так и сидит по вечерам на диване в гостиной, но Сергей может справляться с ним. И думает, как бы было с ней сейчас. Простите мне... Я знаю: вы не та— Живёте вы, С серьёзным, умным мужем; Что не нужна вам наша маета, И сам я вам Ни капельки не нужен. Он знает с кем живет его любовь. Знает что она будет читать это письмо ему вслух и возможно смеяться над ним. Убеждаясь. На сколько Сергей Разумовский тряпка. Живите так, Как вас ведёт звезда, Под кущей обновлённой сени. С приветствием, Вас помнящий всегда Знакомый ваш Сергей Есенин. Письмо пропитанное любимыми ею духами, слезами и каплями крови для подписи, наверное так и останется лежать около двери под ковриком..