Плащ

      Лёжа на неудобном каменном алтаре, придавленный когтями драконицы, Рейстлин заготавливал заклинание, способное убить его, и отстранённо пытался понять, как же он дошёл до жизни такой.       Даламар наверняка бы рассвирепел, узнав, что его ученик не смог вырваться из такой ловушки. К счастью, Даламара тут не было, и он о промахе Рейстлина догадаться не мог. Только Золотая Луна, глядящая ему прямо в глаза, всё понимала.       А начиналось всё довольно невинно. С того, что Утеха выплыла из леса, как призрак прошлого, и Рейстлин втянул в себя воздух: Утехский воздух был совсем другим.       Могучие валины, росшие здесь задолго до его рождения, вздымали к небу свои осенние вершины. Утро только началось, и на тонких улочках между деревьев едва ли можно было встретить прохожего. Рейстлин касался почти каждого дерева, желая чувствовать руками, что он снова был дома.       Найти дорогу было легко. Ноги сами вели его по ступенькам и закоулочкам до хижины, где он вырос. Она изменилась за годы: заботливая рука подновила крышку и стены, свежая краска не успела облупиться с фасада, чистые окна блестели на солнце. Рейстлин остановился, любуясь. Он не был уверен, стоило ли войти сейчас, когда Карамон наверняка спал, или дождаться дня…       Нерешительность не была неприятной. Благодушное настроение заставляло Рейстлина на всё смотреть сквозь дымку ностальгии. Даже встретив на подходе к городу гоблинов, которые пытались отобрать у него посох, поскольку искали какой-то голубой хрустальный жезл, он не разозлился (и в исключительно положительном настроении расшвырял их заклинаниями), что уж теперь.       Из окна дома вытянулась рыжая девушка с ведром, которое она тут же вылила к корням валина. Рейстлин едва успел отойти, чтобы не забрызгать мантию. Девушка вытерла лоб рукавом и только теперь заметила гостя.       Вот и «кое-кто».       — Рейстлин,— удивлённо сказала она, разглядывая его.       Рейстлин смотрел в ответ. Рыжие косы и зелёные глаза казались ему знакомыми, но он не мог вспомнить имя этой девушки. Ей было не больше девятнадцати лет, значит, она была совсем подростком, когда он ушёл из деревни.       Она скрылась в доме, и затем возникла на пороге.       — Я Тика Вейлан,— сказала она.— Проходи.       Рейстлин прошёл внутрь.       — Здравствуй, Тика,— улыбнулся он.       Тику Рейстлин помнил плохо, но причин не доверять ей у него не было. Он прошёл за ней на кухню, присел за стол. Тика тут же стала хлопотать вокруг: налила ему чаю, зашарила по шкафам в поисках еды.       — Ты устал, наверное? Голоден? Я ещё не начинала готовить завтрак, Карамон встаёт поздно…       — Похоже на него,— согласился Рейстлин.— Я не устал, но от завтрака не откажусь.       Тика кивнула, зажгла огонь в печи. Рейстлин любил готовить, но наблюдать за тем, как работал кто-то другой, тоже было приятно. Он молча пил чай, неидеальный, но крепкий и ароматный, и думал, о чём с Тикой поговорить.       — Так значит, вы с Карамоном вместе,— сказал он задумчиво.— Как долго?       — Живём чуть меньше года,— ответила она быстро.— А началось всё, ну…       И Тика пустилась в крайне путанный рассказ про то, как они с Карамоном сошлись. Рейстлин быстро понял, что ничего не поймёт, и просто слушал её эмоции, радость и смущение, убеждаясь в одной простой вещи: Тика была в Карамона влюблена. Этого было вполне достаточно. Карамон никогда не был обделён женским вниманием, но ещё никто не западал в его душу настолько, чтобы они жили вместе. Это было ещё одним маленьким знаком: Карамон тоже изменился за эти годы.       — ... А ещё Карамон сделал мне предложение весной,— смущаясь, сказала Тика,— но очень хотел, чтобы на свадьбу попали его друзья… Мы так ждали вас.       Вот как вышло. Карамон, вечный разгильдяй Карамон решил остепениться. Рейстлин не знал, радоваться этому или ужасаться. Зато он понял, что не зря послушался наставления Даламара привезти что-то Карамоновой пассии. Рейстлин достал из тюка маленькую коробочку.       — Я не знал, кого именно встречу в доме брата, но не хотел приходить с пустыми руками. Примешь?       Тика с любопытством развернула свёрток и ахнула. Простое золотое колечко с тонкой огранкой легло на её ладонь.       — Это же… очень дорого,— завороженно прошептала она,— я не могу его принять.       — Это подарок на помолвку,— возразил Рейстлин.— Ты же невеста моего брата.       Тика совсем растерялась, но её юркие пальчики уже надели кольцо на указательный — оно село, как будто было сделано для неё. Рейстлин почувствовал благодарность к Эльдару — тот всё же отлично разбирался в амулетах и украшениях. Тика подняла ладонь к свету, любуясь.       — Спасибо,— выдохнула она.— Жаль, работать в нём нельзя. Ой, Карамон!       В коридоре послышались тяжёлые шаги. Рейстлин усмехнулся, предвкушая встречу. Наконец, в проходе на кухню появился Карамон. Первым делом он поцеловал Тику в щёку, сонно улыбаясь. Затем его взгляд упал на Рейстлина. Глаза Карамона расширились. Он втянул в себя воздух и забыл выдохнуть, глядя на брата. Его руки сами потянулись к нему, а ноги стояли на месте, прикованные к полу.       — Брат?— неуверенно спросил он.       — Это я,— кивнул Рейстлин.— Здравствуй, Карамон.       В тот же миг могучие руки подхватили его и прижали к широкой груди. Рейстлину показалось, что он сейчас сломается в рёбрах, такими тесными были объятия скучавшего Карамона. Тика улыбнулась и вернулась к готовке. Рейстлин покорно позволил обнимать себя несколько минут, а потом похлопал Карамона по плечу.       — Ты сейчас задушишь меня,— прохрипел он.       Карамон тут же выпустил его и неловко отскочил на шаг.       — Прости! Я… очень рад, что ты дома.       Лицо у Карамона было такое счастливое, что Рейстлину стало почти стыдно за свою скупую реакцию.       — Я же обещал, что вернусь,— сказал он.— Твоя невеста меня встретила у порога.       Карамон, как по команде, поднял взгляд на Тику. Та коснулась его руки, подбадривая.       — Рейстлин подарил мне кольцо к нашей помолвке. Правда, оно мне идёт?       Тика довольно помахала ручкой перед Карамоном.       — Очень идёт,— согласился тот.       — Сейчас будем завтракать,— сообщила довольная Тика,— а потом, так и быть, оставлю вас двоих переговорить. Постарайся не сильно уж шокировать Карамона, хорошо, Рейстлин?— подмигнула ему Тика.       Рейстлин фыркнул в ворот мантии. Ему понравился живой уют, который Тика привнесла в их дом. Здесь не было так светло даже при жизни родителей.       По случаю возвращения Рейстлина она сделала жареную картошку по рецепту Отика: вышло очень вкусно. Карамон не переставал нахваливать еду. Рейстлину было почти смешно, насколько сладкой парочкой выглядели эти двое.       Карамон за пять лет, казалось, стал ещё шире и мощнее. В остальном он едва ли изменился: его доброе глупое лицо светилось искренней радостью, как умело раньше. Рейстлин подумал, что и сам внешне остался прежним.       — Как же ты проводил эти годы, братец?— спросил он, когда Тика ушла на работу.       Лицо Карамона посмурнело.       — Я был наёмником. Почти что как Китиара. Прибивался то к тем, то к другим, чтобы заработать денег. Я… долгое время не знал, что ты писал мне.       Рейстлину захотелось себя стукнуть: ну ещё бы, Карамон и не говорил, что будет сидеть в деревне. А он, как дурак, писал, думал, что всё дойдёт.       — Я хотел быть нужным кому-то,— печально улыбнулся Карамон,— раз уж стал не нужен тебе.       Это было… в духе Карамона, решил Рейстлин. Хоть они и поговорили тогда, в Вайрете, этого было недостаточно, чтобы прогнать все дурные мысли.       — Но ведь у меня нет другого брата,— тихо сказал он.       Карамон кивнул.       — Я знаю. Я понял, когда вернулся спустя два года, а тут меня ждали твои письма… Я думал, что ты забудешь меня. Но ты не забыл.       Карамон улыбнулся. В его улыбке была печаль, которой не было там никогда раньше.       — Я думал, что быть нужным наёмником неплохо. Там я всегда знал, что делать. А потом мы остановились в одной деревне с очень добрыми жителями, и сожгли её, уходя, чтобы противник не получил запасы. Я решил, лучше уж не быть нужным никому, чем вот так. И вернулся в Утеху.       — Так ты больше не воин?— удивился Рейстлин.       — Меч у меня всё ещё цел,— хмыкнул Карамон,— но, знаешь, мне всё же больше по душе дела мирные. Я теперь плотничаю, помогаю людям… Тика вот со мной. Даже если я никому из них не нужен, она ведь любит меня, и горожане меня уважают. Это не так и плохо, да?       Рейстлин посмотрел на Карамона очень внимательно. Теперь он заметил и морщинки у лба и рта, и печаль во взгляде. Пока Рейстлин изучал магию и решал проблемы личной жизни, Карамон проходил собственное испытание, и оно привело его туда, где Рейстлин не бывал. И Рейстлин понял, что он уже никогда не сможет понять близнеца с полуслова, читать его мысли, как свои собственные; что они никогда не будут двигаться, как одно целое, потому что их пути разошлись, и они стали разными людьми. Как этот дом из дома семьи Маджере стал домом Карамона и Тики.       — Ты повзрослел, Карамон,— сказал он.       Карамон кивнул.       — Не у тебя одного здесь были приключения. Уверен, наши друзья расскажут ещё и не такое.

***

      Рейстлин занял привычное место в самом тёмном углу и устроился ждать друзей. Карамон довольно щебетал с Тикой, отвлекая её от работы, и грозно смотрел на всех, кто пытался привлечь официантку обратно.       Послышался радостный визг, и на Карамона со всей скорости напрыгнул Тассельхоф. Карамон сжал его в объятиях. Тонкие ручки Тассельхофа не смогли сомкнуться за его спиной.       — Береги кошелёк, Карамон,— проворчал подошедший Флинт, после чего тоже оказался прижат к могучей груди, чем был страшно недоволен. Спустя несколько секунд та же участь постигла Таниса, который и слова не успел вставить.       — А где Рейстлин?— спросил тот, наконец выпутавшись.       Карамон хлопнул его по плечу.       — Вон, за столом у валина. Пойдёмте все туда. Тика, милая, ты же принесёшь нашим друзьям поесть? Они очень устали с дороги.       — Да куда уж денусь,— хлопнула она полотенцем по воздуху,— но тебе ни капли спиртного не дам, так и знай.       Карамон легко чмокнул её в щёку и ушёл к столу. Танис и Флинт дружно хмыкнули.       — А кто-то времени зря не тратил,— усмехнулся Флинт.— Рейстлин! Да ты совсем не изменился с нашей последней встречи!       Рейстлин встал из-за стола и пожал Флинту руку.       — Как и ты, Флинт.       — А где же Даламар, почему я его не вижу? Или он отошёл?       — Нет, его здесь нет,— беспечно ответил Карамон.— Он остался в Башне, решать свои волшебные дела.       Лицо Флинта вытянулось.       — Не верю! Помнится, Рейстлин всюду ходил за ним хвостиком, а теперь оставил в какой-то башне?       — Я планирую скоро к нему вернуться,— возмутился Рейстлин.— К тому же, он кое-что тебе передал в качестве подарка…       Флинт взял из его рук плоскую шкатулку, цыкнул на Таса и спрятал за пазуху, чтобы загребущие ручки кендера не добрались.       — Вот кто из вас помнит о приличиях! А!       — И ещё он передавал, что ты был прав во всём.       Флинт довольно потёр бороду.       — Ну да, ну да. Теперь я верю, что он и правда просто остался где-то, а не рассорился с тобой в пух и прах. Ну, поздравляю! Из всех вариантов он вовсе не самый плохой, и я это как дворф говорю.       Рейстлин уже хотел спросить, в чём дело, но тут молчавший Танис откашлялся. Взгляды обратились к нему.       — Ради истинных богов, кто такой этот Даламар и что случилось с лицом Рейстлина?       Выглядел Танис совершенно ничего не понимающим. Рейстлин кивнул ему, ухмыляясь.       — Дело в том, Полуэльф, что пять лет назад, после нашего расставания, глава конклава магов призвал меня для Испытания.       Танис ахнул.       — Но ведь ты был слишком молод!       — О да,— довольно согласился Рейстлин.— Но я прошёл его. Платой было моё здоровье, а впрочем, нет ничего, что не могла бы поправить магия… После Испытания в обучение меня взял Даламар Сын Ночи, величайший из ныне живущих магов. Сейчас он глава ложи чёрных мантий,— Рейстлин сделал паузу, чтобы насладиться шоком Таниса.— Пять лет я следовал за ним, а закончив обучение, тут же поспешил к своим дорогим друзьям.       Ирония в его голосе отрезвила Таниса. Тот вздохнул.       — А я думал, что моё путешествие было увлекательным… Но ладно Карамон, Флинт откуда знает?       Флинт, который до того отбивал попытки Тассельхофа вытащить подарок, пробурчал:       — Да мы встретились случайно, когда я к сестре ездил. Даламар — тёмный эльф из Сильванести.       — Именно так,— кивнул Рейстлин. Замешательство Таниса приносило ему невероятное удовольствие.       Флинт наконец сдался Тассельхофу и открыл шкатулку. Бусины из тёмного дерева были красиво уложены на мягкую ткань. Рейстлин довольно выдохнул: из неподаренного у него остался только кинжал для Китиары, которая не собиралась приходить.       — Не дворфья работа, конечно,— задумчиво сказал Флинт,— но для эльфа не такой уж ужасный выбор… А ну ка убери руки, глупый кендер!       — Да я же просто посмотреть хотел!— возмутился Тассельхоф.       Карамон хрюкнул.       — Как в старые добрые, да, братишка?       — Почти,— уклончиво ответил Рейстлин.— Ты собираешься сказать Танису или нет?       Карамон похлопал глазами, а потом протянул грустное «а» и достал из кармана изрядно помятый листок.       — Тут недавно пришло письмо от Китиары,— виновато сказал он, протягивая лист Танису,— она… ну, в общем, сам читай.       Танис, уже смирившийся с тем, что в этот вечер он понимал происходящее меньше всех, стал читать.       Рейстлина отсутствие Китиары не радовало. И не только потому, что таскаться со вторым кинжалом придётся ещё неизвестно сколько времени: если Китиара нарушила клятву дружбе, значит, она принесла другую, более важную. А если вспомнить вести об армиях на севере, легко было предположить, на чьей стороне она оказалась.       Танис разочарованно вернул письмо Карамону. Тика принесла эль и еду, расставила на столе, ласково подмигнула Карамону.       — Вы помните Тику?— спросил Карамон.— Она скоро станет моей женой.       Надевавший на бороду бусину Флинт так сильно дёрнул себя за ус, что чуть не выдрал.       — Женой! Твоей! Какой ужас!       — У тебя ещё есть время передумать,— серьёзно сказал Танис.       — Я знаю,— хихикнула Тика,— это до его первой выходки! А потом тут же развод!       Тассельхоф засмеялся. Он, как кендер, плохо понимал, зачем люди женились, но слышал, что это было приятно.       — Поздравляю!— искренне сказал он и на радостях украл у Тики полотенце.       В таверне было мирно. Седовласый старик рассказывал детям сказки, Тика носилась меж столиков, принимая и отдавая заказы. Танис, успокоившись после столь неожиданных новостей, пил свой эль. Встреча вышла не такой, как он ожидал. В Утехе обосновались гоблины, Карамон завёл невесту, Флинт успел подружиться с таинственным тёмным наставником Рейстлина, а Китиара не пришла… Хотя её он ждал больше всех.       В дверях таверны появился соламнийский рыцарь в полном доспехе. Он почтительно раскланялся с двумя варварами с равнин. Такой же гордый и честный, как и раньше. Танис обрадовался: хоть Стурм не изменился совсем!       Они обнялись.       — Никак ты бороду отрастил!— улыбнулся тот.       — Просто брить надоело,— ответил ему Танис.       Стурм поприветствовал Флинта и Карамона, Тассельхоф тут же умчался за новой выпивкой. Рейстлин выдержал театральную паузу в своём углу, в потом откинул капюшон мантии.       — Приветствую тебя, рыцарь,— сказал он.       У Стурма округлились глаза.       — Рейстлин,— прошептал он.       Танис понадеялся, что всем вокруг хватит ума никогда и ни за что не говорить Стурму, что Рейстлин стал учеником чёрного мага. Эти двое и так на дух друг друга не переносили, а, узнав нечто подобное, Стурм вполне мог счесть Рейстлина настоящим злом.       — Вот все и собрались,— быстро высказал он, пока Рейстлин не выдал что-нибудь пакостное.— У кого какие новости? Карамон, повтори Стурму то, что сказал нам, он будет очень рад.       Стурм нахмурился.       — Постой, а как же…       — Она не придёт,— перебил его Танис.— Ну же, Карамон. Это важная новость.       Повторять в третий раз не пришлось. Карамон радостно рассказал о своей молодой невесте. Стурм, сначала подозрительно косившийся на Таниса, быстро оттаял. Он крепко сжал ладонь Карамона в своей.       — Пусть истинные боги благословят ваш союз,— горячо сказал он,— я счастлив за тебя, друг.       — Говоря про истинных богов,— проворчал Флинт, уже утомлённый любовными историями в этот вечер,— кто-нибудь нашёл их?       Танис и Стурм отрицательно покачали головами. Карамон устало вздохнул. Только Рейстлин отчего-то задумчиво коснулся груди.       — Когда мой наставник сражался с другими магами за право стать главой ложи,— тихо проговорил он,— среди них были жрецы Такхизис. И она отвечала им.       Танис вздрогнул. Неужели слухи были правдивы, и зло действительно вернулось на Кринн?       — Ты просто запугиваешь нас, колдун,— хмыкнул Стурм.       Рейстлин оскалился.       — Не знал, что тебя так легко запугать.       — Ах ты,— разозлился Стурм, но Тассельхоф схватил его за руку.       — Не кричи! Ты мешаешь мне слушать песню.       Танис прислушался: действительно, девушка с равнин, пришедшая со Стурмом, пела возле старика. Танис не понимал её наречие, но звучало очень красиво даже для его искушённого слуха. Он совсем не заметил, как полностью повернулся к ней.       А всего через несколько минут теократ Хедерик велел схватить девушку и забрать её посох, сел на свечу, поджигая себя, получил тычок тем самым посохом от Тассельхофа, из-за чего таинственным образом исцелился, велел схватить уже всю компанию — и так, через стечение странных обстоятельств, толпа друзей вместе с двумя варварами оказалась в одной лодке. Буквально: они спешно сбегали от стражи. Рейстлин задумчиво смотрел на голубой хрустальный жезл. Энергия, исходящая от него, была очень похожа на ту, что он чувствовал от амулета Даламара. Девушка с равнин, Золотая Луна, поняла что-то тоже: она бросала на Рейстлина задумчивые взгляды, выделив его из толпы, пока её спутник рассказывал их историю.       — Этот жезл благословлен богами света,— сказал Рейстлин, когда Речной Ветер окончил.— Истинными богами, которых мы все ждали.       — Как ты узнал это?— спросила Золотая Луна, проводя изящной рукой по навершию.       Рейстлин не ответил. Он, может, и показал бы ей талисман, но доставать его при Танисе, который сразу бы догадался, что это и от кого, решительно не собирался. Вместо ответа Рейстлин посмотрел на небо и сказал в никуда:       — Может быть, они наконец решили объявить о себе. Смотрите: двух созвездий, Владычицы Тьмы и Доблестного Воина, нет на местах…       Все знаки начинали сходиться.

***

      Рейстлин со многим мог смириться. С ночью в холодной пещере, с жуткими тварями-драконидами, объявившимися из ниоткуда, даже с тем, что вечер они встречали в Омрачённом лесу. Но решительная безмозглость спутников выбивала его из хрупкого душевного равновесия.       — Я вам говорю, нельзя сходить с дороги даже на шаг!       — Хватит суетиться, Рейстлин,— сказал Стурм.— Мы все устали.       — Тогда не зови меня на помощь, когда стражи этого места решат тобой отобедать,— огрызнулся Рейстлин.       За годы путешествия с Даламаром он привык к тому, что вокруг него собирались в основном чародеи, которые понимали его с полуслова. Теперь же рядом были только дражайщие друзья, которые не видели очевидного. Он мог пережить очередное спасение их невпечатляющих разумов, и даже очередные приступы ненависти к магам от Стурма мог — но сама необходимость этого всего навевала тоску.       Даламара вообще не хватало, с его наглой предупредительностью, тёплым взглядом и острым умом. Особенно с острым умом.       Рейстлину, вообще-то, было грех жаловаться. Он сидел на тропе рощи в кулоне, сделанном Даламаром, мантии, Даламаром расшитой, и поверх этого всего в Даламаровом плаще. Даламар окутывал его буквально со всех сторон, но он не мог быть здесь, чтобы осудить Стурма, Таниса и Речного Ветра вместе с ним.       Карамон ласково выговаривал Тике за то, что она отправилась с ними. Тика была настроена решительно: она не собиралась отпускать своего жениха в страшное приключение без своей заботы. Речной Ветер не менее ласково укрывал Золотую Луну тёплой шкурой. Рейстлин порадовался, что Китиара не решила к ним присоединиться: третьей сладкой парочки он бы не выдержал. Хотя если бы присоединился Даламар, страдать пришлось бы другим.       Некстати Рейстлин закашлялся. В последнее время благодаря экспериментам с травами ему удавалось купировать болезнь, но долгие переходы, истрата магической энергии и общая напряжённость действовали на него не лучшим образом. Рейстлин тихо надеялся, что всё закончится раньше, чем он свалится в жар.       Золотая Луна осторожно подошла к нему с жезлом.       — Я могла бы… попробовать помочь тебе,— вежливо предложила она.       Рейстлин усмехнулся.       — Это тебе не под силу, госпожа. Моя болезнь порождена силами вне твоей воли.       Золотая Луна упрямо поджала губы. Она не привыкла проигрывать.       — В любом случае,— сказала она,— я хотела поговорить не об этом. Ты знаешь что-то про мой жезл. Ты как-то связан с ним, я это чувствую!       Её прямота смутила Рейстлина.       — Твой жезл — дар старых богов. И у меня, так вышло, тоже есть вещь с их благословением,— осторожно ответил он.       — Я дам тебе осмотреть мой жезл, если ты дашь свой.       Рейстлин задумался. Изучить голубой хрустальный жезл был бы интересно, и вряд ли такое предложение поступит второй раз. Остальные были заняты отдыхом, а Речной Ветер не мог увидеть его действий со спины. Он кивнул ей и, сняв кулон, протянул его на вытянутой ладони. Золотая Луна осторожно, одними пальцами подцепила его, приблизила к лицу. Рейстлин тем временем принялся водить руками по жезлу, осматривать его во всех возможных спектрах и проверять на любые воздействия. Он не доверял Золотой Луне, но успел вполне понять, какой она была личностью: гордость не позволила бы ей ни сломать, ни присвоить чужой амулет.       — Это оберег,— догадалась она.— Тебя взяло под защиту божество, но не то, что благословили мой жезл.       — Я немногое знаю о древних богах,— вздохнул Рейстлин. К его печали, найти о них хоть что-то было невозможно,— и не смогу сказать тебе больше.       В этот самый момент раздался испуганный крик Тики. Восставшие мёртвые воины заполонили поляну.       — А вот и причина, по которой нельзя было сходить с тропы,— вздохнул он. Золотая Луна без слов вернула амулет. Рейстлин спокойно застегнул цепочку, спрятал под мантию, и лишь затем произнёс заклинание.

***

      Хозяйка Леса не дала им долго сомневаться в выборе направления. Кзак-Царот ждал носительницу жезла, а значит, и всех остальных. Рейстлин не мог позволить столь фундаментальным знаниям приходить в мир без своего участия. Его спутники, тем не менее, столь ясной сознательностью не отличались.       — Отойдём на пару слов,— попросил Танис.       Раньше Рейстлину нравился тот факт, что Танис говорил с ним наедине. Рейстлин казался самому себе более взрослым и значимым, если лидер их группы советовался с ним. Теперь он понимал, что Танис делал это, чтобы не дать его особенно злым словам достигнуть ушей остальных товарищей. Стурм и Флинт не стали бы сдерживаться, если бы узнали всё, что мог рассказать, рассвирепев, молодой Рейстлин.       — Нет нужды, Полуэльф,— отрезал он, оставаясь на месте.— То, о чём ты хочешь спросить, я могу сказать и при всех.       Танис выглядел удивлённым. Рейстлин криво усмехнулся: приятно было шокировать старых друзей. Тассельхоф заинтересованно оторвался от растаскивания Карамоновой кольчуги на звенья.       — Ух ты!— воскликнул он.— И ты прямо так и расскажешь?       — Прямо так и расскажу,— кивнул Рейстлин.— Если мы не пойдем в Кзак-Царот и не найдём тот дар, что был приготовлен для Золотой Луны, это сделает кто-нибудь другой. И тогда мир уже ничего не спасёт. Потому я последую за Золотой Луной.       Он посмотрел на неё, и она величественно кивнула, принимая его решение. Речной Ветер недовольно засопел.       — Я не оставлю брата,— согласился Карамон.       Тика сжала его ладонь в своей, молча кивая.       — И я, конечно, тоже пойду! Это ведь такое увлекательное приключение!— обрадовался Тассельхоф. Флинт закатил глаза, но согласился с ним:       — В Кзак-Царот, так в Кзак-Царот. Главное, не на лодку.       Стурм и Танис переглянулись. Им только и оставалось, что принять выбор друзей.       Это решение повлекло за собой много неприятностей разной степени тяжести. Сожжённое поселение племени Золотой Луны значительно ослабило общий боевой дух, но все хотя бы остались целы. Засада драконидов была хуже, но хотя бы смешной: ловкий Тассельхоф залез в чучело дракона и оттуда командовал драконидами, как хотел, пока чучело не подожгли. Что же до драконицы… она была просто чудовищна.       Она, кружащая над окраиной древнего города Кзак-Царота, напускала тьму на всё вокруг: Рейстлин не мог её развеять. Смертельный ужас охватил его всего, прогоняя дрожь по телу. Он едва смог заметить, как Золотая Луна скрылась в дверях храма… Как огромные когти разорвали Речного Ветра на части… Как замерли в своих укрытиях, поражённые тем же страхом, все остальные…       Странное жжение на груди не давало ему потерять чувства. Что-то прожигало его насквозь, упорно не давало вниманию рассеяться, привлекало к себе, как писк комара ночью. Недовольный, Рейстлин засунул руку в ворот мантии и нащупал на шее амулет. Он нагрелся и почти светился в темноте. Рейстлин запоздало начал понимать, почему. Дар светлого божества чутко реагировал на тёмную тварь. Он пришёл в себя. От Речного Ветра осталось… грустное зрелище. Худшим было то, что тот оставался в сознании: терпеть такие мучения, зная, что умрёшь, но не получая смерти… Даже Рейстлину стало жаль его.       — Сейчас всё закончится,— прошептал он, готовясь добить, но голос Золотой Луны остановил его.       Она вышла из храма. Побледневшая, но гордая. В ней была стать и сила, и от неё исходила такая сильная благодать, что тёмный маг рядом с ней скорчился бы от боли. Амулет Рейстлина мгновенно перестал источать жар.       Золотая Луна подошла к Речному Ветру без малейшей жалости к себе самой. Она возложила голубой хрустальный жезл ему на грудь, произнесла тихие слова на родном языке, и голубое сияние разлилось вокруг них. Когда Рейстлин открыл глаза, Речной Ветер был снова цел, как будто его никогда и не разрывали. Он обхватил Золотую Луну руками, и они плакали в объятиях друг друга.       Придя в себя, Золотая Луна объяснила, что видела в древнем храме.       — Мне явилась Мишакаль, истинная богиня-целительница,— сказала она.— Богиня говорила, что я должна вернуть людям истинную веру… Что это не боги отвернулись от людей, а люди оставили их.       — Ничего не понятно,— почесал затылок Карамон.— Если боги никуда не девались, почему их никто не видел триста лет?       Речной Ветер, более благодушный после своего почти воскрешения, склонил голову на бок.       — Моя Луна и не говорила, что боги никуда не уходили. Да, милая?       Она улыбнулась, сжимая его ладонь.       — Верно. После Катаклизма люди отвернулись от богов, забыли о них… И многие боги действительно ушли, решив, что не смогут справляться со своими ролями. Что кто-то другой должен занять их место. И время пришло: уже взошла на небеса Майя, новая богиня эльфов, и старые боги тоже готовы показать своё лицо.       Золотая Луна задумчиво посмотрела на Рейстлина. Мысли в его голове закружились в бешеной пляске: получается, какие-то роли среди богов остались свободны… И та, под чьей защитой он оказался, была смертной совсем недавно.       — А Мишакаль не рассказала, как именно Майя стала богиней?— практично уточнил он.       Золотая Луна поджала губы.       — Ты думаешь, у меня было время для глупых вопросов?       Что ж, попытаться стоило.       Уже в самом низу подземелий Кзак-Царота Рейстлин подумал, что проще было самому войти в тот храм и попробовать поговорить с Майей. По какой-то причине она же защищала его, может, и поделилась бы парой советов. Всё было бы лучше, чем искать неизвестно что неизвестно как в лабиринте, кишащем драконидами. Встреча с овражными гномами не сделала ситуацию лучше, но успокоила Рейстлина. Гномы были столь очаровательны в своей непосредственности и отчаянной преданности, вызванной его заклинанием, что и он сам невольно испытал душевную приязнь. Особенно к маленькой замарашке Бупу, очевидно умнейшей среди сородичей и, возможно, более умной, чем Стурм. Примерно так Рейстлин Стурму и сказал, когда тот попытался заявить, что пользы от этих маленьких созданий не было. Тика была на стороне Рейстлина.       — Никогда не недооценивай тех, кто приносит тебе еду,— назидательно сообщила она.— Эти люди знают о тебе больше всех!       Так и оказалось. Овражные гномы помогли им достаточно, чтобы проскользнуть мимо драконидов. Недостаточно, чтобы проскользнуть мимо драконицы. Рейстлин должен был выманить её и спрятаться, но не успел сделать ничего — огромные когти пригвоздили его к алтарю.       — Ну что, поможет тебе теперь твоя магия?— почти ласково прошипела драконица. Рейстлин решил переговоров с ней не вести и надеяться на разум товарищей. Надежды, как всегда, не оправдались, и они, не дождавшись сигнала Рейстлина, выскочили прямо к драконице. Рейстлину было перед ней почти стыдно.       Не то, чтобы ему впервой было рисковать своей жизнью. Это даже становилось почти привычным: то Испытание, то Тварь, то драконы… И всем от него было что-то надо, и никто не позволял ему отплатиться малой кровью. Каждый желал высосать всё. Рейстлин обвёл мутным взглядом людей рядом с ним. Рыцарь, ненавидящий его с детства. Полуэльф, неспособный сам принимать решения. Варвары, которых он знал всего пару дней… Впрочем, был среди них и его верный брат, а Золотая Луна сжимала в руках надежду на будущее Кринна. Может быть, умереть за это было не так уж плохо. Не понимал только Рейстлин, почему не пищал в его голове отчаянный Фистандантилус, предлагая сделки и способы сохранить им жизнь, и почему ничего не делал амулет, вновь раскалившийся под когтями драконицы.       Хриплый смех послышался в его голове. «Потому что не в каждой битве умирать придётся тебе»,— прошипел Фистандантилус.       И только тогда Рейстлин понял, что Золотая Луна приближалась, гордо неся жезл перед собой. Она была избрана богами — избранна, чтобы пожертвовать собой и умереть. Всё в нём восстало против этой мысли. Золотая Луна была ему никем, но он никогда никому не проигрывал. Даже смерти. И если богоизбранность означала именно это — жертву в их имя без права отказа, Рейстлин собирался послать всех богов разом. Кроме богов магии, додумал он. И эльфийской богини.       Переменить заклинание, когда оно уже готово было сорваться с кончиков пальцев, было сложно. Рейстлин справился. Золотая Луна вонзила жезл в лапу драконицы, и голубое пламя поглотило их обеих. Рейстлин вырвался, и тут же бросился к ней, пожираемой пламенем. Щит раскрылся, укрывая их обоих, но он был бесполезен: Золотая Луна продолжала сжимать в руках осколок уничтоженного жезла. Свет и пламя от него разъедали ей руки.       — Нужно уходить,— зашипел Рейстлин.— Брось его! Драконица уже мертва!       Золотая Луна повернула к нему лицо и печально покачала головой.       — Так нужно, Рейстлин,— сказала она треснувшими губами. Последняя особенно яркая вспышка ослепила его, выжгла ему глаза, и всё исчезло.       Рейстлин пришёл в себя — или нет — в странном месте. Он не чувствовал тела. Вокруг было что-то вроде леса. Золотой Луны рядом не было. Только белобровая эльфийка задумчиво разглядывала его, сидя на камне.       — Ты не должен был оказаться здесь, Рейстлин,— сказала она.— Мишакаль знатно на меня осерчала за то, что я пустила тебя в чертог. Впрочем, не оставлять же тебя умирать.       — Ты Майя,— прохрипел он,— богиня музыки и покровительница эльфов.       Он встал и изобразил поклон. Майя повела плечами.       — Так ты уже знаешь.       Она выглядела встревоженной.       — Я знаю, что ты пришла в пантеон на замену прошлому богу. Расскажи мне, как тебе удалось?       Богиня нахмурились и встала.       — Боги уже продумали судьбу для тебя. И в ней божественности нет.       Рейстлин зло скрипнул зубами. Опять его амбиции подавлялись теми, кто считал себя в праве решать его судьбу.       — Мне нет дела до чужих ожиданий. Майя… я прошу тебя.       Она окинула его взглядом. Рейстлин склонил голову перед ней. Богиня молчала, а потом вздохнула, сдаваясь.       — Даламар не мог выбрать в спутники существо ещё упрямее, чем ты. Что же, Рейстлин, знай: не нынешним богам решать, кто и что обретёт в итоге. Ушедшие боги сами создавали испытания для тех, кто займёт их места. Я не знаю, что это за испытания и как их пройти. Никто не знает. Но и извне повлиять никто не сможет.       Игра вслепую. Рейстлин кивнул. Новость, столь же дурная, сколь и обнадёживающая.       — Лунитари благоволит тебе. Не предай её доверие, и она поможет тебе. Но если ты решишь противиться уготованной тебе судьбе, и Паладайн, и Такхизис ополчатся против тебя, чародей. Боги порядка и хаоса равно не любят разрушения своих планов.       Рейстлин кивнул снова. Он понимал свои риски. Он готов был рисковать с самого начала.       — Спасибо тебе, госпожа,— сказал он.       Майя махнула на него рукой.       — Не стоит. В конце концов,— она ухмыльнулась,— мы ведь не хотим расстраивать Даламара, да? Ну, Мишакаль закончила болтать со своей жрицей. Значит, и я не стану удерживать тебя дальше.       И мир вновь утонул в голубом свете. Он пришёл в себя — уже точно — в храме Мишакаль на поверхности Кзак Царота. Все его раны исчезли, как и раны Золотой Луны, сидящей рядом. Жезл стал частью статуи Мишакаль, а на шее Золотой Луны оказалось ожерелье из дисков, которые они искали столь долго.       — Пусть твоя богиня в следующий раз ищет менее болезненный способ поболтать,— проворчал Рейстлин. Золотая Луна пихнула его в бок.       — Не богохульствуй!       — Они здесь!— раздался звонкий голос Тики.       В тот же миг она влетела в Рейстлина и обхватила его цепкими ручками. Золотая Луна оказалась прижата к груди Речного Ветра. Карамон, не долго думая, поднял и Тику, и Рейстлина, радостно вопя про жизнь, смерть и братство. Тассельхоф, посчитав, что Рейстлина обнимают уже двое, а Золотую Луну всего один человек, кинулся к ней. Только Флинт, Стурм и Танис остались в рамках приличий. Рейстлин почти умилился.       А когда они окончательно выбрались из развалин Кзак-Царота и увидели вдалеке отсветы горящей Утехи, Рейстлин осознал, что ничего ещё не закончилось.

***

      Если Танис и начал к чему-то привыкать, так это к тому, что все его планы идут насмарку. Он даже почти не удивился, когда, подходя к догорающей Утехе, они встретили отряд эльфов Квалинести во главе с Гилтанасом, которого Танис искренне надеялся не встретить никогда в своей жизни. Тем не менее, Гилтанас был встречен, а стараниями Стурма они все ещё и помогли с освобождением захваченных из Утехи драконидами рабов. Дело было, безусловно, хорошее, вот только Золотая Луна не совсем одобряла желание эльфов спасти утехинцев, чтобы тут же отправить их куда подальше. Её спор с капитаном эльфийского отряда вполне мог привести к очередной драке, но тот очень вовремя вспомнил отвернувшихся от эльфов древних богов, и у Золотой Луны возник замечательный повод начать проповедь. Гилтанас, видевший её дар исцеления, выступил свидетелем на её стороне. Так ситуация стала ещё хуже: эльфы пригласили их в столицу Квалинести. Танис с тоской смотрел на свою родину, уже почти покинутую эльфами. Если бы он знал, что всё обернётся так, может, и не уходил бы…       Беседующий-с-Солнцами осунулся за прошедшие годы. В прекрасном величественным зале он выглядел не королём, а только тенью короля. Он с печалью выслушал рассказ Гилтанаса о драконах над Утехой и о том, как Золотая Луна исцелила Тероса Железнодела силой своей молитвы.       — Так ты утверждаешь, что владеешь истинным исцелением?— недоверчиво спросил Беседующий-с-Солнцами.       — Я ничего не утверждаю,— строго ответила Золотая Луна. Она, Дочь Вождя, говорила с королём эльфов, как с равным себе.— Твой сын видел всё своими глазами, и сын жены твоего брата тоже. А если ты не веришь их словам, посмотри на это!       И она распахнула плащ, показывая ожерелье из дисков Мишакаль. Беседующий-с-Солнцами узнал их.       — Святотатство!— прокричал он.— Как смеешь ты, человек, утверждать, что понимаешь истинную силу этих дисков! Безусловно, они попали к тебе по ошибке…       — Он не поверит ей,— обречённо проговорил Речной Ветер,— только лишь потому, что она человек.       Танис понимал это и сам. Его слово было ничто против предубеждений старого короля.       — Если благословение Золотой Луны не нравится Его Величеству, почему бы ему не взглянуть на моё?— сказал вдруг Рейстлин. Танис непонимающе переглянулся с Речным Ветром. Какое ещё второе благословение?       А тот неспеша вынул из ворота мантии изящный серебрянный кулон с пышным деревом внутри него. Танис не поверил своим глазам: такие артефакты создавали во времена до Катаклизма!       Рейстлин снял и протянул свой кулон Гилтанасу.       — Ты учился магии, принц. Ты знаешь, что это нельзя ни украсть, ни передать по наследству. Скажи же, истинный ли это амулет или жалкая подделка?       Гилтанас благоговейно коснулся тонкой цепочки.       — Никаких сомнений… Это истинный сон-киит.       Танис новым взглядом посмотрел на Рейстлина. Всю дорогу он задавался вопросом, отчего Рейстлин стал казаться ему другим человеком. Что изменилось в нём настолько, что стало заметно почти что с первого взгляда. Танис вспомнил, как горели глаза Рейстлина, когда он рассказывал про своего наставника, тёмного эльфа из Сильванести… Могло ли случиться так, что именно тот изгнанник создал это? Не было других вариантов. Ни о ком другом Рейстлин не рассказывал так долго и горячо. То, что Танис посчитал ученической преданностью, оказалось совсем иным.       — К несчастью, многие из чародеев обратились в трудный час к тёмным богам,— продолжал вещать Рейстлин.— Но многие готовы вступить с ними в бой. Прямо сейчас в Вайрете главы лож собирают армию для борьбы с драконами и Тёмной госпожой. Золотой Луне был дарован знак, что боги вернулись на Кринн. Не должны ли вы, презрев предрассудки, принять этот знак и объединиться с ними, чтобы защитить свой дом?       Говорить Рейстлин умел всегда, в этом Танис не сомневался. Беседующий-с-Солнцами не мог не прислушаться к этому мягкому шёпоту.       — Выйдите прочь из зала все, кроме жрицы и мага.— приказал тот.       Карамон было упёрся, но Танис увлёк его за собой:       — Пойдём. Ничего они твоему брату не сделают.       Их привели на спокойную тихую поляну, и дали воды, чтобы напиться. Танис попытался объяснить нервным друзьям, в чём состояла особенность какого-то простого кулона.       — Это такая вещь, которую эльфийские чародеи дарят своим возлюблённым, чтобы защищать их.       — Да чтоб в Рейстлина влюбилась эльфийка? Быть не может,— засомневался Стурм.       Флинт, Тика и Карамон почти одновременно отвернулись. Эти трое, как и Танис, вполне понимали, кто подарил это Рейстлину. И все они не собирались просвящать и так не очень благожелательного Стурма.       — Как по мне, пусть влюбляется в кого угодно,— заявил Речной Ветер.— Главное, что моя Луна оказалась там не одна, а с другом.       — И ты совсем не ревнуешь?— спросил Танис, уцепившись за возможность перевести тему.— Ну, знаешь. С твоей девушкой уже не впервой остаётся другой мужчина…       — Золотая Луна честная женщина,— резко отразил Речной Ветер.— Она не станет изменять тому, кому обещала хранить верность. И к тому же, ей всегда нравились брюнеты, а у Рейстлина волосы седые.       Танис улыбнулся. Ему бы иметь такую уверенность! А ведь он до сих пор не знал, где была Китиара и хранила ли верность ему…       Золотую Луну и Рейстлина отпустили из тронного зала спустя полтора часа. Они выглядели уставшими, но вполне довольными жизнью.       — У эльфов есть план отвлечь армию драконидов, идущую на Квалинести, устроив бунт рабов повелителя драконов в Пакс-Таркасе,— сходу сообщила Золотая Луна.— Они просят нас помочь их отряду пробраться туда. А Рейстлин тем временем проведёт сына эльфийского короля, Гилтанаса, в Вайрет, где он встретится с магами и официально предложит объединиться в борьбе с Такхизис.       Танис снова был в шоке. Это случалось как-то очень часто в последнее время. Справедливости ради, все остальные в шоке были тоже.       — Рейстлин что сделает?— переспросил Карамон.       — Мне жаль, брат,— сказал он,— но двигаться нужно быстро и тайно. Маги не любят чужаков ещё сильнее, чем эльфы, а твоя помощь куда сильнее пригодится в Пакс-Таркасе.       Карамон замолчал, пытаясь переварить это. Речной Ветер остался спокоен.       — Если ты последуешь в Пакс-Таркас, я отправлюсь с тобой,— ласково сказал он, взяв Золотую Луну за руку.       Действительно, счастливым человеком был Речной Ветер. Танис подошёл ближе к Рейстлину.       — Ну а сейчас мы можем поговорить наедине?— поинтересовался он.       Рейстлин окинул его насмешливым взглядом, но всё же кивнул.       — Наши друзья всё равно не в состоянии говорить.       Они отошли за деревья, окружающие поляну.       — Ты думаешь, нам следует отправиться в Пакс Таркас?— спросил Танис.       Рейстлин согласился:       — Да. Там живёт сестра Флинта с семьёй, он явно захочет встретиться с ней. Тебе это даст возможность наладить отношения с родиной. Тассельхоф будет рад любому приключению, а Карамон, Тика и Стурм последуют за тобой в любом случае.       — А ты… действительно собираешься отправиться вместе с Гилтанасом? Зачем тебе это?       Рейстлин посмотрел на Таниса с усмешкой.       — Потому что я маг, а магам нужны союзники в этой войне. Разве не очевидно?       Танис кивнул. В самом деле. В эти годы, когда он пытался понять, чего хотел от жизни, и мечтал о встрече с Китиарой, Рейстлин завёл себе новых друзей, на которых действительно мог положиться. Танис замечал странности с самого начала. В том, как в бою Рейстлин и Карамон оказывались не спина к спине, а в разных частях поля, будто давно отвыкли сражаться вместе. В том, что Флинт признал в Рейстлине друга. В том, что Рейстлин стал спокойнее, как будто определился со своим местом в жизни и только ждал, когда ему наконец дадут возможность туда вернуться.       — А ещё потому, что ты хочешь встретиться со своим наставником, который и подарил тебе тот амулет, не так ли?— хмыкнул Танис. Лицо Рейстлина не изменилось.       — Это уже не твоё дело, Полуэльф,— сказал он спокойно.       Злая сторона Таниса цинично подумала, что у него больше не было власти над Рейстлином. Там, где раньше Рейстлин с удовольствием рассказал бы Танису всё, потому что никто другой не стал бы его слушать, Рейстлин молчал. Ему было, с кем поделиться идеями.       Танис прогнал эти мысли. Он не был циником. Он желал Рейстлину добра.       — Ты прав,— вздохнул он.— Что же, тогда счастливого пути тебе.       Рейстлин кивнул.       — Взаимно… Особенно если понимать, что кое-кто ждёт тебя.       И он усмехнулся. Очень коварно. Танис обернулся, чтобы увидеть за спиной Лорану.

***

      — Мы только встретились, и вот, снова расходимся,— грустно сказал Карамон.       Рейстлин положил руку ему на плечо.       — Это не на долго. Да и тебе не нужна моя поддержка, брат. Давно уже нет.       Карамон улыбнулся. В этот раз прощание было проще, чем в прошлым. Теперь они оба знали, что в этом не было ничего страшного.       — Береги себя,— улыбнулся на прощание Карамон.— И передавай привет Даламару.       Рейстлин кивнул, садясь в седло. Гилтанас уже ждал его. Сердце Рейстлина не болело из-за расставания с людьми, с которыми он провёл всё детство: в конце концов, он никогда не чувствовал себя своим среди них, и даже внезапная доброжелательность некоторых из них не изменила этого.       Рейстлина ждала встреча с чародеями. Встреча с Даламаром.       Вот только в Башне Вайрета Даламара не оказалось.