***
Уважаемый Даламар Арджент, Даламар Тёмный, Сын ночи, ученик Ладонны Вайретской, учитель Рейстлина Маджере и далее, далее, далее Сим письмом спешу уведомить вас о необходимости составления отчёта о произошедшем в Пакс Таркасе призыве Тени из Бездны и смерти вашего коллеги из тёмной ложи, Олафа Торинсона. Конклав магов настаивает на необходимости скорейшего уведомления его о произошедших событиях и просит отправить письмо с отчётом в Варйет как можно скорее. С уважением, Эльдар Салхи, Казначей Конклава Эльдар, Окстись со своим отчётом. У меня траур. Не знаю, как ты умудрился меня найти, но ищи лучше ученицу Олафа, его записи она разбирала. Рад знать, что из Палантаса ты вернулся целым, но в Вайрет раньше, чем через четыре года, не вернусь. На мне лежит тяжкое бремя заботы о подрастающем поколении, в отличие от тебя, джэли́ И не агрессируй на меня обращениями. Я сразу говорил, что в башне тебя не дождусь. Апаке дост , Даламар P.S. В конце лета мы должны быть в районе Флотсама. Если отправишь ответ туда, он дойдёт. Брат, Спешу сообщить, что я наконец-то покинул Пакс-Таркас. Флинт просил передать тебе привет. Впрочем, я отказался. Если ему есть, что сказать тебе, пусть пишет самостоятельно. В его почтенном возрасте пора уже научиться общаться с людьми. На Даламара выезд подействовал благотворно. Мы две недели петляли по лесам, и он чуть ли не обнимался с каждым деревцем. Признаться, я начинаю подозревать, что у эльфов действительно есть какая-то мистическая зависимость от зелени. Или, по крайней мере, у моего. Видят луны, однажды я напишу длинный трактат на тему жизни с эльфами. Что до меня, я немного устал от больших толп и обязанностей. Теперь всё как в самом начале нашего пути — Даламар, я и магия. Это гораздо проще, хоть я потерял возможность жаловаться на него Джет при любом удобном случае. С другой стороны, Даламар потерял возможность жаловаться Джет на меня, что не может не радовать. Смею надеяться, твои дни светлы, мой братец. Рейстлин. Даламар, Уж прости, что пытаюсь выполнять свои служебные обязанности. Я сказал Конклаву, что моё письмо так и не отыскало тебя. Учитывая твою любовь к исчезновениям, никто даже не удивился. Поход в Палантас вышел бессмысленным — не знаю, зачем я вообще пытался открыть эту кендерову башню. Ясно же было, что не смогу. Я злюсь, устал и вынужден заниматься бумажной работой — потому что наши уважаемые главы слишком возвышенны, чтоб тратить силы на такую ерундистику. И плевать, что я казначей, а не писарь. Достойные маги теперь не стремятся задерживаться в Вайрете, а статистика говорит, что их и так становится меньше с каждым годом. На Испытании погибло пятеро из семи — это уже не просто плохо, это ужасающе. Если тенденция продолжится, нам скоро не из кого будет выбирать глав лож. Не знаю, удастся ли написать ещё в эти годы, если ты уже уплываешь на острова. До меня дошёл слушок об Испытании твоего ученика — сочувствую от всего сердца. Хотя в твоей ложе убийства не редкость, я удивлён, что его взяли в мою. Надеюсь, ты не слишком устал от него — но если Маджере внезапно умрёт при обучении, обещаю замять служебное расследование. Если будешь пролётом у Сильванести, напиши, как там. Апаке дост , Эльдар Дорогой брат, Прошёл год с нашего расставания. Я, конечно, не хочу сказать, что скучаю, скучать мне совершенно некогда, но иногда я не могу уснуть — и тогда мне вспоминаются твои кролики. Карамон, я знаю, что мы расстались не зря. Нам обоим давно было пора устраивать собственные жизни, и моя идёт лучше, чем я мог надеяться, оставляя тебя. Я продолжаю изучать тёмную магию. Она мало отличается от всех остальных в сути своей. Только, прошу, не спеши назвать меня каким-то злодеем из твоих сказок — далеко не все тёмные маги занимаются непотребствами. Даламар вот в особо хорошем настроении лечит всяких букашек и птичек, и я честно делаю вид, что ничего не замечаю. О таком учителе, как он, вообще можно только мечтать. Уезжая, ты сказал, что он похож на доброго человека. Теперь я склонен с тобой согласиться. Хоть Даламар и чёрный маг, после всех встреченных мной чародеев, я вижу, что он лучше даже многих светлых магов. Пусть старые боги уберегут тебя от глупостей, Карамон. Твой брат. Эльдар, Я только что вернулся с островов и могу наконец написать тебе ответ. Ну закрыта башня и закрыта, ей триста лет, однажды она просто рассыплется, и все чары спадут. Хотя не скрою, мне тоже было бы интересно увидеть оставшиеся там книги. Почему бы тебе не обратить внимания на другие страшные магические тайны вроде шагов Пенелопы? Она была в твоей ложе, её секреты должны быть понятнее. Что насчёт Испытаний, так это не удивительно. Маги изощряются на них всё сильнее. Например, заставляют простых людей смотреть, как их родные братья убивают их ради несущественных на их взгляд вещей. Сомневаюсь, что ты ещё помнишь своё Испытание, но мне на моём показали сожжённый Сильванести, и, знаешь, я бы прибил тогда тех, кто составлял это. На Миносе такой концепции нет, и как-то умудрились жители дожить до нашего времени. Надави на Пар-Салиана. Убеди, что вместо того, чтобы ежегодно ужесточать Испытание, следует обратить больше внимания на первичное обучение чародеев. Мы теряем множество талантливых людей — и плательщиков взносов, между прочим — из-за их страха перед смертью. Теперь о Рейстлине. Ты не поверишь, но я даже нахожу некоторое удовольствие в путешествии в его компании. Иногда у него возникают странные идеи вроде пойти в одиночку бить слишком сильную тварь, или отморозить себе ноги, или игнорировать всех, кто хочет сблизиться с ним, но он достаточно опытный путешественник и способный ученик. Я собирался обучить его только алой магии, но он сам попросил показать ему тёмную. Ему легко даются зелья и бытовые заклинания. С боевой магией всё немного сложнее из-за его ужасного здоровья — но я над этим работаю. Пожалуй, неудачный опыт был только с артефактами. Рейстлина не прельщает идея использования зачарованных предметов, хотя с посохом Магиуса он не расстаётся. Я, впрочем, и не настаиваю. Должно же что-то в итоге остаться мне! Сначала, конечно, было непросто. Рейстлина совсем зашугали этими пафосными речами про Магию, Богов, Испытания и прочие страшные вещи с большой буквы. Но дорожная пыль быстро вымывает всё ненужное из головы и оставляет только важное — способность мыслить своим умом, не оглядываясь на прочих, и абсолютную жажду знаний. Я был бы счастлив, если бы Рейстлина отправили в мою ложу. У него огромный потенциал. Теперь, когда я вижу, как он растёт над собой, я понимаю, почему некоторые маги заводят так много учеников. Здорово знать, что кто-то, в кого ты вложил столько усилий, становится лучше. А самое главное — он умеет готовить! Близко к Сильванести подходить не планирую, но напишу, если что-нибудь узнаю. Спасибо, что прикрыл меня перед Конклавом — проставляюсь при следующей встрече! Апаке дост, Даламар. В Вайретской башне высшего колдовства Эльдар перечитал письмо. Он не ошибся — почти всё оно было посвящено Маджере. Эльдар усмехнулся. Он переживал за старого друга, когда узнал, что того почти вынудили взять ученика. Сам Эльдар ушёл из Сильванести ещё до рождения Даламара, но всё равно считал себя молодым эльфом и не спешил добавлять себе головной боли в лицах юных магов. Но письмо достаточно ясно говорило о том, что Даламар доволен своей долей. Эльдар невольно вспомнил свою человеческую любовь. Она прожила достойную жизнь и ушла спокойно… Будет жаль Даламара, когда его столь лелеемый воспитанник умрёт. Но это неизбежно — все люди в конечном итоге заканчивали одинаково. Эльдар не сел за ответное письмо — четыре года для эльфа не срок, а там он сможет увидеть Даламара и обо всём расспросить самостоятельно. Карамон, Всё лето и половину осени мы провели на Миносе. Ты вряд ли слышал об этом острове, да и я не знал, что он из себя представляет. Там живут удивительные создания, наполовину люди, наполовину быки. Их речь не похожа на нашу, а как они колдуют! Это что-то с чем-то, Карамон. Нас отвёз туда торговый корабль под управлением двух капитанов — человека и минотавра. Они рассказали, что минотавр, Астерий, был пиратом, и однажды тот человек, попал к нему в плен, но волей случая спас Астерию жизнь — и так они стали друзьями. Даламар говорил, эти двое пугали всех в ближайших морях, пока не устали и не решили направить энергию в мирное русло. Они страшно напоминали мне Флинта и Таниса. С поправкой на то, что Флинт твоими стараниями никогда не сел бы на корабль, конечно. На острове мы напросились стражниками в торговый караван. Минотавры не сразу поверили, что мы чего-то стоим. Для них даже Даламар казался крохотным, что уж говорить обо мне! Только победив пятерых из них в поединке, мы сумели доказать свою силу. Ещё здесь не существует концепции Испытания, из-за этого на острове гораздо больше магов, но и особенно могущественных среди них почти нет. Мы встретили только Потнию, сильную, но очень склочную женщину. Она дружбы с людьми никогда не водила, но была рада померяться силами. Идею Испытания она назвала забавной и бессмысленной, вроде их ежегодных больших турниров. Я не стал с ней спорить. Лето прошло очень мирно. Хоть минотавры и воинственный народ, кроме стычек с разбойниками ничего у нас не происходило. Даламар в компании других путешественников гораздо охотнее рассказывал байки о своём прошлом. Конечно, ему больше сотни лет — ему есть, что рассказать. Что ж, когда наше путешествие закончится, у меня тоже пополнится запас историй. Полагаю, что лето прошло для тебя плодотворно. Тёплой тебе осени, брат. Рейстлин. Карамон, Северные земли оказались ужасающе интересным местом, как и путь к ним. Кажется, на это ушло полтора года - или чуть больше. Мне сложно представить, что можно тебе написать — случилось слишком много всего… И сомневаюсь, что ты поймёшь моё восхищение дикими шаманскими заклинаниями. Я высылаю тебе рог из бивня шерстяного слона, помнится, Китиара рассказывала нам о них сказки. Мы не верили тогда, но сказки оказались реальностью. Уверен, ты найдёшь ему применение. Надеюсь, твои годы были веселы. Рейстлин***
Вечер обещал быть восхитительным. Дикие эльфы всегда оставались гостеприимным народом и легко приняли двоих чужаков, тем более, что с Даламаром они познакомились множество лет назад. Рейстлин успел привыкнуть и к путешествиям, и к странным созданиям, и к причудам Даламара. Между ними всё было более, чем прекрасно. Когда они занимались магией, Рейстлин тянулся к Даламару всем собой, его глаза горели и всё тело стремилось оказаться ближе. В иное время Рейстлин стойко брал на себя бытовые задачи, с которыми Даламар не мог или не хотел справиться, и в то же время странно терялся, когда получал ответные любезности. От любого комплимента в свой адрес он едва не светился, хоть и упорно делал вид, что его ничто не способно тронуть, и бросался колкостями тем чаще, чем сильнее смущался. Он становился чутче, легче улавливал смены настроения Даламара, чаще понимал его шутки, неизбежно становясь ближе. Даламар знал, к чему это шло — любой бы понял. Он предвкушал. Нечасто он встречал столь искреннюю симпатию, и нечасто ему хотелось отвечать на неё. Что-то должно было случиться, что-то должно было нарушить это хрупкое равновесие диких взглядов и двусмысленных шуток. Может быть, этот самый вечер. Даламара разукрашивали сразу втроём. Зима на Санкристе была разве что в горах, а снизу только сезон дождей, но его окончание праздновали торжественными проводами. Юноша-зима до полуночи ритуально веселился на общем сборище, а потом его сменяла девушка-весна. В этот раз жребий воплощать холода выпал Даламару, и он не мог отказаться, даже несмотря на то, что его обряжали в ужасно яркие тряпки и превращали его лицо в калейдоскоп ритуальных узоров. Рейстлин смотрел на очередную причуду наставника с весельем и лёгким предвкушением. — Нравлюсь? Даламар поиграл бровями, получив в ответ раздражённое шипение рисовальщицы. Рейстлин закатил глаза. — Бесспорно. Когда солнце село и на поляне развели огромный костёр, Даламар торжественно поприветствовал всех собравшихся. Ему кланялись, благодаря за лёгкую зиму, и в него же бросались ругательствами за отмершую природу и погибших во время холодов. После загремели барабаны, запел хор, и начались пляски. Даламара тут же подхватили под руки, и он оказался в самом центре диких, развязных танцев. Он еле сумел выцепить в толпе Рейстлина. Тот стоял чуть поодаль и не сводил с Даламара глаз. Тот усмехнулся. Он уже почти забыл, как это приятно, когда кто-то смотрит только на тебя. Он красиво крутанулся на месте, откровенно рисуясь, сменил партнёршу и повёл девушку дальше. Желающих станцевать с Даламаром было множество — он не отказывал никому. Взгляд Рейстлина жёг затылок, заставляя улыбаться безумнее и кружить веселее. В какой-то странный момент Даламар обернулся вновь, и взгляд Рейстлина оказался совсем рядом. Рейстлин протягивал ему руку, смело, решительно, он улыбался так же безумно, как и все в эту ночь. Даламар ошалело схватился за него, чтобы не отпускать до конца. Ровно в полночь барабаны смолкли, и на поляну вышла девушка-Весна. Даламар ритуально подарил ей венок под звонкие крики и улюлюканье. Едва ли он понимал, что происходило, по-прежнему заворожённый костром и ночью. Пора была уходить. Позже срока зиму не жаловали, раздался первый крик, и, весело рассмеявшись на прощание, Даламар бросился прочь. Рука Рейстлина почему-то снова оказалась в его руке. Уже в тишине, далеко от общего веселья, Даламар нашёл в себе приличие извиниться: — Прости, что увёл тебя. — Нет, всё хорошо,— качнул головой Рейстлин, тяжело дыша. Он не взял на танцы посох и теперь не мог на него опереться.— Только твой боевой раскрас совсем смазался. Пойдём к ручью. И уже он повёл Даламара за собой. Там, у ручья, они и встречали рассвет: слегка мокрые и беспощадно далёкие от всех, кто мог бы разрушить этот момент. Рейстлин подколол Даламару волосы, чтобы не попали в воду, руками убрал следы краски. — Вот такая нынче зима, без чужой помощи даже уйти на покой нормально не может,— устало смеялся Даламар. Без ритмичных отстуков и толпы людей, он как-то остро почувствовал, что не спал пол ночи, и протяжно зевнул. Рейстлин, изо всех сил пытавшийся подавить зевоту, посмотрел на него осуждающе. — Да уж тебе ли жаловаться,— хмыкнул он, разглядывая мокрое, местами красное, но уже почти чистое лицо. Последнее пятнышко краски спряталось в уголке улыбающегося рта. Рейстлин тоже изрядно устал от пьяной ночи и хотел спать — но куда больше он хотел любоваться Даламаром, который ещё недавно был общим центром притяжения, огоньком для бабочек, а теперь улыбался только для Рейстлина. Он коснулся большим пальцем уголка рта — а потом его же коснулся губами. Даламар мягко выдохнул. Холодная ладонь легла Рейстлину на макушку — и когда через секунду тот понял, что сделал, его волосы уже были заботливо встрёпаны. — Ну что, можно спать?— ласково спросил Даламар, не выпуская Рейстлина из ладоней. Он и в бодром состоянии не удивился бы такому исходу, а сонный не видел в случившемся совсем ничего странного. Рейстлин запоздало кивнул. — Конечно. Они разошлись по кроватям, а проснувшись, Даламар не нашёл его ни в хижине, ни рядом с ней. Утро растворило смелость ночи — и Даламар подозревал, что случайное касание стало для Рейстлина куда большей неожиданностью, чем для него. Как бы по-разному ни взрослели эльфы и люди, сто двадцать лет оставались ста двадцатью годами. Даламар почувствовал себя стариком. Почти как тогда, когда Рейстлин отказывался обращаться к нему на ты, почти как тогда, когда осознал, что не был в Сильванести больше десяти лет. Даламар пошёл к озеру. Оно давно заросло и не было особенно красивым, но Рейстлину отчего-то нравилось его спокойное увядание. Тот и правда оказался там, сжигал бумагу и смотрел на лес. На Рейстлине был плащ Даламара, который он повадился иногда забирать. Даламар не возражал: по этому плащу он определял состояние Рейстлина. Если решился взять без спроса, значит, чувствовал себя очень подавленно. — Хочешь поговорить?— предположил Даламар так мягко, как только мог. Рейстлин скривился. — Ни за что. Даламар закатил глаза. Эти юноши с их неумением разобраться в себе! Слишком много было в Рейстлиновом юном разуме такого, с чем его владелец сам не хотел сталкиваться. Даламар видел его кошмары. Он понимал. И он мог бы помочь разобраться с ними. — Рейстлин,— серьёзно сказал он, садясь рядом. — Да нет же,— попытался объяснить Рейстлин,— однажды этот разговор случится. Я знаю, что ты хочешь сказать, просто… просто не сейчас. Позже. Даламар потёр виски. Рейстлин не закрылся от него и не стал делать вид, что ничего не произошло, что было уже неплохо. Неизвестно сколько он сидел на берегу и что успел надумать за это время. Волю Даламару — он бы поцеловал его по-нормальному и покончил бы с этими играми! Рейстлин ведь оставался человеком, а люди жили так мало, что каждый час стоило запирать под семью замками… Даламар уже знал одного эльфа, любившего человека. Он почти видел себя над могилой Рейстлина и видел очередные выпавшие из его жизни годы тоски. Так почему сейчас он должен был отказываться от своего и сильнее сокращать и так мимолётный срок?.. — Я погляжу, ты любишь всё откладывать,— фыркнул он.— И Фистандантилус, и я… Даламар вдохнул и выдохнул. Он злился на Рейстлина за то, что тот сам себе что-то придумал и теперь мариновался в этом, вновь не желая обратиться к другому. Но Даламар видел его сведённые плечи, чувствовал потерянность в голосе. Он знал, что надавить сейчас означало бы оттолкнуть. — Но хорошо,— кивнул он.— Всё будет так, как ты скажешь. Лицо Рейстлина успокоилось и посветлело. — Спасибо. Потянувшись, он обнял Даламара. Тот хмыкнул ему в плечо. — Будешь должен, маханга Уже позже, когда они привычно обсуждали новые составы зелий, Даламар понял, что тот самый разговор состоялся — и что он дал свой ответ. Если бы это ещё могло что-то изменить на самом деле.***
Карамон! За время на дождливом острове диких эльфов я почти отвык от солнечных дней. Теперь я понял, что имел в виду Даламар, когда говорил, что среди людей время ощущается совсем иначе. Полтора года пролетело как миг. Я писал тебе, но не было кораблей, чтобы отправить, и посылать их теперь бессмысленно. Мои дни были однообразными и лёгкими, сливаясь в один прекрасный день, из магии и простой работы. Дикие эльфы говорят на красивом и странном языке, девушка Сильвара научила меня ему. Они любят давать приезжим новые имена. Это они нарекли Даламара Сыном Ночи. Я же, по глупости, зажёг ночью при всех свой посох, и меня назвали, ты не поверишь, Братом Солнца. В жизни не слышал ничего глупее. Даламар до сих пор дразнит меня Солнышком. С другой стороны, если я Брат Солнца, то Солнцем получаешься ты, Карамон! Или Китиара, что она сама сочла бы оскорблением. Не стану мучать тебя долгими описаниями их обычаев — они слишком чудны́ для того, кто не жил там. Полагаю, истории про Даламара утомили тебя, потому о нём умолчу также, сказав лишь, что Даламар желает тебе тёплой осени, и я присоединяюсь к нему. До новой встречи, Рейстлин.***
Эльдар, Ты был бесконечно мудр, когда решил оградить себя от встреч с людьми. Скорость, с которой Рейстлин учится — это что-то невероятное! Я никогда не был так быстр в обучении. То ли это его навык, то ли все люди так умеют. Не зря же и Магиус, и Фистнадантилус были людьми. То заклинание, которое ты показал мне, когда мы перепили с лекарями, неожиданно пригодилось. Я показал его Рейстлину в шутку — ну куда можно использовать магию, создающую иллюзию прозрачности кожи или внутренностей! Чистая пугалка. А Рейстлин решил, что самое время перевернуть наши отношения и обучить меня анатомии на прямом, так сказать, материале. В общем, всё кончено, Эльдар. Мой ученик — анатом. И он заставил меня считать эти кендеровы кости и запоминать их названия. Больше века жил без этого, и тут стоило один раз попасться под стрелу, как всё, срочное повышение квалификации. На самом деле, конечно же, я горжусь Рейстлином. Едва ли мне осталось, чему учить его. Он сам уже стремится спорить со мной и искать новые знания. Я запланировал поход в одну пещеру, которую давно хотел посетить. Вместе мы наверняка сможем узнать что-то интересное. Никогда не заводи учеников, Эльдар, они быстро становятся слишком умными. Апаке дост, Даламар. Дорогая Венда! Я услышал, что твоя труппа направляется в Ирас, и не мог не воспользоваться этим. Связи между нами не было больше трёх лет, но я посылаю маленький подарок, надеясь, что ты не совсем забыла старого чародея. Мы едем в Вильес, это восточная граница континента. Даламар пытается держать меня подальше от скоплений людей. Что-то назревает, Венда. Два амулета — для тебя и Литрис — сделал по моей просьбе сам Даламар. Народ Сильванести испокон веков занимается созданием волшебных украшений, это хорошие обереги. Береги себя и Литрис. Старайтесь не доверять незнакомцам и не лезть на рожон. Твой союзник, Рейстлин. Госпожа Литрис, Повторю тебе то, что уже написал Венде: береги себя и её. Если будет пытаться геройствовать, намекай, что без неё некому будет защитить тебя. Я знаю, что ты умная женщина и надеюсь, что твоей смекалки хватит, чтобы уберечь вас обеих. Что до разговора, который мы не закончили… Я изливал на тебя свои эмоции, потому что не знал, что делать с ними. Теперь я вижу всё гораздо яснее. Спасибо за то, что помогла мне, когда я нуждался в этом. Отныне не хочу мучать тебя мальчишескими беспокойствами, Твой союзник, Рейстлин. Дорогой Рейстлин! Мы с Вендой были несказанно рады получить от тебя весточку. Надеюсь, что путь не слишком утомил тебя — потому что скоро придётся снова выдвигаться! Пусть твой милый эльф и пытается оградить тебя от всех бед, уверена, он не откажется приехать на свадьбу старых подруг. Да, ты не ослышался, я всё же смогла убедить Венду заключить брак! Дракониды и хобгоблины уже наводняют земли, зло готово восстать из глубин. Когда, как не сейчас соединять сердца? Если мне суждено покинуть мир, я хочу сделать это, как женатая женщина! Свадьба пройдёт в Палантасе 12 брана Спасибо за твои подарки и особенно за твою заботу, Рейстлин. Я буду носить медальон с памятью о тебе и Даламаре. Я понимаю, отчего ты не хочешь больше делать меня поверенной своих чувств — хоть мне и безумно интересно узнать, что случилось между вами за эти годы. Тем более, что время не ждёт. Тебе уже почти двадцать три, ты стал взрослым мужчиной! Пора бы перестать бездумно следовать за Даламаром и узаконить ваши отношения. Желающая называть себя твоей подругой, Литрис. Дорогая Литрис! Мы с Даламаром уже спешим в Палантас. Ты безусловно права, что убедила Венду сыграть свадьбу. Воительнице её силы и возраста ходить необручённой просто-напросто бескультурно. Что до меня, даже не пытайся. Я знаю себя и знаю Даламара. Ещё не время что-то менять. Я ещё не готов к той связи, до которой ты уже стала достаточно взрослой. Признаться, я даже немного завидую. Ты старше меня духовно, и намного смелее. Впрочем, будь уверена, если однажды мне случится заключать брак — ты там будешь. Все поздравления и пожелания ты услышишь от меня лично. По-прежнему твой друг, Рейстлин. Дорогой Карамон, Ты не поверишь, но мы с Даламаром оказались в Палантасе. Венда и Литрис играли свадьбу, а мы едва не опоздали, выясняя, что лучше дарить им. У Даламара просто отвратительный вкус. Меч! Венде, которая всегда сражалась саблями! И что, что меч зачарован и вообще ужасно волшебный, это не её стиль. Не говоря уже про то, что Литрис не берёт в руки оружие. В итоге мы в последний момент нашли подходящие по чарам накидки, отличный вариант для путешествениц. Свадьба была весёлой, Венда снова вытащила меня на поединок, и я с удовольствием отметил, что мы оба стали сильнее. Даламар танцевал с ней едва не больше, чем Литрис, в конце о чём-то долго болтал, и радовался, кажется, больше самих невест. Уж не знаю, что вызвало его бурный восторг — хотя он всегда любил истории с хорошим концом. Полагаю, мы задержимся в Палантасе до осени. Твой брат, Рейстлин.***
— Значит, суть твоего последнего испытания в том, что мы будем сидеть в засаде и ждать, пока Рейстлин разгадает странные загадки? — Звучит не очень весело, согласен,— вздохнул Даламар,— но работать надо быстро, иначе до отъезда мы не успеем. А моё и твоё присутствие Рейстлин очень быстро почувствует, если мы останемся наблюдать. Венда посмотрела на него скептически. — Напомни, а почему он не может приехать на эти ваши похороны в качестве ученика?.. — Потому что это маги, у нас принято есть друг друга заживо,— устало объяснил Даламар.— Я буду слишком занят, чтобы постоянно держать Рейстлина рядом. А звание выпустившегося мага откроет перед ним некоторые двери и закроет некоторые рты. — А оспорить его звание никто не попытается? — Ну пусть попробуют,— кровожадно ухмыльнулся Даламар.— Рейстлин давно уже сильнее их всех. По крайней мере, Даламар очень на это надеялся. Не для того он столько лет Рейстлина обучал, чтобы тот умер от какого-нибудь чахлого чародея в Вайрете. — Зачем тогда это твоё испытание? — Для пафоса, конечно! Какие вообще вопросы! Это было правдой лишь отчасти. Последнее испытание считалось обязательной частью обучения. Подведением итогов. Сложной задачей, которую мастер выбирал по своему усмотрению, чтобы убедиться в навыках ученика. Другое дело, что придумать что-то сложнее, чем паразит в голове, у Даламара фантазии не хватало. Венда задумчиво кивнула. — Общаюсь с тобой, и почти вижу своего старого сеньора… Какова наша стратегия? Стратегия была проста: Даламар наколдовывает сложный путь, по которому Рейстлин должен пройти, чтоб отыскать Венду, а Литрис обеспокоенно сообщает, что её новоиспечённая жена куда-то пропала и остаивла после себя одну только саблю. Рейстлин должен был вычислить путь по магическому следу, замаскировать который Даламару было сложнее всего, победить речного упыря, с которым всё равно бы пришлось разобраться, развеять иллюзию гоблина у входа в пещеру и войти в неё, решив загадку на перевод. Даламар знал, что испытание на звание магов для многих было формальностью — учителя и так знали уровень своих учеников. Многие просто вручали им новые мантии. Но душа Даламара требовала шоу, а странная дорога могла хотя бы морально подготовить Рейстлина к тому, что что-то случится. Пока Венда в пещере упражнялась с единственной оставшейся саблей в свете заботливо зажжённого Даламаром пламени, сам Даламар заканчивал вышивать руническую вязь на алой мантии. Помимо общеобязательных рун на износостойкость, Даламар добавлял некоторые от себя: на отторжение пятен отваров, на поддержание тепла... Одежды взрослых магов отличались фасоном и поясом, но незнакомый с иерархией чародеев человек не обратил бы на это внимание. За стеной послышался грохот. Даламар закрепил последний узелок и красиво сложил мантию. Он успел как раз вовремя: иллюзия двери развеялась, и в порыве ветра на пороге возник растрёпанный и несколько хмурый Рейстлин. Литрис за его плечом весело помахала друзьям. — Венда,— кивнул Рейстлин, а затем перевёл взгляд на Даламара и нехорошо прищурился.— Шалафи. Даламар хмыкнул. Рейстлин очень давно не называл его так. Венда, впрочем, уже кинулась к Литрис. — Ах, моя спасительница! Как я рада, что ты пришла за мной! Литрис поцеловала её в висок, обняла, и вместе они направились к выходу. Они обе знали, что для Венды не было никакой опасности, но неожиданная игра увлекла их, и они явно стремились избавиться от мешающих им чародеев. Венда напоследок активно поморгала Даламару, что должно было означать пожелания удачи. — Обижаешься, ученик?— хитро улыбнулся Даламар. Рейстлин задумчиво обвёл взглядом пещеру, сжал в руках посох. Даламар не стал дожидаться ответа: он встал и протянул Рейстлину мантию. Тот отступил, как будто испугавшись. — Прими мои поздравления, Рейстлин Маджере, маг алой ложи. Отныне ты подчиняешься только Юстариусу Вайретскому. Вышло действительно очень пафосно. Только Рейстлин почему-то не улыбался. — Пять лет ещё не прошло. У нас ещё целое лето. Даламар подошёл ближе, коснулся его плеча. Расправил складку на мантии. — Ладонна мертва. Я её первый ученик, я обязан вернуться в Вайрет и взять на себя заботу обо всех её неоконченных делах. Руководить выборами новой главы ложи. В этот раз я не смогу так просто сбежать от своих обязанностей, Рейстлин. Мне жаль. Рейстлин устало склонил голову к Даламарову плечу. Это было привычно — искать у него поддержки. — Как быстро. Ужасающе быстро — как и всё, связанное с людьми. Даламар знал, что будет именно так, что срок выйдет в один день. Поэтому он хотел, чтобы всё между ними решилось ещё на Санкристе. Поэтому он до сих пор тихо злился за неслучившееся. — Ты же знаешь, что я в любом случае поеду с тобой?— уточнил Рейстлин. — Ещё бы,— усмехнулся Даламар.— Попробуй ты не приедь. Чтоб ты знал, смерть главы ложи это не местячковое мероприятие, которое можно пропустить. И всё же, от сердца у Даламара отлегло. У них ещё оставалось немного времени.***
Эльдар, мы будем через восемь дней. Даламар.